Русофобия - феномен всемирной истории

РУСОФОБИЯ - ИСТОРИЧЕСКИ НЕОБХОДИМОЕ СЛЕДСТВИЕ КОМПЛЕКСА НЕПОЛНОЦЕННОСТИ ИДЕОЛОГИЙ, СУПЕРЭТНОСОВ И ЦИВИЛИЗАЦИЙ.

Для того чтобы не быть обвиненным в экстремизме, фашизме, в «комплексе избранного народа», в антисемитизме и, наконец, в коллаборационизме с «оккупационным» либеральным режимом необходимо отметить следующее.

Эта статья предлагает на рассмотрение читателя лишь оценки и убеждения автора, но не призывы к активным действиям направленных на изменение основ конституционного строя и существующего правопорядка, не предусмотренного законом средствами.

Сначала дадим понятие фобии. Фобия (от др.-греч. ;;;;;, fobos — «страх») — иррациональный неконтролируемый страх, устойчивые проявления различных страхов. Фобиями называют также иррациональные отношения неприязни, неприятия и ненависти к чему-либо — страх как эмоция в этом случае присутствует в завуалированной форме.

Если условно разделить человека на душу и тело, и признать боль и страх некими эквивалентами, то можно сказать что боль это деструктивность физическая, страх психологическая (на эмоциональном уровне). Страх можно определить как психический эквивалент физической боли, как «дофизическую» боль, то есть предчувствие ее физической стадии.

Также условно страх можно разделить на страх перед чем-либо известным либо перед неизвестно чем. В конечном счете, страх это незнание на уровне восприятия и самосознания. Если бы страх был бы нечто физическим, он был бы болью, если нечто интеллектуальным – он был бы незнанием. И он редуцируется (упрощается) до чувства страха перед смертью – тотальной неизвестностью. Причем известность – это объективация страха, инстинктивное придание ему объекта, хоть какое-то объяснение неизвестности, где ужас – это состояние пограничное известности и неизвестности в момент физической неожиданности-испуга, но растянутого, так как испуг это лишь мгновенный ужас. В свете данного, достаточно очевидного разделения страха на перед известным и неизвестным, страх перед чем-либо известным как раз и можно назвать боязнью.

Интенсивность и качество боязни варьируется и выражается в различных формах.
Чем больше известного в объекте боязни и меньше вероятности (неизвестное как раз и концентрируется в этой вероятности – допустим ударит или не ударит? – неизвестно) непосредственной опасности исходящей от него (но и то и другое присутствует(отсутствует) усеченно), тем больше боязнь трансформируется в простую неприязнь, а неприязнь (в зависимости от степени негативной эмоциональной интенсивности субъекта, либо от деструктивной экстенсивности объекта боязни (неприязни) (запах, звук, вкус, осязание, зрение)) разделяется либо в первом случае на отвращение, либо на ненависть (но пограничную с боязнью (и отвращением)– иначе субъект уничтожил бы объект). Хоть это общее и довольно условное приближение в понимании феномена страха, думается, что можно попытаться дать понятие фобии исходя из приведенных соображений.

Фобия это ощущение боязни, то есть физической и психической неполноценности перед объектом фобии.

В свете развития логики заложенной в названии было бы интересно исследовать такой феномен психики как комплекс неполноценности.

Вот хрестоматийное определение из Википедии:

«Комплекс неполноценности является выражением неприспособленной структуры личности, страдающей ощущением превосходства окружающих над собой. Комплекс неполноценности возникает вследствие ошибок и неудач и существенно влияет на поведение человека. Нередко характерны попытки возместить комплекс собственной неполноценности выставленной напоказ ролью жертвы. Также маскировки ощущения неполноценности часто наблюдаются повышенная агрессивность и потребление алкоголя, а также символы статуса, такие как спортивные автомобили, характерная одежда и т. п. Чрезмерное высокомерие также может свидетельствовать о комплексе неполноценности».

