Опасный дрейф

«Плыви по волнам,
но не гонимая ветром!»

      Муж Юра с восхищением рассказывал о новом друге. Друзей и так у него была масса, и со всеми он проводил большую часть (относительно семьи) времени. Это были друзья детства, школы, техникума, института. И всех я знала, и тоже активно общалась на общих праздниках. А тут ещё новый, с работы. Наверняка какой-нибудь собутыльник, который, также как и мой, не очень торопиться домой и в тёплой компании готов просиживать всё свободное время.
      Но Юрка уверял меня, что этот не такой. Умный, интеллигентный, очень деловой и надежный.
      - Тебе точно понравится, - уверял он меня. – Он к нам завтра зайдет, сама увидишь.

      На завтра, в субботу, я, на всякий случай, приготовила хороший обед и мы стали ждать гостя. Он зашёл, можно сказать, на минутку, по какому-то делу. Юра его мне представил:
      - Виктор, - сказал гость, и с первого же взгляда я поняла, что мой Юрка нисколько не приукрашивал его.
      Он действительно был хорош. Высокий, статный, с темными кудрявыми волосами, правильные и даже красивые черты лица, одет в строгий деловой костюм, чистенькая рубашка, галстук, – в общем, идеал для любой женщины. Немного жестковат рот с тонкой чертой губ, что говорит о немногословности и властности человека. Но в целом… Сердце ёкнуло!
      «Да-а, мой совсем нюх потерял! Нельзя таких мужиков женам показывать!» - мелькнуло в голове, а посмотрев на Юрку, подумала: «И наивно радуется, как будто девушку свою мне показывает. А сам пацаном рядом с ним выглядит».

      На обед мы всё-таки уговорили Виктора остаться. А когда выпили по рюмочке, то и скованность гостя прошла. Он расслабился, стал более разговорчивым, рассказал немного о себе.
      Окончил Дальрыбвтуз, плавал в прошлом рефмехаником,  женат, есть сын, любят семьёй ездить отдыхать по нашим окрестностям и островам. А на сегодня они с моим Юркой работали в краевом снабжении. Каждый в своем управлении был зам начальника, а это для молодых мужчин была приличная должность. 
      «Ну, слава богу!  - подумала я. - Есть хорошая семья, он тепло о ней отзывается, значит не гулящий и вполне порядочный человек. Действительно, неплохо, чтобы Юрка с ним подружился, может наберётся настоящей мужской солидности. А то с его юношескими друзьями, он до сих пор ещё пацан-пацаном».
 
      Что ещё удивило – Юрке и Виктору было очень интересно вместе. Мой так вообще, с откровенной любовью смотрел на своего нового друга.
      Юра  всегда был открыт в общении и радовался в компании друзей, порой, как дурачок,  не видя вокруг ни интриг, ни плохих людей, ни откровенной неприязни. Для него все были просто замечательными людьми. В результате, у него не было ни одного врага.
      А вот то, что Виктор вдруг так проникся к новому, почти незнакомому человеку, было странно. Такое бывает только после долгих лет дружбы.
      Они были очень не похожи. Мой – простой и бесхитростный, а этот совсем не простой и как говориться, «себе на уме». Тем ни менее, взаимная симпатия была на лицо.
      Гость вскоре ушёл, но договорились продолжить общение уже семьями и съездить куда-нибудь всем вместе в ближайшее время на острова.

      Задумку осуществили уже через неделю. Было прекрасное летнее субботнее утро. Солнце яркое, небо синее, лазурный простор моря, полное безветрие и наша небольшая компания на персональном катере, отчалившая от пристани Спортивной гавани в сторону мыса Песчанного. Катер был организован по «каналам связи» наших мужей.
      Нас три семьи – мы с Юркой и 6-ти летней дочкой Наташкой, Виктор с 8-ми летним сыном Сережей, но без жены, и семья Копейкиных - муж, жена и сынок. На катере ещё  команда из моториста и матроса. Вот и вся компания, в которой, по сути, мы с Юркой никого толком не знали.

      На мысе Песчанном расположились на самом берегу. Разложили еду, выпивку, и сразу приступили «отдыхать» рюмка за рюмкой.
      Солнце уже в зените, припекло, песок раскалился и мы пьяненькие и весёлые залезли в спасительную воду. Какое блаженство! Море спокойное, вода солёная, плотная и держит на поверхности – можно просто лежать не шевелясь.
      На той стороне, вдалеке виднеется Владивосток, растянутый вдоль берега из домов и домишек, заводов и предприятий, увенчанный телевизионной  вышкой на сопке. Город там весь пекся и прел на солнце, а здесь была такая первозданная тишина, природная красота и прохлада моря, что сердце млело от счастья.

