Глава 10 - В которой всё приходит в движение

        1

        Раздираемый на части ненавистью, алчностью, физическим уничтожением и моральным разложением, при попустительстве бездуховности и полнейшего равнодушия, мир даже не разрушался, но в свободном падении приближался к трагическому финалу.
        Сердца, отвернувшиеся от Бога, глаза, полные безысходности и души, ищущие спасения войной.
        Как гласит известный афоризм – когда говорят пушки, музы молчат...

        2

        Железный человек расстелил на столе карту и методично закрашивал чёрным цветом одну территорию за другой. А поверх белыми чернилами рисовал новые границы и писал изменённые названия земель и городов.
        И не понять было чем вызвано такое занятие – то ли желанием расслабиться, то ли нахлынувшей меланхолией.
        От идеи первоначального плана мирового господства пришлось отказаться – не всегда его солдаты побеждали и это, казалось бы, самым совершенным оружием, а порой – ужас! – переходили на сторону врага.
        Но в недрах штаба уже какое-то время зрел план, в случае успеха которого, Город Сумерек с вассалами перейдёт в иное измерение. И оттуда, никем не видимый и не досягаемый, станет вести подрывную деятельность в ничего не подозревающем мире. Оставались не решёнными лишь некоторые вопросы – что именно произойдёт в момент перехода? И что станет с оставшимся миром после разрыва материи и «изъятия» энного её количества? Ко всему прочему не стоило отвергать вероятность, что там, куда переместится Город Сумерек, кто-нибудь мог уже существовать. Как воспримут они появление гостей? В этой области исследований практически не проводилось и вопросов было куда больше ответов, но когда это учёные останавливались перед подобными пустяками?
        Короче говоря, была теория, за которой не стояло никаких практических выводов. Но сама идея таила настолько фантастические перспективы – воображение не в силах предугадать все возможности.       
        Слишком много философии.
        А реальность такова, что надо карту красить чёрным, а души – цинизмом и безбожием.

        3

        Пришло сообщение с западных границ: в 11:37 земля содрогнулась и разошлась трещинами, по которым потекли зловонной жижи кипящие реки, испарениями убивая всё живое в радиусе десятков километров.
        Бесстрастные камеры роботов-патрулей зафиксировали неясные тени и фантомные очертания трубно ревущих тварей...
        Изображение транслировалось не больше минуты. Затем последовал громкий писк и на погасших экранах воцарилась тишина.
        Так произошёл первый контакт с братьями по разуму. И не потребовалось никаких перемещений в параллельности. Оказалось, вполне достаточно возмущения энергетического поля планеты. Но кто к этому отнёсся с понимание? Святых отцов в армии Железного человека не было.
        А на востоке в небеса устремились чёрные приветы проснувшихся вулканов. И содрогнулась твердь земная, и разверзлась. И потоки лавы устремились вперёд, сливаясь с кровавым глазом солнца, из сгущающихся облаков сажи и пепла зловеще глядящем.
        На юге же ударили морозы. И погибли все растения, все семена промёрзли и не оставили новых побегов. А звери лесные, да твари пернатые околевали на бегу и в полёте. Которые же укрывались в норах, в леденящих объятиях сна находили смерть свою.
        Подобно кораблю, что вот-вот поднимет якоря, Город Сумерек был готов отправиться в свободное плавание. Громадный остров соединялся с землёй лишь небольшим перешейком, не подававшим никаких признаков волнения.
        Не следует думать, однако, что катаклизмы, отрезавшие Город, были чем то из ряда вон выходящим – некогда большой, тумидийный панцирь дробился тут и там.
        Согласно законам Космоса – всё в мире живое и разумное. Вот планетарный разум Тумиди и решил навести порядок, поправить пошатнувшееся здоровье своими силами. А что ещё оставалось, коли живущие на поверхности делают всё возможное, дабы приблизить час гибели?

