Сказки Рождественской ночи

                Ночь спасения
               

     Ночь. Обледеневшее полотно дороги. Скользят колёса еле ползущих машин. И куда ни брось взгляд  - в туманно-жёлтом свете фар – искрящаяся белая лента, бесконечная, как сама вечность. Дорога в никуда. Может,  не для всех. Только для неё. Наверное. Ну и пусть! Пусть другие будут счастливы. Или притворятся. Пусть! А она не может. И не хочет.  Устала… Устала от пустоты и бессмысленности, непонимания и недоверия. Устала…

     Руки почти спят на руле. Ей лень двигаться, лень действовать. Глаза закрываются. Уснуть бы…  А, впрочем, почему? Теперь ей можно всё. Уснуть... И через некоторое время в лязге металла, в скрежете чужих тормозов – такой простой и лёгкий переход в небытие… И – всё. .. Может, правда, дать себе волю, погрузиться в сладостный, бездумный сон?
 
     Тяжёлые веки медленно опускаются. Руки почти соскользнули на колени. Спать. Спать. Спать…  И вдруг – молнией в мозгу – но ведь пострадает кто-то ещё! Кто-то, не ведающий о её безумии. Не знающий, что навстречу ему из мрака зимней ночи движется на четырёх колёсах  сама смерть. Этот неизвестный, он-то, чем провинился? Его-то за что – с собой?..

     Глаза резко распахиваются, как створки окна, разбрызгивая, чуть сумасшедшую, синеву. Руки сжимают руль. Нет! Она не возьмёт на душу этот  грех. Если уходить – то одной, не втягивая никого в чёрную воронку отчаянья. Уж лучше где-нибудь в захудалой гостинице, на скрипучей кровати  унылого номера вытянуться в последний раз, проглотив  перед этим горсть таблёток . Просто. Безболезненно. Достаточно эстетично. И безопасно для окружающих…


     Ночь. Скользкие грязно-белые тротуары, в свете фонарей отливающие желтизной. Ледяной ветер бросает в лицо горсти колючего снега. Холодные крупинки забиваются за воротник.  Волосы на непокрытой голове превратились в иглы дикобраза. Лицо одновременно жжёт и покалывает. Руки без перчаток, как ни засовывай в карманы, уже давно одеревенели. Ещё бы – в такую стужу! И сколько он ещё так выдержит? Сколько хватит сил на бесцельное кружение по улицам-скверам-площадям? Уже сейчас подкашиваются ноги. А что если?... Если просто опуститься на лавочку, закутаться поглубже в дублёнку, и отдаться во власть усталости, той, что охватила душу… Говорят, смерть от холода не  так уж и мучительна…  Уж точно, не мучительнее этой жизни, где всё – ложь, предательство, боль.

     Может, если бы не забыл ключи от машины на тумбочке в прихожей, всё было бы не так. Может быть. Но возвращаться? Нет, увольте! Уж, лучше действительно, где-нибудь на скамеечке… Идея завладела воспалённым воображением. Он уже представлял себе, как его, обледеневшего, бездыханного примут за жертву праздничного пьянства. На миг в душе вспыхнул протест: его, непьющего, посчитают каким-то алкашом?! Вспыхнул, да и угас тут же, как спичка на ветру. Какая уж потом разница! Пусть считают кем угодно!. Вот только скамеечку подходящую найти… О, есть вариант! Неподалёку имеется маленький сквер. Там, среди  елей, почти скрытые мохнатыми лапами, притаились несколько скамеек.  Туда и отправимся! Милое тихое место, самое - то, для последнего сна…



       Она уже почти добралась до гостиницы. Ещё несколько десятков метров проползти по обледеневшей трассе, потом – поворот, и всё – на месте. Да, вот он , поворот. Уже  рядом… Внезапно перед лобовым стеклом, как будто из ниоткуда, появилась большая серая тень. От неожиданности  она зажмурилась. Но тут же автоматически нажала на тормоз. Машина рывком остановилась. Несколько секунд она сидела в каком-то ступоре. Но вдруг, очнувшись, распахнула дверцу, вылетела на дорогу.  Слав  Богу, под колёсами никого не было! Слава Богу!.. И тут вдруг она увидела его. Сидящий прямо на обледеневшем тротуаре мужчина, ошарашено рассматривал неестественно вывернутую лодыжку. В сердце словно ударила, а потом разлилась ледяная волна – всё-таки кто-то пострадал в эту ночь из-за её невнимательности! Хотя… Он ведь сам выскочил прямо под колёса!  Впрочем, какая разница, кто виноват! Ведь её будущее уже предопределено!
Но помочь, конечно, надо!   И она решительно направилась к пострадавшему.

     …Скользя, на напоминающих каток, тротуарах, ежесекундно рискуя подвернуть ногу, или просто растянуться внизу, он неуклонно стремился к своей цели. Тускло освещённый жёлтыми лунами круглых фонарей скверик, уже был прямо перед ним. Только дорогу перейти. И всё…  Не будет больше этой горечи, тоски и презрения к самому себе. Скоро всё закончится. С этой мыслью он ступил на мостовую. И вдруг… Ослепляющий свет фар. Визг тормозов. Перепуганное женское лицо за стеклом… Всё это сознание зафиксировало автоматически. А тело уже само сделало рывок назад, туда,  к спасительному тротуару... Боль, пронзившая лодыжку была подобна удару тока. . Сердце подскочило к горлу, и  тут же  ухнуло вниз – вот-вот остановится .  Он не заметил, как опустился на асфальт….


     Она появилась как сказочное видение. Бриллиантовое сверкание снежинок на пышных рыжих волосах, огромные распахнутые от волнения, глаза – пронзительно голубые, как июльское небо… И что-то случилось в этот миг. Утихла неожиданно вьюга.  Прекратились волчьи завывания ветра. На землю спустилась тишина. И только кружились  в золотистом сиянии фонарей большие, очень красивые, снежинки… Небесная синева встретилась с мягким тёмным бархатом карих глаз. И вселенная замерла в ожидании….


Эти волшебную рождественскую ночь они всегда потом называли Ночью Спасения.