Кинф, блуждающие звезды. книга первая. 26

. Так зверь, на которого охотятся, не видя охотника, безошибочно определяет, что близко смерть. В тишине пещеры не было слышно и всплеска, но он наверняка знал, что кто-то опасный приближается, его невидимая Тиерну лодка плывет все ближе и ближе.
Тиерн подскочил, как ужаленный, одновременно стараясь изо всех сил, чтобы невидимый враг не услышал его лихорадочной возни. Натягивая полусырые одежды, Тиерн вглядывался в водную гладь – как можно спрятаться, если озерцо такое маленькое, да еще и абсолютно лишено растительности? Только теперь Тиерн понял, что смущало его изначально: на озере в самом деле ничего не росло. Ни веточки, ни камыша, ни водорослей – вода была прозрачна и чиста. Ничего, что помешало бы ему рассмотреть камешки на дне. Это было какое-то мертвое озеро. И берега вокруг него были голы, одни камни усеивали их. Как могло ему прийти в голову купаться здесь?! Впрочем, каяться было поздно. Враг был все ближе – Тиерн по-прежнему никого не видел, но волны, набегавшие на берег, становились все крупнее. Тиерн не стал надевать свой плащ; лихорадочно покидав на него все вещи, что не успел пристроить на свои места, он наскоро увязал плащ узлом и рванул прочь со всей скоростью, на какую был способен.
Его бегство был неожиданным для невидимых врагов. Отбежав достаточно далеко, скрывшись от озера за камнями, он услышал странный звук, словно шипели множества змей, рассвирепевших, яростных змей, или того хуже – шептали приведения, духи, не нашедшие упокоения и теперь пылающие жаждой мести. Их голоса, многократно повторяющие угрозы, бормотали и пришептывали, словно те, кто говорил, были не в своем уме и говорили одно и то же много раз. Отдаваясь от свода, злостный шепот заползал в уши Тиерна, и от этой фанатичной безумной угрозы у него кровь стыла в жилах.
« Мы найдем тебя, сейчас мы найдем  тебя, найдем тебя, найдем, тебя, тебя, тебя…»
Содрогаясь всем телом от бешеных ударов сердца, Тиерн упал на задницу прямо на влажную мелкую гальку в густой тени подле огромного валуна, прижимая к себе свой драгоценный узелок. Насилу уговорил себя выглянуть – и наконец-то увидел таинственных преследователей. Они плыли вдоль берега, по кругу – Тиерн же, думая, что они поплывут от острова по прямой, смотрел на крепость, то есть совсем в другую сторону, и потому их не видел.
Это были, без сомнения, люди, просто люди в серых одеждах с капюшонами, надвинутыми прямо на лица. Тиерн отчетливо видел руки одного из них, правящего их плавательным средством. Он втыкал шест в дно под темными водами, и длинные рукава открывали его руки до локтя. Просто руки. Чистые и белые. Но отчего-то Тиерну не хотелось бы, чтобы даже палец этой руки нечаянно прикоснулся к нему.
Острый нос челна ткнулся в песок, и тени в серых одеждах начали прыгать на берег. Тиерн услышал плеск воды, увидел даже намокшие сапоги, когда длинные полы серых одежд на миг задрались – и жуть снова навалилась на него удушливым страхом. Он крепче сжал свой узелок, он вцепился в него, словно тот мог защитить его от чего-то неумолимого и страшного, и крепко зажмурился. Липкий пот ручьями тек по его лицу.
«Мы найдем тебя. Все равно найдем тебя. Мы видим тебя».
Тиерн не двигался; никакая сила на свете не заставила бы его сейчас сдвинуться с места! Если они сейчас нападут на него, он кинется на любого, он вынудит их убить его на месте, всего лишь убить..! Но если он будет убегать, а они – догонять, и догонят… Об этом лучше не думать! Не слушать их мерзкие свистящие голоса, обещающие ему вечный ад!
