1000 и одна ночь. Первая и вторая ночи

http://www.proza.ru/2010/01/23/756

НОЧЬ ПЕРВАЯ…

В покоях царских тишина…
От света лампы длинны тени…
Для юной девы ночь – без сна,
Она не думает о плене…
Её волнует мысль о том,
Что сердце царское остыло,
Его наполнил кто-то злом,
Что в жизни всё Царю постыло...

Так говорят, Великий Царь, что жил купец один когда-то, богат он был, совсем не стар, дела вёл справно, так как надо. Однажды он взыскать долги отправился в страну чужую... Шёл долго (плохо без слуги…) и, гору одолев крутую, под деревом ближайшим сел, горсть фиников достал на ужин, вино и хлеб и захотел съесть всё, без промедленья, тут же. Он  пил вино и отдыхал… От финика лишь бросил костью, как вдруг ифрит пред ним предстал… О, ужас! Испугал он гостя!
Вскричал ифрит:
- Убью тебя! Попал ты костью в сердце сыну, погибло милое дитя! Взамен твоё я сердце выну!
Купец винился, слёзы лил, но непреклонен джин и грозен, но все ж купец уговорил, чтоб джин отсрочку дал. Серьезным вернулся путник в старый дом. Всё сделал, что хотел, как надо, и к джину поспешил потом – ведь он убил ифрита чадо.

- Мой Господин! О, Царь Царей!
Рассвет уж близок – миг  прощанья…
Я только милостью твоей
Могу продолжить то сказанье…
- Была ты слишком хороша,
Мне не хватило этой ночи…
Рассказ закончишь не спеша,
И навсегда закроешь очи.

ВТОРАЯ НОЧЬ

День промелькнул, как миг один…
На бархате ночного неба
Алмазов россыпь… Властелин,
Царь Шахрияр, был полон гнева.
Всё раздражает – тишина
И духота, и ароматы…
И Шахразада… Ночь без сна…
Как надоедлив звон цикады!
Визиря дочь и хороша
И молода, и смотрит смело…
Но жизнь не стоит ни гроша
Той, что ведёт рассказ умело.
Он жаждет крови, как всегда,
В остывшем сердце – только мщенье…
Вот сказ закончит и тогда…
Царя ждёт дева без смущенья –
Под шёлком праздничных одежд
Горит от нетерпенья тело…
Ах, сколько радужных надежд!
Царь взял её… осатанело…
…Сквозь пелену наплывших слёз
Продолжен сказ был Шахразадой…
Какой с Царя быть может спрос?
Терпенья ей набраться надо.

В печали горькой средь дерев сидел купец, дрожа от страха. Вдруг замер, руки он воздев… Три старца шли… Хвала Аллаху! Один вёл на цепи газель, другой собак двух, третий – мула... Присели рядом (отдых – цель), зажгли костёр из саксаула… Купец поведал им беду, что приключилась с ним недавно... Он был как будто бы в бреду и вёл себя весьма престранно. Вдруг ветер закрутил песок, столб пыли доставал до неба! Так джин в назначенный им срок вернулся. Не скрывал он гнева:
- Вставай! Тебя убью сейчас, мой меч отмстит за смерть ребёнка! Лишишься головы ты враз!
Купец рыдает, стонет громко…  Три старца в ноги пали вмиг, в рыданьях умоляли джина, чтоб выслушал рассказы их – они  правдивы и не длинны. И если удивится он, пускай подарит жизнь бедняге, его проступок не был злом… Купец ответа ждал в напряге.
- Согласен! Пусть один из вас начнёт рассказ без промедленья!
…С газелью старец в этот час готов исполнить все веленья.

Заря алела за окном,
Вторая ночь промчалась быстро...
Царь Шахрияр заснул с трудом,
Его манила грудь в монисто!