Выжлятник

ВЫЖЛЯТНИК

Выйдя в отставку, я, неожиданно для себя, занялся сочинительством. В разных издательствах вышло шесть моих романов, два сборника рассказов, три или четыре повести. Но вот одна повесть никак мне не давалась. Всякий раз, приступая к ее написанию, я набрасывал с десяток строк, затем рвал бумагу и выбрасывал в корзину. В мыслях, в голове моей, конечно, повесть давно уже была написана – я ясно видел и пейзажи, и главных героев, и события в мельчайших подробностях. Но все отчетливей я осознавал и то, что если не побываю на Тангании, то повесть так и останется лишь в планах и намерениях, и будет жечь меня изнутри, не давая ни сна, ни покоя. Однако попасть на Танганию практически невозможно. Эта планета – колония Тритейи – закрыта для посадок, и охраняется пограничным крейсером. И если кто и мог мне помочь, так это контрабандисты, не признающие никаких законов и запретов. Их поисками я и занялся.

Отыскать желающих совершить посадку на закрытую планету на задворках Вселенной оказалось, однако, не так то просто. В агентствах, имеющих по моим сведениям связи с контрабандистами, после того, как я называл пункт назначения, мне вежливо давали понять, что у них только легальный бизнес. И все-таки, в один прекрасный вечер я получил сообщение, в котором говорилось, что мне готовы помочь, и что я, если еще не передумал, должен быть завтра в одиннадцать часов в местном космопорте, в секторе грузового транспорта. Подпись под сообщением – Везунчик – ни о чем мне, конечно, не говорила, но это был шанс, хоть и рискованный, и я решил им воспользоваться.

Везунчик оказался здоровенным детиной, лет сорока пяти, с чисто выбритой головой, окладистой, кучерявой седоватой бородой, скрывающей пол-лица, и слегка прихрамывающим на левую ногу.  Напарник Везунчика,  напротив, был молод, но в каждом его движении, в интонации каждого слова чувствовались уверенность и знание  дела. Без лишних слов Везунчик вручил мне бумаги, согласно которым я являлся лицом, сопровождающим вполне легальный груз, и после выполнения связанных с получением права на взлет формальностей мы покинули Землю.

Отношения с контрабандистами складывались у меня по-разному. С молодым – Славиком – разговоры, даже по необходимости, почему-то не клеились, и во время его вахты я предпочитал сидеть в каюте, пытаясь все-таки разродиться хотя бы черновиком будущей повести, но ничего не получалось: неживые тексты, отдающие сухостью справок, один за другим отправлялись в утилизатор.  Везунчик же наоборот был общительным, словоохотливым и относился ко мне как к старому знакомому. Особенно меня занимали его истории о похождениях контрабандистов. Рассказывал он их настолько эмоционально и выразительно, что я чувствовал себя на спектакле театра одного актера. Я так расположился к этому здоровяку, что в первый момент, когда он, закончив очередную историю, спросил, зачем мне на Танганию, - растерялся. Подобные вопросы задавать как-то не принято. Я лихорадочно пытался сообразить, с чем связано такое любопытство, и не лучше ли вернуться назад и поискать других перевозчиков, но Везунчик, успокаивая меня, продолжил: - "Да ты только не подумай чего, старина! Я ведь почему спросил-то? Довелось мне как-то с Тангании парня одного снимать, выжлятника. Слыхал про такого?"

Внутренне еще больше насторожившись – такого вопроса уж вообще никак нельзя было ожидать – я внимательно взглянул на контрабандиста. Тот сидел, как ни в чем не бывало, и, широко улыбаясь, смотрел на меня, хитро прищурившись.
- Нет, не слышал, - ответил я насколько смог равнодушно.
- Конечно, не слыхал, - не-то ерничая, не-то утверждая, что другого ответа быть и не могло, проговорил Везунчик, продолжая улыбаться. – Я ведь до сих пор про выжлятника никому и не рассказывал. Но вот тебе, старина, пожалуй, расскажу!
- Это почему же… - начал, было, я, но Везунчик не дал мне договорить.
- Не-ет! – протяжно и громко сказал он, - если ты не хочешь, я не буду тебе рассказывать про выжлятника! Или, все-таки, рассказать?!