Он слышал, как они проходили мимо. Слышал, как они замирали на каждом шагу и прислушивались. Видел чей-то влажный сапог возле своего укрытия, слышал, как под ним скрипела галька… Ужас снова заставил его крепко зажмуриться и даже перестать дышать. Единственное, что могло бы выдать его сейчас – это удары сердца, слишком громкие, просто раскаты грома!
Они не услышали; они почему-то не могли поверить, что все так просто, что он прячется в двух шагах от них, что он не выскочил с криком ужаса из своего укрытия и не бросился бежать, обнаружив себя. Их угрожающие голоса прекратили шептать ему свои страшные обещания, и Тиерн, на минуточку приоткрыв один глаз, увидел, что они совещаются, стоя все вместе неподалеку и чуть ли не уткнувшись друг в друга головами. Они не знали, что делать. Это вселило в него надежду – если враг не знает, что делать, значит, он не всемогущ.
Тем временем они до чего-то договорились. Один из людей в сером согласно кивнул и бегом направился обратно к своему челноку. Вернулся быстро, неся с собой какой-то мешок. Тиерну было очень любопытно, но он не посмел и шеи вытянуть. Человек с мешком направился к оставленному Тиерном костру; остальные неспешно пошли за ним. На несколько минут все исчезли с глаз Тиерна, и было слышно лишь какое-то непонятное лязганье металла, словно какую-то штуку собирали, подгоняя друг к другу разные составляющие части, да пахло разогретым металлом. Потом все стихло, и неизвестные появились вновь – вначале Тиерн увидел одного, пятящегося задом, а потом второго, идущего вслед за ним. И в их поднятых руках, сжимавших деревянные ручки - держалки, была растянута странно светящаяся сеть… металлическая сеть, это её они калили на костре!!!
Не долго думая, эти двое закинули её в расщелину, подозрительную им. Тиерн едва не закричал, услыхав, как зашипел раскаленный металл, упав в лужу. Справа тоже послышалось жуткое шипение – Тиерн обернулся туда, и увидел, что еще двое закидывают их сети в другой уголок.
Тиерн вновь зажмурился и подтянул под себя ноги. Шипение повторялось многократно, то удаляясь, то приближаясь настолько, что, казалось, он даже ощущает пар, поднимающийся с обожженной земли. Однажды край сети упал прямо около его ноги – и в тот же момент он с содроганием понял, что даже если бы она не прожгла его сапог, если бы он не заорал во все горло, он все равно был бы обнаружен. Сапог бы завонял паленым, как завоняли бы волосы, загоревшаяся ткань, опаленная плоть! Никакой мученик и герой, как бы он ни крепился, не укрылся бы от этой сети. Вот почему озеро и его берега мертвы; горячая сеть выдавала пока что лишь запах камней и песка.
Скоро поиски сетью прекратились; Тиерна не нашли лишь чудом, да и то потому лишь, что сеть, кинутая в его густую спасительную тень, зацепилась за острый уступ, повисла, и Тиерн расширенными от ужаса глазами смотрел на её раскалено-красные ячейки, висящие прямо у него перед лицом, ощущая их жар на своих щеках.
Сеть, полежав на шипящем камне, убралась прочь, но Тиерн не успел и духа перевести, как в волоске от его лица в камень ударило железо. Он едва не вскрикнул, но тут же зажал рот рукой, вцепившись зубами в ладонь. В трещину в камне упиралась острая пика. Её лезвие с одной стороны было отточено, подобно бритве самого лучшего цирюльника, а с другой – зазубрено, словно пила. Если это загнать поглубже в тело…
Пика постояла, словно раздумывая – и ударила вновь. Тиерн едва успел переместить свою голову влево, потому что, не сделай он этого, он лишился бы глаза и доброй половины головы. Лезвие, позвенев о камень, повозившись, отколупав несколько осколков, вынырнула из расщелины и больше уж не возвращалась. Человек, орудовавший ею, отошел – Тиерн слышал, как он выругался, - и дальше Тиерн слышал лишь звонкие удары  железа о камень. Только после этого он посмел перевести дух.