Не только личности, но и государства, цивилизации, идеологии (слово «идеология» здесь и далее понимается в общегуманитарном значении, в отличии от слова «идея» понятие которого раскрывается в другом месте (см. «Снятие диалектики материи и идеи»)), философские и даже религиозные системы могут иметь в своем сущностном ядре нечто такое, что по своим признакам весьма напоминает комплекс неполноценности.

Безусловно, такие свойства личности как высокомерие, агрессивность - это больше не эмоциональные, а характелогические свойства психики, гордость нельзя назвать эмоцией, это больше некая неощущаемая умозрительная интенция, сопровождаемая шлейфом негативных эмоций или удовольствием. Причем удовольствие - это, просто мнимость, "Троянский конь" через который в психику человека проникает, неощущаемые в настоящем моменте, но существующие в потенциале, негативные эмоции или же страдания, вплоть до физической боли, которые сразу же проявятся как только нечто мешает получать удовольствие.

Надо сказать что «комплекс неполноценности» давно уже интерпретируется тем или иным образом в целях далеких от практического применения методологии теории, по отношению к которой данный термин и является ее главным интеллектуальным продуктом. В принципе любое явление в поведении человека можно интерпретировать сквозь призму «комплекса неполноценности». Однако если максимально, и может быть несколько произвольно, расширить термин «комплекс неполноценности» за рамки интерпретаций-определений, которые задаются теми или иными психологическими теориями и предметом психологии (психиатрии) в целом, то можно сказать что комплекс неполноценности это иррациональное чувство-состояние собственного несовершенства, объясняемое или необъясняемое субъектом тем или иным образом.

Главный вывод, который можно сделать исходя из всего вышесказанного это то, что расстояние между этим НЕсовершенством и совершенством, то есть НЕполноценности и ПОЛНОценностью и заполняется теми или иными фобиями (маниями), которые и стоят между несовершенством и совершенством личности. Комплекс неполноценности можно назвать комплексом фобий и маний (психиатрический уровень), а также пристрастий и привычек (непатологический уровень), который на социально приемлемом (или не приемлемом) уровне и формируют тот облик личности, который и можно назвать (эмпирическим) характером, который в основном детерминируется (обуславливается) материальным миром.

Данные рассуждения создают контекст для дальнейшего исследования. Теперь необходимо определиться с тем, почему русофобия есть исторически необходимое следствие комплекса неполноценности идеологий, суперэтносов и цивилизаций.

Для этого необходимо понять, что есть русскость, русское с одной стороны, а также в чем суть суперэтносов (империй), главную сущность любой идеологии, то есть, то общее, что есть во всех идеологиях, и, в конечном счете, дать определение культур-цивилизаций.


СУЩНОСТЬ РУССКОГО ЯЗЫКА КАК ЗЕРКАЛА РУССКОГО ДУХА.

Если попытаться сквозь призму категорий-систематик Аристотеля, Платона и Гегеля, таких как категории структура, форма, содержание, материя, идея, сущность прорефлексировать (то есть помыслить) общество (как феномен, как категорию, с разных аспектов), то сняв противоречия между этими аспектами (категориями) можно получить понятие общества.

Государство это структура общества.

Культура это содержание общества

Цивилизация это форма общества.

Этнос(суперэтнос-нация) это материя общества

Язык это идея общества.

Идея, если представить себе фундаментально, есть отражение духа и таким образом, можно сказать что язык это отражение, или зеркало духа общества. Слово как метафизическая основа мира является по форме идеей по содержанию материей. Даже слово идея по содержанию – отсылает к материальности.

Конечно, давать понятие таким категориям как сущность, содержание, форма, материя и идея нужно в другом месте, но хоть здесь и идет отсылка к этому другому месту, однако думается, что смысл этого построения не будет слишком темен, если пользоваться просто общепринятой этимологией этих категорий (эмпирических рассудочных категорий), со всей ее размытостью и неоднозначностью, которые приводятся в порядок и систему в зависимости от степени и особенности интеллекта читателя.