        4

        После сытного обеда, устроенного Лебёдушкой, всех неудержимо потянуло ко сну. Но перед тем Белая Ворона поставила вопрос «ребром» – идём на помощь или и дальше будем философствовать?
        Все согласились помочь.
        Дракон – потому, что пустыни давно уже стали ему домом родным и он считал само собой разумеющимся навести там порядок. И, конечно же, к этому обязывала клятва стоять на страже мира.
        Лебёдушка – она знала, что иначе поступить просто не сможет. Оставаться здесь не имеет смысла, а сидеть в стороне, когда беда – и после этого она сможет называться целительницей? Да хоть бы и сможет, а вот силу свою потеряет наверняка. Но главная причина – клятва, данная вместе с Драконом – идти до конца и стражаться крылом к крылу.
        А Белая Ворона была благодарна судьбе за таких соратников.
        Затем сны унесли всех в свою обитель. Но никто толком не расслабился. Лебёдушка, очнувшись от дрёмы, и вовсе пребывала в гнетущем расположении духа. Невнятные видения не сулили ничего хорошего, если не сказать больше...
        Через три часа и двенадцать минут троица отправилась в путь. Лебёдушка, зная, что ничего уже не спасти, даже не стала запирать дом. Пусть лучше кто-нибудь заглянет, да заберёт вещи, нежели все они достанутся земной пучине.
        В течении последующих двадцати часов озеро ушло в землю, исторгнувшую взамен скелеты ржавой арматуры.

        5

        Белая Ворона и её новая подруга сидели на спине Дракона и из последних сил сопротивляясь сну, пытались разглядеть проплывающую под ними землю. Напряжение спало, но от усталости глаза закрывались сами собой. Под опущенными веками было то же самое, что и при поднятых – темнота и больше ничего. Лишь в те редкие минуты, когда небо озарялось зелёными всполохами, изумрудный свет озарял пейзаж, повествующий о случившемся здесь природном катаклизме: обугленные остатки лесов, вызженная земля, беспорядочные нагромождения камней... И так на сотни киломтетров. И cколько они уже летели – никаких признаков жизни.
        Лебёдушка нечто такое и предвидела. И посему теперь задавалась вопросом «Для чего я здесь? Да ко всему прочему, ещё и не одна. В чём заключается моя миссия?» И словно кто-то ей отвечал «Всему своё время. Будь сильной и Свет укажет путь».
        Едва темнота пропала, как небосвод наполнился изумрудными разливами и она нарушила молчание:
        – Давай, брат, спускайся. Прилетели.
        Малахитовое небо играло зелёными всполохами.
        Не пронизывающий, но неприятный ветер насвистывал тягучие мелодии, похожие на волынку.
        На ровной земле пластинами громоздились шлифованные блестящие камни, словно поднятые со дна реки и увеличенные в десятки раз.
        Смутно осознавая, что её о чём-то спрашивают, Лебёдушка ответила:
        – Это место называется Поле духов, – Повысила голос и отчеканила: – Так оно называется потому, что здесь находят пристанище духи, не принятые в иных мирах, не воплотившиеся в иных сущностях. Так что осторожность не повредит. И как вы наверное поняли, это не тот мир, в котором жила я и жили вы. Отсюда есть два пути – к Ценру Жизни планеты и к Центру Смерти. Миновав это поле, дальше решим, что делать. По обстоятельствам.
        И двинулись они к тёмной полосе на горизонте. Можно было, конечно и полететь, но так хотелось походить. Даже сон пропал.
        Как и Джону, встречались им полупрозрачные существа, словно обёрнутые в белые простыни. И так же, как Джона, их провожали сотни и тысячи любопытных глаз. А вот снега не было. И ветер так и не поднялся. Тянул «волынку» неопределённого направления и всё.
То ли время замедлило бег, то ли в прозрачном воздухе была очень хорошая видимость, но сколько ни шли друзья, а чернеющая полоса не приближалась...
Первой этим озаботилась Лебёдушка:
        – О чём вы думаете, дорогие мои? Так мы и за год не доберёмся до стены. Сейчас вот что сделаем – напрягите воображение и представьте, что стена приближается с каждым нашим шагом. Представили? Тогда пошли.
        Оставшееся расстояние до необычного сооружения преодолелось куда быстрее. Величественная стена, закрывавшая собою проходы между скалами, была сложена из блоков весом в сотни и тысячи тонн, и поднимались до самых облаков. А может и выше. Гладко отполированная поверхность не оставляла и намёка на швы. Что уж говорить о том, чтобы по ней взобраться.       
        Воистину – не стена, а граница мира.
        – Ну что, лебедь, пришла пора пёрышки посчитать? – Белая Ворона неожиданно налилась яростью. – Ни окон, ни дверей. Что дальше?
        – Тихо, дамы. Не ссорьтесь. Не то..., – Учитывая размеры Дракона, договаривать не пришлось. – Были бы внимательней, заметили бы выступ там наверху. Похоже на балкон.
        – Этот балкон для Людей-птиц. Но никак не для нас. Для простых смертных есть другой вход. Надо его найти.
        – И всё то ты знаешь, – с некоторым восхищением сказала Белая Ворона, которой уже было неудобно за недавний инцидент.
        – Не всё, сестра. Не преувеличивай мои возможности. Что нас ждёт за этой стеной я не имею ни малейшего понятия.

