Декорации... Глава5

     Глава5

    Такой грим, такие декорации


 Нинка  спала с дороги как Илья  Муромец. Подряд несколько суток. С короткими перерывами  на прием парного молока. Наконец, отошла  от сна,  вернее,  её Раечка  от сна  оторвала.
- Расскажи, что ты делала, когда ничего не делала?  Ты будешь не Нина, а Соня.
Раечка уселась на кровати,   свесив  ножки, а  маленькими ручонками  пыталась обхватить Нинку за шею и усадить в постели. Нинка засмеялась: Раечка всё такая же -  следопыт. Так её отец называет. А где сам отец-то?
- А папочка уехал за продуктами. Молоко менять, - Раечка в свои четыре годика  училась  опытным путем  экономике   и  логике. –   Поменяет, запасемся  продуктами. Не поменяет – будем жить на картошке и сале. И на молоке. Но и это хорошо – у других и того нет, - с  печальной маминой интонацией произнесла она.  -  А  что ты теперь будешь делать?
Нинка задумалась. Не такой это простой вопрос. Надо с Валентиной поговорить по душам. Уж конечно,  не спать. Хватит, выспалась!  Во-первых, надо узнать, что происходит. Надо  выяснить судьбу их приемника. Не у Раечки, конечно. Она потом все с Нинкиной интонацией перескажет каждому, кто её спросит. Надо наладить связь с бывшими одноклассниками. Наверняка, кто-то живет до сих пор дома, а кто-то, как и она, с учебы вернулся… Планы, планы! Как  много мечтателей  из-за  неосуществленных  планов  превратилось во всеобщее посмешище. Нет, она планировать будет,  только когда узнает обстановку. И  Нинка  с  этого  момента  поняла, что будет  решительно действовать!
Охватившее её воодушевление  победило  тяжелые воспоминания, она  чувствовала  себя смелой, сильной, способной  бороться. Вскочила, кое-как  позавтракала, оставила дом на Тому (мать с Валентиной отправились в гетто картошку на одежду поменять) – и  вперед,  в центральную усадьбу. Надо скорее своих поотыскать.
- Нинка, стой! Ты что, с неба свалилась? Здравствуй, - голосом Ивана,  её соседа по парте, обратился к ней коренастый парнишка. Нинкино сердце потеплело  при этих несколько приглушенных звуках  (из-за специфики  голоса  ему никогда не доставались главные роли в их  театре, а  такие штуки мог показывать, что только держись!)  и тут же ожесточилось:  поверх  рукава рубахи  парня была повязана  эта отвратительная тряпка «Policei». Нинка нахмурилась:
- Ты сам откуда свалился? – Нинка смотрела исподлобья. Иван знал, что за этим следует  решительный переход к  наступательным  действиям. Он улыбнулся  старым воспоминаниям  о  ежедневных перепалках  с соседкой по парте   из-за  чернильных пятен,  сломанных  грифелей,  царапающих перьев: такое милое  доисторическое прошлое! Этот последний год учебы, когда Нинка училась в Могилеве,  он сидел один, занимая  всю парту  книжками  и  блокнотами,  и старательно  слушал каждое слово на уроке. Математик сказал однажды:
-  Давно надо было  учебой заняться. Театр не  принесет  такой пользы, как знание  математики. Я рад, что обрел ученика.
Но  Иван  всегда интересовался  историей больше всех наук, еще, правда, литературой,  но литература к наукам не относится. Стихи, которые он писал  тайком, он не показывал никому.  Разве не кощунство  писать после  того,  как  обо всем написал Пушкин?  Но рука упорно тянулась к перу, перо – к бумаге…. В его  сердце и  для   девушек места  хватало  - он  дружил со всеми, он  еще не знал, куда  направится после окончания  десятилетки, но был уверен, что  каким-то образом  будет опять связан с Нинкой. И вот она  тут. И готова, как в далекие годы  (в реальности, как год назад), смешать его с грязью по непонятной пока что причине.
- Ты что, продался? Интересно,  интересно, сколько же ты стоишь? – она  уставилась на  его повязку.
Иван улыбнулся еще шире, так Нинка была похожа на все их прошлое.  Он сказал:
- Холоднокровней, Маня,  вы не на работе! Если вы помните еще пьесу Исаака Бабеля «Закат», то прошу вас, холоднокровней, пожалуйста! – он  преувеличенно театральным жестом подхватил ее под руку  и увлек по улице, что было бы непросто, если б Нинка не была ослаблена  после своего пешего перехода   «Могилев  - Копыль».  Иван  знал, что Нинка вернулась,  рад был, что цела,  уверен был, что не собирается сидеть сложа руки. Для того   и  выходил на дежурство, чтоб  перехватить её по пути из плодопитомника. Человек из центра  ждет  от него помощи, чтоб наладить связь с активной молодежью, а кто ещё  есть такой активный, как Нинка?
Чтоб Нинка перестала дергаться, он  попросил самым покорным своим голосом (как в инсценировке с  Русланом и Людмилой ):
- Ниночка, выслушай сначала. Я – связной. С кем – не скажу. Верь мне. Придет время, узнаешь.
Нинка остановилась, высвободила   руку, стояла  раздумывая. Иван продолжал:
- Тебе надо легализоваться. И лучше всего поскорее. В швейную артель работницы  нужны – приходи завтра в управу.
Как же хотелось поддаться обаянию дружбы,  как легко становится сердцу, когда  рядом  сильное плечо! Но то ли это плечо? Нинка опять  покосилась на повязку на рукаве. Иван, проследив за её взглядом,   пожал плечами:
- Ничего не поделаешь, такой грим, такие декорации.