Фактор Фа. Сатана там правит бал. Вертеп - 14

          Прямо в лоб, и ниже.

  Мальчики, конечно, перепугались. Больше ребят перепугалась Лидия Павловна. Она стояла позади.  - Что же, вы так не аккуратно?  Хорошо - головы целы.
В конце аллеи показалась большая группа ребят. Впереди  шёл Арамчик он вёз тележку, остальные крутились вокруг.   Вместе с ребятами шла тётя Дуня. 
- Ой, дурная примета, -  сказала повар, - зеркало бьётся к
 несчастью.                -  А голова? - спросил кто-то.   
- Так головы, слава богу, целые, - ответила не зная кому  Лидия Павловна, - так, малыши, все в сторону, шкаф повезут, только старшие. Шкаф так и везите боком, как он и стоит.  Завяжите  двери. 
- Лидия Павловна, куда этого истукана Фасолина?   
- Назад, в пионерскую, надо руку ему приделать на место.  Онуфрий, организуй покраску.   
-  Давайте, вот на этот постамент его поставим, вместо  вазы, всё равно в ней цветы вянут, - предложил Буратино.    
-  Пусть это будет памятник лагерному трубачу, - сказала  маленькая девочка из младшего отряда.
- Лагерному трепачу.  Кто сказал, никто не понял. 
- Я не возражаю.  Ответила заместитель лагеря.          
 Все взоры были устремлены на Антона и Дмитрия, они  сняли вазон с постамента, и  водрузили "горниста». Все  смотрели на новый памятник "Лагерному трубачу", сравнивали  его с оригиналом. Никто не ожидал, в белый лоб гипсовому трубачу попала стрела с чёрным пером и присоской, и свалилась под ноги Фасолину. Все стали озираться в поисках стрельца.   
 Через секунду вторая стрела со свистом угодила в горниста без правой руки, в трусы, оставив резиновым наконечником чёрную отметину.            
На крыльце третьего отряда стоял Женька с огромным  спортивным луком. Рядом Слоёнов, и подавал стрельцу третью стрелу. 
- Семиглазов! - закричала Лидия Павловна, - сейчас же перестань.  А если, в глаз!?      -  Семиглазов, и в глаз? Это невозможно, - пошутил Фасолин.   
- Откуда у тебя такой лук? - спросила  заместитель начальника. 
- Я ему смастерил, - завязывая дверцы шкафа  сказал Буратино.   
- Онуфрий, это не дело, лук смастерил, он теперь по людям стрельбу открыл. А если, в глаз?       
- Он не в глаз метил.  Женька меткий стрелок.  Я сразу заметил, на то и Семиглазов.   
- Какой же он меткий? Стрела в лоб угодила. Глаз рядом. 
- Да и вторая стрела не в глаз попала, - свёл в шутку Фа-Фа беспокойство Лидии Павловны.   
  Ребята установили шкаф на тележку и повезли. У памятника остались Вихров и Фасолин.
- В тебя стреляли, дурная примета. 
- Понял, буду ходить в шлеме, - продолжал шутить Фасолин.    
- Фа, ещё в штаны хоккейную мыльницу поставь, вот тогда  будет полный хоккей, - глядя на пионера, пошутил вожатый Вихров. 

  Фа-Фа вспомнил прощание с Судариком.  Это Ваня сказал, что ему придумано агентурное имя "хоккеист". Юра срочно прокрутил один важный файл в своей голове. 
Когда Фасолин спустился с небес на землю, рядом никого не было. Вихров удалялся в сторону клуба. Фа-Фа поднял две стрелы, посмотрел в глаза своему памятнику.
   
- Не больно? Юра обернулся. 
- Кому?
- Да, тебе.
- Ему больно, - и Фасолин указал на "горниста".   
Рядом в чёрных очках стояла Смагина.  - Так недолго и  ... без всего остаться, - загадочно сказала Таня. 
- Ему это не грозит. 
- А тебе?
- Я уверен, что тебе это будет не выгодно. 
- Почему, так считаешь? 
- Я оптимист, к тому же я тебе,  должен кое-что. 
- Что ты, говоришь, я и забыла. Ты же святой.  На тебя лицезреть надо.
- На него лицезрей, хоть сутками.    
- Я и смотрю, а ты, слепой. Не видишь: твой идол без  руки, в "лобешник" получил, второй стрелой между ног зафитилили, и по настоящей голове получил, а ты, не видишь.
- Я всё  вижу, не слепой. 
- Я  тоже, не слепая.

