Бабочки-мечты

Холодный ветер дует, кажется, что со всех сторон. Люди, идя по городу расхлюпывают талый снег. Но каждое утро, мороз не дает растаять снегу до конца и держит за рулем погоды зиму. И все это в середине марта.

- Мама, я опять их видела – улыбается маленькая девочка. - Они летали вокруг меня, и было так тепло и весело.
- Ну и хорошо, милая. Хорошо – улыбается ей в ответ мать, глядя на свою дочь красными и опухшими глазами, в которых сочетаются множество чувств: любовь, печаль, злоба, радость, гнев и боль.
В палате кроме них еще две женщины. Они смотрят на мать и дочь с опечаленным видом.
- Она совсем ребенок. – как то сказала одна.
- Да, ей еще жить и жить. – отвечала вторая.
- Что с тобой мама?- спросила девочка, видя как глаза матери снова влажнеют.
- Ничего, золотце. Все нормально – ответила та, смахнув выступающие слезы.
- Доброе утро, дамы. – поздоровался врач, входя в палату. – Что у нас сегодня?

- Как она, доктор? – спросил отец девочки, когда они втроем зашли в кабинет.
- Нужна пересадка. – ответил врач – Могу вас заверить, что все пройдет на высшем уровне. Здесь работают высококвалифицированные врачи, у нас имеется новейшее оборудование, донорское сердце уже есть, но…
- Что? Говорите.
Доктор что - то написал на листке и показал родителям.
- Это та сумма, которую вы должны оплатить. Сюда входит и сердце и сама операция.
Семейная пара внимательно посмотрели на число.
- Но у нас нет таких денег. – сказал отец.
- Простите  это единственное, что я могу сделать. Нужна операция, срочно. – вновь повторил доктор.
- Хорошо мы найдем их – сказал отец.
Они вышли из кабинета и, направляясь к палате, повстречались с молодым доктором, который консультировал их иногда о состоянии дочери.
- Добрый день. – поприветствовал он. – Как Ангелина?
- Все так же. – ответил отец.
- Плохо дело, плохо.– сказал врач. - А что сказал Борис Станиславович?
- Нужна операция.  – ответила мать.
- Да, и вот. – отец показал листок с суммой.
Врач внимательно посмотрел.
- Ясно.  – сказал он. – А у вас есть деньги?
- Нет, но мы их найдем.
- Ну, что ж, желаю удачи. – улыбнулся молодой доктор. – А я поговорю с Борисом Станиславовичем, что еще можно сделать.
- Спасибо. – поблагодарила мать. – Мы будем очень признательны.

- Борис Станиславович, можно? – спросил, появившийся в дверном проеме, молодой доктор.
- Да, Степан, конечно.
Тот вошел.
- Ты что–то хотел?
- Да, я хотел узнать за Ангелину Глебову. Почему цена операции такая высокая?
- А-а-а. – протянул доктор, встал из-за стола и прошелся по кабинету. – Да, печально, печально. Ведь совсем еще девочка, ей бы жить, да жить…
- Борис Станиславович. – перебил его Степан.
- Да, да, я помню, Степан. Ну, ты же сам понимаешь, как это опасно. В её возрасте такая операция. Мы идём на риск.
- Выходит высокая цена за рискованность операции?
- Можно выразиться и так. Но ты пойми меня правильно, я не хочу остаться виноватым, если, не дай Бог, что случиться.
- Проще говоря, Вы хотите подстраховать свой карман? – хмуро произнес Степан.
- Не забывайтесь, молодой человек. – посуровел доктор. – Помните, в чьей вы больнице и в чьем кабинете.
-Да, конечно. Простите. – так же сухо ответил Степан и вышел.

Бабочки порхали вокруг. Ангелина веселилась, прыгая за ними, но, не стараясь их поймать. Во-первых, она этого не хотела, а во-вторых, это было невозможно. Когда она была в этом мире, среди бабочек, то ей забывались все печали. Каждая из них являлась чем-то особым. Подлетая к девочке, каждая бабочка приносила свои мысли и свои мечты. И Ангелина радовалась, принимая эти мечты за свои.

- Она опять с бабочками? – спросила одна из женщин, глядя на склонившуюся мать над кроватью Ангелины.
- Думаю, да. Она всегда ими грезила и представляла себя бабочкой. – она наклонилась и поцеловала дочку в лоб.
- Мама. – Ангелина открыла глаза.
- Да, милая?
- Они меня сегодня звали. – улыбнулась девочка. – А еще они научили меня летать. Это так здорово.

- «Этот Степан слишком много о себе возомнил. – думал доктор, сидя у себя в кабинете. – Надо его приструнить, пока он совсем не расслабился. В конце концов, желающих получить его место предостаточно».
Звонок телефона прервал его мысли.
- Да. – ответил он. – Да, я Борис Станиславович. Да, мы проводим такие операции. Ясно. Значит Вам нужно сердце? Надеюсь, Вы понимаете, чего это стоит? Ага, даже так? Хорошо. Да, я найду Вам донора. Проведём всё на этой неделе, если уж такая спешка. Хорошо. До встречи. – он самодовольно положил трубку.

За окном дул холодный ветер. Небо потемнело. Наступала ночь. Те, кто ещё не успел прийти домой, спешили, прозябая на такой погоде и проклиная всё на свете. Ветки деревьев жалостливо стучались в окна, как бы прося впустить их. Где-то выли собаки и, поджав хвосты, бегали в поисках тепла.