Понятие общества может быть дано только в том случае если мыслить категорию общества с точки зрения материи, идеи, формы и содержания, а также структуры, но снимая категориально-эмпирические (социально-экономические) иерархии, пространственно-временнные границы (которые определяют ту или иную категорию общества – например франки это этнос – аспект материи общества (но это раньше и меньше) чем Франция – государство аспект структуры общества (но уже другого по конкретному содержанию слова «общество» (содержание слова «общества» и содержание общества – разные вещи). Поэтому нельзя дать чистое определение общества и думается, что оно находится все время в неопределенных границах (политических, территориальных, этнических, идеологических, экономических), нельзя сказать, что аспект культуры (как содержания общества) доминирует как-то над аспектом государства или цивилизации. Думается что выпячивание, абсолютизация того или иного аспекта это как раз и есть попытка реализация тех или иных идеалов (идеологий). Но если говорить о всеобщей связи исторических процессов с одной стороны и, наоборот, об относительной автономности (в связи с географическим положением либо политической стабильностью, развитостью коммуникаций, климатом), то понятие общества нельзя отрывать от его конкретного содержания и возвышать до некой всеобщной абстрактной модели, как это пытаются делать известные философские аксиомы-модели (диалектический материализм К. Маркса, культуры-цивилизации О. Шпенглера, технотронный структурализм Э. Тоффлера, таксоны в пассионарной теории Л. Гумилева – по сути, есть больше игра логический категорий, чем описание исторических процессов). Вследствие этого понятие общества никогда не может быть полным и абсолютным, так как общество реализует свое понятие (которое внутри себя свободно – так как история человечества это история реализации человечеством свободы воли) и это понятие в своей бесконечности определит себя только с концом истории.

ТОЖДЕСТВО РАЗВИТИЯ ИДЕОЛОГИЙ И РАЗВИТИЯ БОГОБОРЧЕСТВА

Есть большая проблема в том, что общеакадемический подход – это описание событий, которое неизбежно связанно с их интерпретацией (максимально политико-идеологически неангажированной (но никогда полностью)), так как, только интерпретируя известные факты можно устанавливать неизвестные или полуизвестные. Поэтому описание только фактов и событий были всегда объективно недостаточны, так как очень редко полностью нельзя восстановить картину прошлого. И философия придумывала концепции объясняющую ход истории. Безусловно, эти концепции, так или иначе, влияли на историю и в конечном счете это влияние стало обратным – они начали определять историю, а не быть только лишь ее фактором. Поэтому всемирная история это в обязательном порядке включает и историю философии, науки, историю идеологий, их внутренних содержаний, каждое из которых особо влияли на глобальный ход событий, но также и приобретали формы некой автономии – различных структур от бюрократических до сектантских. То есть история вполне типично выходит за рамки своего предмета как науки – рамки эмпирии слишком тесны для описания всемирной истории, однако это не значит, что ими нужно пренебречь или отрицать их.

Согласно главной концепции всемирной истории, которая изложена в «Истории философии» Г.В.Ф. Гегеля и в «Капитале» К. Маркса – история идеологий это надстроечные процессы направленные на апологию существования эксплуататорского класса, которые эволюционировали вслед за эволюцией самого общественного производства. Как только менялись формы производства нужно было придумывать идеологию для оправдания. Одна из таких идеологий – это религия, которая сначала придумана была людьми для объяснения мира, а потом использована в качестве идеологического манипулятора эксплуатируемыми массами.

О переходе истории диалектики в диалектику истории через «Историю философии» и «Манифест коммунистической партии 1848 г.» ведется речь в статье «Вторая мировая война – главный итог диалектики истории», поэтому подробно останавливаться на этом здесь не уместно. Однако следует отметить, что знаменитый антагонизм производительных сил и производственных отношений (существующая диалектика) диалектического (исторического) материализма, есть не более чем перевернутое с ног на голову самопознание абсолютного духа самого себя через диалектику истории (и природы). Можно сказать, что данный переворот это переход из безбожного идеализма в безбожный материализм или спаянная диалектикой коалиция идеализма и материализма против Бога.