Ах, и хлеб! Все это неспроста. В свое хладнокровие, неожиданно появившееся, Тиерн не верил, и связывал его со съеденным в поселке Палачей хлебом. Он никогда не был храбр; и в любой другой день он завопил бы во весь голос, едва завидев эти серые фигуры. И уж точно ни единый человек на свете не смог бы смолчать, когда они начали ловить его сетью. Было в их действиях что-то особенно жуткое. Они ловили его, но он им был не нужен, и они удовлетворились бы своей добычей, даже если бы им пришлось выковыривать её по кускам, и лишь затем, чтобы потом побросать её здесь же, на берегу. Он не нужен им был ни живой, ни мертвый. Они просто хотели его поймать.
Шаги неизвестных удалялись, но Тиерн не спешил убегать, хотя какая-то часть его сознания просто вопила о том, что сию же минуту нужно убираться отсюда!
«Ага, черта с два, - насмешливо отвечала вторая, хладнокровная часть его разума. – Ты побежишь, как осел, а они, стоящие тут, за камнем, кинут тебе в спину этот свой зазубренный багор. Они стоят тут; они никуда не ушли. Они не могут понять, куда ты делся, они не могут поверить, что ты так быстро убежал, и не понимают, куда ты делся на этом пустынном берегу. Они просто стоят и ждут, что ты высунешь нос из своей спасительной норки, из той, что они почему-то пропустили, не обыскали, не заметили!»
И она, эта часть, оказалась права. Тиерн продолжал сидеть, тихо, как мышь, когда, наконец, раздался голос прямо у его камня, от звука которого он вновь вздрогнул.
- Это невозможно, - произнес кто-то. Тиерн не очень хорошо понимал по-карянски, в основном он лишь догадывался о предмете разговора, но догадывался верно. – Он не мог уйти. Он не успел бы уйти.
- И все-таки, его тут нет, - возразил второй. – Мы осмотрели тут все. Мы не могли ошибиться; разве нам не знаком этот берег? Я знаю тут каждый камешек, помню, где и который из них должен лежать. Вот смотри – он сдвинул его с тропы сапогом, а тут его след просто обрывается.
- Он убегал, а не улетал от нас, - насмешливо возразил первый.
- А может, он просто знает..?
- Не может быть, - отрезал первый. – Если б это было так, он бы сразу убежал туда. Он побежал совсем в другую сторону.
- А потом, пока мы калили сеть, пробрался туда, - упорствовал второй. – Нужно обыскать ход.
- И погибнуть из-за какого-то мелкого человечка? Зачем он тебе нужен? И зачем так рисковать?
- Он видел нас.
- И что с того? Что он сможет сделать? Что они все смогут сделать, даже если весь свет узнает о нас? Что он может рассказать? Что он знает? Ничего. А если даже и знает – ему же хуже. Он посеет страх своими рассказами, и люди будут более доступны нам. Только и всего.
- И все-таки надо обыскать ход, настаивал второй. – Мы не пойдем далеко. Это и в самом деле опасно. Но до лаза…
- Хорошо, - согласился первый.
Тиерн посмел даже высунуться из своей спасительной тени, чтобы разглядеть, куда направились говорившие – а они просто обошли валун, такой же большой, как и тот, под которым спрятался он сам, - и что-то громко загрохотало, словно эти двое подняли люк, прикрепленный цепями.
- Видишь? – спросил один из них, наклоняясь над люком. – Он не входил туда. Тут нет никаких следов.
- Нужно посмотреть чуть дальше, - настаивал второй.
- Ты с ума сошел?! Зачем тебе он?
Второй не ответил. Он подобрал полы своего серого неприметного плаща и ступил вниз.
«Интересно, что там такое, отчего они боятся туда пойти? – подумал Тиерн. – Какие еще чудовища могут таиться там? Кот может быть страшнее этих людей?»
