кинф, блуждающме звезды. книга первая 17

Стук прекратился, в передней комнате раздался топот  множества ног, и к Кинф в комнату ввалилась делегация, возглавляемая Тийной. И спрятавшийся Нат выступил из тени, и растерявшийся Савари опустил свой посох, и Кинф онемела и затаила дыхание. 
- Это богиня, - прошептала Кинф еле слышно, во все глаза, глядя на пришедшую.
- Дивный сон, - произнес Нат, смачно причмокнув и думая о чем-то своем, приземленном и плотском.
- Вот он, корень всех зол, - пробормотал Савари, и сердце его сжалось.
Тийна – а пришла именно она, - высокомерно подняла подбородок и окинула презрительным взглядом всех собравшихся.  Она была прекрасна; белое её платье, шитое золотым тонким кружевом, придавало ей вид воздушный и невесомый, золото же запуталось в иссиня-черных кудрях, и если бы я был в тот момент в той комнате, я бы сказал, что это светлая богиня Венера или Аврора – комната просто наполнилась неземным сиянием, которое сочилось сквозь тонкую розовую кожу женщины. И в тот же миг, как только взгляды двух женщин встретились, свершилось то, о чем так просила Тийна – приезжий принц полюбил её.
Вместе с Тийной были и сонки, Тиерн (который не сбежал к себе по дороге в покои приезжего принца, хоть и подмывало его здорово) и советник, которому сбежать не позволил долг – они опасливо выглядывали из-за её спины, разглядывая Натаниэля, и было ясно, что явились они именно за ним.
- Что нужно прекрасной деве в столь поздний час? – с поклоном спросила Кинф, не отрывая восторженного взгляда от Тийны. Та насмешливо хымкнула,  покосилась на Ната.
- Этот человек, - произнесла она с презрением, - которого мой отец пригласил в свой дом, которого поместили в лучшие покои, дали ночлег и оказали гостеприимный прием – он отплатил черной неблагодарностью. Он побил наших людей, он поломал мебель и двери, он…
- Прекрасная дева, - перебила её Кинф, - не стоит так ругать его. Брань тебе не к лицу, она искажает твои черты. Что слуги? Разве их мало у твоего отца? Прости гостю его грубость; и если ты пообещаешь мне, что преследовать его не будешь, я пообещаю тебе, что он будет смирным, как овечка.
Тийна победно улыбнулась; приезжий смотрел на неё во все глаза, не отрываясь, и на лице его было выражение полнейшего восторга.
- Хорошо, - сладеньким голоском ответила она, - я обещаю тебе не трогать гостя – я вижу, ты времени даром не терял, и он теперь служит тебе - видишь, как близко он стоит к тебе и как угрожающе смотрит на моих слуг? Только и ты кое-что должен будешь сделать для меня. Прогуляемся по саду, сейчас? Ночной ветер свеж, в воздухе пахнет весной.
- Конечно, несравненная. Все, что пожелаешь. Я был бы дураком, если бы отказался от возможности смотреть на тебя. Даже глаза старцев откажутся слепнуть, лишь бы только видеть тебя…
- Мой принц, но нам нужно ехать утром, - вмешался Савари, не понимая, что происходит. Кинф обернулась к нему, и от её пустого, неживого взгляда ему стало не по себе, и дурные предчувствия усилились.
- Разве ты решаешь, что я должен делать? – зло спросила она. – Я уеду тогда, когда захочу. И это день наступит не завтра. Даже если бы завтрашний день грозил мне гибелью, я бы и с места не тронулся. Идем, несравненная, - она обернулась к подло ухмыляющейся Тийне, - мы будем гулять столько, сколько ты захочешь, и делать только то, что прикажешь ты.
- Но, господин мой, - в отчаянии крикнул Савари, и Кинф снова посмотрела на него уничтожающим взглядом.
- Еще одно слово, - процедила она, - и я велю убить тебя. Молчи, раб. Я – господин.
И Тийна бросила через плечо торжествующий взгляд победительницы на расстроенного старика. Так-то. Знай свое место.
Дверь за ними закрылась; ничего не понимающий Нат вопросительно смотрел на старика, но тот молчал.
 - Старший, - наконец произнес рыцарь, - что происходит? Я ничего не понял. Королева притворилась?
- Боюсь, что нет, мой мальчик, - печально произнес Савари. – Боюсь, что нет. Я узнал этот свет, и эту магию – когда-то давно я знал повелительницу Болотного Духа. Но как она могла..?