Поскольку история философия была описана Гегелем и после его системы представляет лишь ее (системы) инерцию (дальнейшая философия сознательно или нет зависела от диалектического метода – см. основные труды Ж.П. Сартра, М. Хайдеггера, Х. Гадамера, частично Э. Гуссерля и даже З. Фрейда с его психео-дарвинизмом), определенный идеологии внутри науки (атеизм) или эволюционизм, можно сказать что развитие идеологий (диалектическое развитие – см. «Историю философии» Г. Гегеля) тождественно с развитием богоборчества. Конечно, нельзя сказать, что вся философия диалектична, но после Г.В.Ф. Гегеля диалектика это мэйнстрим в философии.

Идеология это практическая философия, взятая на уровень политической сиюминутности, риторики и фразы. Но основная суть всех идеологий диалектична. Это либо либерализм, либо коммунализм – две политико-идеологические полярности которые и как внутри себя так и по отношению друг к другу диалектичны. А поскольку сама диалектика в абсолютизированном варианте является богоборчеством, можно сказать, что те идеологии, в которых присутствует диалектика как фундаментальный метод и ценность – являются богоборческими на деле, хотя могут и не позиционировать себя таковыми на словах (смотри например светский либерализм).

Если либералы это диалектики (софисты) мертвых «идей» (идеологий, мнений), то коммунисты это диалектики мертвой материи. Конечно же, постсоветские коммунисты генетически духовнее своих западных коллег, так как «моральный кодекс строителя коммунизма» все же во многом более значим для советского коммуниста (партийца), чем отвлеченные «доказательства» отсутствия Бога.

Все эти отвлеченные построения направлены лишь на то, чтобы показать единство истории в своей саморефлексии. На этот процесс нельзя взглянуть со стороны потому смысл истории только в ее целостности завершенность которой дело будущего.

Историко-метафизическая сущность русского.

Теперь вернемся собственно к обществу и нашей интерпретации всемирной истории через раскрытие понятия общества.

Если язык это идея общества как это предполагается выше. Нужно попытаться все же попытаться определить ту или иную идею во всей бесконечности понятия о ней. Русский язык это идея русского общества. Но теперь нужно дать непосредственную интерпретацию сущности феномена русского, для того чтобы говорить о русофобии конкретно.

Во-первых русское как часть речи не является существительным, оно не является нечто предметным, субстанциональным и это выражено в языке. Русское не обозначает только территориальное, гражданское, этническое, идеологическое свойство, сущность или принадлежность. Вообще говоря, русское нельзя считать чем-то особенным, завершенным или определенным. Более того, русская культура – реакционна – ее формы выглядят сначала подражанием, а потом увековечиванием бесконечным совершенством, конечное содержание с бесконечной формой. Надо сказать, что бесконечность сама по себе есть идея. И если все русское бесконечно в себе то это можно также назвать идеальным внутри себя, совершенным отражением Духа.

Во-вторых можно предположить что данный феномен русского мог возникнуть только в результате причастности русского к абсолютному совершенству, то есть к Богу. Как известно история русского тесно связана с историей истинного христианства – православия – религией (верой) которая позволяет человеку(честву) соединяться с Богом. Так как Бог универсален, то Он передает Свою универсальность (в той мере в которой хочет и в которой нужно человечеству и в которой оно заслуживает) человечеству. Так вот эпицентром этой универсальности абсолютной Истины является православие – как единство вечности и времени и историческим центром вокруг эпицентра – русское, которое приобрела в зримых формах это единство вечного и временного и победы вечного над временным. Равно как эпицентром русского языка является церковно-славянский, сочетающий в себе бесконечное богатство всех уровней (начиная от шрифтовой внешности и заканчивая фонетической легкостью и грамматико-орфографической универсальностью) и форм красоты языка, на котором славословится Истина во Христе. Этим объясняется непреодолимая необъяснимость русского и искаженность всех материалистических его интерпретаций. Возможно, этим объясняется и смысл всемирной истории. Надо сказать, что само становление русского – не является абсолютным в какую-либо конкретную эпоху. Например, вершины рефлексии богословия и философствования С.Л. Франка, П. Флоренского, Ф.М. Достоевского, русское общество получило только в 19-м и 20-м веках.