- А вот и Вы. – произнёс доктор, подходя к матери Ангелины. – У меня плохие новости.
- Что-то с Ангелиной?
- Нет, что Вы. Вы и сами видите, что пока всё стабильно. Дело в другом. – он на мгновение замолчал. – Сумма операции увеличивается, а сроки уменьшаются.
- Как? Но ведь у нас и того ещё нет.
- Простите, я ничего не могу поделать. Мне самому только что сообщили, что появился ещё один покупатель на это сердце. А другого пока нет. Я сделал, что мог, теперь дело за вами.
- Когда нужны деньги?
-Завтра. – с этими словами он ушёл, оставив сумму на листке в руках у поникшей матери.
Идя к себе, он мельком заметил, что отец Ангелины тоже появился.
- «Вот и отлично. – подумал доктор. – Сейчас подумают».
- Что-то не так, дорогая? – спросил отец, подходя к жене.
У той был просто ужасный вид.
- Вот. – она протянула листок.
- Что это? – он взял его и посмотрел. – Но ведь это почти в два раза больше! – воскликнул отец.
- Знаю. – ответила она. – и ещё, сроки сократились.
- Когда они нужны?
- Завтра.
- Нет. – отец издал стон, опустился на пол и обхватил голову руками.
- «Что такое?» - напрягся Степан, заметив родителей. Он подошёл. – Что случилось?
Отец просто протянул бумажку.
- Завтра. - сказал он.
- Но ведь это немыслимо! – воскликнул доктор. – Цена и так была завышена, а тут… - он смял листок и молча, направился в кабинет главного хирурга.
- Борис Станиславович. – Степан вошёл без стука.
- Вообще-то надо было сперва постучать. – сухо произнёс доктор. – Что у Вас, Степан?
- Я на счёт Глебовых. Откуда такие расценки?
- А Вам не кажется, Степан, что Вы лезете не в своё дело? – доктор начал заводиться. – Это не Ваша забота. Не Вам решать, кому и сколько платить! Я боролся за это сердце до конца, но есть люди посостоятельнее, которые могут заплатить круглую сумму за операцию! И я не могу забирать донорские органы по своему желанию и усмотрению!
- А, по-моему, Вы просто заботитесь о величине своего кармана! – с вызовом произнёс Степан. – Вот и всё. Насколько я знаю, Вы вполне могли оставить это сердце девочке, а не какому-нибудь зажиточному старикашке, которому жить осталось две недели, и который цепляется за сою никчёмную жизнь, пользуясь продажностью таких врачей, как Вы!
- Что?! – взревел доктор. – А не забываешься ли  ты, молокосос?! Мне кажется, ты слишком много на себя взял! И мне ничего не остаётся, как сказать, ты Уволён!
- Вы опоздали. – Степан кинул папку на стол. Я сам ухожу, а заявление по собственному лежит здесь. - он кивнул на папку и вышел.
- Что он сказал? – спросил отец, когда Степан подошёл к нему.
- Ничего хорошего. – он положил руку на плечо мужчине. – Мы найдём выход. Не отчаивайтесь.
- Сестра! – раздался крик из палаты. – Доктор! Кто-нибудь!

На этот раз Ангелина не летала. И не веселилась. Она просто сидела и смотрела вперёд. Вокруг была тьма. Девочке было страшно и она, обхватив колени, всё смотрела в эту тьму, иногда замечая какие-то искорки. Но вот появилась бабочка. От неё исходило сияние, и темнота вокруг неё рассеивалась. Бабочка подлетела к Ангелине, села ей на руку и сложила крылья. Девочка вгляделась в неё и увидела своё отражение. Внезапно бабочка взлетела и поднялась вверх. И из темноты к ней, прилетели ещё бабочки. Они так же светились, и тьма стала рассеиваться. Страх у Ангелины прошёл, и теперь она с любопытством смотрела на насекомых. И в каждой бабочке она видела себя. Так же сидящую в полной тьме и смотрящую куда-то вдаль. Смотря на них, в голове девочки проносились мысли, воспоминания прошлого, настоящее, мечты будущего. И вновь каждая бабочка была отдельной мыслью, отдельной мечтой. И они начали шептать:
- Пойдём с нами.
- Полетели.
- Не бойся.
- Хорошо. – Ангелина кивнула и встала. Она почувствовала лёгкость во всём теле, свободу.
- Доктор!
- Что с ней?!
- Нет! – эти крики слышались где-то вдали.
Рой бабочек образовал что-то вроде дорожки, ведущую вверх и девочка полетела за ними.
- Мы её теряем!
- Давай же! Давай…
Чем выше поднималась Ангелина, тем тише становились голоса и, в конце концов, они исчезли, а девочку поглотил свет. Теперь уже она, там, где-то далеко, чувствовала себя настоящей бабочкой и порхала рядом с остальными.

Удивительно, но утреннего мороза не было. Вместо сурового ветра и колючего снега выглянуло Солнце. Оно согревало землю. Кто-то из прохожих заметил подснежники. Но не обратил особого внимания на это. Раздались птичьи трели. Когда они успели прилететь, никто так и не заметил. Собаки уже не выли и не поджимали хвосты, а весело ими виляли, высунув языки, и удивлённо смотря на прохожих, которые так и суетились, не успевая заметить такие изменения погоды.
А в больнице койка Ангелины опустела. Лишь заколка-бабочка осталась на тумбочке, как напоминание о милой и маленькой девочке, которая совсем недавно была здесь.
- Бабочка. – сказала одна из женщин, беря в руку заколку и смахивая слезу.
- Да. – согласилась вторая и отвернулась к окну, пряча свои слёзы.
И только тут они заметили, что на подоконник опустилась настоящая бабочка, точь-в-точь похожая на заколку.
- Доброе утро. – поздоровался вошедший главный хирург Степан Сергеевич. – Как вы… - он замолчал, увидев ту же бабочку. Из его груди вырвался стон отчаяния и безнадёжности. – Прости. – прошептал он.