      
                Улики и алиби.

 "ЧП" со шкафом, памятником и Фасолинской головой  обсуждалось не долго. Девочки мылись, и ничего не видели, и  не  все мальчишки были свидетелями этих событий. Два сводных друга Французов и Суворов (через Фасолина) в это время сидели за старой дверью в новой бане, и поочерёдно смотрели в щёлку.  - Что видно? - еле слышно, спросил Суворов.      
  Миша прижал палец к губам, и прильнул к щёлке в двери.   Валентин ждал, когда дружок соизволит насмотреться, и уступит ему своё место.
- Зачем ты, меня сюда притащил?  - он тихо толкнул в бок Французова. 
- Погодь, самое интересное  началось.
- Дай, посмотреть.  Миша, нехотя уступил своё место у дырочки в двери.  Валентин, то одним, то другим  глазом прикладывался к щелке.
- Ну, как? - спросил Миша.
- Ничего не видно, одни ноги.    
- А выше? 
- Они все ушли.   Суворик встал с колен.
- Миш, не уже ли, тебе это интересно?   
- По правде, не особо.   
- А я их презираю.  Все девчонки, мои враги. Все глупые создания. 
- Я не на маленьких смотрю. Эти-то о, го-го уже. И сверху, и снизу.
- Какая разница? С ними говоришь, так они только тебе на губы и смотрят.   
- А ты, не смотришь на губы?   
- Ради чего? Что я бабник?   
- Чего,  тогда  пришёл? 
- Ты позвал, я пришёл. 
- Валька, пойми, они же голые.   
- Ну, и что? 
- Тогда, сиди, и мне не мешай, один буду смотреть. Тихо, кто-то пришёл.  Мишка прильнул к щёлочке.
  В парилке, Миша увидел, как раз напротив второй старой двери со щелями, на второй ступеньке сидела Юля, рядом  Кочкина, обхватив руками ноги, положив голову на колени. Лида  смотрела на подружку...      

 Всё это видел и Суворов. Мишка дал посмотреть несколько секунд. Мишка явно занервничал, торопил друга вернуть дырочку обзора, но Валентин молча, показал кулак.  Кулак Суворова весомый аргумент, и Французову пришлось ждать.
 
  "Зря, я ему дал посмотреть. Проснулся чукча. Что его там так привлекло?" 
    
 Теперь Валентин дал посмотреть Мишке несколько секунд. Мишка впился глазами в щёлку, и его затрясло, у него задрожали губы. Суворов силой отстранил Мишку от двери, и сам занял место наблюдения. Мишка стоял, и злился на Вальку, стал срочно искать ещё одну щёлку в двери.
   
   “Зря, я его всё-таки притащил, ни себе ни людям".      Только, так подумал Французов, как Валентин уступил ему своё место. Мишка прилип к двери.  Две подружки заворожили Французова. 
- Ты чего? - тихо, спросил он у Суворова.            
- Сам смотри, я не могу на такое бесстыдство смотреть.   
Мишка обрадовался, он был так увлечён, что не обратил  внимания, как его товарищ, прильнул к нему сзади вплотную, и задрал ему рубаху ... 
    
 Мишка почувствовал - чья-то рука с дьявольской силой держит его. Ему заткнули рот грязной тряпкой ... Единственно, что понял Мишка, он разобрал, как над самым его ухом проскрипели слова: "Так вас и надо ... всех французов и итальяшек. Заполонили, испоганили всю Россию".               

                ...