      Внимание Виктора я почувствовала сразу. Это наверное происходит в подсознании. Ни с того,  ни с сего,  начинаешь ощущать,  какое-то волнение и возбуждение внутри. И вдруг понимаешь, что ты кому-то сильно нравишься, и этот кто-то буквально пожирает тебя глазами.  При этом, окружающие даже не подозревают, что происходит ТАКОЙ интим между двумя людьми.
      Однако, в нашей ситуации ни взглядом, ни вздохом нельзя было выдать себя. Рядом муж, дети, посторонние люди. Но Виктор был весел, блистал остроумием и находился явно в очень хорошем настроении, что, как потом выяснилось, было ему совсем не свойственно. Все его знали, как молчаливого и сдержанного человека.
      Я же старалась ускользать от его внимания и сосредоточилась на дочери. Да и Юрка, напившись, стал исполнять дурным голосом свой коронный номер:
      «У меня жена, о-о-й, красавица! Ждет меня домой. О-о-й печалиться!».
      При этом сопровождал всё объятьями и поцелуями своей «ненаглядной». Я же отмахивалась и пыталась сердиться, а все смеялись. Это сильно разрядило и успокоило предфлиртную обстановку. К тому же мужчины уже явно «набрались». Спиртного было немерено.

      Мы с Валей Копейкиной уединились поболтать, уселись у самой воды и одновременно наблюдали, как купаются наши дети.
      - Ты знаешь, Виктора сегодня совсем не узнать, - начала Валя. – Я его таким никогда не видела. Что-то тут не так! – и она многозначительно посмотрела на меня.
      Я пожала плечами.
      - Я его совсем не знаю, второй раз всего вижу, - успокоила я её, а сама подумала: «Вот только этого мне и не хватало!»
      - А вообще-то Витька ходок еще тот, - не унималась Валя. Ей, очевидно, сильно не терпелось посплетничать, да и алкоголь, кстати, развязывал язычок. – Ты думаешь, почему Ольга, жена его,  не поехала? Да они разругались вдрызг. Она или застала его с кем-то, или вещи чужие женские дома нашла. Толком не знаю, но скандал был. Это мне мой Виталька рассказал. Ой, не просто ей с ним приходится.  Мужик красавец, от баб отбоя нет, да ещё и с этой работой они вечно по ресторанам ходят. А там, сама знаешь, что бывает.
      - Да уж! Рестораны это наш бич! – поддержала её я. – У них, на работе, по-моему, все вопросы через ресторан. Специфика профессии. Юрка, как стал снабженцем, совсем там прописался. Каждый просящий или бутылку несёт, или в ресторан ведет, в зависимости от цены вопроса. Это как раз и пугает. Не спились бы мальчики.
       Валя живо откликнулась на наболевшую тему, и мы, благополучно закрыв персональное дело Виктора, стали изливать друг другу душу про вред алкоголизма. Но сведения я ненароком, все-таки получила.
       «Что ж, спасибо за информацию, будем держать ухо востро! Как говориться, у самой муж - пьяница!»

      Тем временем, солнце покинуло зенит и склонилось к западу. Наступила пора собираться в обратный путь. Весь моцион «отдыха» мы получили сполна: нажарились на солнышке, накупались в море, наелись и главное, напились. Последнее относилось к мужчинам. Тут был очевиден явный перебор. Спиртного было так много, а контроля так мало…  Я, например, следила за своим, - и не уследила. Валя держала, соответственно, на контроле своего, - и тоже, упустила. А уж, на чужих мужиков наша власть не распространялась, - прав не имели. Поэтому и получили перебор налицо. Печальнее всего оказалось то, что наливали и членам команды, и они были, мягко выражаясь, не адекватны.
      Но сильно хотелось домой. Город впереди уже казался таким родным и долгожданным. Морской путь - это же не дорога с пешеходами и милиционерами, – доплывем. И мы отчалили от берега.

