Моя зима

Это зима. Настоящая зима.

Густая, глубокая, обволакивающая… Стирающая все рамки и границы, времена и расстояния… Размытая… Расплавленная, растекшаяся, заколдованная морозом даль, ведущая вперед, в темно-заснеженно-серое, в город, разрушенный и возведенный заново, в вездесущие стены ледового дворца, в таинственное Здесь и Сейчас, ускользающее, незримое, дышащее колючей хрипотцой по щекам, вечно сопутствующее, но неуловимое, в ветер, в снег, в озябшие пальцы, в обледеневший кристалл слезинки; в нереальность, в ненастоящую жизнь…

Такая зима не дает хоть сколько-нибудь точного определения вещи, настроению, мысли. Она по ошибке, но будто с тайным намерением садит тебя не в тот автобус, увозит на край света – в другую сторону. Она вздыхает тебе в спину белой пылью, а ты… радуешься, пусть и неуверенно – разве можно быть в чем-то уверенным в такую зиму – радуешься непредвиденной прогулке и идешь наугад.

В каждой секунде, минуте, часе – вальяжных, неотличимых – ты находишь невыносимый покой, негу, расслабленность, бездействие и особенно мелодичную тишину. Как будто кто-то изобрел колокольчики,  издающие беззвучие, и развесил их на снежинки. Это не сон и не грусть, и даже не одиночество – это долгожданный отдых. От суеты, спешки, необходимости. От мыслей. От всего человеческого, реального, настоящего – казалось бы, такого нужного… но в этот миг безвозвратно утерявшего свою ценность.

На задний план уходят слова и поступки, воспоминания и надежды, прошлое и будущее. Реален только снег, только воздух, только ты… Здесь и Сейчас.

Однако город не спит. В желтых кружках фонарей проявляется чья-то чужая серовато-белая пленка. Можно разглядеть лишь некоторые черты – пальто, кейс, кепка и рюкзак, каблуки, шуба, каблуки… улыбка? Показалось… шарфы, шапки, сумки, спрятанные взгляды… Такие же, как и ты – детали, человеко-единицы, мечтающие обрести целостность, законченность, нужность. Покой. Силятся его почувствовать, но человеческое в них сильнее, они правильнее, чем ты. Они заняты. Они спешат, работают, суетятся, торопливо переступают все растущие сугробы, на секунду появляются в желтом пятне фонаря, чтобы приоткрыть тебе завесу своей жизни, заглянуть в сердце и так же быстро и незаметно уйти, оставив его открытым. Чтобы в него вошла зима и забрала себе в безраздельное властвование, навсегда…

Ведь так трудно будет бросить родной уже фонарь. На прощание пройтись по усталому парку, помахать ему рукой, не обращая внимания на удивленные взгляды. И на минуту остановиться у опустевшей скамейки, осыпанной белыми осколками чьих-то снов, желаний и чаяний, мирно спящей под их невесомым грузом. Только она –  пристанище для несерьезных или задушевных разговоров, для радости общения или тоски одиночества – только она знает все об этом заколдованном сне. Ведь почувствовав его раз, уже невозможно проснуться до самой весны, когда царствие жизни сможет нарушить этот вечный покой.

Этот сон называется зима.