Виолета

                Виолета             



            С Ветой мы познакомились в пятилетнем возрасте. Знакомство правда было «шапошным».  Она мне запомнилась в белой кружевной панамочке и в платье с кружевным воротничком. Мы  играли с соседкой Людой у них на веранде. Это была необычная веранда. Дом с улицы был небольшой, а со стороны сада была высокая веранда с крутой лестницей. Мы так заигрались, что не заметили, как по лестнице к нам  поднялась старушка с девочкой. Девочка nоказалась мне изумительной красоты. Из под шапочки спускались локоны. Точно как у куклы из книжки про Козетту, которую недавно мне читала мама. Старушка  тоже была не такая как все наши бабушки, в длинных юбках и платочках. На ней было нарядное платье и зонтик от солнца. Мы стали играть втроём, а бабушка Люды с гостьей сидели за столом и пили чай. Разговаривали они тоже о чём-то непонятном, не «промывали» косточки своим ближним, как выражалась о посиделках на брёвнышках наших соседок, тётя Паша. Она частенько ходила к брёвнышкам на посиделки и всегда потом возмущалась, что всё одно и тоже, вот мол уйду и мои косточки начнут «перемывать». Бабушка Люды никогда не ходила на посиделки, но и косточки ей не «перемывали», а говорили о них шёпотом – «поселенцы». Что такое поселенцы я не знала, но очень они казались с Ветиной бабушкой чем-то похожими. Теперь бы я это назвала интелегентностью. В ходе игры как-то выяснилось, что мы с Ветой родились почти  в один день, она – четвёртого, а я – пятого июля. Возможно наша встреча была накануне дня рождения, поэтому разговор зашёл на эту тему. Когда я уходила, бабушка Люды пригласила нас на субботу и сказала, что будем учиться танцевать. Я с нетерпением ждала эту субботу и часто рассказывала   о Вете, её красоте, о локонах.  А тётя  Паша горестно вздохнула и рассказала, что девочка почти сирота, мама у неё в тюрьме, живёт она с бабушкой и дедушкой, отец бывает дома очень редко, т.к. он лётчик.
                В субботу я нарядная побежала к Люде. Пробежала мимо брёвнышек, где сидели соседки, кто-то спросил: « Куда это ты бежишь такая нарядная?», я ответила, что бегу к Люде, бабушка нас будет танцам учить. Завернула за угол на Щорса... и тут, всё запомнилось в мельчайших деталях, как кадры фильма. Петька тащит собаку на поводке, она его тянет на огород Кузнецовых, он натягивает поводок, не пускает её туда, в это время я пробегаю мимо, собака бросается на меня, Петька падает, отпускает поводок, ко мне бежит Кузнецов. Пришла в себя уже дома на диване, около меня врач, что-то говорит, на бедре и на ноге повязки. Доктор успокоил, что всё не так страшно, укус не сильный, а собака вряд ли бешеная. Всё обошлось, через неделю мне сняли швы, но собак я долго боялась. Петька сбежал из дома и неделю его не могли найти. Я же его потом не видела очень долго, возможно он меня избегал. Не знаю, согласовано ли с ним, но его родители, когда я уже была студенткой, пришли меня  за него сватать.
Родители мои  отказали, объяснив, что мне ещё надо закончить институт.
                К Люде сходить учиться танцевать в то лето так и не удалось и с Ветой мы не увиделись. Затем вскоре приехала мама Люды и они переехали в другой город. С Ветой мы не встречались, хотя она жила не далеко, но видимо пошла учиться в другую школу. Возможно образ кукольной Веты и стёрся бы в моей памяти, если бы я её снова не встретила в шестом классе. Месяца через два после начала учебного года, к нам в класс пришла новая девочка. Я бы её не узнала, но имя и фамилия были знакомы. На перемене я её расспросила и оказалось, да она живёт на Щорса. Мы втроём пошли домой, до шлагбаума с Альбинкой, а дальше через «Саксаулку» с Ветой. Немного погодя  я побывала у неё дома. Бабушки уже не было, встретил нас дед –крупный, высокий, седой мужчина. Он совсем не выглядел стариком. Дом у них был высокий с большим полуподвалом, в жилые помещения вела крутая лестница, а сбоку была маленькая пристройка, где у Веты была отдельная комната.  На стене висела её фотография  с локонами и в том самом платье с кружевным воротничком, которое было на ней, когда мы были у Люды. Она осталась похожей на маленькую Вету,  только изменился нос, и она подшучивала над ним, называя его взлётной площадкой. Но нос не портил её и она оставалась красивой девочкой, с рано оформившейся фигурой. В классе она выделялась и даже Валька ей не приклеил  никакого прозвища.
                Как-то я поинтересовалась, почему она перешла в нашу школу, и в ответ услышала, что она поссорилась с учительницей. Вот, оказывается, с учителями тоже ссорятся, мне же когда-то такое казалось недопустимым.