        6

        Прояснив ситуацию, Тулароза откровенно сообщила, что времена настают другие. И что вчера сулило добро, сегодня может причинить вред. И наоборот.
        – Вы вообще понимаете, что Дайоту вовсе не такой, как вы себе представляете? – почти закричала она.
        «Да ничего вы не представляете. Может оно и к лучшему. Торопить события ни к чему.»
        – Очень интересно! И что же нам теперь делать? – с нарочитой невозмутимостью медленно, разделяя слова, спросил Иван.
        – Что делать? А я скажу. Поздно задавать такой вопрос. Теперь у нас один путь – вперёд. И с каждым днём время будет утекать всё быстрее. Так что не следует пропускать его между пальцев, а зачерпнув полные ладони, пить Свет Вселенной. И не использовать раньше времени подарок Хранителя снов. Главное помнить – всё может оказаться не таким, как кажется и полагаться в первую очередь на голос сердца.
        – Я сама знаю, как мне следует себя вести! – сказала, как отрезала Лена.
        Иван посмотрел на жену, покосился на Туларозу, словно говоря «и чего вы ждёте с таким отношением?», но затем отвёл взгляд.
        – Милая моя, я никого не учу. Бог – судья. Но к Дайоту нет иного пути. Увы. Теперь уже нету.
        – Ладно, – взял слово Иван. – Теперь мы всё выяснили. Осталось последнее. Душа – хорошо, но здесь мы из-за тебя, дорогая. Предлагаю сказать, что тебя привело в этот город и хватит с этим.
        – Не будем тревожить былое. Я тоже не хочу здесь задерживаться.
        Тулароза не задавалась, подобно Лебёдушке, вопросом, зачем ей поручена миссия нести Свет – в конце концов это её дар с рождения, путь, указанный высшим Разумом – но выбор душ, нуждающихся в поводыре, её озадачил.
        «Хоть муж и жена, а согласия нет ни в чём. Как они вообще вместе оказались? Им бы доверию научиться. Потом уже о высоком думать».
        – Дайоту, как вы знаете, – повелитель настроения. Поэтому тем успешнее будет наше мероприятие, чем уверенней и, главное, спокойнее мы будем. Лишние эмоции только отнимают силы. Учиться этому начнём прямо сейчас. Вот вы – муж и жена. Но можете ли перед Богом сказать, что открыли свои сердца друг для друга? А ведь без этого нет истинного доверия. Зато боль, страх и сомнения точат нас изнутри. И долго ли можно терпеть, не затуманив рассудок ложными целями?
        Обведя взглядом супругов, она добавила:
        – Я не говорю, что надо прямо сейчас устраивать тут исповедь. Но вообще-то тянуть тоже ни к чему. Всё лишнее из сердца необходимо отпустить.
        Лена молчала. Против своего обыкновения, Иван тоже молчал. Мысленно.
        Едва-ли есть люди, которые ничего не утаивают. Хоть самую малость, хоть не со зла, а случайно...
        Безгрешность могут позволить себе святые, но они, как правило, по земле не ходят.
        – Мне и правда интересно о чём вы говорите, я и сам верю в любовь, но вот скажите – если я стану правильно думать и всё прочее, как узнать, что я двигаюсь в правильном направлении?
        – Всё очень просто. Ты сам заметишь изменения. И если они будут во благо души – значит, верная дорога. Когда же душа вкусит плоды боли, печали или ненависти – остановись.
        Что же касается Лены, внутри женщины всё клокотало и шипело. Одна часть «я» интуитивно чувствовала правоту и принимала слова Туларозы. Другая же отвергала, придерживаясь убеждения «я сама знаю, как мне следует поступать».

