Слезы над счастьем

Света резко раскрыла глаза. Дыхание было тяжелым и неровным, словно после бега. Но обежав глазами потолок и бросив взгляд на окно, девушка успокоилась, хотя ее брови чуть нахмурились. Она закрыла глаза, потом потерла их и широко зевнула.
   
Странный сон. Словно она сидит в холодной пещере, уставленной деревянными сундуками, из которых происходит золотое сияние. Света бродит по пещере, а затем, заметив щель, из которой пронзительно свистел ветер, провела рукой по стене. Она разошлась, и девушка вышла на воздух.
 
 Голубое, невесомое небо, легкие ажурные облака, тихий шелестящий ветерок – и Светлане спокойно и радостно на душе.
 
Сзади раздался шум. Света обернулась и увидела перед собой медведя, направлявшегося к ней раскинув лапы, словно для объятий. В неописуемом ужасе Света закричала и побежала в сторону леса, по пути споткнувшись о большой корявый пень. Девушка встала с земли и, замерев, смотрела на медведя, гнавшегося за ней. Она хотела снова побежать, но ноги словно налились свинцом, и она не может сделать ни шага. Даже закричать, и то не может.
 
Медведь подошел вплотную. Света уже чувствовала на себе его дыхание. Она попыталась защититься...
 
И вдруг она заметила золотое сияние в его лапах. Оно разгоралось, становилось все ярче и ярче, и, наконец, девушка поняла, что это солнце радостно улыбалось ей с лап вдруг показавшегося таким милым медведя…
«Куда ночь, туда и сон», - сказала себе девушка. Повалявшись еще с полминуты на кровати, она села. Посмотрев на часы, Света буквально вскочила и побежала умываться.
Через несколько минут, приняв холодный душ, она вернулась в комнату. За окном стоял изумительный осенний день - теплый, солнечный, радостный. Ни облачка на небе, даже самого легкого. Лучи солнца проникали в комнату через тонкий тюль, весело играли на зеркалах в зайчики, заливали своим сиянием пробковый пол и освещали красивую картину, изображавшую лазурное море, на стене рядом с кроватью.
Но Света была полной противоположностью этого дня. Хмурая, и даже немного злая, она оглядывала свою комнату так, словно это была камера для пыток. Высокая широкая кровать под балдахином, уютный, золотистого цвета диванчик, огромный, занимающий полкомнаты стол, величественный шкаф-великан и маленький изящный туалетный столик, стоящий вплотную к красиво обрамленному зеркалу – разве эта обстановка не призвана каждое мгновение поднимать настроение хозяйке? Оказывается, нет…
 
  Свете куда больше нравилась старая комната, не такая большая и красивая, но зато родная и теплая сердцу…

  Одевшись, и стараясь при этом не смотреть на большой полупустой шкаф, в котором так одиноко висели ее вещи, не влезавшие в старый шкаф в старой комнате, она пошла на кухню. Там уже приглушенно играл телевизор, а за столом сидел тридцатипятилетний мужчина. Он повернул голову в ее сторону, когда девушка вошла:
- Доброе утро.
- Доброе, - буркнула Света в ответ.
- Я хотел приготовить тебе яичницу, но ты пришла быстрее…
- Сама бы справилась, Сергей Анатольевич.
Она решительно сняла со сковороды уже шипевшую яичницу и поставила завариваться чай.
- Сколько раз тебя просил, называй меня просто дядя Сережа. Все-таки я уже близкий тебе человек…
Светлана ничего не ответила. Вряд ли она когда-нибудь сможет пересилить себя. Старая маленькая комнатка так и стояла перед глазами.
Завтракали в полном молчании. Светлану терзал один вопрос, но ей не хотелось ничего говорить этому человеку, сидящему напротив нее. И все-таки она не удержалась:
- От мамы нет вестей?
- Мне звонили из больницы, и сказали, что, может быть, через три дня… Хотя все может быть и быстрее, как они признались.

Девушка поняла все без продолжения. Сергей волновался, не мог окончить фразу, а девушке стало одновременно радостно и тошно от нее…
Через десять минут она нервно шагала в школу, путаясь в легком шарфике, обмотанным вокруг ее шеи и все время заслонявшим ей глаза при малом порыве ветерка. Света с тоской думала о наступившей жизни: каждое утро теперь похоже на кошмарный сон, и только в школе она забывает о семейных проблемах. А потом снова дом, надоевшие заботы этого человека... Девушка не могла свыкнуться с ней, этой новой жизнью, ей хотелось вернуть все старое и забыть случившееся…

В школе Света действительно повеселела, но уже на третьем уроке с плачем сидела над листком с задачами по геометрии и проклинала тех, кто выдумал эту непонятную и такую запутанную науку: «Ну чего придумывать такие задачи? Выучил площадь треугольника, и гуляй спокойно. Нет, надо детей мучить, издеваться над ними...»
На четвертом уроке она прыгала и скала по классу от радости, что получила по диктанту по русскому не тройку, а заслуженную четверку. Хотя, как сказать, заслуженную? Наградив соседку-отличницу Нину дружественным поцелуем в щеку, она размякла на стуле и включила музыкальный плеер.

