Последний день ЛИ ПОМ ПЕНЯ

              А, а, а черт! То есть, нет! О, о, о  Боже! О Боже, Боже, как болит голова! Болит? Да нет, черт возьми, она просто раскалывается. О Боже, я просто чувствую, как трещины, с рваными краями, от макушки до ушей обезображивают  мою бедную голову с римским профилем. О Боже, Боже! Мои, мои дурные мозги  кровавыми булькающими ошметками  капают на пол , на мой кафельный, безукоризненно-стерильно-чистый, всего месяц назад вымытый пол. О Боже, боже! Моя бедная, дурная, глупая, чудовищно глупая и чудовищно болящая голова! Голова? Черт! Просто верхняя часть моего уже давно не молодого, не атлетически сложенного, не много сутулого тела! Э…эээ…к…ээ.. .б... аа.. О Боже, бедный мой многострадальный желудок, печень, селезенка, о мое бедное, бедное  сердечко…. Быы… ээб… ббб… аа! Тьфу, тьфу, Господи, горечь моей желчи всего на два пункта слаще по шкале горечи, чем моя  распроклятая жизнь!  Э…Э…эбб..эээ..ак..! Воды!!! Воды, где вода?  О Боже!  Полцарства за глоток  минералки, остальная половина – за  остальные пол- бутылки, а за полную, покрытую инеем, с пузырьками внутри – весь золотой запас того царства с красавицей принцессой в придачу! Ооо…ооох!  А все она!  Она зараза, стерва проклятая, мымра ускоглазая. Ах, стерва, ну какая-же стерва! А?  А…, да все они стервы, независимо от разреза глаз… Э..эх. И без них , ни куда и с ними – тупик! А, как , все начиналось…! А потом…. Это ужасное, вонючее, мерзкое…  ээ..бб..э..к.. . Тьфу!  Саке! Нет. Это не саке - это просто саки! Вот-вот. Да и то мягко сказано. А, эта… эта…ээээээ..б.. суши! Ээк.. сырая рыба…  ээ..ээ   ээаа..ах. Гадость, Боже какая гадость  это ваше суши! Если бы я к тому времени не насакетился, эээ.. этой первой гадости, то вторую – точно не ел! Сырая рыба, да там , наверное, ползали и шевелили хвостиками глисты и..ии…ооо…ээббббббб..ба..! О Боже, спаси меня!  Эээб… Эй, дружище, не так активно, а то сейчас в тазик с тем, что там уже есть,  эк, выскочит горло и потянет за собой желудок, а тот в свою очередь прицеплен к печени, селезенке,  почкам, а еще двенадцать метров двенадцатиперстной кишки, и все это с прямой кишкой в придачу- кучей рухнет  в тазик и..и..и можно будет, на конец-то вздохнуть и расслабиться! Почему темно? А…аа ублюдок! Ну, просто вшивый, толстый, жирный ублюдок! У..ббб..лю…дд..ок! Все управляющие в этих  приютах для  пожилых безработных – все, все без исключения – ублюдки! Сволочи проклятые! Свет! Снова отключил свет – мразь… О Боже, а это значит, он отключил газ, телефон, холодную и горячую воду и, и, и теперь он, черт, так стучать может только он.
- Эй, мистер! Вставай, вставай рвань подзаборная, быстро, быстро и проваливай, что б глаза мои тебя больше не видели!
О Боже! Дай мне силы! Дай мне повышенную чувствительность ориентации в пространстве. О Боже! Сделай так, что б эта дверь была из ваты! Хрясь!!! Хрусь!!! Боже, я же просил,… Может, я тихо просил…? Прошу громко! Боже, пусть эта мраморная лестница до первого этажа будет мягче пуха!!! Ты слышишь, мягче пу….! Хрясь!!! Хрясь!!! Хрясь!!!  Трах!!!  Искры из глаз!  Ба…ба…бах!  Клац!  Боже!  Ты, конечно, прости меня, возможно, тебя не было на месте, когда я просил тебя, но все же ты… ты… Чертов Боже такой же ублюдок, как и все  управляющие!  Ох, ох, что б я сдох. Ооооо, только не это! Ледяная корочка мостовой и град с куриное яйцо!  Раз. Два. Три. Чет… Уухххх.. .  наконец то. Пропади оно все пропадом…. .

