кинф, блуждающие звезды. книга первая 30

Когда поднялся наверх Орлист вслед за последним воином, Тиерн дышал ровно.  Орлист подозрительно оглядел Первосвященника, но смолчал. Кивком указал ему на ступени – чего же ты расселся? Мог бы и сам догадаться! Тиерн, кряхтя, нехотя поднялся с утрамбованной земли и последовал вслед за Орлистом.
Войско Сильфов вышло из подземелья поздно вечером. Тиерн не смог запомнить, где был тот ход, через который юный Орлист вывел их на поверхность, да ему это и не нужно было. Если все будет  хорошо, то вернуться всегда можно…
Над головой Тиерна качнулись темные лапы вечнозеленых деревьев и далекие звезды, свежеумытые весенним морозцем, и у него закружилась голова от свежего вольного ветра  -  там, в подземелье, воздух был влажен и не такой, абсолютно не такой. В груди Тиерна поднялось ликование, дикая радость, и он даже подпрыгнул с радостным воплем, сбив рукой с наклонившейся ветви пласт подтаявшего снега. Орлист с неудовольствием посмотрел на него, но смолчал.
Сильфы, похоже не испытывали никаких неудобств. Ветер не пьянил их, влажный холод не пробирал до костей, ноги их не оскальзывались на подмерзшей тропинке. Все так же молча и почти неслышно они проследовали до дебрей – под их ногами земля, прикрытая сероватым крупчатым снегом превратилась в грязное месиво, - и весь отряд растворился в лесу.
Тиерн вертел головой, пробуя узнать место, где пролегал их путь. Кажется, это был вечнозеленый Паондлогский лес, откуда обычно доставлялись лучшие гамбы для кораблестроения. Подумать только, Паондлоги! Как далеко простирается этот странный подземный мир… Тиерн только однажды бывал там, и то пришлось ехать почти два дня, петляя по дороге меж непроходимого бурелома и маленьких деревушек, примостившийся кое-как на обочинах этой дороги прежде, чем они достигли Заповедной Чащи. А Сильфы прошли всю ту же длинную дорогу  еще до заката. Странно. Вот и эта змеящаяся дорога, Тиерн узнал её блеск – в песке, которым она была усыпана, было много камешков кремния, и они сверкали в багровых лучах опускающегося Одина, как самоцветы.
Немного погодя Сильфы свернули на неприметную тропинку – в одиночку Тиерн ни за что бы не отважился ступить на этот путь, почти не угадывающийся в оттаявшей траве, потому что все проводники, и честные, и не очень, которых нанимал царь, желающий лично осмотреть свои новые владения, уверяли, просто клятвенно клялись, что существует лишь одна дорога, ведущая в Заповедную чащу. А Заповедная Чаща – это, в свою очередь, единственное место, где когда-то умелые лесорубы расчистили местечко от валежника и камней, и где теперь можно было б вырубать деревья. Там же дорога расходилась на две ветки, и одна из них шла на запад, к Мокским горам и долине Великой Жабы, а другая – на север, к Норторку, Дану и прочим торговым городам. Однако у Сильфов было свое мнение о том, сколько путей есть в непроходимом Паондлоге.
Шли всю ночь; Сильфы оказались превосходными мастерами маскировки, Тиерн видел лишь Орлиста, который шел с ним вместе, словно опекая его. Остальные словно растворились в морозном воздухе. Тиерн слышал, как под его ногами ломается хрусткий ледок, наст, намерзший на тропинку к вечеру, слышал свое дыхание и видел пар, поднимающийся от его разгоряченных губ, иногда под его неосторожной ногой с оглушительным треском ломалась иссохшая ветка валежника. Но остальные, пусть и нагруженные всякими походными необходимыми вещами, шли так тихо, что ему начало казаться, что они с Орлистом продолжают путь вдвоем. Голый лес насквозь был просвечен лучами взошедшего Зеда, серебристо- белыми, и длинные загадочные тени перечеркивали снежное покрывало черными полосами. Было очень светло, так светло, что можно было пересчитать все ямки под сосной, выбитые дневной  капелью, были видны длинные волосины, развевающиеся на ветру – то одичавшая лошадь почесала о пень свою спутанную гриву, и они теперь так и остались здесь, зацепившись за длинную щепку.
Но во всем этом прозрачном и неподвижном лесу не было ни видно, ни слышно ни единого человека, ни одного из тех, кто вышел этой ночью в погоню за Предателем.