Черт возьми! – думал я, - что-то здесь не так, и не мешало бы во всем этом разобраться. Кто он такой, в конце концов? Встречались ли мы с ним раньше? Глаза, что-то знакомое есть в его глазах…
- Ну что, рассказывать?! – прервал мои размышления Везунчик, и я молча кивнул, решив, что постараюсь все хорошо обдумать, пока он будет говорить. – Ладно, - сказал Везунчик, будто делая мне большое одолжение, - так уж и быть, расскажу – интересная, понимаешь ли, история с ним приключилась.

- Прибыл этот парень на Тритейю по приглашению министерства обороны в качестве инструктора. – Продолжал Везунчик. – А Тритейя в это время, надо сказать, гудела от возмущения нападением на одну из ее колоний: напавших уничтожили, но кто они такие, откуда прибыли - установить не удалось. В космопорте парня, как и полагается, встретили, но привезли почему-то в "Агентство Путешествий и Приключений", сокращенно – АПП! Странное название, да?! Вот, с этого все и началось. В агентстве выяснилось, что пока он летел с Земли, нужда в инструкторе отпала и ему предлагается другая работа: подготовка нескольких добровольцев к охоте на Карагаса. Что за зверь такой – Карагас – никто толком не знал, потому что никто его в глаза не видел. Водился он не на Тритейе, а на одном из островов Тангании – планете дикой, незаселенной и почти полностью покрытой водой.

На всей Тангании всего лишь три небольших клочка суши – островки, если в земном измерении, то площадью не больше тысячи квадратных километров каждый.  Тебе, кстати, на какой из них? А то ведь, если судить по рассказу выжлятника, все они необитаемые, заросшие практически непроходимым лесом.
- Покажу, когда на орбиту выйдем, - ответил я, - ну, и что там дальше, с Карагасом?
- Агентство это решило развивать новый не только для себя, но и для всей Тритейи бизнес: туристам предлагалось загнать Карагаса. Именно загнать, а не убить. Кто охотник – неизвестно, но Карагаса нужно выгнать прямо на него, под прицельный выстрел. В случае удачи загонщики получают приз – персональный коттедж каждому на самой красивой планете Галактики – Центронии. Причем – немедленно!

Первый заезд оказался удачным, и на стене, за спиной директора, представившегося Флацем, висел большой плакат, с которого радостно улыбались пятеро первопроходцев, а перед ними на корточках сидел, положив руку на расстеленную у ног шкуру Карагаса, их инструктор, судя по обмундированию – спецназовец с Проциона. Все они прямо с Тангании улетели на Центронию, и никто их больше здесь, на Тритейе, не видел. Сложность была одна – туристов нужно подготовить к охоте: научить, за три месяца, хорошо ориентироваться на местности, прорубаться сквозь непроходимые заросли, проходить через болота, ну и остаться в живых и не быть съеденными, если Карагас на них нападет. При этом сами они ни в коем случае не имели права убивать Карагаса, им отводилась только роль гончих, как в древней псовой охоте на Земле. По аналогии с ней Флац и предложил называть инструктора по натаскиванию туристов на Карагаса выжлятником. Парень согласился.
- Эх, - с досадой прокряхтел Везунчик, - знал бы он куда вляпывается! Хотя, как он мне сказал, выбора-то у него и не было: на Земле - вышел в отставку, отслужив в межпланетном спецназе тридцать лет, работу найти - не получалось.


Дальше, с выразительностью профессионального актера, то повышая голос, иногда до крика, то переходя на шепот, жестикулируя, вставая с кресла, чтобы наглядно продемонстрировать как все было, Везунчик поведал мне следующее.

Программу подготовки, предложенную выжлятником, утвердили почти не глядя, убрав из нее, правда, боевые единоборства, подчеркнув, что основной упор, все-таки, нужно сделать на выносливости, беге и почему-то маскировке. Вся группа состояла из четырех высоких крепких парней и симпатичной, длинноногой девушки. Выжлятнику показалось странным, что туристы, словно специально, подбирались из бывших воспитанников интернатов, еще не успевших обзавестись семьями. Но, с другой стороны, это, наверное, разумно, - решил он, - туризм-то экстремальный, и если что случится, не придется объясняться с осиротевшими родственниками. Да и у него на Земле никого из близких уже не осталось.