- Что она сделала?
- Свою силу, всех своих рабов-духов она влила в тело этой женщины.  Это маленькое, несчастное, слюнявое существо, которое мы подобрали под дверями  наших покоев, и которое так отчаянно и зло цеплялось за одежду королевы – она, видимо, пожелала власти над принцем, и она получила её, но какой ценой?! Кстати, мальчик мой, а почему ты не  пал жертвой её чар? Все очарованы ею; ты видел, как её стражи смотрели на неё?
- Но ты – ты тоже не очарован, - возразил Нат.
- Я! Странно было бы, если у меня, у мага, не нашлось защиты от этого наваждения! А ты -  ты другое дело. Может, у тебя есть какой амулет?
Нат лишь пожал плечами.
- Нет у меня никаких амулетов, - ответил он. Савари покачал головой.
- Вот напасть. Что же делать? Надо освободить королеву от чар – ах, как быстро начинают сбываться самые страшные проклятья! Боюсь, наши планы нарушены бесповоротно. Но мы еще поборемся! Идем, - Савари оглянулся еще раз на дверь с разломанным засовом. – Запри чем-нибудь эту дверь. Придвинь к ней этот сундук, вот так. Никто не должен будет знать, что мы уходили отсюда тайным путем, и никто не должен знать, где этот путь – только, ах, боюсь, что это уже давно не секрет!
Вернувшись в опустевшую комнату, Савари прошел к постели и на стене нашел медную простенькую дощечку-солнце. Нажав её, он открыл ход – камень, запирающий его, двигался с трудом, словно нехотя, и видно было, что давненько им не пользовались.
- Идем, - Савари ступил в темноту. – Нет, не бери факела, не нужно. Будет достаточно светло.
И в самом деле, стало светло – Камни, засветившись, выхватили из чернильной темноты лицо старика, и свет их стал из голубого синим от изумления и, возможно, страха.
- Что это?- в удивлении произнес Нат, оглядываясь кругом. – Магические Камни?!
- О, да, - ответил Савари, оглядывая Камни, как старых знакомых, протирая блестящую граненую поверхность темной жесткой ладонью, стирая капли влаги и налипшую паутину, словно лаская. – Это очень старые Камни. И они меня узнали – не так ли? Моё появление означает для некоторых из них надежду. Идем, друг мой, проверим, прав ли я в своих догадках.
- Надежду на что? – переспросил Нат, пропустив мимо ушей последнее замечание Савари.
- Надежду на свободу, - ответил Савари. – Они были заточены сюда много столетий назад.
- Заточены? Но за что?
- За те дела, что они совершили. Ты бы видел, что они творили! Это была Каменная Эра, эра, целая эпоха, когда среди людей не было ни героев, ни путешественников, да и имен-то у людей не было. Даже у королей – тебе не назовут ни единого имени монарха того времени. Имена – такие, чтобы их можно было запомнить и передавать из уст в уста, как что-то религиозное и святое, - были у этих вот Камней.  Камням этим был дан только разум, и ничего больше. Ни сожалений, ни милосердия, ни любви. Они подчиняли себе людей – целые племена и народы, - и питали свою странную жизнь их смертями. На алтари всходили сотни людей, но каждому из них этого было мало, каждый считал, что другой – сильнее его, и жертв становилось все больше и больше… Жестокие короли древности приделывали их себе не короны и отправлялись на войну  -  где больше льется крови? Мир тогда погряз в битвах, и все только потому, что этим стекляшкам было мало, мало силы! Жадность – это одно из немногих чувств, которое им дано… они, каждый из них, напитался силой так, что её с избытком хватит еще на тысячи лет, и однажды один великий человек захотел их остановить. Сам он был стар и немощен, а мы втроем – мы были молоды и смелы, отчаянны… он научил нас. Это был Радиган Андлолор, первый Король, чье имя не потерялось в веках.
 Мы собирали целые армии и прочесывали все земли, шли из города в город, предавая их огню. Мы повергали наземь монархов и вынимали из их венцов эти Камни – о, это был тяжкий труд и великий подвиг, вынуть камень! Но мало было вынуть его – нужно было еще подавить его сопротивление, не пасть жертвой его чар. Для этого мы сооружали саркофаги, где помещали камень и запечатывали его заклятьем. Потом мы несли их сюда, в этот замок, и замуровывали в этих стенах.