- Послушай, - обратился Тиерн к молчаливому Орлисту -  он двигался так тихо и бесшумно, что Тиерну иногда было страшно, словно рядом с ним шел не живой человек, а приведение. – Отчего мы таимся? Королева велела нам …
- Я знаю, что велела нам королева, - перебил его Орлист. – И, тем не менее, не нужен нам лишний шум. Думаешь, вашей правительнице, этой Тийне, понравится, что по её землям разгуливают вооруженные воины, которые, к тому же, ей не подчиняются? Она может выслать за нами погоню, а это нам ни к чему.
- Что же тогда? – спросил Тиерн.
- Что тогда? Тогда нам следует пересечь границу долины Королей, и мы окажемся в провинции в Долине Священной Жабы. Там мы затеряемся – по дорогам этих земель давно уже разгуливают вооруженные люди, и никто не обратит внимания на то, что появится еще один отряд. Даже такой большой.
Тиерн мысленно согласился с ним – он сам столько раз указывал Чету на то, что эта богатейшая земля, которая, по сути, ими завоевана, им не принадлежит, и что всяческий сброд, пользуясь беспомощностью властей, обделывает там свои делишки. Копи с золотом и серебром, лес, каменоломни – все это надежно охранялось разномастными разбойниками и повстанцами. Чет однажды только пытался оспорить у свободного люда эти земли, и потерпел сокрушительное поражение. Уже тогда армия его была слаба… Теперь и подавно.
- А затем, - продолжил Орлист, -  мы перестанем таиться и я при помощи амулета, что дала мне королева, найду Предателя.
- Что за вещица? – заинтересовался Тиерн.
- Осколок от той трубки, что курит Предатель, - ответил Орлист. – Чем ближе мы к ней, тем ярче горит этот осколок. Вот смотри!
Он полез за пазуху и достал маленький холщевый мешочек. Орлист еще и развернуть его не успел, как Тиерн уже увидел свечение, исходящее от осколка. Свет пронизывал сетчатую ткань, словно в мешке лежало маленькое солнце.
- Не может быть, - поразился Орлист, торопливо разворачивая ткань. Да, глаза его не обманывали – осколок светился, светился ярко, мерцая и мигая, как звезда.
- Так и должно быть? – осторожно поинтересовался Тиерн.
- Когда мы выходили из пещер, он еле тлел, - ответил Орлист. – Это было так слабо, что я сомневался, есть ли этот свет вообще или же мне его рисует воображение. Но так скоро! Это означает, что нам повезло – трубка где-то поблизости, и то, что камень мерцает, означает, что владелец её движется. Только куда он идет? От нас или к нам навстречу?
- Нужно разбить лагерь и  выслать разведчиков, - предложил Тиерн. – В такой поздний час мало кто будет блуждать по лесу, один и в темноте. Так что у нас есть шанс, что разведчики тут же изловят нужного нам человека.
- Пожалуй, ты прав.
Орлист остановился и оглушительно свистнул. Миг – и пустая поляна наполнилась людьми, как по волшебству. Тиерну казалось, что они выходили прямо из ничего, соткались из тумана и воздуха, и так же неслышно ступая, подходили ближе.
Орлист поднял вверх свой талисман; он ничего не стал объяснять, все итак было понятно. Приказов он тоже раздавать не стал – просто указал рукой в трех разных направлениях, и люди так же бесшумно, как и появились, снова исчезли в лесу.
Осталось совсем немного человек, которые начали разбивать лагерь. И все это делалось без каких-либо приказаний, все знали свое дело.
- Отчего ты послал людей именно туда? Откуда ты знаешь, где надо искать? – спросил Тиерн.
- В этих трех направлениях есть дороги, по которым кто бы то ни было мог бы идти из Мунивер. Если Предатель задумал спастись бегством – что ж, он не настолько глуп, чтобы идти сквозь дебри, он непременно пойдет по дороге. Мои люди просто последуют за ним и настигнут его.
Лагерь был разбит быстро, и скоро над маленькой полянкой вился дымок, палатки, искусно замаскированные под кусты и валуны, чуть светились изнутри приветливыми огоньками – путник, завидевший их, навряд ли поспешил к ним, напротив – поспешил бы убраться прочь от манящих болотных огней.