                2

          …. Взззии..ии…иись!  Трясь!!!
Сердце положили на грязную, всю бугристую от укусов дуги электросварки, с угольной крошкой и потеками солидола  наковальню, прикрыли левый глаз для верности, что бы не промазать, и с размаху, со всей дури  ухнули кувалдой!
- Пульса нет! Поднять до пятисот! Разряд!!!

У.У.У!!!  Взззииись!!!  Трясь!!!

Сердце, в первый раз, не разлетелось и не расплющилось в блин оно, как и все мокрое и скользкое при первом мгновении контакта с кувалдой скользнуло в сторону, как вишневая косточка из пальцев  мальчишки – хулигана целящегося вам прямо в глаз и вся неимоверная мощь удара захлебнулась в превосходящей по массе наковальне. Она только огрызнулась- Дзинь! И больше не обращала на кувалду никакого внимания.  Во второй раз, – когда пятьсот, сердце не успело отпрыгнуть в сторону, но что такое, какая то там кувалда, для насоса жизни?  Больно, конечно, да и только! Мгновенно сжавшись и впрыснув в кровь порцию адреналина и, определив, что маловато – сжалось еще раз, еще и еще, а потом,  стряхнув с себя  плен оцепенения, – закачало, застучало, зажило!
- Пульс? Да! Да! Двадцать! Сорок! Шестьдесят! Невероятно! Эй, приятель, ну, ты Даешь!!!

                3

        … Алло?  Шеф?  Это я. Да! Да!  Ну, по тому делу! Ну, помните, я звонил Вам? Нет. Нет. Я же и говорю, что нет! Да, какие там органы?  Он грязный, давно опустившийся человек. Да! Невероятный  диффицит  мышечной ткани. Да. Да!  Алкоголик, безработный и неудачник Нет, Ну, что Вы!  Да. На вид… лет семьдесят. Нет, Исключено! Он в глубокой  коме. Да! Поврежден мозг. Исключено! Часа два – не больше! Что я хочу?  Вы как то обмолвились, что хотели бы осчастливить, кого ни будь, вот случай и представился! Да!  Абсолютно бесплатно! О-кэй! Приезжайте! Жду. Аппаратура готова!

