Вовик
Его день начинался рано. Стоило чуть посветлеть небу, как Вовик начинал обход мусорных баков. Он не искал там еду и не собирал бутылки. Вовик считал, что люди выбрасывают много такого, что нужно другим людям. Всё найденное добытчик укладывал в жёлтый кожаный портфель, тоже основательно вытертый. Ручка портфеля была связана проволокой, но замок работал исправно.
Закончив обход, Вовик шёл на блошиный рынок. Расстилал прямо на асфальте кусок полиэтилена и высыпал на него содержимое портфеля. И чего здесь только не было! Какие-то винтики и гаечки, крючочки и спиральки, стеклянные лампы от исчезнувших радиоприёмников, транзисторы и конденсаторы, платы от аппаратуры, кусочки канифоли и свинца, пилки, щипчики, мотки проволоки и провода… Трудно перечислить то, что люди выкидывают на свалку. Разровняв ногой товар, Вовик приступал к торговле.
Покупатели возле него толпились всегда. Школьники и пенсионеры, работяги в фуфайках и деловые в норковых шапках замирали над грудой сокровищ, приседали и с увлечением начинали копаться в ней. Даже пацаны детсадовского возраста тянули своих мам к этому импровизированному прилавку. Мамы брезгливо морщили носы и оттаскивали своих чад подальше от железяк. Мальцы рыдали, протестуя. Эх, женщины! Разве они могут понять интерес настоящих мужчин ко всяческому железу!
Признаюсь честно, в лихие девяностые и я был среди продавцов блошинки, с завистью глядевших на ажиотаж вокруг помоечных сокровищ Вовика. На наши товары, вынутые из гаражей, сараев и других загашников не очень-то смотрели, а если находился покупатель, то долго и отчаянно торговался и приходилось своё барахлишко отдавать за бесценок. Кушать-то всем хочется! Случалось, что кто-нибудь из нас подкидывал Вовику залежавшуюся, надоевшую и не уходившую уж совсем за копейки вещичку и, ко всеобщему удивлению, он продавал её в тот же день и в три раза дороже, чем то на что соглашался отчаявшийся хозяин.
Володя молча стоял, наблюдая со стороны за действом. Время от времени, кто-нибудь выхватывал облюбованную вещь и азартно спрашивал: «сколько?» Он флегматично называл свою цену. Как правило, никто не торговался. Торопливо расплатившись, совали свою добычу в карман, или в сумку и уходили не оглядываясь, как будто боясь, что кто-то отнимет так случайно доставшееся сокровище.
Для нас это было непостижимо.
Когда я открыл магазин, Владимир Карлович иногда заходил ко мне поболтать. Мы пили в подсобке горячий крепкий чай, обсуждали новости. Я рассказывал о своих проблемах, Карлович – о своих удачах:
- Представь, я сегодня нашёл утюг старинный. Помнишь, после войны такие делали, спираль с керамическими изоляторами. Ручка у него ещё эбонитовая и подошва толстенная. Совсем целый, только спираль перегорела. А у меня совершенно случайно спиралька вольфрамовая для электроплитки завалялась. Заменил спираль – работает! Тяжеленный! Ну, думаю, придётся мне с ним потаскаться, все руки оборвёт. Сегодня же и продал. Повезло.
Напившись чаю и уже собираясь уходить, он всегда подкидывал замечание, касательно моего магазина. Например:
- Ты ценники красным фломастером не пиши. Синим поспокойнее будет. Или:
- К тебе сегодня мужик на «Опеле» приезжал, мордатый такой. Ты с ним поосторожнее. Гнилой мужик, надует непременно.
Продавщицы после его ухода фыркая, с мылом отмывали стакан, проветривали подсобку и с подначкой спрашивали:
- Этот бомж деньги занимать приходил?
На что я в том же тоне отвечал:
- Нет, инструктаж проводил.
Девушки таращили глаза и хихикали, делая вид, что оценили шутку. Но я то знал, что если бы Карлович был хозяином магазина, то дела бы у него шли гораздо лучше, чем у меня. Ведь он торговец от Бога. Вот только не нужно ему это было. Вовик был игрок. При упоминании игры, или игровых автоматов, у него загорались глаза.
- Этот молодняк… Что они в игре понимают? Давят на кнопки без ума и разбора, а у меня система…
И он долго мог рассказывать об интервалах, линиях, ставках. Я обычно слушал в пол уха его откровения. Меня тогда по настоящему интересовала и волновала только одна игра – бизнес, торговля.
Вовик шёл к автоматам как только наторговывал достаточную для игры выручку. Выигрывал он часто, чаще, чем другие. Получив выигрыш, собирал проигравшихся приятелей и на все выигранные деньги устраивал ужин с выпивкой для невезучих. Ну, а если проигрывал – не беда. Всегда находился везунчик, который приглашал его обмыть выигрыш. В любом случае, выпивка, еда и ночлег ему были обеспечены.
Один раз в месяц Владимир Карлович приходил домой, в свою трёхкомнатную квартиру, где жила его дочка с семьёй. Он мылся, брился, вставлял челюсти, обедал с семьёй, играл в шахматы с зятем, общался с внуками и ждал почтальона с пенсией. В былые времена он работал в МВД, на хорошей должности и пенсию получал весьма солидную. Больше, чем зарабатывали дочка и зять вместе. Сам он на эту тему не распространялся, но его соседи по подъезду, мои знакомые, кое-что рассказывали. Всю пенсию Владимир Карлович отдавал дочери.
- Откупаюсь, чтобы не мешали мне жить так, как я хочу, - пояснял он мне, обнажая в улыбке бледно-розовые дёсны.
А утром, тщательно завернув в салфетку свою вставную челюсть и положив зубы на самую высокую полочку, Вовик надевал свой всепогодный плащ, брал в руки заслуженный портфель и уходил на обход мусорных баков.
Сейчас, когда игровые автоматы запретили, я потерял Вовика из виду.
Недавно его соседи рассказали мне, что он перестал выходить из дома и вскоре умер.
Наверное, от скуки.
Свидетельство о публикации №210012501025
Александр Скрыпник 23.11.2018 23:25 Заявить о нарушении
Хочу заглянуть на Вашу страничку. Вы, наверное, кое-что новенькое сочинили за это время. Привет!
Черепах Тортилло 07.02.2019 23:21 Заявить о нарушении