- Ну, все, возвращайся! – нетерпеливо крикнул тот, что остался снаружи. – Не из-за чего рисковать!
Тот, что залез внутрь, не отвечал. Краешком глаза Тиерн видел, как он нехотя вылезал из-под земли.
- Мы должны остаться тут, - сказал он. – Ему некуда Деваться. Обратно он не пойдет. Это единственный выход, и, рано или поздно, он сюда придет. Тут мы его и схватим. 
Тиерн забылся тревожным, зыбким сном, скрючившись на камнях и прижав к себе покрепче узелок с драгоценностями. Изредка он просыпался, и в полусне видел яркий огонь, пылающий у хода, и две тени, склонившиеся над ним. Они не собирались его искать, они не хотели бегать по подземелью. Они просто его ждали. Они знали, что Деваться ему будет некуда, и он обязательно придет сюда, чтобы найти спасение. “Значит, там, за этим лазом спасение, - думал он в полусне.- Значит, туда нужно непременно попасть, а это…”Сон снова навалился на него, и голова отключилась, не додумав до конца.
Проснулся он окончательно от жажды. Во сне он видел ручей; и он пил, пил из него, погружал в ледяную воду лицо, захлебывался, но не мог напиться. Он начал злиться, ругаться, и проснулся, едва не застонав.
Серые тени все так же сидели, склонившись над костерком, уже почти прогоревшим. Кажется, они тоже задремали. Облизнув пересохшие губы, Тиерн едва шевельнулся, разминая затекшие плечи и ноги. Глаза его снова устремились к таинственному лазу, который так тщательно охранялся. Если он не попадет туда, то умрет непременно. От жажды – а эти будут сидеть и ждать, сменяя друг друга. Значит, нужно попытать счастья. Жажда была настолько сильна, что Тиерн почти не мог думать. Все его мысли витали исключительно вокруг воды. “Думай, думай, “- велел он себе. И придумал.
Почти у самой кромки воды он заприметил небольшую кучку камней, мелкой гальки. Если в неё попасть камнем, то получится небольшой обвал, просто легкий шум. Но эти двое могут подумать, что это он… они могут отвлечься, посмотреть в ту сторону, и тогда он должен будет бежать, очень быстро бежать… Тиерн еще раз двинул ногами, проверяя, не отлежал ли их, и будут ли они послушны. Еще бы попасть… Он выбрал камень поувесистей, взвесил его на руке… попасть бы.
Он попал; он попал очень удачно – камень разрушил маленькую пирамидку, получился небольшой обвал, словно кто-то неосторожный, пробираясь берегом, ногой столкнул камни. Тени у костра подскочили, поднимая факелы. По темной спокойной воде разбегались круги, и истошный визг огласил берег – то серые тени в капюшонах кричали в бессильной ярости, на миг забыв о том, что они пытались быть похожими на людей.
- Он уплыл, - сказал один другому. – Я предупреждал.
- Догоним его на острове, - ответил другой. – Он никуда теперь от нас не денется.
Тиерн, притаившись, слышал их торопливые шаги, потом плеск воды, скрип уключин.
Переждав еще немного, он рванул – тени в капюшонах обернулись, глядя, как он бежит, поднимая тучи мокрого песка и камешков, - и через миг был возле их догорающего костра. Распинав ногой головешки, он схватился за горячее кольцо и рванул крышку люка.
Серые тени на озере расхохотались. Это был смех жуткий, свистящий. Их лодка, немного отплывшая от берега, покачиваясь, тихонько плыла обратно, и они не спешили – они просто смотрели на отчаявшегося человека на берегу и смеялись.
Под люком не было ничего. Возможно, когда-то там что-то хранилось, как в погребе, но теперь там было пусто. И никуда не вел тайный ход. Они обманули его, выманили на пустое место, и теперь ему не спрятаться от них. От отчаянья и злости у Тиерна защипало в носу, щеки запылали. Серые тени приближались. Один из них, наклонившись, зацепил шестом берег, подтягивая лодку – и тогда Тиерн напал на них.