И вот сегодня я вижу силу, которая когда-то побеждала целые народы, в теле маленькой женщины. Этой силой были покорены многие Камни, сильные и беспощадные – разве можно так просто делиться ею?! Разве можно доверять безумцу факел и пороховую бочку? Но само по себе это не так опасно: опасно лишь для самой принцессы. Худо другое: как эта сила удерживается в ней? Что её сдерживает? Это может сделать лишь сильный камень, очень сильный! И я даже догадываюсь, какой, но в ужасе отгоняю от себя эту мысль… но напрасно!
Восклицание старика было горестным; он  остановился у стены, залитой ярким светом Камней, и рука его легла в выбоину.
- Да, я прав, - прошептал он, - это она! Эльвира жива – но что же она натворила!
- Что случилось, Старший? – осторожно произнес Нат, видя отчаянье старика.
- А ты разве не видишь? – тяжело произнес Савари, так тяжело, словно непомерный груз давил на его плечи. – Она вынула камень. Вынула сильнейший камень в этом крыле замка! Его звали Ролл, это был твой камень. Твои предки, много мужчин твоего рода, все сплошь подобные тебе, Рыцари – Красные Львы, под предводительством этой чародейки добыли его в великой сече. Их смерти напоследок напоили его силой твоего рода, великого рода! Они же привезли его сюда и помогли Эльвире вставить его – это тоже страшное и тяжкое дело. Поэтому ты тут сейчас – камень связан с тобой и свободен, сейчас – свободен, и он позвал тебя…
В каменном коридоре раздались гулкие удары, отдающиеся многократно от стен, стук копыт лошади, и, обернувшись на звук, Савари с Натаниэлем увидели приближающегося всадника.
- Это еще кто? – удивился Нат.
- Тот, -  ответил Савари недобро, - кого Камни зовут не меньше тебя.
Это был Шут; осадив всхрапнувшую лошадь, он спрыгнул на землю и утер разгоряченное лицо полой плаща.
- Приветствую тебя, Старший! И ты здравствуй, Красный Лев!
- Ты?! – в изумлении выдохнул Натаниэль. – Но как такое возможно?!
- Ты еще можешь сомневаться и удивляться после всего, что увидел и узнал? – произнес Савари. – Счастливец!
- Я объехал этой ночью замок, - сказал Шут, не обращая внимания на Натаниэля, - я проверил все Камни – так вот нет еще парочки. И знаете, каких? Камней Рода: Камень Рода Натаниэля исчез, Камень рода Андлолоров тоже – притом недавно, Камни вокруг говорят, что стена еще помнит его силу, - и камень моего Рода тоже исчез.
- Вот как? – с нажимом произнес Савари. – Вот как? Твоего рода? И как давно ты узнал, что твой род..?
- Я всегда это знал, - сухо произнес Шут. – В нашей семье чтят традиции и помнят предков. Я, может, и лишен имени, и мне никто не напомнит его, но я всегда знал, что равен королю Андлолору и что мои предки когда-то делили с ним кров и называли его братом. Этого-то я не забыл. Эти знания вколотили в мою голову крепко.
- Что?! – взревел Нат в ярости. – В моей семье тоже чтят память предков, и это означает… это означает, что я – побратим с этим…с этим…
- С кем, высокородный? – злым голосом произнес Шут, и меч его зазвенел, покидая ножны. – С кем ты не хотел бы быть побратимом?
- С таким горным чучелом, как ты! – выпалил Нат, расходясь. - Я помню прекрасно, как тебя казнили, и помню, за что! Чудом ты вернул себе здоровье, но старый Король  ошибся, тебе сразу нужно было отрубить голову!
- Так попробуй исправить это, - произнес Шут страшно и яростно. – Какая собачья преданность! Какое раболепие! И это – потомок людей, которые не боялись ни смерти, ни проклятий! Тебя самого Король  пинал ногами и казнил столько раз, и ты молча все сносил и приползал на брюхе снова, посеченный, униженно принимая из его рук какую-нибудь подачку!
- Я присягал королю! – заорал Нат, топнув ногой. – Я присягал ему, и сохранил ему верность, не смотря ни на что! Да, я предан, ка собака! Может, это и унизительно, но любой человек скажет – Натаниэлю, князю Ардсену, можно верить, и он не предаст!
- А кого предал я?! – заорал Шут, и его меч со звоном скрестился с эспадоном Ната. - Кого предал я? Никого! Я лишь хотел жениться на принцессе, я лишь полюбил, вот в чем моя вина!