Также следует сказать, что богословское классическое (интеллектуальное) православие окончательно установилось и оформилось лишь в 19-20-м веках. (Например Библия была полностью переведена на русский язык лишь в 19-м веке), однако Ф. Аквинский говорил что старуха которая молится Богу лучше разбирается в богословии чем он сам. Русская Православная Церковь истинна в своем апостольском, каноническом (в главных чертах – Символ Веры, догматика Семи Вселенских Соборов) и как следствие духовном (в самом фундаментальном смысле этого слова) непрерывном преемстве от Апостольской Церкви. Крестьянин, стоя в лаптях в Храме слушал тропари Иоанна Златоуста богословский смысл которого глубже (на мой взгляд) декартовских или немецко-классических онтологий и философий и тем более эмпирической психологии (см., например, молитву у Святой Чаши).

Можно сказать, что сила русского духа через спустилась с вершин веры до интеллектуальности и уже на полусветском-полуфилософском-полухудожественном языке Ф.М. Достоевского проиллюстрировала все величие русского духа. «Широк русский человек я бы сузил» - говорит Дмитрий Карамазов.

Действительно контраст от Сергия Радонежского до А. Р. Чикатило дик в своей необъятности. (Да простят меня читатели, что я упомянул имя великого святого в данном контексте, но ведь ничто не может запятнать свет его святого имени). Безусловно, русское общество являясь центром средоточием мирового добра содержит внутри себя и наибольшие оси напряжения, внутри него Господь попускает возникнуть самым страшным людям и бедствиям, но, безусловно, для интеллектуальных форм выражения русского духа было необходимо напряженнейшее историческое содержание эпохи – «Бесов».

Сущность русского языка состоит в отражении русского духа – некий код абсолютности любви к Богу и ближнему зашифрованному в сущности русского общества (см. напр. поэзию А.С. Пушкина которой чужды классичность романтической (думается что романтизм существовал и до Рима) эпичности Гомера или морализаторский интеллектуализм драматургии У. Шекспира). Этот код является матрицей всех аспектов русского общества, то есть и аспекта структуры - государства – империи, растворяющая и защищающая малые народы – лишь подчеркивая и защищая, развивая и возвышая их своеобразие. Аспекта формы общества – цивилизации – то есть его правовых, социальных институтов и экономической моделей – право (законодательство) наиболее гуманное и основательное и сбалансированное, базирующееся на римском праве языческого периода и доведенного до совершенства православным периодом римской империи – Византийским, но внутренние противоречия языческих и еретических пассионарных процессов внутри империи не дали возможность переродиться эллинской-языческую цивилизации полностью в цивилизацию православно-византийскую. Экономическая модель преимущественно аграрная – показатель трудолюбия и простоты быта, незначительность усложняющих человеческие отношения ненужной, пустой суетой городских (капиталистических) форм быта. Аспект содержания русского общества – русская культура – сама по себе есть не более чем реакция (закрепившиеся в материальных формах) во-первых на побочные тенденции в собственном развитии – русское это борьба также и внутри себя (панславянизм, старообрядчество, язычество, феодализм (который всегда обостряется в периоды кризисов и катастроф, в самых разных формах)) – все те деструктивные явления истории русского, и конечно же реакция на внешние (им же несть числа) факторы полную совокупность которых и можно назвать объективной русофобией.