      Катер тарахтел вовсю. Любоваться пейзажем уже не хотелось. От морской воды и излишнего загара стало жечь и разъедать кожу. Мы с детьми расселись кто, где, закутались в одежды и стали терпеливо ждать окончания пути. Мужиков наших тут же сморило и они захрапели в трюме-кубрике катера. Один Виктор был, как кремень. Такое впечатление, что спиртное его не брало. Единственное, что изменилось, он замолчал,  и стал как скала, безразличная и монументальная. Но надо отдать ему должное, своего сына он из поля зрения не выпускал и очень о нем заботился, тем более на катере.
      «Надо же, никакого намека на флирт! Почудилось что ли? Обидно даже. Кругом такая романтическая обстановка, а он в полном отсутствии», - подумалось невзачай.

      Мы находились уже на полпути к дому, то есть на середине залива, как наш катер вдруг замолчал. Так вот сразу вдруг, чих-чих, и всё вокруг стало тихо, только слабый плеск воды о борт.
      - Что случилось? Почему мы заглохли? – всполошились мы с Валей.
      - Да ничего, не волнуйтесь, сейчас всё будет в порядке, - заверил нас матрос.
      Он пошёл к двигателю, к нему присоединился Виктор. Они там что-то стали ковыряться, запускать, но результата не было. Разбудили моториста. Тот спьяну и спросоня, сначала ничего не понял, где он и что с ним. Потом очухался, и матерясь, пошел к двигателю.
      - Твою мать, бензин кончился! -  Констатировал он. – Коля, тащи канистру.
      - А она где? – спросил незадачливый Коля.
      - А хрен её знает, где она у них тут!  - обрадовал моторист. Из чего мы поняли, что ребята на этом катере впервые.
      Стали искать канистру с бензином. Катер был немаленький, но и не океанский теплоход. Перерыли вроде всё. Нет бензина. Опять стали что-то шаманить с двигателем. Пустые номера.
      Тут уже проснулись и наши с Валей мужья. Не в лучшей форме, конечно. Чисто по-мужски поправили свое состояние, и пошли «помогать» команде запускать злополучный движок.
      
      Вечерело. Солнце стремительно спускалось к горизонту. Становилось прохладно и очень неуютно болтаться в середине залива. А сердце  как-то нехорошо сжималось в предчувствии неприятности.
      Мужчины гурьбой повозившись у замолкнувшего «сердца» катера, поупражнялись в моторном деле, и обескураженные вернулись к нам, - женам и детям.
      - Ну, что? Мы поедем или нет? – спросили мы с Валей.
      - Скорее всего, нет! Вот только, если кто-нибудь мимо поплывет, тогда можно будет или топливом разжиться, или на буксир возьмут.
      А вокруг было полное безмолвие. Солнце почти совсем село, стало смеркаться, и ни одного шального судна вокруг.
      - Что же нам делать? – запаниковали мы с Валей.
      - Да ничего! Будем надеяться и ждать оказии. Но скорее всего, ночевать придется здесь. Так что располагайтесь. В трюме четыре- пять спальный мест, да и вроде не холодно, еда и вода тоже есть. Всё будет нормально, – обнадежили нас мужчины. И катер бросил якорь.

      Ночь и темень наступили внезапно, как будто выключили свет. Мы уложили детей и закутавшись в теплое сели на палубе. Ни есть, ни пить, ни веселиться уже не хотелось. Только завораживающе манили  вдалеке огни нашего родного города, где нормальные люди уже ложились спать в уютные чистые постели.
      Ну что ж, ничего не поделаешь, придется пережить и такое. И мы с Валей пошли к своим деткам. Я  устроилась рядом со своей Наташкой в обнимку на узком спальном месте. Спальных мест было всего пять и спать решили по очереди. Наши мужья и моторист уже немного поспали, поэтому спать пошли женщины с детьми, Виктор с сыном и матрос. Остальные несли вахту на палубе.