Остров, выглядевший с высоты птичьего полета идеально круглой большой зеленой лепешкой на бескрайней свинцовой сковороде-океане, выжлятнику не понравился. Во влажном воздухе стоял запах гнили, листья гигантских древовидных папоротников накрывали  приподнятое над водой ровное плато живой ажурной крышей, сквозь которую лишь отдельный лучи света достигали пружинящей под ногами почвы, похожей на тугую, пропитавшуюся водой губку.  Лианы и невысокий подлесок из молодых папоротников делали сумрачный лес практически непроходимым. Ужасные вопли невидимых в кронах папоротников птиц, тучи больших комаров, единственным спасением от которых служила выданная агентством желтоватая мазь, и большие темно-фиолетовые гусеницы, поедающие опавшие полусгнившие листья, дополняли картину предстоящих трех месяцев жизни на острове. Предположить, что здесь может водиться какой-либо крупный хищник, каким и представлялся Карагас, было довольно сложно, разве что допустить, что он отличный рыболов или вообще большую часть времени проводит в океане. Место, выбранное и обустроенное для лагеря первой группой – полукруглая вырубка на самом берегу, выжлятнику также не понравилось. Он бы предпочел замеченную им при подлете чистую от леса площадку в центре острова.

Больше всего выжлятнику не нравилась полная оторванность от мира: в распоряжении группы имелись лишь примитивные маломощные рации с наушниками для связи в лесу между собой. Смущало, но не более, отсутствие какого-либо другого оружия, кроме небольших топориков для прорубания троп в лесу. Но, как бы там ни было, контракт подписан, а в жизни выжлятнику приходилось бывать в ситуациях и похуже.

Территория, отведенная для подготовки, была ограничена протянутой километрах в семи от лагеря через весь остров проволокой, увешанной красными флажками. Особых проблем с подопечными, каждый из которых с момента высадки на острове назывался выжлец, а девушка - выжлица, не возникло. Все распоряжения выжлятника выполнялись беспрекословно. Никто не скулил и на казарменное положение и армейскую дисциплину не сетовал.

Разбавляли однообразие и серость пребывания на острове безобидные чудачества кудрявого, как пудель, выжлеца Венса. Он упорно делал в слове выжлец неправильное ударение на последнем слоге, чем вызывал раздражение выжлятника и веселье в стае "гончих псов". Любое свое действие он сопровождал прибауткой, мог беспрестанно рассказывать в часы отдыха анекдоты, не упускал случая над кем-нибудь подшутить и вообще, создавалось впечатление, что именно благодаря ему ни у кого, ни разу не возникло и тени пессимизма. Единственное, что не любил делать выжлец Венс, так это ползать в болотной жиже, а уж когда ему приходилось погружаться в нее с головой - по лесу разносились сдобренные крепкими словечками громкие проклятья, от которых на мгновение замолкали даже птицы. Еще до отлета на Танганию Венс приударил за выжлицей Нерой и, насколько мог судить выжлятник, довольно успешно.


Через три месяца ежедневных многочасовых кроссов по прорубленным в лесу тропам, лазанья по стволам папоротника без всяких приспособлений, силовых упражнений, снарядами для которых служили обрубки стволов папоротника, стая готова была загнать кого угодно на любой местности. Запасы провизии, между тем, подходили к концу,  ресурс обеззараживающих и обессоливающих воду фильтров также был почти выработан. Выжлятник с нетерпением ждал прилета представителей АПП, которые должны были дать сигнал к началу охоты – снять красные флажки. Он даже разрешил своим подопечным переодеться в хранящиеся до сих пор в его комнате маскировочные костюмы, имитирующие раскраской стволы и листву папоротников. Именно в этих костюмах и предполагалось гнать по лесу Карагаса.

Однако никто на остров не прилетел – не заметить прилета корабля было невозможно – но во время утренней пробежки обнаружилось, что не только флажков, но и проволоки, на которой они висели, уже нет. Вот здесь выжлятник и вспомнил про вырубку в центре острова – не одни они, значит, находились на нем все это время. Не напрасно не оставляло его чувство какого-то подвоха во всей этой затее. Что за Карагас такой, почему его никто не видел? Как можно охотиться не известно на кого? И как это – никто его не видел, если охота первой группы была успешной? Почему зверь ни разу не проявил себя за три месяца, хотя бы голосом? И тут, словно в ответ на размышления выжлятника, до лагеря из глубины острова донесся надрывный протяжный вой, который могло издать  только крупное животное. Ну что ж, решил выжлятник, посмотрим, что там за чудо – пора со всем этим заканчивать.