                Часто, по дороге в школу, я заходила за Ветой. Иногда заставала её в постеле спящей и она отказывалась идти в школу, ссылаясь на головную боль. Потом родители её разоблачили. Она ночи напролёт читала и, уснув под утро, конечно в школу идти не могла, сколько я её не тормошила. А если и шла со мной, то толку от учёбы не было, она на ходу засыпала, тогда я её называла «Спящей царевной».
                Познакомилась и с родителями Веты. Мама уже была дома, совсем не было похоже, что она  сидела в тюрьме. Такая красивая, холёная, всегда весёлая, уверенная в себе женщина. В ушах поблёскивали золотые серьги, на руках кольца, золотые часики.
Наверное, думаю,тётя Паша что-то перепутала. Но как-то Ветка сама  рассказала, что маму подставили крупные мошеники. Она работала в торговле. Следствие длилось долго, потом  маму освободили и у них вскоре появился братик, очень симпатичный белобрысый Борюська. Когда я рассказала дома о Вете и Борюське, то Мишаня сказал                сказал, что они учатся с ним в одном классе. Борька поражал своей самостоятель-ностью. Он приходил из школы раньше Веты и готовил что-нибудь на обед. А однажды
мы пришли и видим в двери ключ, а рядом записка: «Картошка на столе, ключ в замке.» Мы так хохотали, прокололся наш домохозяин. Так его в шутку называл дядя
Олег, их папа. Он работал уже не лётчиком, а инженером-механиком по ремонту   самолётов. В седьмом классе он организовал нам экскурсию в аэропорт, вернее в ремонтный ангар. Когда мы оказались рядом с самолётом, да ещё у него под брюхом, он оказался такой огромный,  это был ИЛ-18. Больше всего нас поразило и запомнилось, это как собирается фюзеляж – на заклёпках. Рабочие подарили нам  всем по несколько штук маленьких заклёпок. Такая маленькая деталь скрепляет такую махину и она ешё летает! Дух захватывало от всего увиденного. Конечно после экскурсии , многие мальчишки захотели работать в таком ангаре, кто-то захотел стать лётчиком, кто-то стюардессой. А Валька усвоил слово «заклёпка» и сочинил несколько прозвищ – «заклёпка- похлёбка», «клёпа-заклёпа». Но почему-то эти прозвища долго не продержались.А вот стюардессой стала Виолета, но много позже. После седьмого класса она поступила в торговый техникум. Во время учёбы была на практике в Центральном
гастрономе, в кондитерском отделе и рассказывала, как продавцы учили её правильно обслуживать покупателей – быть вежливой и весёлой, тогда они не будут следить за весами, которые можно легонько придерживать пальчиком. Конфет Ветка наелась на практике! Правда потом ей это не пригодилось, в магазине она никогда не работала.
В техникуме познакомилась с  парнем старше её, у них были долгие ухаживания .
              Как-то она была со своим парнем в ссоре и мы договорились с ней пойти на вокзал, посмотреть на проституток. В это время в Алма-Ате было много иранцев, обучающихся  в лётном училище, кто-то рассказал, что они «снимают» русских девчонок на вокзале, на автобусной остановке. Мы пришли вдвоём, немного было страшновато и любопытно. Хотелось посмотреть, как это происходит. Увидели, как в автобус сели две белокурые, смело накрашенные девушки, к ним подсели иранские курсанты в форме. Весело разговаривали, смеялись. Потом автобус уехал. Так мы и не увидели , как «снимают». Вот ведь дуры, нам уже было по шестнадцать лет и книг читали немало и фильмы разные смотрели, а всё равно какие-то, а вот какие и слово не подберу и не глупые вроде бы.
              С парнем со своим  Вета потом помирилась, но про экскурсию нашу ему не рассказала,
             Уже когда я училась в институте, Вета прислала мне письмо, писала , что у неё большие проблемы с мамой, они не находят общего языка, часто ссорятся. Я написала ей, что она может приехать ко мне, как –нибудь устроится работать, у неё  же уже была профессия. В ответ получила письмо, в котором   она писала, что то письмо вскрыла мама и поражена была моей коварности, и между ними произошёл ещё более крупный скандал. Я стала писать ей до востребования. Затем она пошла учиться на стюардессу.
Познакомилась со стюардом, много лет летали вместе. Переписка наша заглохла, встречи были очень редкие. Я приезжала только в отпуск, Вета была то в Сочи, то Минске, то ещё где-то. С мамой её мы примирились.  Виолета наконец-то оформили свои  отношения с Володей, купили дом. Но не заладилась у них совместная жизнь. Муж, после выхода на пенсию, а ему не было и сорока, запил. Вете пришлось самой поднимать детей.

                Февраль 2008. Штуттгарт.