257

***

          «Отвергни себя, возьми крест свой и следуй за Мной» - и будешь   Достоевским и Толстым. Правда, и они лишь наполовину выполнили заповедь: Достоевский взял крест, т.е. решал проблемы, свои и ближних, но не отверг себя - отчего не слишком преуспел в решениях и остался всего лишь «литературой» (и терял себя во всяких игорных домах). А Толстой, наоборот, отверг себя («я - грешник, а мои романы – забава»), но вот креста  так и не взял, всего лишь «терпел» – в том числе и невозможную семейную ситуацию - поэтому не слишком преуспел в развенчивании человеческих авторитетов,  остался всего лишь «общественным деятелем»  (и был обременен сверх меры).

***

 «Бремя Мое легко» - «Мой крест не тяжелее меча. И наше странствие проходит по местам, прекрасным даже во время печали».
Странствуем в поисках проблем, крестов, мест, скованных смертью, распятых ею - и не боимся войти вовнутрь, подняться - побеждаем и выходим, спускаемся, а позади вместо креста уже древо жизни... Да, получается, что после детского сада, этого подобия рая, надо идти на крест, это подобие ада. Иначе ты не жил, а просто всю жизнь стоял в очереди и сдавал полученный билет, место для жизни... Соломон сказал: «что мы находим, если всё равно впереди нас ждет смерть - всё суета сует», а Христос сказал: «что мы теряем, если, набравшись смелости, выходим из рядов, которые всё равно впереди ждет смерть».

***

Атеизм - великая вещь, потому что прямая и ясная. Он не гламур и видит смерть, а это всё, что нужно для того, чтобы человек сделал выбор…  Правда, дураки тогда почему-то воодушевились, взбодрились от страха до сумасшествия,  мол, раз единожды живем, будем стараться - и наклепаем столько домов, что самой смерти тошно станет  - но не склепали таблетку-эликсир бессмертия, всё ограничилось египетской пирамидкой и заспиртованной мумией, древностью дикой...

***

Полет в некой гондоле на небольшой высоте, вялым ветерком подгоняемой; топчешься там на небольшом своем пятачке, и больше ничего. Стены у корзины гондолы высокие, чтобы не дуло, и ни руля, ни подъемно-спускового механизма - только в самом конце обрывается, износившись, трос и шарик гондолы уносится ввысь, а корзина его - вниз…

***

            «Отвергший себя» не боится унижений, он сам себя критикует, а «взявший крест» не боится проблем, он их ищет, чтобы не жить вхолостую. А это то, обо что все претыкаются: боязнь проблем и унижений. Вынуждены лицемерить, надевать маски людей беспроблемных и неуниженных. ...Все в масках - не только волки, но и овцы; в одинаковых масках. Вечный детектив:  неясно, кто убил и хорошо, что хотя бы ясно, что кого-то убили...

***

             «Читая такое, хочется сделать вид, что тебе всё это приснилось! Слишком трудно вместить (слишком страшно вмещать)» - «Не бойся, не жмурься («сплю, сплю»), приоткрой тайком от меня один глаз. Я же и сам такой же, хотя  и автор - не свое пишу, а сказанное мне Богом логики, науки…»

                ***

            С трудом сделал еще один шаг и, наконец, был  принужден остановиться. «Ну, любитель прогрессов, шагов, теперь смотри, куда зашел - трубы, провода, шкафы, сковороды. И все сделанные дела не  в счет. А, может, и с этим гарнитуром что-то сумеешь сделать?»

                ***

           Моя история - история человека, бывшего никем и становящегося чем-то… - даже всем? Я был только как некая туманность, а теперь  чувствую в себе дух и библейских героев, и Толстого с Достоевским…

             Есть два испытания: не только смертью, но и богатством, «супержизнью» - и в те, и в другие ворота трудно верблюду пройти. Пока положение неопределенное: ни богат, ни беден, ни жив, ни мертв. Скорее беден, но скорее жив, скорее мне ничто пока не угрожает...