Действовать начали по плану, разработанному выжлятником. Первыми веером ушли в лес четверо – каждый в свой сектор, к давно намеченным ориентирам: как будто специально возвышающимся на горизонте над другими папоротникам. Дойдя до них, четверка должна была дать знать об этом, и тогда в лес войдут выжлятник с Венсом. Такой тактикой выжлятник рассчитывал подстраховать идущих первыми на тот случай, если Карагас останется незамеченным и окажется за спиной авангарда. Если же Карагас будет обнаружен, тот, кто его увидит, ничего не должен предпринимать до тех пор, пока к нему не подойдут остальные – только следить и не упускать из виду.

Ожидая сообщений из леса выжлятник не находил себе места. Он вдруг явно ощутил опасность – опасность для всех них, опасность для жизни. Никогда еще это чувство его не обманывало, помогая выбраться целым и невредимым из самых ужасных передряг, из заварух, в которых кровь лилась рекой и ни чья жизнь ничего не стоила. Все явственней становилась нелепость, абсурдность происходящего – либо идиоты те, кто все это организовал, либо, и скорее всего, идиоты – они, прилетевшие на этот остров, польстившись заманчивым призом. Венс, не скрывая волнения, ходил взад-вперед вдоль кромки леса, нарочито сильно шлепая ногами, выбивая из почвы брызги. Иногда он останавливался и прижимал рукой наушник рации к уху, надеясь расслышать, что же там, в лесу, происходит.

Внезапно раздавшийся в наушниках громкий вопль ушедшего в левый крайний сектор выжлеца на миг оглушил выжлятника. "Я ничего не понимаю, - срывающимся, растерянным голосом кричал выжлец, - мне кажется, что охотятся на меня! Их трое, они в меня стреляют!" Выжлятник, глядя на часы, прикидывая по времени, насколько далеко ушел выжлец, кричал в микрофон рации, что бы тот замаскировался, залег, ждал его и не высовывался. "Здесь совсем другой лес, - неслось из наушников, - здесь сухо, подлеска почти нет, открытые поляны! Они меня окружают! Что делать?!" "Убивать, - остервенело рявкнул выжлятник, - или они убьют тебя! Убивать!" Ответа не было. Не было и Венса, только покачивающийся свисающий с папоротника обрубок лианы показывал, что он ушел в сектор Неры.

Проклиная себя мысленно последними словами, выжлятник кричал в рацию, чтобы все исчезли – на деревьях, в гниющих под ними листьях, где угодно, - и не подавали признаков жизни до его сигнала. Как можно было согласиться на такую авантюру в то время, когда неизвестно кто нападает на тритейские колонии, да еще и остаться в такой ситуации практически без оружия?!

Торопливо, ставшими вдруг непослушными руками он достал из карманов имеющиеся при нем документы в тонком пластиковом пакете, блокнот, в который записывал все, что происходило с ним с момента прибытия на Тритейю, и, войдя в лес, закопал их под корнями гигантского папоротника, сделав на стволе зарубку. После этого выжлятник бросился вслед за Венсом. Идти на помощь крайнему слева, скорее всего, было уже бессмысленно. Остальные молчали: или, услышав его приказ, затаились, или так и не успели сказать ни слова. Нужно было догнать, остановить, спасти хотя бы этого кудрявого балагура. Но, судя по всему, Венс мчался по лесу на помощь к своей Наре по прорубленной ею тропе быстрее, чем это получалось у выжлятника.

От звонкого хлопка-выстрела в наушниках у выжлятника потемнела в глазах – еще одного нет! Послышались чьи-то голоса. Разговаривали трое. Голос одного показался знакомым: - " Молодцы! Остались парень с девчонкой и выжлятник! Давайте к следующей мачте – эти болваны выбрали их ориентирами! За выжлятника плачу в тройне! Рацию почему у него не выключили, кретины?! Они же нас слышат!"

"Троих уже нет. Неру, если она успела замаскироваться и залечь, найти будет непросто, - размышлял выжлятник, - уж что-что, а маскироваться она научилась. А вот Венс – этот в горячке может запросто нарваться на неприятности".

Лес постепенно редел. Все чаще стали попадаться залитые светом поляны, которые приходилось обегать стороной, кустарником. Венс, судя по следам, бежал по полянам напрямую, не скрываясь. В наушниках послышался неясный шум, стук, громкий хлопок – и тишина. Выжлятник до крови закусил губу: рация Неры – значит и ее нашли. "Вот дрянь! – раздалось в наушниках, - она же ему голову снесла! Жаль, - добавил тот же знакомый голос, -  сам виноват. Я говорил – убивать нераздумывая, а вам живьем девку взять захотелось?! Надо было опять с Проциона какого-нибудь болванчика приглашать! Я предупреждал: земляне в таких делах непредсказуемы и опасны! Он, все-таки, обучал их единоборствам!"