Тиерн был рад тому, что поход их почти окончен – ну, по меньшей мере, на сегодня. Он устал и очень хотел завалиться где-нибудь в палатке под походное одеялко, но Орлист почему-то не давал сигнала к отбою. Тиерн без толку слонялся по лагерю – Сильфы, которым он мешал и путался под ногами, кротко переносили его неуклюжее присутствие, лишь иногда прося его отойти. И Тиерн с неохотой подчинялся, сердито ворча про себя:
- Уйди! Отойди! Лучше бы сказали, что делать… Я тоже кое на что годен.
Изредка, проходя мимо темной палатки Орлиста, Тиерн тайком заглядывал туда – под трепещущим пологом угадывался в темноте тюфяк, а под ним что-то сияло. И чем чаще подходил Тиерн посмотреть, чем ярче было сияние.
« Однако, неужели это возможно? Так скоро… И наш таинственный враг будет пойман…»
На Тиерна начала наваливаться дрема; теперь он уже не скрывал своей усталости. Верно, это Певцы где-то начали петь свою песню, и отголоски их пения долетают и сюда.
«Зачем?» - подумал Тиерн. Он уже сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу, и звезды качались в небе над его лицом. Он засыпал; и не было никого, кто бы сказал ему – «крепись», и хотелось расслабиться и уплыть вслед за песней… и Тиерну было хорошо, так хорошо, что не хотелось ни дышать, ни смотреть, ни слышать.
- Эй, проснись, проснись, Первосвященник! – кто-то грубо тряс его за плечо, и сон отходил, унося с собой тепло, покой и радость. Песня была давно спета.
Тиерн попытался шевельнуться – и застонал. Он отлежал себе руку, которую неловко подвернул, когда уселся на землю, и жутко замерз. Ничего удивительного – он ведь заснул прямо на земле, на оттаявшем клочке прошлогодней травы.
- Что произошло… - пробормотал он, с трудом разлепляя веки. Перед ним сидел на корточках какой-то человек, спросонья Тиерн видел лишь неясный размытый силуэт.
Человек напротив тихонько рассмеялся, словно в словах Тиерна было что-то невероятно веселое.
- Произошло? – переспросил он; голос его был тих и вкрадчив, словно он не хотел, чтобы его кто-то услыхал, кроме Тиерна. – Ничего; но могло бы. Еще немного, и ты замерз бы здесь, и поутру Сильфы нашли бы тебя холодным и тихим, если бы не я. Вот, укройся-ка хорошенько, я нагрел это одеяло над костром.
- А, да… - пробормотал Тиерн, с трудом усаживаясь поудобнее. Толстое шерстяное колючее одеяло горячим коконом обняло его, и жизнь заструилась по промерзшему телу. Незнакомец заботливо поддержал его за плечи. – А ты кто?
Незнакомец снова рассмеялся тихим вкрадчивым смехом, и Тиерн, протерший глаза и как следует его разглядевший, от ужаса взмок. Горячая кровь опалила даже его замерзшие ноги, вернула жизнь в нечувствительную руку.
Перед ним сидел человек в сером плаще, лицо его было скрыто капюшоном, и на груди его красовалась уродливая синяя ящерица. Её Тиерн особенно отчетливо разглядел, насмешливый Зед словно нарочно высвечивал её своими холодными лучами.
- Что тебе нужно? – прошептал Тиерн. Ему показалось, что эти серые тени настигли его, что они шли именно за ним, и сейчас ничто не помешает им утащить его в свое жуткое подземелье. В глазах его был написан такой ужас, что незнакомец пожал плечами с досадой.
- Послушай, я все-таки спас тебя от смерти, - с неудовольствием произнес он, - и что я вижу вместо благодарности? Может, радость? Нет! Может, ты сказал мне какое-нибудь теплое слово? Ничего подобного! Я вижу лишь страх. Поверь мне, не нужно меня бояться. Ты спал, спал крепко – Певцы умеют делать свое дело. Если бы я хотел тебя забрать с собою, я унес бы тебя, и ты проснулся бы лишь… гхм… ну, не будем об этом. Я не за тем послан к тебе.
- Послан? – переспросил Тиерн. Незнакомец кивнул головой:
- Именно послан. Я так долго ждал, когда представится удобный момент! Сейчас спят даже Сильфы, да весь лес спит – кажется, Певцы, загоняя свою добычу, перестарались, и ничто и никто не помешает нам поговорить.
- О чем нам говорить? – нервно выкрикнул Тиерн, и незнакомец прижал палец к губам:
- Тише, тише! Экий ты горячий… я пришел предложить тебе место в нашем Ордене.
- В вашем Ордене? Что за Орден?
- Разве ты не видел? Орден синей ящерицы.
