Глава 5

Вафелька очень любила пить из горла. Она вообще очень любила пить, в особенности если вечеринка набирала обороты. Её шершавое, опухшее лицо могло рассказать намного больше, чем она сама знала о себе. Возраст стирался, черты приобретали животный оттенок, а внешность размывалась день за днем, растворяясь в беспробудном кислотном веселье. Обычно убийцы прячут нож в рукаве, на случай удачной охоты, Вафелька же предпочитала прятать у сердца плоские фляги, до краев наполненные горючим.
 При всем этом Вафелька тщетно пыталась создать вокруг себя ауру таинственности и чрезмерной важности, ибо её пристрастия и капризы она могла себе позволить, не имея при всем этом ни единого заработка. Род своих занятий она не разглашала, и большую часть времени ютилась здесь, зарабатывая несокрушимый, как ей казалось, авторитет. Несколько раз её пытались убить, двое отвергнутых и ущербных наркоманов, коих она отшила, хотя принадлежать она могла абсолютно любому, кто при желании и в более трезвом состоянии, нежели она, захотел бы насладится бесплатным, но невменяемым и не свежим телом.
Её нынешним обожателем был худощавый, бледный, на вид умирающий наркоман, порешивший в свое время бесчисленное количество проституток, попрошаек и, как шумели многие, даже нескольких бездомных детей. В его ассортименте были все обездоленные, имевшие жалкие крохи и не имевшие человеческой ценности и покровительства государства, ибо и не числились уже давно, став обреченными и ненужными. Их слабость и влекла к себе мелкого наркомана, желавшего получить гроши на дурь. Половину своей жизни он провел в колониях и многих наркологических лечебницах, адаптированных для наркоманов класса «С». Он встретил Вафельку, собираясь немного отклонить её голову от оси при помощи складного армейского ножа, отнятого у несчастного, которого по всей видимости уже нет в живых. Истекать кровью на холодном асфальте Вафельке не пришлось, ибо узнав в ней сородича, у которого к тому же средств хватало на несколько доз, да и на выпивку пожалуй бы осталось, он решил что встретил все же в этом глухом и несправедливом мире близкое сердце и родную душу. С тех пор они всегда были вместе, делили выпивку, дурь, мужчин и женщин, когда не хватало денег.. 
Оба они напоминали скорее Бони и Клайда, но сильно потрепанных временем и обстоятельствами, хотя сложно поверить в это тем, кто лицезрел оригиналы воочию, ну или хотя бы через телеэкран. Гармонично смотрелись их обезображенные многолетними ядами лица, костлявые руки, болезненные глаза, выпученные и невообразимо мутные, что склизкую оболочку было отчетливо видно на расстоянии. Вафелька умиленно называла своего возлюбленного Кардамон, морща при этом свое давно уже не милое личико теребя оного за худую, бледную и впалую щеку. Но щека была труднодоступна в виду её отсутствия, и поскольку скулы было неудобно теребить, она лишь хлопала по ним ладонью. Сам Кардамон смотрел на свое прозвище отстраненно, и когда Вафелька произносила его кличку, он обычно отворачивался и щурил глаза, иной раз холодно и пристально смотрел на неё, или вовсе с силой сжимал запястье девушки, но быстро размягчался и менял гнев на милость. Кардамон обычно не выражал ни на что никаких чувств, чтобы не происходило вокруг, лишь болезненно и резко смотря на все и всех, прожигающим взглядом серийного убийцы. Вафелька же обычно с нежностью смотрела на него, если можно было определить по её лицу какие либо эмоции, и она так безумно гордилась воздыхателем, считая его самой большой находкой в своей жалкой жизни.
Несмотря на всю мерзость этой пары, они все же были несколько милы, и давали надежду на то, что высшие чувства могут быть и у прокаженных, ибо слепа любовь, как воспели её ещё до зарождения человечества высшие и неподвластные нам умы.      
Когда  я подошел, они стояли у барной стойки, вымогая  ещё одну порцию дешевого напитка в долг. Обычно им отказывали до того, как они что либо просили, лишь завидев их издали. Но удивляла их странная, ожесточенная и отчаянная борьба за существование, за права. Уязвленные, они обычно озлобленно удалялись, но не оставляя новые попытки, пытались найти нужное в другом месте. Это же произошло и сейчас, когда они грубо расталкивая толпу, выпали из вида.   
- Беленькой плесни. – Я присел на высокий табурет, и облокотился о широкую деревянную панель бара. Передо мной спустя мгновение выставили заказанное, и я залпом выпил горькую жидкость. Меня передернуло.
- Зверская какая. – Протянул я, закуривая сигарету.
- Дешевая. Элитное вообще мало кто пьет, а водка популярнее всего. Поэтому, не все ли равно, хорошая она или нет? Водка, она на то и водка.  – От разговорчивости бармена у меня разболелась голова. Я поспешно заказал бутылку ликера.
- Ликер, кстати, не плох. Но его лучше не разбавлять...
- Да, спасибо... – Я как можно скорее удалился из бара и направился раздавить высокий градус.