Немного о любовных напитках

- Давид Маркович? Это к вам тоже.
Подтянутый мужчина в белом халате с иголочки приподнялся со стула, машинально сгребая бумаги в кучу, и деловито поправил очки. Весь презентабельный вид портила легкая небритость.
- Ну, кто там еще на ночь глядя?
Молоденькая лаборантка едва не на цыпочках впорхнула в кабинет. Начальника она, как и все практикантки, побаивалась, что не мешало ей частенько обсуждать его с подружками.
- Вот, опять новые образцы. Я ребятам, правда, сказала, чтобы уже завтра приходили, смена-то заканчивается, - девица зевнула.
- Данные внесла, Свет?
- Все записала, как надо. Сейчас принесу! - донеслось уже из соседнего помещения.
Давид Маркович, поежившись от легкого сквозняка, кашлянул. Исполнение желаний - штука утомительная, особенно под конец года.
"Тоже мне, добрый советчик нашелся".

Под светом лампы две пробирки выглядели совершенно одинаково. Немного красноватой жидкости в обоих и две белых бумажки.
"Шутова Ирина, 2026 г.р."
"Ковалевский Максим, 2024 г.р."
- Зеленые совсем, - словно прочитав мысли начальника, осторожно вставила Света. - Куда там.
- Заказ у них какой?
- "До гроба". Вот, так и записала.
Давид Маркович снял очки и тихо выругался.

- ...уходящий 2052 год ознаменовался значительными изменениями в общественно-политической и культурной жизни Восточноевропейского содружества...
Размеренный голос диктора за стеной умолк. Звякнули ключи, погасла полоска света под дверью. В лаборатории больше никого не осталось, как и во всем институте.
Кандидат наук Шлифман сидел в темноте, неотрывно глядя в окно, и наблюдал за еле мигающей вывеской киоска на другой стороне улочки. Потом откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
"Что их толкает, а? Какой вирус заставляет мальчишку и девчонку обращаться за крайней мерой? Неужели... да, наверное, трудное детство, конфликт с родителями, да эта еще их тяга к романтике. Наверное".
Почему-то вспомнилась медно-рыжая волна, пахнущая корицей. Что-то совсем уж далекое и явно не из Шлифмановской жизни.

Он включил лампу и направился к полке. Взял оттуда реактив с неразборчивой пометкой, аккуратно сдул пыль.
"Этот должен подойти. Номер девятый".
Чувствуя себя не то алхимиком, не то последним дураком, Давид слил кровь из двух пробирок в одну. Затем занес над ней колбу с реактивом, как привык делать с десятками других. Чтобы ни капли не проливалось, и непременно эликсир в конце добавлять. Какой уж закажут. Страсть? Пожалуйста. Нежность? Пара капель из третьего номера, и все в порядке. Можно в конце и верности подлить, если клиенты понравятся.
Но "до гроба"...

"А, черт с ними. Им своего реактива хватает, без меня разберутся".

Давид Маркович написал на пробирке "10", рухнул на кресло и отключился. Новый год нужно было именно проспать.