  В это самое  время, совсем рядом, в котельной бани, вожатый Олег топил котёл. Рядом на корточках, перед открытой топкой сидел Суворов Валентин из второго отряда. Он отрешённо смотрел на пляшущие на поленьях языки пламени.
- Закрой дверцу. Вредно долго смотреть на огонь, - сказал вожатый.   
Валентин молчал. Олег подсунул под паренька  поленце, усадил на деревяшку.    
- В топку не свались. Слышишь, что говорю? Валька?  Ты, чего? Заснул?  Суворов вздрогнул, посмотрел на Олега. 
-  Я ещё одно полено подкину, и закрою.
-  Пока  хватит.   
-  Олег, я прослушал, что было дальше? Повтори. Попросил  Валентин, и закрыл дверцу топки титана.   
             
-  ... Дальше прибежал Дёмин, и закричал мне: "Беги, там твой Фа-Фа умирает. Где врачиха?" Я его направил в раздевалку,  Римма Венедиктовна была там. Валерка побежал, остановился в дверях, и кричит мне;  " ...и твой Вихров, тоже загибается".

  Суворов сидел, и внимательно слушал вожатого, боясь  пропустить  слово.      
- Я прибежал на центральную аллею, где ваза, там полно  народа. На земле лежит, весь в осколках Юрка Фасолин, голова  вся в крови.  Я первым делом подумал, что Фа-Фа, опять спектакль устраивает, подготовив моего друга.  Когда я узнал, что зеркало разбилось о голову Фа-Фа у всех на глазах, понял - это не концерт по заявкам. Я схватил его, и понёс в медпункт.  Ребята следом повели Вихрика. Ему, тоже, по голове досталось. Валька, я тебе одну тайну открою. За ними постоянно следует злая сила. Она несколько раз пыталась убить их. Обоих Юрок, и всех кто рядом с ними, и мне доставалось. Ещё как.
-  Знаю, тебя несколько раз били, потому, что ты, им друг.  Олег, я тебе, тоже тайну скажу. Ты, никому. 
-  Само  собой.   
-  Знаешь, зачем я сюда к тебе навязался? 
-  Не знаю,  скажи.   
-  Олег, я почти, месяц мучаюсь. 
-  А ты, не мучайся.    
-  Олег, я согрешил. 
-  Так покайся. 
-  Каются за грехи перед  смертью священнику. 
-  Глупый, каяться можно в любое  время, и не обязательно священнику.
-  Я, тебе покаюсь. Можно? 
-  Конечно, можно, - и Олег засмеялся.   
-  Я кроме шуток.   
-  Не верю, что ты, и вдруг согрешил.      
-  Без шуток.  Месяц назад, в ту смену, в меня, словно бес вселился. Помнишь, в первый день, все наши в походе были, а вы нас в бане мыли. 
-  Валька? И ты, тоже, согрешил в бане?         
-  Чего? Нет, это было не в бане.          
Олег открыл рот. Суворов продолжал каяться. 
- Мы, потом играли в футбол. У меня в голове была одна  мысль - убить Вихрика, когда он забил нам гол. Я и на тебя разозлился, за второй гол. Это я тебя кедой по яйцам.
- Ну, спасибо, дорогой. Я, тоже был готов, но не знал, кого  убивать. 
- Олежек, я каюсь.   
- Ладно. Мы живы. Отпускаю, тебе этот грех.
- У меня, ещё один грех.
- Ещё?  Тогда кайся, сын мой, - смеясь сказал вожатый.   
- Это я Антона кинул через бедро и ногу ему вывихнул.    
- Валя, все видели, ты нечаянно. Всякое бывает, тем более в самбо. 
- Нет, я это сделал нарочно. В меня бес, тогда вселился. 
- Больше не грешил? 
- Честное слово, нет.               
- А с девочками?   
- Да, ты что!? Олег!? Чтобы я ...  ни в коем разе. Олег, я полчаса тому назад с Мишкой ходил в дальний угол, где двух убитых мужиков нашли ...   
- Может, это ты, мужиков замочил? Кайся, я прощу.      
- Честное пионерское, это не я. 
- Верю, что дальше? 
- Когда меня следователь допрашивал, я соврал  ему...      
- Молодец, это не грех. Ты, здорово поступил. Что ему соврал?   
- Я сказал ... вообще, той ночью, когда я ходил в туалет, я сам видел, клянусь, у Ваньки была подозрительная постель. 
- Чем  же? 
- У него под одеялом лежали вещи всякие, а самого его не было. А Ванька наговорил всё наоборот, будто у меня кровать была пустая. У жирафа не стыковка вышла по времени, он стал бочку на меня катить. Мне обидно. Я его не видел. 
- Не переживай. Это не ты. Я тебе верю. Ваньку - хулигана выгнали с треском из лагеря.  Он побил Фасолина, Мишку. Может, в Сударика Бес вселился?   
- Олег, и я про это. Я с Мишкой там был, я его через бедро кидал осторожно с захватом, и с подсечкой слева.   
-  Ну?  И ты, из него инвалида сделал?   
-  Нет, он меня настойчиво звал в баню за девчонками подглядывать. 
-  А ты, отказался? 
-  Да, отказался.         
-  Что, я могу сказать?  ...Правильно сделал, мал ещё. Так, Мишка где? 
-  Не знаю, может один пошёл?   
-  Где вы, собирались подглядывать? В окнах нет ни одной  дырочки. Я лично, ремонтировал баню.
- Я не знаю. Мишка знает.   
- Чего же ты, его закладываешь?   
- Я тебе, говорю по секрету. У меня, как и тогда была мысль убить Вихрова, но теперь мысль - убить Мишку Французова. 
- Мишку? За что? Он хороший пацан.    
- Сам не знаю, - пожав плечами, сказал Валентин, - я напряг вся свою силу воли, и прогнал эту навязчивую  мысль на счёт Французика. Мы, как ни как, друзья.    
-  Молодец! Так и надо. У тебя сильная воля.          
-  Олег, идём Мишку, поищем. Я его давно не видел.               
-  Идём. Хорошо, что с Юрками всё обошлось. Докторша  сказала, что ничего страшного. 
Они вышли, зажмурились от солнца.  -  Где он, может быть? 
- Идём, обойдём  баню.   
   