Рыцари в ярости сцепились, и их оружие скрестилось снова и снова, как когда-то давно, когда они были друзьями и озоровали, хвалились друг другу своей молодой силой и мастерством…только тогда не было такой злости, не было ненавидящих взглядов горящих глаз и злобных оскалов.
- А ну, прекратите, мальчишки! – посох Савари безжалостно и точно треснул каждого, прекращая бой, и Нат с Шутом, ахнув, оказались стоящими рядышком  на четвереньках, кое-как переводя дух от боли. – Ин знает что… мне не нужно, чтоб вы поубивали друг друга – этого хотят они, проклятые стекляшки! Прекратите драться и оскорблять друг друга! Это ни к чему не приведет. А сейчас наступают такие времена, когда мне понадобится любой человек. Вы оба нужны королеве…
- Королеве? – насмешливо фыркнул Шут. – Кто это произвел её в королевы?
- Последний из Андлолоров, Король  Крифа – помнишь такого? Мне думается, ему ты обязан своей жизнью. Принц стоял передо мной на коленях, умоляя, чтобы я вылечил тебя! За свой поступок я расплатился ссылкой и плачу до сих пор, страдая от твоей черной неблагодарности – да что с тобой, рыцарь?! Можно ли мужчине так раскисать и ныть вот уж сколько лет?!
- Ныть? – глухо переспросил Шут. – Ныть? Я не помню звука своего имени, я не слышал его все эти годы – вот мука! В моей голое вместо памяти – черные дыры, рваные края, и это сводит меня с ума! Я начинаю вспоминать одно – и тут же натыкаюсь на другое, чего вспомнить не могу! И так все время! Я схожу с ума, и лишь чудом мой рассудок все еще со мной. Это еще больнее, чем казнь. Я не имею права считаться человеком – разве этого мало? Я, знатный человек, высокородный настолько, что мои предки были на короткой ноге с богами – я Чи, человек без имени!
- Что за беда! Получишь ты обратно свое имя. Это я тебе могу обещать. Пойдем с нами; я примирю вас с королевой, и она вспомнит твое имя.
- Нет, - сухо ответил Шут, поднимаясь. – О Шуте тоже говорят, что на него можно положиться. Я присягнул на верность Чету, более того – он мне друг. Пусть он дурак и низкого происхождения, но он мне друг. Я не пойду с вами; более того – в силе мое требование о том, чтобы вы убрались отсюда к рассвету.
- Это невозможно, - ответил Савари. – принцесса Тийна околдовала королеву, и та теперь влюблена в неё. Королева умрет, но не уедет из замка. И я не смогу её увезти – она убьет меня. Или ты в знак благодарности велишь мне пойти под её меч?
- Что за глупость ты говоришь, старик?! Как это женщина может любить женщину?! – воскликнул Шут, и щеки его запылали багровым румянцем. Савари усмехнулся в усы.
- Ну, ну, не ревнуй, - произнес он. – И не такое случается. Так ты дашь мне отсрочку? Мне нужно снять заклятье с королевы. Потом мы уедем; да она давала согласие на то, чтобы уехать.
 - Хорошо, старик. На это я согласен – но только если ты мне соврал, ты горько пожалеешь об этом. Обещаю – я не скажу Чету, кто его дорогой гость еще дня три. Этого времени тебе должно хватить, чтоб привести её в чувство. Прощай.
Шут, прихрамывая, подошел к своей лошади и влез в седло. Он не смотрел ни на Савари, ни на Ната. Развернув свою лошадь, он пришпорил её, и вскоре перестал быть слышен даже стук её копыт.
- Шут был лишен имени? Что за нелепость?! – с удивлением переспросил Нат, когда Шут исчез в темноте и смолк стук копыт его лошади. – А я-то думал, он свихнулся! Его всего лишь следовало позорно высечь! Правда, как следует, но это уж его проблема!
Савари нервно дернул плечом.
- Это не в нашей власти – понять, почему Король вынес такой жестокий приговор. Возможно, то письмо… ты читал его?
- Я помогал писать его, - ответил Нат, - и там ничего такого не было, чего бы мужчина не мог сделать с женщиной и не прослыть при этом извращенцем. За что.?! И казнь… что с ним сделали на самом деле?
- Не спрашивай меня. Я не знаю.
- Ты лжешь! Ты только что сказал, что лечил его – от чего? Признавайся, старик!
Савари опустил глаза.
- За его письмо, - ответил он зло, - которое ты, кстати, помогал ему писать, ему было велено отрубить руки по самый локоть. И их отрубили.
Нат выпучил в удивлении глаза.