      А катер, предоставленный сам себе, удерживаемый слабым якорьком, стал потихонечку дрейфовать по заливу. Этого мы уже не видели, сладко заснув под равномерный плеск волн.
      Но где-то в середине ночи началось невообразимое. На море был слабый штиль и наш катерок, - кач-кач, кач-кач, - стал выворачивать наизнанку наши желудки.
      Это была изнуряющая, не прекращающаяся рвота. Все, от детей до «бывалых» моряков, гроздями висели по обе стороны борта. Особенно мучились дети.
      - Мамочка, я больше не могу! – плакала моя Наташка, и я её уже даже не носила к борту, а просто подставляла всё то, что было под рукой. Мы с Юрой по очереди сидели возле неё, потому что сами то и дело ползали к борту.
      У Копейкиных было тоже самое. Там ребенок был ещё младше, лет трёх. Он жалобно плакал и Валя, от бессилия плакала вместе с ним, гоняя мужа поднести-вынести.
      Виктор с сыном были на палубе. Они как будто стеснялись такого своего немощного состояния. Сережа, худенький высокий мальчик, держался молодцом. У него тоже текли слёзы, но без истерики. Его папа был рядом, помогал ему, опекал его, но всё молча, со скупой лаской.
      Безумно хотелось спать, видимо от слабости. Так что, чуть прислонившись к чему-нибудь, просто проваливался куда-то, а потом новый приступ.  Нашли способ, который успокаивал только на время. Надо было лечь ниже уровня воды, на койку в трюме и не шевелиться, закрыв глаза. Долго так не пролежишь, малейшее движение - и ты опять у борта. Но лежачих мест на всех не хватало.
      Казалось, уже не было сил и вытягивать из организма было не чего, - шла одна желчь. Наши несчастные желудки от позывов и спазм жутко болели.

      Наконец наступило спасительное утро. Над водой сначала стоял густой туман. Это значит, что день будет жарким. И наш катер, как «Летучий Голландец», плыл в белом облаке.
      Это было жутковато. Казалось, что из этой пелены вот-вот появиться какое-нибудь чудище. Страшнее всего, что этим чудищем могло оказаться большое судно. Так, невзначай, протаранит нас и всё, - поминай, как звали! А где мы находимся, - там, где встали, или отнесло куда, - мы тоже не знали.

      Наконец, туман поднялся и, когда полностью рассеялся, мы к своему удивлению обнаружили, что находимся в глубине залива, километрах в двенадцати от места нашей остановки. Слава Богу, что нас не отнесло в открытое море! Тогда точно шансы выкарабкаться сильно поубавились бы. А так нас продолжало болтать где-то в районе зоны отдыха Седанки, но ближе к противоположному берегу залива, к Тавричанке. Но всё равно надежда появилась. Всё-таки, здесь ходят суда и есть возможность, что подберут.

      Солнце уже вовсю светило и ласково грело. Изменилась и волна.  Вместо мертвой зыби, появились другие волны, и по-другому стало качать, несколько успокоив наш желудочный рефлекс. И мы стали активно обсуждать нашу ситуацию.
      - Мужики, что делать будем? Я считаю, надо кому-нибудь плыть до берега за помощью, – заявила Валя Копейкина. – Решайте, кто поплывет.
      Валя при этом обращалась ко всем мужчинам, кроме своего, потому что её Копейкин был без левой руки по локоть. Ясно, что такой не доплывет.
      - Да ты чего?! Тут километров восемь. Кто ж такое сможет одолеть? – ужаснулась я.
      - Нормальный мужик сможет, - категорически заявила Валентина. – А так мы будем еще долго тут болтаться, пока не сдохнем. Хорошо, что ни шторма, ни дождя. А то давно бы уже рыб кормили!
      Все переглянулись.
      - Я бы поплыл, ребята, - сказал Копейкин, - но, наверное, не доплыву. Может, всё-таки, дождемся помощи.
      - Какой помощи?! – уже просто визжала Валя. – Когда нас ещё хватятся! Да и где искать будут? Кто знает, что мы тут? Так что давайте решайте, мужики, кому плыть!
      Команда катера в обсуждении не участвовала, потому что спала в трюме, на освободившихся местах. Им, после этой бессонной, рвотной ночи, было всё по фигу, - что хотите, то и делайте!
      «Вот так, один не может, второй молчит. И кто же остается?» - подумала я.
      - Ну, наверное, я смогу, - неуверенно сказал мой Юра.
      - Н-е-е-т! Я не пущу! – Я аж подскочила.
      - Да, ты не волнуйся, я потихонечку, возьму спасательный жилет, а может какое судно попадется, - стал уверять меня Юрка. – Доплыву.
      - Этого делать не надо, - наконец твердо и спокойно сказал Виктор. – Зачем так рисковать? Пока нет причин для таких действий.
      Он говорил очень убедительно и властно. Даже Валька приумолкла. Виктор вообще очень сильно изменился. Это был разумный и совершенно не эмоциональный человек. Без паники и растерянности. Одна черта сжатых губ выдавала напряженность. Куда девался кураж флирта?!  Инстинкт самосохранения всё расставил на свои места.