С аспекта материи русского общество представляет организм нации в единстве этносов. Русское общество преодолело свою материальность и поэтому этнический национализм (нацизм, фашизм) может быть здесь только маргинальным (антирусским и русофобским по своей сути). Идея это всеобщее, материя особенное, идея род, материя вид. Общее для русского – вера, язык, особенное этносы, местности и т.п., языковые диалекты. «Единство в главном, разнообразие во второстепенном, во всем любовь» - использую эту цитату Блаженного Августина можно сказать, что в главном в вере и в языке (в идее) русское едино, во второстепенном (то есть в материальном) русское разнообразно (этносы, диалекты, климат), но все это объединяет любовь. Равно как любовь Господа одухотворила и обожила материю вселенной, через Крестную Жертву, также и любовь русских людей (по духу) объединяет и делает лишь интересным друг для друга инаковость друг от друга. Именно в слове – Слове Божием, материя и идея, язык и этносы сливаются в любви к друг другу («Нет ни эллина, ни иудея»). Слово Божие абсолютно универсально и стоит над различиями языков людей и если язык общества есть его идея, а этнос его материей, то Слово Божие снимает диалектику материи и идеи внутри общества по отношению к нему, потому что слово – это единство материи и идеи (как это показано в другом месте – см. статью «Снятие диалектики материи и идеи».), а Слово Божие это единство материи и идеи в абсолютном смысле, то есть во всех смыслах сразу и в каждом в отдельности одновременно.

Это может показаться религиозной утопией. Однако аксиома примата веры над разумом показывает неверность этого. Если исходить из сущности диалектики которая дана у Г.В.Ф. Гегеля, то весь двадцатый век, провал реализации экономических, социальных и оккультно-религиозных моделей, показывает именно практическую несостоятельность диалектики истории. О том, что ход истории был диалектичен показывается в статье «Вторая мировая война главный итог диалектики истории», однако только теперь можно сказать, что раз эта диалектичность с точки зрения даже самой себя, а не то, что христианского богословия, является высшей стадией богоборчества (есть места у классиков диалектики, где они сознательно (К. Маркс, «Экономические рукописи 1844 г.), бессознательно (Г.В.Ф. Гегель, «Наука логики») признаются в этом, и она оказалась несостоятельна в создания своей сверхзадачи построения «рая на земле», то этот социальный эксперимент можно считать неким лабараторным опытом человечества, показывающий несостоятельность демонических сил в борьбе со смиренной любовью всесильного Бога заставить человечество уничтожить само себя.

РУСОФОБОНОСТЬ ПРАВОВОГО СОДЕРЖАНИЯ ПОНЯТИЯ "РОССИЯНИН".

Сразу же стоит оговориться, что в 19-м веке слово «русский» употреблялось в значении «российский» на официальном уровне. Русофобским содержанием правового понятия «россиянин» частично стало наполняться после официального закрепления частичного противопоставления русского (то есть православия (которое не только русское, но сейчас дееспособно быть неодоленным вратами ада – на мой взгляд, только оно или нечто преемственное ему)) и российского, где российскость это либеральная (плюралистическая версия, в отличии от монолитной коммунистической версии) государственного атеизма. Марксизм-ленинзм заставлял быть атеистичным и государство и население взамен на застывшую правильность бездуховной светской, но все же по инерции высокой нравственности, тогда как либерализм уступает, оставляет атеистичным лишь государство взамен возможности морального разложения населения. Российсткость это идеология либеральной светскости (гражданское общество, правовое государство, демократия (сами по себе вырванные из контекста трудов разработчиков этих идей (Платон, Гегель, Кант, Аристотель) безбожно-потребительские модели социального бытия)). Во многом коррупция, бюрократия, олигархия гипертрофированны из-за либеральной российсткой светскости.