- Хорошенькое дело! Ото всей той дряни, что я видел, за милю несет мертвечиной! Ты хочешь превратить меня в дохляка-зомби с высунутым синим языком?!
- Помолчи-ка, - строго произнес незнакомец и снял капюшон. Холодный Зед озарил его голову, его приглаженные волнистые волосы… Тиерну стало и вовсе не по себе. Под капюшоном таилось вовсе не загадочное животное, не чудовище, а обычный человек. В его усталом лице, в глазах, обведенных темными кругами от недосыпания,  не было ничего таинственного и страшного, и это пугало более всего. – Что ты знаешь? Что ты видел? Ничего; меж тем наш Орден наделен такой силой и властью, какой никогда не будет ни у одного земного короля, да и у подземного тоже. Мы – самые могущественные люди на  этой земле! Мы можем взять все, что нам понадобится, мы вхожи в любой дом, наше присутствие никто не замечает, но все его боятся. Все судьбы людей в наших руках; а сейчас мы властны выбирать, кто будет жив, а кому стоит умереть.
- Вы – Кровавые Учителя?! – потрясенно прошептал Тиерн. Незнакомец наклонил в знак согласия голову:
- Именно так. Так нас называют в народе, все эти неумытые неучи. Сами мы себя так не называем никогда, но если тебе удобно, в нашем разговоре ты можешь пользоваться этими словами. Там, в подземелье, ты был жертвой, что уж скрывать. Но ты прошел испытание. И потом, когда ты так опрометчиво прыгнул в объятья этих Сильфов, мы пытались предложить тебе то, ради чего я догнал тебя сейчас.
- Предложить! Хорошенькое дело! Вы всех послушников ловите раскаленной сетью и с почтением тычете в них острыми баграми?!
- Ну, ну, не горячись! Это всего лишь проверка, и ты её блестяще прошел! Конечно, наверное, мы погорячились, но ведь все обошлось?
- Но как… зачем..? Кто..?
- Ты хочешь знать, что мы из себя представляем? Что ж, изволь.
Все ведь думают, что мы – мерзкие чудовища, или, того хуже – что мы демоны из ада, откуда призвал нас Учитель, но это не так. Мы так же рождены земными женщинами, так же росли вместе со всеми. Одно лишь различие – мы выше всех! Мы избраны быть выше королей и судей! Ты слышал о Палачах, коих все боялись и уважали? Так вот эти Палачи были нашими рабами! Высший Суд подчинялся только нам. Мы могли указать на любого человека, и Палачи казнили бы его – разве это не величие, разве это не сила?!
- Но зачем? – спросил Тиерн, и его собеседник насмешливо фыркнул:
- Зачем?! Ты, когда завоевывал эту страну,  спрашивал – зачем? Когда резал и убивал побежденных – разве тебя интересовало, что станет конечным итогом твоих действий и к чему все это приведет? Нет; разве само по себе то, что ты делал, не нравилось тебе?
Но если тебе нужна цель, та правда, которую не знает никто, кроме членов нашего Ордена я скажу тебе. Мы – личная охрана нашего господина, того, кого эти Сильфы-недоумки называют громким именем Предатель.
- От чего же вы охраняете его?
- О, ты не поверишь, когда услышишь, не поверишь в то могущество, которое наш Орден несет в себе! Мы охраняем его от смерти. И покуда жив наш Орден, жив и наш господин.
- Не может быть!
- Может. Ты же видел наше капище, наши алтари там, в подземелье?
- Сильфы говорили, что оно было закрыто многие сотни лет… и все это время ты служил своему господину? Ты сидел там, взаперти?
Незнакомец поморщился:
- Не слушай Сильфов. Что они могут знать об Ордене? Только страх; с Орденом они связывают лишь страх. Да, капище было закрыто – все тогда, давно, когда господин вынужден был закрыть его, думали, что закрывают и Орден. Но Орден – это не врата в ад, и послушники его не сидят над алтарями всю жизнь! По сути, закрыв капище, господин ничего не изменил. Мы были всегда; мы лишь затаились. Слышишь? Мы повсюду! Орден нельзя ни закрыть, ни распустить одним поворотом Ключа, мы, как корни огромного дерева, оплели всю страну. И в каждом городке, в каждом селе ты найдешь хоть одного послушника Ордена.
Не думай, что наша миссия заключается лишь в том, чтобы приносить жертвы – это лишь крохотная часть того, что нам должно делать. Каждый из послушников, сообразно своему положению в обществе, выполняет некое задание…
- Что это за задания?