        7

        – У меня появилась замечательная идея! – воскликнул Джон. – А что если нам попробовать пойти в Фиолетовый лес?
        – Это ещё что за место? – откликнулся Лис.
        – Ну, раз вам так нужно к Дайоту, а я, извините, к нему ни ногой больше, то Фиолетовый лес – самое лучшее место. Оно и расположено у самых границ владений этого психа, и у меня там есть связи. Может сможем расчитывать на помощь.
        – Сможем рассчитывать на помощь? То есть ты уже согласен идти с нами? – подал голос Лётчик. – Или ты чего-то не договариваешь... И всё же самое неприятное знаешь что? Ты совсем не вспоминаешь Ивана. Друга кинул! А какие планы относительно нас с Лисом?
        – Да потому и изменил решение, что помню Ивана! – закричал, вскочив, Джон – Если вы говорите, что шёл он к Дайоту и я туда пойду. С вами. И связи подключу...
        – Нет, правда – махнём через Фиолетовый лес? – выдохнул он, успокаиваясь.
        – Звучит убедительно. Веди.
        – Но помни, что бывает, если я недоволен, – Лётчик ухмыльнулся, но взгляд оставался серьёзным. – И связи тебе не помогут.
        Первое серьёзное подозрение пало на Джона буквально через минуту, когда он неосторожно заявил, что дорога недолгая. Друзья достаточно насмотрелись на пески с воздуха, на ещё протопали бог весть сколько пешком, чтобы расценить его слова как насмешку.
        – Я тебя предупреждал? – грозно прорычал Лётчик и ехидно добавил: – Или тебе наплевать?
        – Фиолетовый лес – место волшебное. А я знаю туда короткий путь. Ещё есть вопросы?
        Бывают люди, с которыми спорить бесполезно. У них на всё готов ответ и более того – нет ни малейших сомнений в своей правоте. Чувствуя, что Джон как раз из таких, друзья махнули рукой и решили не продолжать. Можно было, конечно, послать, но это дело быстрое – можно и потом.
        И ведь не обманывал товарищ! Потребовалось всего несколько часов пути, как он поднял указательный палец вверх и многозначительно произнес:
        – О!
        Всем своим видом показывая «Ну, я же говорил!», Джон убыстрил шаг.
        Всё бы ничего, да ни земля, ни небо не подавали признаков изменения. Так что поведение Джона было не только загадочным, но и просто возмутительным.
        «Ему и в самом деле наплевать» подумал Лётчик, но эта фраза так и осталась в голове, и через миг забылась.
        Фиолетовый лес по своему обыкновению встретил их неизменным полумраком и синей тропинкой.
        – Гляди-ка, привёл. Молодец! – с этими словами Лис хлопнул Джона по плечу. – А теперь привал. А ты пока связи организуй. Лады?
        И виделись им странные сны. Наполненные сумбуром, они принесли не только отдых, но и тяжесть пробуждения. Негатив так и витал в воздухе.
        Открыв глаза, Лис немного полежал и поднялся. Недалеко от них стояла мрачная фигура в плаще до земли и капюшоне, полностью скрывающем лицо. Угадывались черты пожилой женщины, но вообще фигура производила отталкивающее впечатление.
        – Эй, ты кто?
        Молчание. Лишь в чёрном овале капюшона не моргая блестели глаза, посылая неподвижный тяжёлый вгляд.
        – Эй! Ты призрак или человек?
        Ноль эмоций.
        – Ну тогда иди своей дорогой. Нечего тут...
        – А и уйду, – могильный скрипучий голос заставил вздрогнуть. – Я не к вам пришла. Мне Джон нужен.
        – А! Так это он о тебе говорил! Что ж молчала.
        – Да. Обо мне. Я ему обещала встречу.
        Разговора не получилось.
        Оно и к лучшему. Такой голос мог быть только у призраков или нечисти. Лиший раз слышать никак не хотелось.
        Заслышав шаги, Лис увидел Джона.
        – Где ходишь? К тебе гости.
        – Ну что, Джон, обещала я тебе встречу? Вот она и случилась. От меня не уйдёшь и сказками не заболтаешь.
        – Ты, бабка, не гони. Обозналась. Я тебя первый раз вижу.
        – Ой, батюшки. И правда обозналась. Совсем старой стала, – запричитала старушка. И как гаркнет, аж уши заложило: – Первый раз видишь, тварь?! А ну пошли!
        Изловчилась и раз! – накинула плащ на Джона. А сама предстала милой девушкой, солнышком ясным. При виде её красоты Лис с Лётчиком как-то смутились и глаза отвели.
        – Да ладно вам, – послышался ласковый голосок. – Если захотите моей компании – только позовите.
        Кокетливо засмеявшись, подняла красотка с земли плащ, перекинула через руку и растаяла сизым дымком в лиловом полумраке.
        Немая сцена. Двое мужчин смотрят друг на друга не в силах вымолвить и слова, и посылают глазами знаки «А что я? Тут такое было...»
        – И знаешь, что я думаю? – вполголоса произнёс Лётчик.
        – Что у нас большие проблемы, – так же полушёпотом ответил Лис.