                4

- Эй, незнакомец! Мы нигде не встречались? Какое милое и привлекательное лицо! Сколько мудрости и глубины мысли я вижу в ваших глазах!
- Это вы мне?-  Ошеломленно прошептал  Ли Пом Пей и, еще не смея даже, предположить, даже и намека на то обстоятельство, что эта… эта..  даже и не красавица, нет  эта богиня  слетевшая с небес, к равнозначному ей богу, могла не просто заметить какого то дряхлого старика, а обратиться к нему любезно, он бы даже сказал уважительно и в то же время с той неуловимой сексуальностью в голосе и в выражении глаз, что он замер не в силах, вопреки собственной воле, стараясь продлить эти мгновения,  пусть обмана, конечно же, обмана, того , давно забытого и похороненного на веки чувства настоящего мужчины, на которого смотрят, да, что там смотрят, едят глазами смазливые девчонки даже и не пытаясь маскировать свои нескромные намерения. Ли Пом  Пей безнадежно, как  приговоренный к смерти через повешение, с каким то последним отблеском надежды, что, вдруг веревка порвется, или, вдруг, в последний миг примчится посыльный с депешей о помиловании, или, или Сам Христос, вдруг спустится на Землю, или, или.. – обернулся, глядя по сторонам, хотя и очень, очень хотел, что бы улица была пуста и эта Мечта всей его непутевой жизни обратилась именно к нему… . Вокруг, на сколько хватало взгляда, не было НИКОГО!
- Да! Да!  Я к вам обращаюсь, или Вы против, когда к Вам на улице пристают девушки?
- Что?  Что? Я? Я против? Да я, я… я..
- Ну не надо скромничать, по моему Вы относитесь к той редкой категории мужчин, ну э.э.. не первой молодости скажем так, которые,  ну просто непостижимым образом привлекательны той особой, взрослой, умудренной жизнью философией, умеющие ценить и рассмотреть в женщине не объект сексуальной похоти, а ее  ранимую нежную душу,  ее будущие  и желанные моменты  любви, и последующие годы счастливого материнства, и мы женщины, даже и я, чувствуя это , благодарны Вам  за это , и за Это дарим Вам свою любовь – нежную и спокойную, сладострастную, и как в первый раз! И, хотя я еще молода, мне всегда в мыслях, в мечтах в эротических фантазиях являлся образ мужчины именно такой как Вы, и вот Господь смиловался на до мной и я перед Вами!
- -Э…Э  … м..м.. Я.. Это… Ну…
- Ничего, ничего, я живу тут рядышком, и если сегодняшний вечер у Вас не занят, если Вас  с отчаянным нетерпением не ждет соперница моя, я с радостью приглашаю Вас на чашечку кофе. Соглашайтесь! Прошу Вас. Не пожалеете!
Господи! Что с нами мужчинами, иногда, хотя врядли иногда, делают женщины! Это – ТАЙНА!!! Проживите хоть миллион лет,  и вы не приблизитесь к разгадке и на миллиметр! И эта тайна творит чудеса!  Куда там Христу с его изгнанием бесов или прозрением слепого. Женщины могут не только изгнать бесов, но и вселить их в нас и мы при всем при этом не  чувствуем себя  в чем то ущербными, а наоборот, ибо что бы покорить иную женщину, завоевать её расположение, надо быть не только чертом, бесом, а и самим Дьяволом. А иначе она и говорить то с вами не станет! Да и заметит ли?  Прозрение из небытия, для  Ли Пом Пея  произошло мгновенно! Как будто  Кто то Великий  и Всемогущий разом  открыл занавес в театре жизни, и его сцена заблистала ярчайшими красками, и все вокруг наполнили звуки, отогревающие кровь, расправляющие плечи, теребящие, заснувшую было душу и , она, расправив крылья, Синей птицей взлетает и летит, летит  к самому Солнцу! Красота!
                Но! Но , это лирика!
Ли Пом Пей тащившийся за прекрасной незнакомкой, которая нет-нет, да и предусмотрительно  замедляла свою летящую походку, постепенно, как -то собрался, встряхнулся, кольнуло в боку, и, уже не обращая внимания на артрит и колики в почках,  уже предчувствуя, что -то необычное, тревожное, волнующее, уже не плелся, а как -то  по - молодецки даже подпрыгнул над валяющейся  газетой , и , о чудо перепрыгнул ее и, еще большее чудо услышал  вдруг
- Браво! Это было бесподобно! За мной!
Есть ли хоть один врач, или прибор, или еще что , что бы могло измерить внутренние  ресурсы человека?  Этих ресурсов просто нет! Есть немыслимая Сила! Есть всепоглощающая страсть, есть вера, есть долг, есть любовь, но – все это сказки! Я знаю! Сила, влекущая нас к женщине,  не имеет аналогов в природе, нет, и никогда не будет приборов способных измерить, понять, увидеть её, как  и не сможем мы увидеть с вами  никогда Самого  Господа Бога! Ли Пом Пей, был уже во власти этой стихии, и он не мог да и не хотел противиться ей  он, как летящий самоубийца с высоты небоскреба не видел вокруг ничего – не улетающие вверх этажи, и тем более не хотел видеть летящую навстречу землю!
                Но, это к слову.