      А в это время на горизонте показался теплоход. Это был большой прогулочный двухпалубный теплоход. Он шёл из города по направлению к зоне отдыха. На палубах было полно пассажиров, они облепили все перила и любовались окружающим морским пейзажем. У всех было прекрасное настроение в предвкушении отдыха. Судно шло далековато от нас, но видно было всё хорошо.  Правда, ничего не слышно…
      Когда теплоход с нами поравнялся, мы начали отчаянно махать руками и орать, что есть мочи, прося о помощи.
     Вы пробовали покричать в море? То-то! Это тебе не «Ау» в лесу. Звуку не отчего отражаться и он растворяется тут же.
     Так что наши невероятные, беззвучные усилия были восприняты на теплоходе по своему, -  нам в ответ все пассажиры стали махать руками, приветствуя и радуясь встречи.
     Так перед носом у нас ушла реальная помощь. Это сильно обескуражило и расстроило. Надежды на спасения начали подвергаться сомнению.
     - А вот если бы кто-то плыл, - не унималась экстрималка Валя, - то его бы точно подобрали.
     Но ей никто не ответил.
     «Хочешь, плыви сама, - подумала я, - а людей нечего на гибель посылать!»

     К этому времени команда проснулась. Промывание желудка сделали своё доброе дело – прочистило мозги. Ребята пошли опять смотреть свой злополучный двигатель. Что-то там пошаманили и вдруг заявили, что бензина у нас полно, оказывается канистра вообще где-то рядом стояла, под ветошью. Но, к сожалению, от всех вчерашних неудачных попыток завестись посадили аккумулятор. Вот если бы «прикурить» где-нибудь, то всё будет хорошо. Проблема теперь в том, у кого бы «прикурить».
     Честно, мне захотелось кого-нибудь из них стукнуть. Это же надо так напиться, чтобы не найти канистру с топливом! Вот кого надо за борт отправить плыть до берега!

     Часа через два мы заметили быстро несущуюся от Тавричанки красную моторную лодку, которая на буксире тащила пустую шлюпку. Моторка шла недалеко, не то, что теплоход, но всё равно не докричишься.
     Мы опять стали махать руками и орать, что есть мочи. Люди в моторке обратили на нас внимание и даже приостановились. Тут наши мужчины стали красноречиво показывать жестом курящего, - мол, «Дай прикурить!».
     Ничего глупее придумать они не могли. Представьте, посередь моря останавливают  моторку, как простого пешехода, и говорят: «Друг, дай прикурить, а то у меня спички отсырели!» Вот так это выглядело и в нашем варианте. На моторке видимо возмутились и рванули дальше.
     От ужаса мы онемели, а потом в истерике просто завопили и запрыгали, зовя на помощь.
     Это возымело, наконец, своё действие. Моторка развернулась и подошла к нам. Там было два корейца. Они, очевидно, ехали или за товаром, или с товаром, - неважно. Главное, остановились. Мужчины объяснили нашу ситуацию и нас решили взять на буксир.
     Получился этакий караван и из трех судов разным водоизмещением, в котором наше было самое большое. Моторка у корейцев видимо было мощная, дотащила нас до Седанки запросто.

     На твердую поверхность мы встали с трудом. Качало из стороны в сторону. Все были сине-зеленые, с впалыми глазами и совершенно обессиленные. Но маленьких детей папашам пришлось нести на руках.
     Дальше - электричка, трамвай и - мы дома!
     Дочка рядом, муж рядом. Все живы и здоровы! Что ещё для счастья надо?! Какой Виктор, какой флирт! Да Юрка у меня настоящий мужик!

     А через неделю я узнала, что Валька сообщила жене Виктора Ольге о нашем почти романе там, на Песчанном. Реакция у Ольги была моментальная, – она срочно решила со мной познакомиться. Так вот, прямо, позвонила и сказала:
    «Я Оля, жена Виктора, и хотела бы с Вами встретиться».

    С этого дня мы стали дружить семьями. А немного  позже Оля мне рассказала, как Копейкина ей доложила на следующий день после нашего путешествия:
    - Представляешь, своими глазами видела, как твой Витя чуть не закрутил с ней, прямо на глазах у мужа! Старался изо всех сил обратить на себя внимание. Если бы не наше приключение, неизвестно, что бы было… Но у них наверняка будет продолжение.

1972 год

А спустя 14 лет Виктор стал моим вторым мужем. Юра умер за шесть лет до этого.
Но это уже другая история...