        8

        В сиреневом полумраке Ледяного зала проснулся орган.
        Помещение наполнилось мягким светом тысяч свечей, вспыхнувших на внушительных размеров люстре, канделябрах, висящих на стенах.
        На паркетный пол вышли тени.
        Вальс.
        Голосам органа вторили скрипки.
        Танцующие обретали плоть.
        Ажурные па возносили над полом.
        Прочь от косматой зимы.
        От дней, в которых нечего ждать кроме полуночи, что не обратит волшебство вспять.
        А утром семицветные грёзы воспоют солцне.
        И будет рождение новой любви.
        И сердца заплачут от умиления.
        Белые лебеди поймают крапивные рубашки и обратятся добрыми молодцами.
        И красны девицы увлекут их под стрелы Купидона.
        А музыка останется.
        Пересечёт дымку заката и рассветные паруса, да вплетёт ещё одну ленту в орнамент Вселенной.
        Затихнут скрипки...
        Погаснут свечи...
        Волны органа обратятся в штиль...
        Ледяной зал уснёт в ожидании нового бала...

        8

        То ли сон, то ли наяву это было – но именно так прошло для Джона первое знакомство с городом Ичнэ Итед.
        – Ну как, понравилось? – обратился к нему парень, внешним видом напоминающий хиппи Лета любви.
        «Надеюсь, эта фантазия пришла ему на ясную голову. Жаль, если такие образы вызваны галлюциногеном.»
        – Наконец с кем-то можно поговорить! Неужели я выбрался?
        Даже не отдавая себе отчёта, что он стал свидетелем чистой воды мистификации – сцены бала в Ледяном зале, Джон сразу же прояснил более важный вопрос:
        – Что это за город?
        – Ичнэ Итед. Поселение вольных художников.
        «Так это из-за вас...»
        Вспыхнувшая искра гнева тут же и погасла. Работа над собой, необходимая, чтобы покинуть лабиринты сознания, не прошла даром.
        «В конечном итоге этот парень ни в чём не виноват. Какое я имею право на него сердиться?»
        Спокойно сообщив, что их разыскивает некто Дайоту, Джон поинтересовался:
        – А далеко отсюда до... Волшебного леса, где была свадьба у Снегурочки?
        Вопрос прозвучал неожиданно даже для него самого. А  парень и вовсе ответил, что о таком не знает.
        – А вот о Дайоту, – доверительно сообщил он, – слышали. И если Джон пришёл что-то вынюхивать, то зря теряет время.
        Даже как-то неудобно стало за свою профессию, которую ещё не так давно Джон считал лучшей на свете.
        Вспомнился Бешенный Барсук...
        – А о Медной горе вы знаете? Я родом из тех мест.
        – Я вообще мало интересуюсь что там в мире происходит. Но если вы хотите узнать дорогу, у нас есть у кого спросить.
        – Как вы тут беспечно живёте, – с оттенками восхищения заметил Джон. – А то кого ни встречу, все нервничают, спешат куда-то.
        – А что нам? Мы этому миру не мешаем. У нас всё хозяйство своё. Пусть и нам никто свои порядки не навязывает. Проклятые политиканы-милитаристы, да буржуи!
        Повышая голос, парень неожиданно перешёл на лозунги:
        – Даёшь революцию мирового пролетариата!
        «Какая перемена! То, значит, мы никого не трогаем, а теперь что? Неужели весь мир сошёл с ума? Никто не хочет просто жить.»
        – Мощно говоришь, приятель. Это я про революцию. А как же слова, что вы этому миру мешать не собираетесь? А вдруг перемены принесут лишь страдания?
        – Да не бери в голову. Лично я воевать не собираюсь. Но если надо идеи подкинуть – есть парочка. А что страдания будут – то сейчас, наверное, всем так сладко живётся, что и говорить нечего? Да, будут и разрушения, и лишения. Без этого не обходилась ни одна революция. Но вся разница в том, что мои идеи при правильном вопрощении на деле принесут людям светлое будущее. Лично я считаю, что все неудачи в истории обусловлены неверным подходом.
        – С этого места, поподробнее, пожалуйста. И что же это за такое «правильное» воплощение?
        – А вот над этим я сейчас думаю. Главное, чтобы по справедливости и по-человечески. Сам я, повторяю, разумеется, за мир. Как всякий нормальный человек. Но если надо идеи...
        «Да. Удобная тактика. А справедливость – так прямо и хлещет!»
        Разговор как-то прекратился и дальше они шли молча.
        – Вот. Здесь живёт наш неутомимый путешественник Синебород. Он точно может сказать куда тебе идти.
        Они стояли перед белым домом с крыльцом цвета печенья и крышей, словно покрытой лапами синей ели.
        – Ну, приятель, удачи. Я пойду, – бросил на ходу парень и зашагал прочь.
        – И вам удачи. Спасибо.

