Прошло полвека

 Вот я - одинокая, сумасшедшая старуха. Так думают соседи. Так странно - самые близкие люди для меня это соседи. Но они об этом даже не догадываются. Не догадываются о моей причастности к их жизни. Не знают, что я слышу их шаги, их жизнь- каждый день. Проживаю ее вместе с ними. Если бы их не было, мне было бы совсем одиноко. А так я слышу как возвращается с дискотеки 16- летняя Дина, обычно это происходит в 5, а то и в 6 утра. Бывает пьяная - слышу по шагам, как она поднимается по лестнице на 4 этаж. Я за нее волнуюсь. Но когда слышу как захлопывается дверь и опять тишина- успокаиваюсь. Иногда представляю, что я ее бабушка. Ворчу неодобрительно.
 Или Гарик бренчит на гитаре, потом струны сердито обрывает, опять, наверное, со Светкой поругался. Вот и злится. «Жили бы и жили»- рассуждаю я, возясь на кухне, и мгновенно сочиняю речь в защиту семейных ценностей, нравоучительную, после которой они сразу одумаются. Как будто я его старая тетка и вот смотрю каждый день на это безобразие, и как будто бы сил на это уже смотреть нет.
-Ну чего вам не живется? Света - чего тебе не хватает? Ах, в студии он постоянно пропадает. Так ведь молодой еще, певец - работает.
-Знаю я его работы - шлется до утра, с бабами вот и вся работа. Достал уже! Гений хренов. Нет бы на нормальную работу устроится!

 Или вот Алена девятилетняя с 42 квартиры, ну, раздет ребенок - куда только родители смотрят?
Я целый день сижу у окна, а когда тепло - на балконе. И вижу всех и вижу чужие жизни. Может потому что своей у меня давно нет. Поумирали любовники, я всегда любила мужчин старше себя. Папа умер 23 года назад, мама- 18 лет назад. Так давно это было. А у меня никого нет. Я слежу за чужими детьми, внуками, мужьями. И хочу быть причастной, причастной хотя бы своим ворчаньем и брюзжаньем. Мне хочется, чтобы они хотя бы меня замечали.

 Замечают. Как- то я слышала как две тридцатилетки соплячки - у меня под балконом, обсуждали: «Опять баба Юля разворчалась. Вот неймется старухе. Постоянно придирается ко всем. Нет бы жить своей жизнью. Так она прямо лезет со своими советами. Мне вон Машка рассказывала - столкнулись как- то у почты, так она ей заряжает - «Что это у вас Аленка - раздетая бегает. И прямо до девяти вечера? Не боитесь ребенка отпускать? Ей то какое дело - мой ребенок! Как хочу, так и воспитываю! Своих бы жизни поучала.»

  После этого разговора я подошла к зеркалу - долго и пристально, до темноты в глазах вглядывалась в свое измученное жизнью отражение. Вижу не мутные поблекшие, заплывшие кожей так, что почти не видно, желтые выцветшие глаза, а свои черные живые, с восточным разрезом. Не те, что отражаются в зеркале. Неужели тот старый уродец - это Я? Кожа, шея, руки - какое все страшное. С выцветшими венами, синяками, пигментными пятнами, морщинами. Губы - сморщенные маленькие. Как то брезгливо поджатые. Я надула губы чтобы хотя бы примерно получилось то же что полвека назад. Отвратительная кривляющаяся старуха перед зеркалом.
 Вспомнила, как бабушка у меня подходила к зеркалу и говорила: «Ну и  страшная бабка», а я двадцатилетняя смеялась - конечно, это же естественно, ты - старая и некрасивая. По-другому быть и не может. А она, наверное, смотрела в зеркало и видела себя молодой, с голубыми яркими глазами. Без этих отвратительных бородавок и черных жестких волосков над верхней губой.
 Господи, как же я ненавижу старость. Как  ненавидела ее с молодости. Ненавидела и боялась. Не любила запоминать даты и считать сколько лет прошло с тех или других событий. Ненавидела роковую неумолимость времени.
 И вот она пришла за мной, почти как смерть. Она ее сестра. И старость оказалась даже хуже чем я могла себе вообразить.

 Один день похож на другой. Один сменяет другой. Неделя, месяц, еще год. А я все живу. Наступает весна мое любимое время. Наступает она для других- лечит, вселяет надежду, дает силы, наполняет желаниями, томленьями. Мечтаешь о чем- то. Стремишься куда-то. Не оглядываешься. И все время сопровождает мысль: «Все впереди». Встряхиваешь бодро головой, блестят глаза, ловишь самое яркое апрельское солнце и счастливая улыбка расплывается, как будто Бог пообещал исполнить все задуманное тобой.
 А я все живу и живу, для меня нет ни весны, ни осени, ни Дня Рождения. Ни лишнего года, ничего. А зачем мне считать время? Отмерять свою жизнь. Считают  те,  кто чего- то ждет.  А чего мне ждать? Смерти, разве что! Увидеться со своими - хочется в это верить. Но души не встречаются. Выразить чувства дается шанс только на земле. А не успел или не захотел - второго шанса не будет. Знала бы я это тогда.
 Я сажусь в свое любимое кресло, открываю окно чтобы в комнату с ее тишиной и запахом одиночества ворвался шум улицы - там жизнь. Кто- то приехал, кто- то наоборот уезжает в отпуск. Ребенок засмеялся. Маменькины окрики. Гул машин. Чьи- то разговоры. Там жизнь. А здесь только странствия по прошлому, по моей бывшей жизни. Потому что будущего уже нет, а настоящее - вот оно мое настоящее- сидит в дряхлом кресле, читает свою жизнь и даже не плачет. Потому что все это было так давно, что кажется будто и не со мной.
 Старость- это вечность. Граница между своей жизнью и полным забвеньем. Как будто там- на небе, решается твоя судьба. И чем паршивее ты себя вел, тем дольше Там решают, что с тобой делать. И ты мучаешься здесь в ожидании какое же решение они Там примут, в каком виде пошлют наконец этот переход, через сколько тебя найдут, потому что ни одному человеку на Земле не интересно жива я или нет. Только по вони и догадаются, особенно если это случится летом. Скажут: «А баба Юля со 2- го то умерла, наконец. Ну давно уже пора было. Сколько ей- лет сто было?!» А может и этого не скажут.