Надо радоваться

- Велемир Князевич...
За добротно сколоченным столом сладко посапывал человек. Точнее, даже не совсем человек. Услыхал бы Велемир, что его так непочтительно именуют, опуская имя и все многочисленные титулы, непременно бы оскорбился со всеми вытекающими для окружающих последствиями.
Митрофан набрался смелости и еще раз толкнул мизинцем плечо начальника. Хорошо хоть, вовремя отпрянул.
- Ахтунг, нечистая сила! - завопил дядька, мигом вскакивая с дубового табурета и принимая боевую стойку номер восемь, придуманную им же. - А, Митька. Чего тебе?
- Лицензию пришли получать, изверги, - затараторил тот, вытаращив глаза с перепугу, - я им говорю, приемные часы уж давно закончились, перерыв обеденный, понимаете ли, а они напирают и напирают, еще и словами медоточивыми убеждают, мол, пошто ты напрягаешься, малец, пройду да и все, а я им - нет и нет, а они...
Велемир скривился, точно обнаружил в кадке мёда аккуратно налитую доброжелателем ложку дёгтя, но тут же надел благодушную мину. Митька вытер со лба испарину, почувствовав неимоверное облегчение.
- Проси. Да поживей! А то еще подремать охота, ух, - последнюю часть изречения посыльный уже не слышал.

- Здравствуйте.
- И тебе не хворать, мил человек.
- Прошу прощения, мы переходили на "ты"?
Велемир аж вздрогнул и наконец соизволил оторваться от стопки берестяных лицензий. Незнакомец не понравился ему сразу - и одет был не по-здешнему, и выговор непростым показался, с подковыркой. Выдержав паузу и зачем-то почесав нос, чиновник решил все же заговорить.
- С чем пожаловали, любезный?
"Ох уж мне эти новомодные э.., да, этикеты", - всплыла в полусонном сознании Велемира скорбная мысль.
- Вас что-то беспокоит? - участливо поинтересовался посетитель. - Селезенка, давление, головокружение, рахит?
- А? Что?
- Проблемы со здоровьем, говорю, есть?
- Да не примечал покамест, - опешил старший советник патентной думы.
- Будут, - душевно заверил пришелец, которого уже впору было окрестить "окаянным". - Я, собственно, по этому вопросу и пришел. Вот смотрите: живут люди, живут себе, а счастливых мало, да и здоровье пошаливать начинает к старости. Никакого тебе удовольствия.
- Да мы чем подсобить-то можем?
- О. Вот и корень проблемы. У меня тут метода новая нарисовалась... А, да. Звать меня Анатолий Михалыч, можно просто доктор... ладно, проехали.
Велемир Князевич только глазами хлопать успевал. "Куды это проехали, он же без упряжи!"
- ...способ сделать всех-всех счастливыми и довольными. Запатентовать хочу.
- Так-так. Погодите, а чего за способ такой? Неужто каждому по избе новой, красной девке, кошелю золота и Сивке-в-Бурке в придачу, чтоб желанья выполнял?
- Зачем? - Анатолий неподдельно удивился. Все гораздо проще. Вот листик, там все-все описано.
Советник кинул оком на белоснежный лист. Надпись была неграмотная, крупными литерами написанная, безо всяких ятей, еров и юсов, зато вполне разборчивая.

"Надо радоваться. Не надо напрягаться!"

- И все?
- Конечно! Вот смотрите, Велемир Князевич, - Анатолий явно не преминул загодя посмотреть на лубок с именем советника, криво приколоченный на двери, - если всякий мужик и баба каждый день по сотне раз будет повторять то, что там написано, он же так и думать начнет! И всем хорошо, и держава...
- Но сие же самообман!.. - застонал чиновник и снова нервно потер нос. - Смысл-то?!
- Да кто спорит! - радостно воскликнул Анатолий. - Только какая разница, нас обманут или мы сами себя обманем, если в конце благо придет? Да что я рассказываю. Повторяйте про себя: "Я не хочу спать. Голова не болит. Нос не чешется. И помощник не бесит".
Спустя несколько минут полного молчания заметно просветлевший Велемир поставил свой крестик на очередной берестяной грамоте...

- А кто это был? Дивный, чужеземец. Может, дружинникам сказать?
- Этот, как его... А, Кашпировский его звать, лях, что ли. Да ты сиди, сиди, Митрофанушка, - Велемир чуть усмехнулся. - И за мною повторяй.
- Чего?
- Нааадо рааадоваться...

"А что, работает. Эк, бестия".