Стоит оговориться что русское – это все же не реализованный идеал во времени, здесь не предлагается толстовское «опрощение» и идолизация русского быта. Нельзя делать кумира из собственной культуры, из реликтов этой культуры, и его прошлого. Потому что русская культура это культура вечного, которое преодолевает и побеждает время, увековечивает его. Именно это увековечивание и есть наследие великой русской культуры (литература, искусство, наука, философия, экономика). Сияние русского духа в своем центре, в подвигах русского народа, русских святых, писателей, поэтов, тружеников, не видно сквозь тусклые очки русофобского (идеологического, философского, оккультного, политического, экономического) мракобесия, это сияние одуховторит мир через русское и возможно, русское пропустит сквозь себя вечность во весь мир времени.

Вся драма русского человека в том, что сейчас его учат ненавидеть самого себя, свою русскость, подменяя ее российсткостью (размытыми либеральными идеалами).

Вначале статьи велась речь о комплексе неполноценности и о фобиях. Теперь в завершении хотелось бы отметить, что все мировые осознанные (З. Бзежинский, Ален Даллес, О. фон Бисмарк, Наполеон, Вольтер, Ф. Ницше, А. Гитлер, Т. Герцль, Е. П. Блаватская, Рерихи, М. Тэтчер и мн. другие), частично осознанные и неосознанные (А. Смит, К. Маркс, Г.Ф.В. Гегель, Екатерина II, В.И. Ленин, И.В. Сталин, В. Пелевин и К, Б. Гейтс и К) русофобские идеологии и их реализаторы выражали и выражают свои личные комплексы неполноценности и тех наций, государств, обществ, идеологических заблуждений, которые они представляют перед абсолютным совершенством смиренной любви всесильного Бога, которая с нами в теле Христовом – основанной Им Его Церковью. Действительно, между несовершенством и болезненностью, апатией, интеллектуальной атрофией, кризисом инноваций (фундаментальной науки) западного мира, стихийностью и оккультной духовной-технократической дикостью мира восточного и совершенством истинной веры Русского Православия лежит непреодалимая бездна гордых предрассудков идеологических ересей и фантазий, основанных на диалектике (социал-дарвинизм, фрейдизм, ницшеанство, теософия, либерализм, теория относительности (или шире релятивизм) марксизм, постмодернизм, New-Age, экзистенциализм, структурализм, скептицизм, рационализм, «научный» атеизм, частично: фрактальная геометрия, теория множеств, квантовая механика, математическая логика, кибернетика, генетика).

Интернет – это главный продукт русофобских сил истории. Через интернет (который автоматически программой Microsoft Word пишется с большой буквы в отличие от слова Бог), онлайн-игры (см. видеоэссе И. Галковского по интернет-каналу Russia.ru), социальные сети (внутри которых есть свой диалектика – «Одноклассники.ру» - коммунализм, «ВКонтакте» - индивидуализм (характерно что Павел Дуров – главный контакт ВКонтакте, занимается йогой например)), можно создать нового человека, медиа-сапиенс (простите за затертый термин), новое поколение зомби-потребителей, холодная, равнодушная, ненависть (которая активно воспитывается агрессивной информационной средой и ложными ценностями) к собственной Родине которых и позволит им продаться своим собственным палачам, тогда когда они (зомби-потребители) будут достаточно зрелы чтобы войти во власть.

Конечно, нельзя делать из интернета нечто одиозное и страшное. Однако стоит вспомнить, что сначала США испытали первую атомную бомбу ((которая была цинично названа – Trinity (Троица) – видимо, чтобы подчеркнуть инфернальные, антихристианские нравственные свойства авторов проекта), 16.07.1945), а только потом СССР построил первую атомную электростанцию (г. Обнинск, 27.06.1954), то есть Господь попускает конверсию зла во благо, через некоторый период времени. И, безусловно, интернет, тоже будет служить и служит во благо, но в какой степени, это будет зависеть от русских (по духу) людей, от их желания не поддаться греху, соблазнам и искушениям гидры интернета и лжепророков обитающих в нем.