        9

        Подойдя к двери, Джон постучал. Подождав, постучал ещё раз. Никакого результата. Постучав ещё раз, приложил ухо к двери – тишина. Никаких намёков, что ему собираются открывать. «Может, это приглашение?» мелькнуло в голове. Нажал на дверную ручку. Дверь поддалась и бесшумно открылась. Взору предстала пустая комната. Всё было как в обычных домах и все вещи на своих местах, но застоявшийся воздух давал понять, что сюда уже давно не заходили. Не давала покоя неестественная тишина. Даже если дома никого нет, всегда доносятся звуки с улицы, но ничего подобного...
        Улица!
        Словно подтверждая его догадку, руки коснулось слабое дуновение ветра.
        Бросившись, Джон настежь распахнул окно.
        Если я скажу, что ударивший в лицо зимний ветер принёс ароматы летнего поля, вы поверите? Но тем не менее, всё было именно так...
        Низкие хмурые тучи в одном месте разрывались и проглядывало угольное небо, с одинокой звездой. Колючий ветер. Редкие снежинки. «Начинается метель» подумал Джон
и посмотрел вниз. Оказалось, он находился на самом верху кирпичной башни. Сплошная стена без единого окна уходила вниз и терялась в клубящихся облаках. Так странно было наблюдать, как солнечный диск плывёт меж ватных облаков – островов прозрачной реки. Там, внизу, лежал мир, залитый солнцем. Джон видел нескошенные поля, обрывающиеся на морском берегу, позолоченный сосновый лес...
        Джон знал... Где-то там... В зелёном  домике живёт милая женщина и каждый день накрывает стол, ожидая его...
        Её мир пропал в облаках...
        День за окном посыпала сажей ночь...
        Метель бросила в Джона первую волну снега...
        «А ничего! Переживём! Будет и у меня подруга, когда наступит время. А сейчас нечего рассиживаться. Дело ждёт!»
        Приободрившись, он с ещё большим напряжением стал думать, как попасть в Волшебный лес. Найти Ивана и тогда...
        «А что, собственно, тогда? У него теперь семья. Может и ребятишки уже. Куда я его поведу? Но повидать всё равно надо. Да где этот Синебород?!»
        В окне на противоположной стороне дома открывался вид на Город Сумерек.
        Неизменная возвышенно-леденящая пульсация, словно гигантское сердце, разгоралась и затухала, мерцая, подобно уголькам в костре.
        А затем в небе над городом раскрыл свой зонтик ядерный гриб...
        Спрут слишком далеко распростёр свои щупальца. Настолько уверовал в свою безнаказанность, что когда беда постучала в двери, даже не понял, что произошло.
Настолько дикой была мысль, что кто-то посмел посягнуть на святое.
        Час возмездия. Время платить по счетам.