В квартиру, куда, не помня себя от радости, как попал, Ли Пом Пея  ошеломила своей  внутренней обстановкой, незримой аурой,  незримой, но  почти на ощупь ощущаемой уверенностью в том, что все это – и сама красавица, и этот вечер, и эта музыка, все. Все  только и ждало, только и принадлежало, хотело, хотело  только его , оно ждало, оно терпеливо и с тоской, отсчитывало годы, месяцы, недели, дни , часы,  минуты, секунды и, и  вот,  наконец, то, Боже , ждать пришлось семьдесят лет, дождалось, это случилось, и  все зря прожитые годы, вихрем смахнув все негативное в памяти погрузили старика в нирвану  блаженного умиротворения, чуть ли не детской радости, в невесомость наслаждения и предчувствия того , того чего то такого без чего не было бы последнего мазка в картине, после которого  картина  становилась навсегда - шедевром!  Все в ней было прекрасно!  Ли Пом Пей,  открывал для себя  давно забытый мир  Мечты!  Эта ванна! Ничего и ни когда подобного  он не видел, не слышал, не плескался, как сейчас, за такое блаженство и жизни не жалко отдать!
После ванной, душа, ароматических мазей, искусно проделанного  массажа, Ли Пом Пей, чувствовал себя  на седьмом небе. Все, буквально  все было, как во сне  все шло методически правильно, ненавязчиво и – ладно! Выйдя из шикарной ванной комнаты, старик обомлел. Его встретила хозяйка, стоящая во всем своем природном великолепии и стол, накрытый ею, был не менее великолепен той  создавшей его!
- Милости просим к нашему шалашу!
И, она мягко и грациозно ступая по мягкому персидскому ковру, подошла к нему, наклонилась и без тени смущения,  обняв его за талию поцеловала в губы. Не хотелось, ни за что не хотелось уточнять – кто ОНА! Зачем? Почему? Сколько стоит? Не брезгует ли она? К Черту! И он осторожно, как хрустальную, тончайшей работы розу тоже обнял ее,  прильнув к ней, и почувствовав там, где то внутри встречное стремление, прижал свою седую голову к ее груди и, и слезы, слезы не любви, нет, благодарности застили свет горящих свечей и он еще теснее прижавшись к ней, слушал  энергичные удары сердца этой молодости, свежести, этой обольстительной женщины! Она осторожно  отстранилась, моргнула одним глазом и шутливо попросила
- Сядем, а? Я голодная, как молодая и страстная тигрица! Сядем дорогой. К сердцу мужчины, как известно, путь лежит через хорошо и красиво накрытый стол!
 И действительно! Каких только вкусностей  не было на этом волшебном столе! Здесь были и шашлыки, индейка, дичь  стол ломился от разнообразия китайской,  русской, и многих и многих кухонь, фрукты были в таком изобилии,  что  невольно возникал вопрос все ли они земного происхождения? Спиртные напитки удовлетворили бы, кого угодно, но Ли Пом Пей однозначно выбрал «Шампанское». Дополнением ко всему этому великолепию тихо проникновенно    играла  музыка восточных окраин Земли и… ОНА! Ели и наслаждались, ели и не могли насытиться, ели болтали ни о чем и снова ели. Потом танцевали!  Потом ОНА танцевала одна! Для него одного!  В наряде восточной царицы, в наряде сверкающем золотыми нитями, в наряде, сквозь который рвалась полу прозрачность, в наряде Природы обольстительницы, в наряде, который не имел права долго, хоть на половину  скрывать такие прелести, для украшения которых  требовалась такая  одежда, которой не было бы вообще! И эта аморфная по существу преграда, В какой то момент уже начала свой  неизбежный путь на пол, и вот с последними аккордами, Богиня  предстала перед ним  и мир перестал быть опорой! Ли Пом Пей, был покорен, завоеван, он упал на колени и целовал эту драгоценность, эту эталонную гармонию, эту Вечную муку, радость, наслаждение. И  Она, вся его, трепетала и ждала, смотрела на него и эти глаза, эти глаза и.. и.. они, снова обнявшись,  оказались в ванной комнате! А потом в ванне она снова нежно и ласково мыла его, и старческие телеса трепетали наркотической эйфорией, а потом, потом ОНА присоединилась к нему!  Это было нечто!!!  Откуда что взялось? Как получилось? Как смогло? Как смогла? Было ВСЕ!!! ВСЕ – это значит все, что вообще может быть между мужчиной и женщиной! Этого было много, захватывающе, каждый раз поражая новизной ощущений и, каждый взрыв  перелистывал эту книгу страницу за страницей и, страсть не знающая границ требовала еще и еще! Боже ради этого стоило ждать  так долго, дождаться и умереть от счастья .  В отличие от страсти молодости,  не знающей  предела ни в чем, сердце бедного старика  не выдержало. Уже понимая, что это все, конец, он ждал последней ноты в этом безумном, уже хаосе звуков, и Услышал: -
              -Я люблю тебя! Милый мой! Единственный!
И мир померк! Оставив на вечно улыбку счастья на лице старика!

     …. Алло! Алло! Шеф? Как кардиограмма?  Сканеры виски не давили?  Давление?  Отлично! Я.. это…  Хм.. хм… ХА…ха.хаааха…!!! Шеф! Вы были бесподобны!  Никогда, никогда бы не подумал, что Вы сможете это!   «Я                люблю тебя, единственный!» Ха ха ха хааа!  С ума сойти!  Кто мерзавец?  Я?  Хм..  Молчу Шеф, молчу.. У него?  Во время сеанса он был в состоянии клинической смерти! Да!  Да!  Не знаю, но уверен, что последний день, последний миг его жизни был самым счастливым. Да! Эх, всем бы нам под конец испытать  такой спектакль…  А, как на счет патента!  Отлично!!!