 Они сильно постучали кулаком в раздевалку. В бане раздался девчоночий визг. Щёлкнула задвижка, выглянула Римма Венедиктовна в белом халате.      
-  Вода горячая? - спросил Столицын. 
-  Горячая, горячая, иди, не мешай.
Докторша хотела, закрыть дверь. Суворов пригнулся, и заглянул в баню, в раздевалку.    - Куда, бесстыдник? Там девочки. 
Дверь перед носом захлопнулась.    
-  Ааа, не в меру любопытный, смотри, нос прищемят.               
-  Олег, я видел. 
-  Французова?   
-  Нет.
-  Кого? Девчонку? Теперь, она тебе присниться.   
Суворик кивнул.   - Я ещё видел...   
- Кого?
Парнишка смотрел на вожатого, и молчал. 
- Язык проглотил?   
- Гитару.   
- Какую гитару?    
- Игорёхину. 
- Я подумал, ты самого Корнея увидел. У тебя такой странный вид. 
- Так, он без гитары никуда. На пляж берёт с собой, в столовую, и в баню.
- И в баню?
- Я его не видел, я видел его гитару.   
- Валька, там девчонки и врачиха.               
- Ну, да. Я гитару видел.   
- Валентин, ты большой парень, это не моё, и не твоё дело, у Корнеева свой вожатый  Костик, нет, не Костик, новый Андрей, пусть сам своих овец и баранов пасёт. Идём Мишку искать, вот у него вожатый Костик, я твой вожатый.    
- Олег, ты чего? Костик у меня вожатый. Мишка из твоего отряда. Я перешел во второй отряд.
- Да, да... Я сам угорел, голова побаливает.

 Олег и Валентин обошли новую пристройку бани, заглядывая во все окна.   Ничего не видно, ни одной дырочки - сожалел Олег. - Как он собирался подглядывать? У меня на связке ещё какой-то ключ имеется, наверно, от нового отделения. На гвоздике в кочегарке.    Олег побежал за ключами.          
                ...      