С диким рычанием он налетел на неизвестных, и  Кривой опустился на плечо одного из них. Человек под серым капюшоном заорал, и его одежда в миг почернела, а поврежденная рука повисла, как плеть. Возможно, это внезапное нападение и спасло Тиерна, потому что против одного он еще имел шанс выстоять.
Второй был умнее – Тиерн едва успел увернуться от его угрожающего вида тесака, метившего ему прямо в сердце, и выхватил из складок одежды верный стилет. Оружие, скрежеща, скрестилось, и от коварного стилета Тиерна, проткнувшего на своем веку немало смелых сердец, посыпались яркие искры и осколки – тесак жуткого незнакомца выщербил его, отколол от него кусочки так легко, словно в руках Тиерна был не стальной кинжал, а деревянная палка. Второй удар снова высек искры из металла, но Кривому повезло чуть больше, чем стилету. Серого это разозлило; из-под серого капюшона раздался такой жуткий звук, что Тиерн похолодел; волосы встали дыбом на его голове. То был не крик и не визг, то был клекот, словно какой-то хищник полоскал горло теплой кровью своей жертвы. Словно по волшебству из-под взметнувшегося серого плаща выскользнула тонкая сеть, позванивая, и Тиерн отшатнулся от её раскаленных докрасна ячеек. Это невозможно! Не может этого быть! Резкая боль убедила его в обратном, и обожженная кожа отвратительно завоняла паленым.
- Попался, – смех незнакомца был столь же ужасен, как и его плотоядный клекот. Тиерн, прожигая ладонь едва ли не до костей, с ревом ухватился за сияющую раскаленную проволоку и вырвал впившиеся звенья из тлеющего рукава. Край сети, свисающий из зажатого кулака Тиерна, был все еще раскален, и тот, не долго думая, наотмашь ударил им серого. Сеть, прожигая серую рясу, впилась в тело, серый страшно завопил, отбиваясь от пут. Это дало Тиерну небольшое преимущество, он плечом оттолкнул нападающего и кулаком ударил куда-то под серый капюшон. Нападавший хрюкнул, нелепо взмахнул руками, и Тиерн, еще раз ударив его в лицо кулаком с зажатым в нем Кривым, рубанул незнакомца по шее. С ним было покончено.
Распаленный схваткой, Тиерн обернулся ко  второму. Тот молча сидел на дне лодки, зажав рукой кровоточащую рану. Лица его под капюшоном так и не было видно, да Тиерну почему-то и не хотелось его видеть.
- Выход, - выдохнул он. – Где выход? Тебе лучше ответить, если хочешь жить.
- Жить, -  повторил неизвестный очень тихим, и вместе с тем страшным голосом. – Что ты знаешь о жизни, беглец? Я вот ничего не знаю; я даже не уверен, жив ли я, или я – это всего лишь чей-то сон, наваждение. И потому, возможно, в этом мире ничего не изменится, если ты сейчас отрубишь мне голову своим странным мечом.
Тиерн, ничего не понимая, отшатнулся от человека в капюшоне.
- Что ты несешь, безумец, - произнес он неуверенно. Он был совершенно сбит с толку безумными речами незнакомца. – Может, от твоей смерти мир и не изменится, но ты испытаешь несколько неприятных моментов на своей шкуре, и заодно точно узнаешь, жив ты или нет. Лучше тебе сказать мне, куда идти, не то я причиню тебе такую боль…
Неизвестный тихо, нехорошо рассмеялся, так, что у Тиерна волосы дыбом встали.
- Боль, - прошипел незнакомец. – Что ты можешь знать о боли, ничтожный?
Его презрение разозлило Тиерна. «Да что я, мальчишка, в самом-то деле? Можно подумать, это я сижу тут с отрубленной рукой, а он стоит надо мной и имеет какую-то власть», - раздраженно подумал он.