- Все просто; что бы ни было поручено послушнику, все – это служит только одной цели: наш господин жаждет господства над миром. И он то получит, не сомневайся!
- Господства? Так отчего он не соберет  армию и просто не завоюет этот мир?
- Ты с ума сошел? По-моему, ты лучше меня знаешь, что такое война. Любой из нас все-таки смертен и может погибнуть в бою. Зачем нам такой риск? Если б мы были так безрассудны, мы взяли бы в символ к себе какой-нибудь красивый, но затрепанный в веках знак, льва или волка, например, которые кидаются в бой, ни о чем не думая. Но мы хитрее; ты знаешь, что это за ящерица изображена на моей одежде? По твоему лицу вижу, что знаешь. Она подкрадывается незаметно, и будь то хищник или крохотный зайчонок, но он будет её добычей! Она отравляет спящего своим ядом, и животное умирает. Полежав немного, от яда оно становится мягким и сладким, и маленькая жалкая ящерка выпивает того же льва дочиста, слегка надкусив ему шкурку… Это ли не сила?
- А Сильфы? – не унимался Тиерн. – Они говорили, что ваш Орден бессилен против них.
Незнакомец недовольно поморщился:
- Это правда. Я не знаю, в чем секрет их силы. Думаю, господину он известен. Думаю, он был известен и Ордену, но с течением веков мы утеряли разгадку. Я не могу убить Сильфа, и, прикоснувшись к их странной Чистоте, я становлюсь слабым.
- Слабым?! Чушь! Вот они все спят! Поди и убей любого из них, и никто…
- Глупец! Убить и стать жертвой Равновеса?
- Что?
- Не убеждай меня, что с вами нет Равновеса; я слышу его, я чувствую его страдание и отречение от чистоты Сильфа. Но здесь его нет; значит, он ушел с другими в лес… Ты хоть знаешь о силе Равновеса?
- Я никогда не слышал даже о таких существах, - ответил Тиерн.
- То-то ты так глуп. Равновес – это почти брат Бога! Он может поразить тебя единым словом, даже если ты находишься в сотнях стран от него, даже если он не знает тебя, даже если он никогда тебя не видел! Если бы я сейчас, следуя твоему совету, поперерезал бы всех до единого Сильфов, и тебя, не оставив за собой ни единого свидетеля, никого, кто мог бы меня уличить и указать на меня пальцем, он все равно убил бы меня. Поутру они вернутся, все, кто ушел вечером, и Равновес с ними. Если б он увидел своих Сильфов мертвыми, он бы просто проклял того, кто это сделал, и его проклятье достигло бы меня, где бы я ни был.
Кроме того, ты знаешь, что такое Сильф? О, это не просто дух, безмятежный, кроткий и справедливый. Сильфы поклоняются стихиям и металлам, и те их защищают. А если б меня проклял умирающий Сильф? Бр-р! Представь, что он поклонялся б огню… да и воде – не все ли равно? Утонуть так же неприятно, как и сгореть…
- И вы противостоите столько лет таким силам? – поразился Тиерн. Незнакомец кивнул:
- О, да. И весьма успешно. Добрых сил в этом мире предостаточно, они могущественны, но они ничего не  могут сделать с нами, даже не смотря на то, что мы – слабее. А значит, ничего дурного и дальше с нами не случится. Ну, так ты согласен? Поверь мне, такой шанс выпадает не каждому и не каждый день.
- И что… что я должен сделать?
- Ничего; сейчас – ничего. Я просто отмечу тебя синей ящерицей, и ты будешь ждать приказаний, как и всякий послушник. Я знаю, ты занимаешь высокое место при дворе, так что твоя миссия будет очень ответственна. Думаю, даже сам господин будет говорить тебе, что нужно делать. В награду ты можешь забрать себе те золотые вещи, что так приглянулись тебе в подземелье.
- Что?! Все?!
- Все, сколько сможешь унести. Но обещаю тебе, что пройдет немного времени, и этот золотой стул, что так пленил твое воображение, потеряет для тебя всякую ценность в сравнении с истинными нашими ценностями, и ты, наверное, даже будешь использовать его по назначению.
Тиерна колотило; все эти вещи, что говорил ему незнакомец – они волновали его душу и смущали разум, готовый улететь в небытие. Он жаждал этого! О, как он этого жаждал! Тайная власть и безнаказанность – вот что влекло его в Ордене. Служить господину? Да ради всех Богов Пакефиды! За такую плату…