Они подошли к двери нового отделения. Олег дёрнул дверь, закрыто. Стал вставлять ключ, что-то мешалось в замочной скважине. Валентин нагнулся, посмотрел в скважину.
- Там вставлен другой ключ, с той стороны.         
Парни переглянулись. Олег стал тихонько выталкивать ключ из скважины.   
- Не так, уронишь, а этот, может и не подойдёт, - высказал своё предположение юный самбист второго отряда, - в кино в таких случаях, газету подкладывают, ключ падает, и его вытягивают. Здесь и газету не подсунуть. Олег, у кого запасные ключи? 
- У Василия Аркадьевича, он в Москве.      
- Он что с ключами от бани в Москву поехал? Ключ, от этой половины, у тебя стырили, и подменили.  - Кто?    
-  Не знаю, может и Мишка свистнул.    
-  Стой здесь, я к Фа-Фа, у него ключ от кабинета, все запасные ключи в столе начальника. Там и от бани, кладовой, библиотеки, все, и от сарая. 
- Тебе Фа-Фа не разрешит в кабинет.
- Где Лидия Павловна? 
- Олег, она в бане с докторшей. 
- Понял, вместе с Корнеевым - гитаристом. Во весь рот заулыбался Олег.   
- Возможно, там и Французов. 
- Боже! Я и забыл, что за лагерь у вас. Кругом менты, а пионеры, как мухи по баням, с вожатыми и докторами моются. Олег продолжал улыбаться.
- Там вожатых нет.   
- Есть, дорогой, Маргарита, я видел. И врачиха с замом.   
- И исполнитель песен Высоцкого.
- И чемпион по теннису.    
- Нас там нету, - засмеялись оба. 
- Я вожатый, меня волнует мой Французов, остальные сами пусть разбираются. Не  уходи, я за Фафаней. Он разберётся с ключами, и с этим  бардаком.   
   Олег бегом поднялся по тропинке, искать Фасолина. Буквально через минуту из бани вышла Смагина Таня с полотенцем на голове. Она заметила Суворова, который крутился под окнами бани.
-  Ты? ... Никак девочками заинтересовался? 
-  Нужны вы, мне очень, как рыбе зонтик.    
-  Брось, притворяться, ты же пацан. 
-  Танька, что там в бане гитара делает?   
-  Моется.   
-  Честно, я видел. 
-  Так, ты подглядывал, нахал?   
-  Я ничего не видел.   
-  А хочешь, увидеть?   
-  Хочу, - сам не ожидая от себя, ответил Валентин.    
-  Идём, малышня помылась, как раз старшие девчонки  моются. 
-  Куда?
-  Идём, не спрашивай.   
 
Они подошли к двери нового отделения. 
- Вон там ключ, туда и повесишь.  Я пошла, никому не болтай.    
 Девчонка поправила платье и убежала вверх по тропинке. Валентин просунул за угол в щель руку, нащупал на гвозде ключ. Он огляделся, протолкнул ключом тот ключ. Мальчик услышал звук удара ключа о пол. Ключ в руке повернулся легко. Дверь открывалась наружу. Валя перешагнул порог. Тамбур без окон, открыт. Суворов вошёл в раздевалку, направился к двери в баню. Вокруг не убрано, скамейки сдвинуты в одну сторону. Дверь в баню чуть-чуть приоткрыта. Мальчик взялся за большую деревянную ручку двери  и  ...    

 Вдруг дверь резко распахнулась, и сильно ударила Валентина прямо по лбу. В глазах потемнело. В ушах стоял звон ...

