260

Рисунок 97г: Любовь



__

Вовка ходил на поминки туда, где жила З. и оказалось, что обстоятельства таковы, что вероятнее всего это совсем не самоубийство  - для него не было причин. Похоже на то, что ее, не пившую, не курившую, отличницу, накачали наркотиками, растворимыми в чае у знакомой одного маньяка, который ее давно домогался и она, видимо, побежала от них на крышу – а потом и спрыгнула с нее.

Торговый институт, любительница Цоя, Ремарка… - такие становятся женами военных – а наш Вовка похож на нашего военного дядю… Смелая девушка – даже с наркотиками спрыгнуть с крыши нелегко – 9-ый этаж… А, может, из-за любви к Вовке она стала такой смелой – он говорит, что она не сводила с него глаз и он подошел к ней, загипнотизированный ее взглядом – «в первый раз за пять лет сам подхожу к девушке». …«Сломать ее, а после будет, как шелковая» – и она чувствовала, что это реальность… Вовка говорит, что всё окружение ее было крайне убогое…

               
***

Был глубоко ранен, «даже странно, что не убит». И залез в эту свою духовную рану мысленно и стал в ней плакать и молиться, и клубиться. И искать твердого. И стала зарастать рана. И мелькнул свет. И улыбка мелькнула ночью во сне...

                ***   

Евангелие, «Благая весть» - это весть не о благе спасения от полной погибели - такой вестью был Ветхий Завет - Он же не только информация о существовании истинного Бога - а весть о благе спасения от прозябания и  серого, унылого (черно-белого, жестокого?) спасения по минимуму. Всю жизнь же «обычный» человек бултыхается около нуля, благие намерения сменяются грязными искушениями и наоборот и тут не до жиру: «так  нахлебался, что хорошо хотя бы в итоге оказаться пусть в каком-то плюсе».

 Чем больше твой Бог, тем крепче твоя жизнь. Если ты слаб, то тебя неизбежно увлечет уличный поток с крепким густопсовым запахом и пылесос-насос какого-либо из крепких учреждений - и ты станешь частицей потоков, винтиком или бумажкой, «технарем» пли «гуманитарием». Чем больше твой Бог, тем больший объем истинности ты вливаешь в сосуды всех своих дел. Тебе будет легче, например, и не торопиться и не медлить, быть и не вульгарным, и не заумным... Я внимательно смотрю на все те приборы, какие есть в кабине моей души, а что делает мой «механизм» «снаружи» я, может быть,  не до конца осознаю, раз не вижу себя (и не хочу видеть - меня тошнит от нарциссизма, как всякого нормального рабочего)… «Бог - моя крепость» (и крылья – «кабина» в полете). Насколько  я хорош, настолько  я и Бог совпадаем друг с другом. «Сиди, Бог, во мне крепко, как крепость (чтобы я мог делать крылато тонкие вещи)…»   
               
Но: «Я - машина: всё могу сделать, но  никого не люблю и потому ничего  делать не буду; в гараже буду стоять, в карты до одурения играть. Потом на заправку поеду. И всегда желаю трахнуть кого-то на дороге. И по морде кулаком моим кирпичным звездануть тоже очень хорошо... Бабки тоже не люблю. Пиво люблю. И жратву люблю. И трахнуть кого-то  по дороге. Поэтому хотя и ненавижу бабки, а делаю всё  (насколько могу - кое-как), как будто люблю их... А пошел ты вообще на ***...! Эх, пивом сегодня не обойдешься, придется что-то покрепче трахнуть с машинами-братанами...»

«Все машины не любят, когда на них ездят. «Не верю ни в Бога, ни в черта, в гараже желаю стоять, раз поехать  сам не могу». Но некоторым  водителям все-таки удается их обуздать, укротить и объездить. Находят всякие слабые точки и жмут на них как на кнопку и педаль. В частности, вот эту машину объездило двадцать два мелких черта и двенадцать мелких богов - сменяют друг друга в беспорядке и ездят. И уже в гараже не постоишь. Почти и забыл, что когда-то ругался, времени нет ни спать, ни ругаться. Но если б было,  то во сне, конечно б, ругался. Или что-то мучительно пытался понять, складку собрать на гладком капоте...»


                ***

Эх, кому я когда угодил: один морщится от моего цинизма, а другой от пафосности, одному всё кажется банальным, а другому непонятным... - и так далее, и так далее, больно вспоминать, каким выхожу  демоническим ребенком. Поправку же надо вносить, не забывать, что сами-то на ушах стоите – даже Сам Бог не понравится, если Его рассматривать в перевернутом виде. Утопленники, вы возлагаете на меня бремена неудобоносимые. Океаническим хором уверяете, что вы лучше всех, на самом-то деле, видимо, твердо уверенные в обратном, и уже просто ищете, кого поглотить. А ведь не хуже вы всех, каждого из вас вполне можно было бы еще откачать, если бы вы так не брыкались...