Сколько же их там? - пытался определить по голосам выжлятник. – Рацию Неры не отключили, щенки! Один, судя по всему – командир. Еще один оправдывается, что они не видели появившуюся перед ними как из-под земли Неру, что они и глазом не успели моргнуть, как она снесла топориком голову одному и свернула челюсть ногой другому, хорошо еще, что вовремя пристрелили.  Еще двое или трое – их слабо слышно – возмущались, зачем вообще собакам топорики выдали. Получалось, что четверо или пятеро, и еще один со сломанной челюстью.

И тут выжлятник вспомнил, где он слышал этот надменный, слащавый голос: Флац! – директор АПП! В подтверждении догадки в наушниках раздался крик Флаца: - "Стреляйте, выродки, стреляйте!" Послышались крики, проклятья, несколько выстрелов и все стихло.

Выжлятник снял наушники, не останавливаясь, отстегнул и выбросил рацию. Теперь было ясно – убили всех, и последним, где-то впереди, совсем недалеко – Венса. Выжлятник стал забирать вправо – его будут ждать оттуда же, откуда выскочил Венс, а он – выйдет с боку. Если Венс успел одного-двух положить, или, хотя бы покалечить, то работы будет немного. Еще два выстрела слева, громко и близко.

Выжлятник остановился, прислушался к пронесшемуся по лесу эху: то ли для куража используют примитивное шумовое оружие, - подумал он, - то ли специально, чтобы над ним поиздеваться? Не похоже, чтобы стреляли по нему. Взобравшись на дерево, он увидел метрах в ста большую светлую поляну, насчитал семь лежащих на ней тел: Венс рядом с Нерой, и пятеро, вокруг них. На дальнем краю поляны, возле невысоких зарослей папоротника Флац переворачивал ногой на спину еще одного убитого. Соскользнув с дерева, выжлятник бесшумно обежал поляну и, бросившись из кустов на директора агентства, сшиб его с ног.

Надавив коленом на грудь Флаца, выжлятник сжал руками, словно тисками, его голову.
- Ну что, приключения продолжаются?! – спросил выжлятник, глядя в обезумевшие глаза Флаца. – Сколь же ты дашь за свою жизнь?
- Подожди, парень, отпусти, ты же ничего не понял.
- А что ж тут понимать?! С теми, кто был до нас, также было?! За меня, значит, тройная цена…
- Нет! Все не так! Это же игра, Карагас - это просто игра.
- Игра?! Чужая жизнь для тебя игра?!
- Чья жизнь, вот этих? Да кому нужны их жизни!? Здесь совсем другие ставки, я тебе все объясню, отпусти. – Выжлятник чуть повернул голову Флаца в бок. – Больно же, - застонал тот, - отпусти, дышать трудно. Я сын главнокомандующего вооруженных сил Тритейи, всех: и планетных и межпланетных. Ты будешь генералом, кем угодно…
- Что бы вот так, - выжлятник мотнул головой в сторону Венса и Неры, - играть чужими жизнями?!
- Нет, подожди, это было нужно, необходимо.
- Кому?!
- Нам… Если нет врагов – не нужна армия, а на Тритейи нет войн, вся планета одна страна. Напасть на других нам не дадут, но ведь нужен же враг, чтобы была армия. Это – имитация нападения на базу отдыха моего агентства…
- Чье нападение? – прошипел выжлятник, с трудом сдерживаясь, чтобы не свернуть голову Флаца.
- Не знаю, придумают, я, правда, не знаю, чья на вас форма. Но это неважно. Если враг неизвестен – это еще лучше, главное – чтобы он был. Сюда скоро прилетят, сообщение уже послано. Они напали и убили отдыхающих здесь жителей Тритейи…
- Нет, это ты их убил!
- Да, я! А тебе жалко тех, кто согласился поохотиться на твоих собак, как на зверя? И я только двоих, а остальных – твои псы. Ты хорошо их натаскал. И тебе никто не поверит, сюда прилетит мой отец, со спецназом. Тебя все равно убьют. Отпусти, я обещаю жизнь…
- А я тебе не верю…
Выжлятник повернулся и, глядя на Венса, рванул, голову Флаца вбок. Убрав ногу с обмякшего тела, выжлятник встал…


Дальше я не стал слушать. Конечно же, я давно уже все понял и с трудом сдерживался, чтобы не броситься к Венсу. Останавливала меня только артистичность, с которой он пересказывал мне события более чем двадцатилетней давности. Но в конце он начал пороть отсебятину!