 Через несколшько секунд Суворов пришёл в себя от удара. Потряс головой. Когда скамейки перестали кружиться, "остановились на месте", и пол перестал качаться, он вошёл в банное отделение. В конце на последней скамейке сидел Миша Французов ... и беззвучно плакал. Валентин подошёл к другу. Миша взглянул на него. На лице Французова был ужас. Он закрылся от Суворова руками, словно ожидая удара.      
- Миша, - дотронулся до него Валя.   
 Французов вскочил, и бросился с кулаками на Суворова.      
- Гад! Сволочь! Предатель! Я все расскажу, так и знай. Ты, мне не друг, больше.   
- Миша, ты чего? - защищаясь от его кулаков, спрашивал изумлеённый Валентин. 
- Сволочь, больше, ты никто! Не подходи. Я повешусь, и ты, будешь виноват.  Валентин ничего не понимал.
  Хлопнула дверь. Суворов обернулся, в баню вошли: Столицын, Вихров и Фасолин. Французов закрылся руками и зарыдал, отвернувшись к стенке.      
- Миша, - к нему подошёл Фа-Фа, и погладил друга по голове.      
- Я его убью, так и знайте.   
- Кого?   
- Тебя, гад! - и Миша со всей силой ударил Суворова кулаком в лицо.  Валентин не ожидал, и не успел отвернуться. Из носа закапала кровь. Вихров взял Мишу в охапку, силой усадил на скамейку, затем успокоил его.   
-  Что здесь произошло?    
-  Валя, что случилось?   
-  Не знаю, я вошёл, он на меня  как кинется, - зажав нос сказал Суворов. 
-  Заткнись, я убью тебя, сегодня же, и сам повешусь. 
Фасолин приложил руку к зелёному пятну на своей голове, и заморгал.  - Не могу, думать, голова сильно болит.    
Валентин открыл кран, подставил под холодную струю переносицу.      
- Я, кажется, догадываюсь, - сказал Олег, глядя на Вихрова.   
- Я ничего не понимаю, тоже сильно болит голова, - ответил  второй вожатый.   
- Надо ждать, когда у Фа-Фа пройдёт голова. Он разберётся. Я ничего не соображаю, - продолжал  Вихров. 
- Вы, все какие-то странные, не можете понять, или не хотите понять, - удивился Суворов  Валентин.
- Заткнись, пидер, я убью тебя! 
- Что я тебе сделал?   
- Ты, говно, русский, да? Я, тоже русский, у меня фамилия Французов. Суворов, ты, сраный пидер, я убью тебя.         
- Успокойся, Миша, я единственный из всех вас в полном  здравии. Валя, ты мне в  кочегарке говорил, - начал Олег, - что, полчаса тому назад хотел убить Мишу? Говорил?   
-  Да, говорил, в тот момент у меня разум помутился.      
-  Может, ты его кинул через себя не удачно, и Мише больно? Он злой на тебя.   
-  Это когда? - спросил  Фа-Фа.   
-  За той канавой, где нашли два трупа.    
-  Миша, это так? 
-  Он  меня  по-другому кинул.    
-  И тебе больно?   
-  У меня с тех пор, всё болит.         
Фа-Фа подошёл к Вихрову, что-то сказал ему на ухо.          
- Ребята, - обратился ко всем Фа-Фа. - Нужна тишина. Миша, успокойся, - глядя ему в глаза, продолжил Юрка, - я спасу тебя, но сначала, расскажи, что произошло?
  Миша вытер слёзы.  - Я с ним был за той канавой, там поляна как стадион, он мне самбо показывал, приёмы. Потом, я его позвал сюда, он не соглашался, но пошёл. Здесь, мы смотрели в дырочку, там были девчонки. Он не хотел, а как увидел, его за уши не оторвать было. 
- Миша, что ты, говоришь? Я не ходил с тобой, я пошёл сразу к Олегу... 
- Валька, не перебивай. Миша, продолжай. 
- Потом он  ...     - и Французов замолчал.    
-  Кого ты, в дырочку видел там?    Фасолин сел рядом с Мишей.      
-  Смирнову и Кочкину, потом они ушли, и пришли  ...   
-  Кто? Говори, - спросил Столицын. 
-  Пусть он скажет, кто пришёл, он видел их всех.    
-  Да, меня не было здесь.    Негодовал Валентин.    
-  Миша, кто потом пришёл в парилку?  Не стесняйся.      
-  Потом пришли Лидия Павловна, Римма Венедиктовна и Корнеев Игорь, и они ... 
Ребята обалдели от рассказа Французова.      
- И что, дальше? - спросил Олег, глядя на Суворова, -  точно, Корнеев?
- Точно, они все были голые, - сказал Миша, глядя в глаза Олегу. 
- Он был с гитарой?   
- Я не видел.   
- А, что ты, видел? - теперь Суворов спросил у Французова. 
- Ты видел, вот и скажи, что видел.   
-  Мишка, ты совсем умом тронулся, меня здесь не было, врун ты!         
-  А кто сказал, не могу смотреть на это бесстыдство?      
-  Я этого не говорил.   
-  Стоп, - остановил перебранку Фа-Фа, - ты, Валька, не говорил, но был здесь?    
-  Да, не был я здесь, и ничего не говорил, я был в котельной, у Олега. Олег, скажи.   
Столицын кивнул головой. Фасолин повернулся к Суворову, - смотри, мне прямо в глаза, теперь говори. 
- Я, Мишке показал несколько приёмов, потом мы пошли в баню, но у самого входа я отказался, он пошёл один, а я к Олегу, и всё. Я помогал Олегу топить титан, и дрова таскал. 
-  Как ты, себя чувствовал? Когда был в кочегарке у Олега?    
-  Сначала, ничего - нормально, потом, вдруг сильно заболела голова, потом прошла. Потом разговаривал с Олегом, он подтвердит. 
- Когда это было? - Фа-Фа посмотрел на часы. 
 Суворов и Французов пожали плечами.      
- Недавно, - произнёс Миша. 
- Продолжай, Кутузов. 
- Мы сидели, я смотрел на огонь. Потом, я кое-что сказал Олегу, и мы пошли его искать, хотя я знал, где Мишка. 
-  Дальше, где взял ключ? 
-  Я ... там, в траве валялся.    
-  Дальше?      
-  Я вошёл один, Олег побежал за тобой. 
-  Это, я понял, что дальше? Ты, вошёл и...?    
-  Я подошёл к двери, хотел открыть, и тут дверь сама "бац" меня в голову, я чуть с катушек не упал.  В глазах темно, круги, ничего не вижу... 
 
