совсем некогда

        Успела! Мне было даже жарко, я сняла берет и расстегнула свою универсальную куртку - в ней круглый год достаточно комфортно: дышит, не пропускает ветер, а в мороз можно свитер пододеть шерстяной... Но мест уже нет свободных. Прошла почти все вагоны, этот головной - последний. Стоять придётся. Ничего, главное - успела! А вон местечко, но там девочка у окна одна, а рядом место, возможно, для мамы... Я остановилась, а девочка, посмотрев на меня, быстро отвернулась к окну. Я успела поймать её убегающий взгляд и с удивлением узнала её - это была моя ученица - пятиклассница Оля из школы, в которую меня занёс из казахских степей перестроечный ветер перемен.  Оля явно не хотела быть узнанной. Что она делает одна на Финляндском вокзале за 160 километров от дома?
        Опускаюсь на сиденье. Чувствую, что девочка ещё более приникла к окну и не отрываясь, смотрит в одну точку. Не буду её тревожить, решаю для себя - у ребёнка проблем хватает. Она редко ходит в школу. Даже нельзя сказать, что она много пропускает - она именно редко ходит в школу. Способная. Если ей случалось два дня подряд посетить уроки математики, то и пятёрки успевала получить - помню её светящееся бледное личико, когда она принесла пустой дневник к учительскому столу - первый раз подошла за пятёркой! И я поставила от души - едва поместившуюся в клеточку... Помню, что на мои слова:"Ах, если бы ты не пропускала уроки!", она торопливо ответила:
"Я попробую..."
Классный руководитель - Лилия Петровна тогда на мои вопросы хмуро ответила:
-Мать пьёт, живёт с каким-то проходимцем, а дети брошены.
И вот сейчас этот маленький худенький комочек в красной осенней курточке прижался к окну, никого не допуская в душу! А у окна холодно, сквозит во все щели - это проверено на собственном опыте.
Не выдерживаю:
-Оля! Давай поменяемся местами.
Она медленно поворачивается, несколько мгновений смотрит на меня удивительно синими глазами, и поднимается. Быстро устраиваюсь у окна, она молча садится на моё место. Через некоторое время девочка крепко спит, прислонив головку к моему плечу. Журнал в сумке, но разве могу я сейчас что-то читать?
"Девочка - девочка малышка! Какие взрослые проблемы ты решать должна в нашем страшном мире, где нет тебе опоры и защиты?"- ни о чём другом думать и не могу.
       Оставалось полчаса до конечной станции, когда Оля проснулась. Смутилась немного, тронула рукой рукав моей куртки, словно пытаясь его разгладить и неожиданно заговорила:
-Мамку папка убил...
В первое мгновение мне показалось, что она говорит о том, что ей приснилось только что, но это оказалось не так. Оля продолжала:
-Он не мой папка, а Юркин и Дашкин. Мой - нас с мамкой бросил давно, когда я в детский сад ходила.
В моей голове никаких ещё мыслей не было, а уже выдохнула вопрос:
-Когда?
-Сегодня. Ночью. Мы уже почти спали, а они на кухне сидели. Потом папка как заорёт, я побежала на кухню, думала, что он мамку бьёт. А он её уже убил! И нож хлебный в мамке, - девочки рука прижимается к сердцу, - обнял её и орёт! Я его тормошу: "Ты что сделал?"- а он орёт как сумасшедший:"Прости, я не хотел!"
Оля вздохнула:
-Хотела к бабушке уехать в Рязань, но денег на билет не хватило.
Я удержала в себе второй свой вопрос:"Когда?"
Оля всё объяснила последними словами, слетавшими с её бледных губ как тихий шелест:
- Тётя Шура дала мне сто рублей - отправить бабушке телеграмму, чтобы на похороны приехала. А я не на почту пошла, а на электричку, чтобы из Питера за бабушкой съездить. Она нас возьмёт, я её попрошу сильно.
Тётя Шура сказала, что нас теперь в детдом...
Я не хочу в детдом. У нас бабушка есть. Хорошая!
Объявили конечную, Оля поднялась. Я тоже встала, и всё не могла найти слов, поражённая и событиями, и тем как о них повествует десятилетний ребёнок. На какое-то мгновение она прижалась ко мне, я обняла её, всем сердцем сострадая маленькому человечку, коему выпало столько испытаний. Но разве я могла взять хотя бы часть её боли?
Уже сделав шаг к двери, она серьёзно сказала:
-В школу я не приду никогда больше. Теперь совсем некогда.
Её красная курточка мелькала уже за платформой далеко впереди на дороге в посёлок, а я  не могла ни сдвинуться с места, ни оторвать взгляд от неё. Меня обгоняли люди, спешащие с электрички в тёплые квартиры. Смех... разговоры...
И я - не умеющая молиться, пыталась вспомнить моей бабушки Оли молитву:
"Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою..." Всё. Больше ничего. Зачем я её вспоминала? И я смогла только глубоко вздохнуть и прошептать:
-Господь с тобою, девочка...
В небе плясали звёзды, я шла в свой благополучный мир - в свою комнатушку, метражом 12 квадратных метров, в которой мы помещались сейчас впятером. И все мои проблемы были смешными, по сравнению с этой - десятилетняя девочка шла домой, полная решимости сохранить рушащийся домашний мир для своих младших - брата Юрки и сестры Дашки.