На пятом уроке рисования стоял невообразимый гомон. Света и другие девушки играли в точки, когда в класс ворвалась учительница английского языка и дико закричала:
- Ученики мои, девятикласснички! Экзамены по билетам!
- Урррррра!!! – заорал девятый «в» и бросился в дикий пляс. Юноши плясали на ходуном ходивших партах, девушки радостно попискивали, а учительница рисования истошно надрывала горло.
На перемене, в разгар интереснейшего обсуждения последней коллекции  одежды от Алины Кар, у Светы зазвонил телефон. Она, не посмотрев, кто звонит, подняла трубку:
- Алле?
- Света… Светочка. Уже… Ну, уже… - послышался из трубки взволнованный голос Сергея.
Девушка медленно опустилась на ближайший стул:
-  Как? Как??
- Совершилось…
- Н-не может быть! Врачи же говорили, что через 3 дня. ВЫ мне говорили!
- А получилось… сегодня…
  С минуту Светлана обрабатывала эту информацию. После этого она плаксивым голосом произнесла:
- Еду.

***

  Девушку бешено раскачивало в поезде метро. Раньше она стояла, словно столб, не обращая внимания на остановки и начало движения, но сейчас она ничего не могла с собою сделать. В голове туман, мысли только об одном…

… Свету трясло. Трясло не от внешнего холода, наоборот, солнце жарило во всю, воздух был мягким и теплым. Холодная дрожь била изнутри, от сердца. Девушка несчастными глазами посмотрела на выросшее перед ней здание.

Она вошла в холл. Ее сразу оглушили крики и детский плач…

Светлана огляделась по сторонам. И увидела его в другом конце холла.
Сергей стоял, счастливый, светящийся, с радостной улыбкой на губах, и прижимал к себе большой белый, в синий цветочек сверток. Затаив дыхание, он всматривался в то, что лежало в этом свертке.

Тихо подошедшая Света тоже вгляделась в него. В нем лежал ребенок, новорожденный. Пухленький, весь мокрый от слез, с розовенькими щечками и губками, спящий. Длинные светлые реснички и милый маленький носик-пуговка.

Девушка не могла отвести глаз от ребенка. Она никогда до конца не знала, хотела ли она этого ребенка, или нет. В нем текла кровь, наполовину такая же, как у Светы, а другая половина принадлежала совершенно чужому для нее человеку. И вот этого, как она его называла, полуродного ребенка ей надо будет мыть и одевать. Когда он подрастет, кормить и играть с ним, а когда он еще больше подрастет, объяснять, что этот гигант – это письменный стол, а вот этот плюшевый тигренок всего лишь на редкость симпатичная игрушка… Потом придется сидеть с ним после уроков, когда мама будет на работе, вместо того чтобы ходить с друзьями в кино. А потом еще и проверять уроки первоклассника: как решить пример «три плюс шесть»? Осознавая все это, она добавляла еще постоянный плач по ночам, капризы и возможные разбитые вещи. Но самым тяжелым для нее будет то, что этому мужчине, что стоит сейчас рядом с ней, он, ее сводный брат, будет говорить «папа»…

… Светлана очнулась. Ее вывело из этого состояния что-то теплое, что вдруг покатилось по ее щеке. Потом еще… И еще. Пленка застлала ей глаза, к горлу подступил комок, но вместе с тем она ощущала, что на сердце было очень легко, что оно вырывалось из груди, бешено стуча, навстречу солнцу и счастью. Да. Милые черты лица ребенка, такого беспомощного, невинного и хорошенького вытягивали ее груди радостный тихий смех вперемешку со всхлипываниями. Она прижала трясущуюся руку ко рту. Ее всю продолжало трясти, но теперь уже без холода. Она продолжала тихонько смеяться, вытирая слезы. Сергей передал ей сверток. Девушка быстро перехватила его, провела рукой по лицу новорожденного, сильно-сильно прижала его к себе. И закрыла глаза. Слезинка сорвалась с ее ресниц, и Света успела поймать взглядом, как она упала на щечку ребенка. При этом он немножко шевельнулся во сне и даже слегка улыбнулся. Слезы градом посыпались из глаз девушки, попадая в раскрытый от безумно-счастливой улыбки рот. Душа просилась в полет, все вокруг было теплым и радостным, в каком-то безумно красивом золотистом сиянии…
И Светлана вдруг увидела, что рядом со следом от ее слезы на щечку младенца упала другая, крупная и горячая слеза. Девушка подняла голову.

Сергей стоял, в упор смотря на свое дитя, и тоже улыбался. В его глазах светилось невыразимое чувство любви. Только одна слеза, скупая, мужская слеза смогла пробиться, но она лишь еще больше облагораживала этого человека. Он выглядел сейчас таким решительным и мужественным, что у Светы словно треснула внутренняя стена. Она прижалась к Сереже, придвинула к нему ребенка так, чтобы он касался его, и положила голову ему на плечо. Отчим обнял ее, придержал новорожденного с другой стороны, и они так и стояли, со слезами на глазах всматриваясь в лицо счастья…

… Через несколько минут они уже сидели в машине – Сергей за рулем, а Света и ее мама, обнявшись, на заднем сидении. Белый в синий цветочек сверток был зажат между ними.