-  Все стоп, брек, я сказал, замолчали - сказал Фа-Фа, и заморгал. Он вспомнил, как недавно сам подошёл к дверям библиотеки, и получил в лобешник. Затем, выскочила "кикимора" и надавала ему ещё пощёчин. Потом она натрепала отцу, что я хотел её...  - Так, значит, получил в лоб, и что дальше?  Обратился он вслух е Валентину.      
- Я, - продолжал Суворов, - чуть не упал, очухался, и вошёл вот сюда. Смотрю, Мишка сидит, плачет. Потом он на меня с кулаками. 
- Да, это он умеет, - сказал Фа-Фа, и заморгал, - все знают, как ты Мишка, кровянку пустил Сусанину, твой коронный номер.
    
- Юрка, хватит, всем врать, - вскипел Французов, - ничего этого не было. 
- Как не было? Тебя Ванька побил, - разом спросили Столицын и Вихров, удивился и Суворов.         
-  А что было тошда? - спросил Вихров у Мишки. 

Фасолин положил руку на плечо Французику. Миша отстранился от жеста Юрки.  - Я тогда, по просьбе Юры, с Ванькой разыграли в сортире драку, без свидетелей. Он ко мне приставал понарошку, мы специально, громко ругались, по всякому, я ему и дал в нос не по-настоящему. У него была не кровь, он красной смородиной лицо себе измазал, и побежал сразу мыться. Все и подумали, без объяснений, что я ему кулаком заехал.      
Столицын, Виров и Суворов переглянулись, ничего не понимая.      
-  Зачем, и кому нужен был этот розыгрыш?   
-  Да, зачем? - поддакнул  Вихрик.      
-  Он меня, сейчас по-настоящему, при вас дал мне кулаком. Может, опять нас они разыгрывают по указанию? - и Валентин подозрительно посмотрел на Фасолина Юрку. 
Все ополчились на Фа-Фа.  - Ты, Пифагор, опять воду мутишь, заставляешь всех плясать под свою дудку? - не удержался Столицын, - заврался окончательно.  Не понимаешь, где что? 
      
- Ребята, я вам все потом объясню, сегодня вечером. Сейчас не время и вы не всё правильно поймёте. Тогда, это нужно было. Сейчас совсем другое дело. Хотя ... он повторяется.   
- Кто повторяется?    
- Я всё, объясню потом, сейчас это повторные галлюцинации, провокации для общественности и уже не первый раз.  Юра, вспомни, тебя Олег видел в шалаше, а ты там и не был. Береста натрепала всему лагерю, что я её в библиотеке подловил, а я и не причём. Отец мне рассказал кое-что.   - Что?   - Не важно, иначе поссоримся.
- Не темни Фасоль, это ты мутишь в лагере воду. Все знают, сынок начальника, готовишь  дворцовый переворот, провоцируешь народ.
- Это я пытаюсь предотвратить заговор и провокации в лагере.
- Не похоже что-то. Лагерь, как улей перед дождём.