- Может, кое-что и знаю, - зло прошипел он, и с размаха воткнул лезвие в бедро неизвестного. Тот заорал, и Тиерн с садистским удовольствием повернул лезвие в ране, чтобы причинить еще большую боль. Здоровой рукой незнакомец ухватился за лезвие, словно хотел ослабить давление или вовсе вырвать меч из ноги, но Тиерн не дал ему этого сделать, и тот лишь обрезал руку. – Может, не так много, как ты, незнакомец, но и того, что знаю, хватит, чтобы немного тебя помучить. Ну что, хочешь еще поспорить? – Тиерн, усмехаясь, снова слегка надавил на меч, и незнакомец вновь взвыл. Его серая одежда быстро намокала, пропитываясь кровью. – Или все же расскажешь мне о том, как выбраться отсюда, пока у тебя есть шанс? Торопись. Скоро ты просто истечешь кровью.
- Я ничего не скажу тебе, Тиерн, - прошипел незнакомец, и Тиерна вновь обдало ужасом. Второй раз он слышал в подземелье свое имя, второй раз твари и монстры, обитающие тут, говорили ему – мы поджидаем тебя здесь, мы все знаем о тебе. – Ты, конечно, меня убьешь, и даже, может, будешь пытать, если успеешь – ты прав, я вот-вот истеку кровью, - но это не поможет тебе выбраться отсюда. Мы ждали тебя, Первосвященник Тиерн. Рано или поздно, но ты пришел бы сюда, или тебя привели бы поневоле. Ты принадлежишь этому подземелью, оно не отпустит тебя, Тиерн.
- Хватит болтать всякую чушь, - рассвирепел Тиерн. Слова незнакомца пугали его. – Тебе не удастся напугать меня.
- Ты уже напуган, - возразил незнакомец и вдруг расхохотался странным, булькающим смехом. – Ты никогда не выберешься отсюда, Тиерн. Ты умрешь здесь.
- Замолчи, - яростно заорал Тиерн, и, не помня себя, рубанул Кривым по скорчившемуся у его ног телу, еще и еще разрубая плоть.  Незнакомец замолчал; он лежал ничком, и теперь больше походил на бесформенный мешок, набитый мокрыми тряпками, чем на человека. Тиерн отступил тихо-тихо, стараясь даже не дышать. Его победа над двумя незнакомцами не радовала его, напротив – напугала его еще больше. Если жизни этих людей они же сами ценили так мало, то во сколько оценят они его жизнь? Совсем ни во сколько. А значит, этот, убитый, прав – у Тиерна нет даже шанса спастись.
- Ну, уж нет, - зло произнес Тиерн. – Нет, я сказал. Я все равно не дамся им в руки.
Не долго думая, Тиерн направился к первому убитому – он хотел снять его одежду и надеть её на себя. С некоторым содроганием он приподнял капюшон  на  мертвом лице – неизвестно, что он ожидал увидеть под ним, но это было всего лишь обычное человеческое лицо, заострившееся и выбеленное смертью.
Странно, подумал Тиерн. Самые опасные и страшные существа в этом мире оказываются просто людьми.
Нужно было что-то делать. Эти, в серых капюшонах, могли вернуться в любой момент. Они могли прятаться на берегу, поджидать его… Трясущимися руками, озираясь по сторонам, Тиерн поспешно стащил с мертвеца его серое одеяние и натянул на себя. Одежда, если не считать кровавого пятна на шее, была, как ни странно, чистой и пахла горьковато-свежим ароматом хвои. Под серым одеянием у убитого был теплый добротный костюм, такой, какой мог надеть бы благополучный зажиточный бюргер, и Тиерн поймал себя на мысли, что, кажется, ему знакома манера портного украшать ворот и манжеты, но он тут же отогнал от себя эту мысль. Если это и в самом деле один из добропорядочных бюргеров…. Нет, нет, не думать об этом.