- Этого быть не может! Отчего же Палачи не пришли за мной?
- Он не назвал твоего имени.
- А имя! – не отставал Нат. – Отчего ты не напомнил его ему?!
- Я не имею права, - сухо ответил Савари. – Возможно, сама королева…
- Не имеешь права?! – взревел в ярости Нат. – Теперь, когда мир стоит вверх тормашками и каждый имеет такте права, о которых раньше и не помышлял – ты не имеешь права?! О, демоны! Хорошо же, - Нат свирепо усмехнулся, - если так, то я достаточно высокороден, чтобы иметь всякие разные права. Я сам скажу ему, кто он таков, когда встречу в следующий раз!
Савари горько покачал головой:
- А что скажет на то госпожа? Это её он оскорбил, и её отец наказал его – одобрит ли она твое самоуправство?
Нат лишь дернул плечом. Он принял решение.
-  И что теперь?  - спросил Нат.
- У нас мало времени,  - с досадой в голосе произнес Савари. – Пойдем. Разыщем Эльвиру – думаю, она все-таки не пожелает мне зла и скажет, как справиться с её заклятьем…
- Ты знаешь, где её искать?
- У меня только догадки, друг мой, только догадки. Но, думаю, они верны – маленькая юродивая еще в начале ночи не была одержима Болотными духами, которыми когда-то повелевала Эльвира. Значит, до убежища Эльвиры не так далеко… Неужто все эти годы она не покидала его?
К домику Эльвиры Савари шел тем же путем, что и Тийна, так же уверенно ориентируясь среди разломанных улиц и как попало настряпанных домишек.
- Вот её убежище, Нат, - произнес он, остановившись у порога маленького домика. – Не думаю, что тебе стоит входить туда. Кто знает, как она встретит меня? Но я еще не растерял своих сил, и могу постоять за себя, но ты…  силы твоего тела  может оказаться маловато. Жди меня здесь.
Он тихонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, шагнул в комнатку, пригнув голову, чтоб не удариться об косяк.
Похоже, его ждали. Ярко горел огонь в камине, на маленьком изящном резном столике, совсем не вяжущемся с нищенской обстановкой комнаты, был приготовлен ужин – хороший кусок мяса на золотом, ярко блестящем блюде, и свежие фрукты в хрустальной вазе. Сама хозяйка – она сидела, прикрыв ноги клетчатым пледом,  в полуразвалившемся кресле лицом к огню и покуривала свою трубочку, - к пришедшему даже не повернулась. Савари увидел лишь её руку, нежную и гибкую, и сердце его который раз за этот день тревожно сжалось.
- Приветствую тебя, Эльвира Великая, - произнес он и поклонился. Рука сделала царственный жест, приглашая пришедшего сесть, и Савари, обернувшись, нашел маленькую удобную скамеечку, оббитую зеленым бархатом,  подле стола.
- Я ждала тебя, - произнесла она медленно и выпустила в темноту клуб сизого ароматного дыма. – И я даже удивлена, что ты пришел так поздно.
 - Эльвира, - как можно мягче произнес Савари, присаживаясь к столу,  но в голосе его все же был упрек, - что же ты натворила? Зачем ты отдала свою силу этой злой юродивой? Зачем вынула Камни – я понял, что это ты их вынула, хотя и не понимаю, как тебе это удалось, ведь кое-какие из них вставляла не ты! Зачем? Ты нарушила Великое Равновесие, и ты знала, что нарушишь его. Жертвой твоих чар стала моя королева – наша с тобой королева, которую мы должны бы охранять и беречь. Это именно она представилась принцем Заром, и…
Эльвира помолчала.
 - Зачем? – повторила она спокойным голосом и тихонько вздохнула. – Зачем… как вы неблагодарны и эгоистичны, люди! Ты пришел ко мне через столетия разлуки и даже не спросил, как я жила, и где скрывалась – ты сразу начал говорить о своем Равновесии, которое, кстати, ни разу не поддержал за все эти годы! Этим занималась я; этому я посвятила всю свою долгую жизнь, все эти годы и столетия – и теперь, когда мне это стало не по силам, когда я устала и изнемогла, ты приходишь и спрашиваешь меня: «Эльвира, зачем?» А какое ты имеешь право меня спрашивать об этом?
На губах Савари заиграла горькая улыбка.
- Но почему, Эльвира, ты не попросила помощи у меня? Я всегда был рядом; я никогда не покидал столицу. Я даже не знал, где ты!  А ты… Ты могла прийти и …