  Ребята зашумели, и не заметили, как в баню вошли ещё трое - Лидия Павловна, Римма Венедиктовна и Корнеев Игорь.   
- Что за шум? -  спросила заместитель начальника, - почему мальчики, в женском отделении?   
      
  Наступила тишина, слышно, только, как из крана капала  вода.      
- Лидия Павловна, - вперёд вышел Фасолин, - очень вас прошу, меня выслушать, и не перебивать. Это очень важно для всех нас, и для вас в том числе.    
- Что случилось?   
- Пожалуйста, не перебивайте. Я сейчас вам всё скажу. Заранее, извините меня за вопросы, которые я вам задам. Это требуют обстоятельства, а не моя наглость и бесстыдство.               
Фа-Фа повернулся к Корнееву, - Игорь, можешь остаться, это касается и тебя. Закрой дверь, смотри, никого не пускай. Тётя, твоё присутствие, просто необходимо, как врача. Лидия Павловна, кто из девочек сейчас были в парилке?      
- Юра, тебя это так интересует? 
- Тётя, помолчи, вопрос не тебе. 
Лидия Павловна крайне удивилась, посмотрела на  врача.      
- Никого не было, парилка, вообще, закрыта. 
- А Лида и Юля были в парилке?   
- Что за вопросы? Я сказала. Кочкина и Смирнова, и ещё три девочки не мылись, они на кухне чистят картошку.      
- А ты, Игорь?   
- Что я? - вылупил глаза Корнеев, и покрутил пальцем у виска.      
- Я тебя, там видел, и вас двоих, - сказал Миша.   
- Что, ты сказал?  Где, ты меня видел, придурок? - повысил голос лагерный гитарист. Французов показал пальцем на парилку.   
- Миша ты, смотрел в замочную скважину? На тебя, не похоже.
- Доктор, у него глюки, девочки мерещатся, - сказал Игорь.    
- Миша, это очень не красиво подглядывать, но я тебя уверяю, сегодня, там никого не было, тебе показалось. Кто ещё, кроме тебя видел? - спокойно спросила Лидия Павловна  у Французова.   
-  Он видел … Суворов.   
-  Валентин, и ты? - обомлела заместитель начальника.    
-  Не было меня здесь, он с ума сошёл, не видите?   
-  Миша, ты был один? - спросила докторша.       
-  Что, вы все из меня дурака делаете? Я был с Суворовым, - чуть, не плача, сказал  Миша.   
- Кто из тебя дурака делает? Спросила  врач. 
- Вы, все! Вы сговорились. Он первый, ваш любимый племянничек. Я запутался, когда он правду говорит, когда - врёт. Я ему всегда верил, никогда не отказывал, чтобы он не просил. Ваш Юрка станет мне кровным врагом. А этого, сволочугу, ночью убью ...      
- Всё, всё достаточно, идёмте на свежий воздух, здесь жарко.  Всё понятно. Олег закроешь на ключ.   
- Миша, идём, я посмотрю тебя.   Римма Венедиктовна взяла Мишу за руку. Французов отдёрнул руку. - Я вас, тоже там видел. Это Фа-Фа с вами сговорился, и подстроил всё это. Этот гад - Суворов с вами заодно. Я её и вас там видел, всё видел, что вы, там вытворяли. Я всё про вас всех расскажу Василию Аркадьевичу, и про его сыночка, да, да, про тебя, идиот, юный чекист чёртов. Водники - подводники, они все против нас, все собрались здесь, и про шалаш, всё скажу… 
Миша заплакал. Вихров прижал мальчика к себе. - Идём, я тебя провожу.    
Фасолин Юра отвёл тётю в сторонку, и что-то очень быстро говорил ей, озираясь на ребят. Римма Венедиктовна, понимающе кивала головой, обняв племянника за плечи.
 Фа-Фа куда-то убежал. Олег закрыл дверь на ключ, и повесил его на свою связку.