Неру не убили, а тяжело ранили. Венс также был ранен и я краем глаза, когда выдавливал правду из Флаца, видел, как он пытался, но не мог, подняться на ноги. И Флацу, неуспевшему добить раненых, я шею не сворачивал, а только оглушил его, чтобы подойти и помочь Венсу. Но едва я тогда сделал несколько шагов, над моим ухом просвистел топорик стоящего на коленях Венса. Обернувшись, я увидел, что директор "Агентства путешествий и приключений" лежит навзничь с раскинутыми в стороны руками и с раскроенным черепом. Наверное, в спешке я слабовато его пристукнул  и Венс спас меня от выстрела в спину. Я перетянул Венсу прострелянную ногу, и мы донесли Неру до вырубки в центре острова. Там, в лагере Флаца, находился небольшой, но с полной заправкой корабль. На нем мы и добрались до Евзы – ближайшей планеты в соседней звездной системе. Евза – планета нейтральная, планета контрабандистов. Я со спокойной душой оставил Неру и Венса в госпитале, купил себе документы и вернулся на Землю.

Вот так все и закончилось на самом деле. И потому, когда Венс начал рассказывать, как выжлятник свернул шею Флацу, я не выдержал и, привстав, хотел по-дружески ударить его в плечо, но он увернулся и я полетел на пол. Венс с хохотом подхватил меня. Мы крепко обнялись.
- Что, старина, не та уже сноровка! – сказал Венс, сжимая меня в объятиях, - но ты помни: выжлец Венс по-прежнему в строю и всегда готов помочь!
- Опять ты делаешь ударение на последнем слоге! – рассмеялся я, - где же твои кудри?!
- Там же, где и твои усы! А я сразу понял, когда услышал, что кто-то рвется на Танганию, что это ты, наш выжлятник. Я даже знаю, зачем ты туда рвешься!
- Серьезно?! – усмехнулся я.
- Ты хочешь забрать свои документы и записи и захоронить хотя бы то, что осталось от наших…- Венс замолчал недоговорив.

Я тоже молчал, потому что он был прав. Ведь повесть я пытался написать именно об этом случае на Тангании. Но всякий раз, мысль о том, что каждый, ни за что ни про что убитый там, должен быть захоронен, выбивала меня из колеи.
- Ты не беспокойся больше насчет этого, - сказал, помолчав Венс. – Подлечившись, я нанялся к контрабандистам. Твоя школа помогла, и через два года я был уже капитаном. При первом же удобном случае мы побывали на том острове. Обойти тритейского сторожевика не так уж и сложно, как кажется. Ребят я похоронил. И пакет твой откопал – уж больно заметную ты сделал зарубку!
- Так мои записи у тебя?! – обрадовался я, - они здесь?!
- Конечно, - услышал я за спиной тихий приятный женский голос, - все в целости и сохранности.
Я обернулся: в дверях стояла Нера. Она почти не изменилась, только под белой перчаткой на левой руке угадывался протез. Впервые в жизни я почувствовал, что на мои глаза наворачиваются слезы радости.
- Так вы – вместе?! – я с трудом сдерживал волнение. – Нера, ты все такая же.
- Какая – такая же?! – Нера встала за кресло Венса и, обняв его за шею, улыбаясь, смотрела на меня.
- Красивая.
- Спасибо! Да, мы – вместе. Я год лечилась в госпитале, а потом Венс забрал меня и мы поженились. Теперь это наш семейный бизнес.
- Мы решили, - добавил Венс, - что если уж кто и будет играть нашими жизнями, так это только мы сами.
- А как же твой напарник?..
- Успокойся, - прервал меня Венс, - Славик наш сын. Он пока не знает, кто ты, но я часто ему рассказывал про выжлятника. Скоро он придет на смену, и мы устроим ему сюрприз!
- Вот увидишь, - улыбнулась Нера, - он будет почитать тебя как отца. Нет, как деда!

Все остальное время, пока я находился на корабле Венса и Неры, мы проводили вместе. Но так получалось, что на Танганию мне лететь было незачем. От предложения остаться я отказался – возраст, все-таки, уже не тот - и вскоре вернулся на Землю. Теперь ничто не мешало мне приступить к написанию повести, а затем – к рассказам выжлеца Венса.

2003 г.