        И закричало небо яркой вспышкой. И загудела земля. И подули ветра во все стороны. И понеслась невидимая смерть, настигая людей и животных. И воздух стал непригодным для дыхания, а всякая еда – для употребления в пищу. Отравленной водой наполнились реки.
        Шумный мегаполис в одно мгновенье замолчал.
        Трещали пожары, гуляли ветра, дождь плакал радиоактивными слезами...
        Умирающее чудовище среди разорённой земли.
        Его уже не спасти...
        «Да это же... Это же... это... это... это... это...»
        Сбросив оцепенение, Джон бросился к следующему окну.
        Сложно сказать – была ли там картина более жизнеутверждающей или нет, но хорошо уже то, что она была другой.
        За третьим окном он наткнулся на стену. Тьма была настолько плотной, что не сразу он понял – нет никакого барьера. В действителькости там – просто мрак, наполненный шумом неясного происхождения; настолько сконцентрированный и всеобъемлющий, словно можно было отломать кусочек.
        Джон стоял, погружённый в свои мысли, когда заметил приближающийся силуэт. Он едва успел отскочить, как на подоконник села птица. Создание неприятнее и представить сложно. За исключением чёрного оперения крыльев и хвоста, всё тело и голова являли собой один большой шар в виде глаза. Джон мог заглянуть внутрь сферы и увидеть там другие миры. И он просто знал – неизвестно откуда, но принимал как само собой разумеющееся – стоит захотеть и птица телепортирует его в тот мир.
        «А вот это, пожалуй, может пригодиться.»
        Последнее – четвёртое – окно располагалось на той же стороне, что и входная дверь, поэтому от него чудес ожидать не следовало. Как в итоге и оказалось.
        И всё же...
        Выглянув в дверь, а затем посмотрев на улицу через окно, Джон уловил некоторую разницу. Это ощущение можно сравнить с тем, как какая-нибудь вещь навевает воспоминания. Глянешь – простая безделица, а возьмёшь в руки – окунаешься в прошлое...
        Если это что и говорило хозяину дома, то для Джона вся разница свелась к тому, что в окне предметы приобретали вид, словно их не касались годами. Как, например, вещи из бабушкиного сундука отличаются от таких же, но купленных в магазине.
        «Да где этот Синебород? А если его просто нет? Если он так любит путешествовать...»
        Что ещё можно было осмотреть?
        Джону только сейчас пришло в голову, что он, вообще-то, находится в чужом доме и негоже шарится по углам. С другой стороны, ничего такого он и не делал. Не закрыл окна обратно, но право – такая мелочь!
        В углу была лестница, ведущая на чердак. А там, устремлённый в глубины космоса, стоял телескоп.
        «Вот человек! А ты у нас, оказывается, ещё и астроном, Синебород! Поглядим-поглядим. Что там у нас?»

