Праздник хрущевки

     Это сейчас, когда прошла половина века с той поры, мы с насмешкой и даже некоторым пренебрежением стали называть это жилье «хрущобами». Верно ли это? Разве не всему бывает срок? Разве дворцы, которые возводили великие властители мира сего, не становятся руинами? Радость заселиться в квартиру-«хрущевку» одними из первых в городе довелось испытать и мне. Скорее всего, это была даже не радость. Гордость. Да-да! Гордость!
Сколько себя помню, до той поры мы проживали большой семьей в комнатке двухэтажного рабочего барака, оставленного в пользование советских мукомолов строителями-американцами в тридцатые годы.
Это именно они воздвигли в поселке четыре кирпичных двухэтажки, в которых расселили специалистов. «Удобства» и водопроводная колонка на улице. Душевая на территории мельзавода. Длинные коридоры, с обеих сторон которых по десять дверей в ряд. Не знаю, как было при американцах, но в то время, которое я помню, стены коридоров были значительно обшарпаны, а давно некрашеные двери полопались от времени. За каждой из них жила семья заводчан. В узком проходе выставлялось все, что мешало в квартире. От того пройти по коридору ночью, чтобы не свернуть с места чью-то вещь, было практически невозможно. А еще…помойные ведра, куда, ложась спать, хозяйки выплескивали все отходы семейного быта. Их же, вместо ночных горшков использовала детвора. Смрад, особенно в летнее время, стоял ужасный. Помойная яма, одна на весь поселок. Идти до нее метров триста.
Но мы были еще «белыми людьми». Наши родители занимали должности от бригадира и выше. Потому-то и попали в «кирпички». Остальные рабочие ютились в бараках, наполовину врытых в землю, в которых ранее жили те, кого НКВД под конвоем привезло на ударную стройку. Не пропадать же добру!
И вдруг!
- Мама, отец! Мне дают квартиру на всех нас! В новом доме! Три комнаты и кухня! – Брат был на таком эмоциональном взлете, что казалось, он сейчас оторвется от земли и будет порхать в невесомости.
Набежавшие соседи, а все они уже считали себя родственниками, так как более полутора десятков лет прожили в одном коридоре, сразу же начали давать советы к переезду. Некоторые даже жертвовали от себя припрятанные где-то и не востребованные за много лет из-за тесноты зеркала, табуретки, какие-то вышивки и что-то еще. Тут же стал вопрос о том, в каком углу поселкового садика, который громко звался парком, будут накрывать на стол… вернее на расстеленные на траву солдатские одеяла.
Вспомнили, что приболела продавщица поселкового магазинчика и надо слать гонцов за водкой в соседний поселок за километр.
Праздник в саду завершился далеко за полночь. Продолжался бы еще, но женщины не начали ворчать на подгулявших мужчин, что завтра суббота, а не воскресенье и день хоть и короткий, но рабочий, а по этой причине утром придется вставать рано.
Через неделю нас проводили в новый дом на противоположном берегу Иртыша, в новый микрорайон, который почему-то был назван кварталом.
Дождавшись, когда ахавшие и охавшие бывшие соседи оставили нас в квартире одних, я стал осматривать новое жилище. Так, очевидно, взирали индейцы на увиденных впервые в жизни испанских коней. На маленькой кухонке, где третий точно был лишним, стояла газовая плита. Я впервые в жизни увидел, как работают газовые горелки, на которых можно готовить пищу, не растапливая печь. Кстати, впервые на кухне не было этой самой печи! Зеленый титан, стоявший тут же, был снабжен инструкцией, что с его помощью мы всегда будем обеспечены горячей водой. Стоит только немного дровишек подбросить. Со всех кранов бежала вода, за которой ранее нужно было ходить каждое утро с ведрами через весь поселок.
«Удобства» тоже были переселены в ванную комнату, услугами которой немедленно решили воспользоваться все члены семьи. Все это я видел впервые в жизни, как и многие из тех, кто родился и вырос в этом городе.
Родители рассказывали мне, что такие удобства до войны были и у них. Только, когда и где это было? А теперь я ощутил все сам. На следующий день я на крыльях летел в поселок, к своим друзьям. Мне было что порассказать о своем новом жилье!
Я до сих пор, как на старых друзей, смотрю на эти дома, которые помогли нам в свое время впервые соприкоснуться хоть с какими-то нормами человеческой жизни.