В заключении хочется сказать, что классические западнические русофобские штампы о том, что русские это отсталый народ, дикий, вульгарный, этнически неполноценный, грубый, тупой, гордый и т.п., прекрасно разобраны в книге И.Р. Шафаревича «Русофобия». На это я предлагаю утверждающим это съездить в город Владимир и посмотреть Димитриевский Собор (12 век – находится под охраной ЮНЕСКО), гармония пропорций и архитектурная завершенность которого неповторима и нигде вне русского мира подобного нет. Также г-ну Л. Радзиховскому утверждающему, что лучшие в мире «мозги» в США, в Бостоне, напомнить, что русский мир опрокинул ненавидящее его человечество дважды (не разрывая на себе тельняшку), и что Д. И. Менделеев – создавший универсальную классификацию химических элементов (это открытие по прогрессивным последствиям для человечества намного превосходит хотя бы теорию относительности А. Эйнштейна) был русским, что самая узнаваемая мелодия это Калинка-Малинка и что советские журналы «Техника молодежи» выписывались японскими спецслужбами для копирования и применения идей излагавшихся в них.

Медиумы технотраты-инноваторы (поставленные на рыночные рельсы инновации – тупик для развития как науки так и общества – см. программу П-Ц с М. Калашниковым по интернет-каналу Russia.ru), гламурные антифашисты это продукт интернет-эпохи, которая искажает и виртуализирует мир, выхолащивая реальные ценности из фундаментальных архетипов социума. Безусловно, необходимо противостоять этой агрессии порнократаров, богоборцев-человеконенавистников-русофобов, объединившись вокруг русских ценностей (Православной Веры) во всемирную русскую нацию. Подразумевается не либеральный псевдопатриотизм (Г.О. Павловский, В.В. Жириновский, М. Шевченко, И. Переседов, А. Лебедев) или оккультно-евразийский псевдопатриотизм А. Г. Дугина, не нацо-фашисткий маргинальный лимоно-псевдолевацкий псевдопатриотизм, языческо-родноверский прозападный псевдопатриотизм (М. Задорнов, В.Б. Авдеев, В. Истархов, В. Хомяков), это объединение возможно и необходимо осуществить в рамках общественного движения «Народный Собор» - http://www.narodsobor.ru/, безусловно находясь в синергии и в диалоге с родственными по духу (родственность определяется по степени близости к абсолютности примата нравственности, любви к Богу и ближнему, то есть частично «Единая Россия», частично ЛДПР, КПРФ, понимая, что либеральность или марксизм программ этих партий необходимо фундаментально аморален, как это уже показывалось выше и поэтому на уровне слов и обещаний, даже искренних, все равно будут обман (самообман) и неудачи на деле), политическим и общественным движениям. Книга «Проект Россия» и подобные ей безусловно находятся в контекстном поле наших целей и ценностей. Политическая и экономическая программа, государственный строй, и политический режим этого единства теоретически разрабатывается и обсуждается на высшем интеллектуальном и политическом уровне.

Хочется закончить цитатой святителя Феофана Затворника:

«Что общего у христианства с характером времени, в которое оно зачалось? Оно засеменено несколькими лицами, которые не были порождением необходимого течения историй; оно привлекало желающих, крепко расширялось и стало общим делом тогдашнего человечества, а все-таки оно было делом свободы. То же и в худом направлении: как развратился Запад? Сам себя развратил: стали вместо Евангелия учиться у язычников и перенимать у них обычаи - и развратились. То же будет и у нас: начали мы учиться у отпадшего от Христа Господа Запада, и перенесли в себя дух его, кончится тем, что, подобно ему, отшатнемся от истинного христианства. Но во всем этом ничего нет необходимо определяющего на дело свободы: захотим, и прогоним западную тьму; не захотим, и погрузимся, конечно, в нее».