        10

        Это с Тумиди ночное небо кажется тёмным, украшенное россыпью звёзд и луной. Но если смотреть вооружённым взглядом, просторы Вселенной преображаются до неузнаваемости. Воображения не хватит описать цветущие миры и чернеющие дыры, белые фонтаны и туманные россыпи жемчужных дорог, зовущих за собой.
        Но лирика – удел поэтов. А в реальности приходится сталкиваться с космическими странниками, несущими угрозу – астероидами, кометами, да всякими планетами и звёдами. Обычные люди, понятное дело, едва ли задумываются о подобных вещах. Вот и Джон не размышлял о подобных явлениях до той минуты, пока не заметил рядом с телескопом маленький столик, а на нём – тетрадь.
        Хорошо, что почерк Синеборода был очень понятным – практически печатным – бегло ознакомившись с содержанием, Джон понял, что это записи наблюдений. Последняя страница содержала схематичный рисунок из которого следовало, что приближается космический пришелец – то ли погасшая звезда, то ли планета, чья орбита, неправильной формы, протянулась в непосредственной близости от Тумиди, где никто ничего не подозревал. Кроме, надо полагать, Синеборода.
        «Что же ты творишь, друг? Получается, я единственный, кто узнал о твоём открытии? В пророки меня записываешь... За что такие испытания?»
        Но тетрадь Джон всё же взял с собой – почитать.
        Этой ночью, впервые за долгое время оказавшись на мягком диване, он крепко спал. Под утро же поднялся на чердак и прильнул к телескопу...
        И тут же отпрянул.
        Конечно, эти приборы для того и созданы, чтобы лучше рассматривать объекты, удалённые на сотни и тысячи световых лет, особенно если речь идёт об аппаратах, установленных непосредственно в космическом пространстве, но добиться увеличения изображения в десятки тысяч раз в телескоп, стоящий на чердаке?!
        Прильнув к инструменту во второй раз, Джон погрузился в созерцание удивительного мира, завораживающего своим величием и пугающего осознанием его безразмерности и вневременности.
        Века для человека – лишь один удар сердца небесных титанов, привыкших созидать и рушить миллиарды миров. Ваять звёздные вихри, рассыпающиеся блёстками пылевидных туманностей и устраивать бои горячих великанов с холодными карликами. Создавать раскрывающие соцветия молодые галактики и обращать в прах Вселенные, не достойные внимания Творца.
        Что перед ними есть человек?
        Перед лицом вечности и мысли текут в иной плоскости. Ставят настолько глобальные вопросы, что ты сам, да и вся родная планета видитесь лишь зёрнышком, посеянным невидимой рукой среди огня, пляшущего на воде.

        21. 11. 2009.