Оставаться человеком

Их отлет был омрачен непредвиденным трагическим событием: планету сотрясали страшные взрывы, повсюду бушевали пожары. Космонавты, уже облаченные в скафандры, спешили к своему звездолету, награждая яркими эпитетами всемирную катастрофу, начавшуюся так некстати, и обслуживающий персонал, который вместо выполнения своих прямых обязанностей по отправке звездолета, предпочитал с громкими воплями гореть в огне, охватившем все здание Центра управления полетами. К счастью, отправиться в космос они могли и без посторонней помощи – не то, что в прежние времена.

Было совершенно непонятно, как они очутились здесь, эти две растерянные девчонки с огромными перепуганными глазами. Та, что постарше, вцепилась в рукав одного из космонавтов, умоляя взять их с собой.

– Все решает командир, – хмуро ответил Виктор, стараясь не глядеть в глаза девчонок.

– Кто командир? – с надеждой спросила Тоня.

– Я, – обернулся Федор.

Его суровое лицо, его жесткий, властный голос развеяли все Тонины иллюзии насчет спасения в космосе. Все же она умоляюще прошептала:

– Пожалуйста.

– Экипаж полностью укомплектован, – прозвучал металл в голосе командира.

– Да ладно, "полностью", – вмешался Рэм. – Есть же вакансия.

– Ну, вот что... – с угрозой отчеканил Федор.

– Пусть подыхают? – спросил Рэм, в упор глядя на командира.

– Предположим, девушку возьмем. А что делать с ребенком?

Тринадцатилетняя Янка ребенком себя не считала и обиженно поджала губы.

– Места, что ли, не хватит, – развязно ответил Рэм.

– Бегом! – громовым голосом крикнул Федор.

Экипаж, увеличившийся на двух человек, помчался к звездолету. Едва космический корабль взлетел, как огромная лава бушующего огня залила весь космодром.

К удивлению Тони, в экипаже было много женщин. Когда космонавты скинули свои скафандры – Тоня не совсем поняла, зачем они вообще были нужны, эти скафандры – и она, и ее сестренка Янка обошлись и без них – уши, правда, здорово заложило – выяснилось, что среди членов экипажа всего трое мужчин, а остальные пять – молодые, красивые девушки.


– Сколько тебе лет? – строго спросил командир.

– Восемнадцать, – смущаясь, ответила Тоня.

– Достаточно взрослая, – вслух решил Федор и начал доступно объяснять.


Звездолет, предназначенный для проведения какого-то эксперимента, о котором сами члены экипажа должны были узнать только в полете, был укомплектован в соответствии со специальными тестами. Каждый из мужчин, отправляющихся в длительный полет, указывал, сколько женщин ему нужно, чтобы чувствовать себя комфортно в металлической коробке, осужденной одиноко болтаться среди звезд. Федор гордо поставил прочерк – в женщинах он не нуждался. Виктор тщательно вывел единицу, имея в виду свою постоянную и жутко ревнивую подругу Лену. Рэм, после недолгих раздумий, написал "4", вызвав тем самым яростный гнев командира и тихую зависть Виктора.

– А что, – пожал плечами Рэм в ответ на возмущение Федора. – Если мне нужно именно столько.

– Может, тебе тоже кого-нибудь взять? – осторожно спросил Виктор командира.

– Обойдусь, – рявкнул Федор. – Если будет совсем невмоготу, возьму напрокат у Рэма. У него же целый гарем.


Конечно, Федор рассказал об этом Тоне очень кратко и деловито, без подробностей. Но она все равно покраснела, радуясь, что весь этот разговор происходит с глазу на глаз, в комнате командира.

– Я запишу тебя своей женой, – грубовато подытожил Федор, – но жить будешь отдельно, вместе со своей сестренкой.

Тоня кивнула. Ей было абсолютно безразлично, кем ее записывают, и только удивляло, к чему это соблюдение формальностей, если из всего человечества остались только они, а родная планета объята пламенем.


Тоню и Янку поселили в одной из комнат звездолета, рядом с комнатой Федора. Тоня была искренне благодарна и суровому командиру, и, конечно, Рэму, так смело заступившемуся за нее и Янку, и вообще всем членам экипажа за то, что спасли, приняли, оформили и стали кормить. Она чувствовала себя всем обязанной, очень виноватой и поэтому выходила из выделенной ей и Янке комнаты только в случае крайней необходимости. При этом она старалась прошмыгнуть тихо и незаметно, как мышка. Во время одной из таких вылазок она нос к носу столкнулась с Рэмом.

– Привет! – весело сказал ей этот симпатичный парняга.

Тоня смущенно покраснела под его взглядом, пролепетала “Здравствуйте” и шмыгнула в свою комнату.

– Что с тобой? – с любопытством спросила наблюдательная Янка.

– Ничего, – ответила Тоня, пытаясь скрыть свое невольное беспокойство.
Всю ночь не могла она уснуть, снова и снова вспоминая его красивое лицо, дерзкий взгляд, обаятельную улыбку, веселый голос...

В том, что Рэм, без особых усилий сводящий с ума чуть ли не каждую женщину, попадавшуюся на его пути, произвел такое впечатление на молоденькую, неопытную девушку – не было ничего удивительного. Удивительным было то, что и он не мог забыть случайную встречу, сам не понимая, чем ему понравилась эта застенчивая девочка.


"Ты с ума сошла, – твердила про себя Тоня. – Ты не должна этого делать. Неужели ты хочешь стать пятой в его "гареме"? Какая гадость!" – и снова думала, что нет ничего плохого в том, что она просто еще раз его увидит, еще раз скажет ему: "Здравствуйте".
На этот раз Тоня вышла из своей комнаты с вполне определенной целью – увидеть Рэма. Она увидела его очень быстро – он стоял в коридоре, поджидая ее. Они оба сразу поняли, что эта встреча – вовсе не случайная. Тоня растерянно остановилась, забыв поздороваться. Сердце бешено колотилось. Рэм подошел к ней и слегка дотронулся пальцами до ее щеки.
"Нельзя", – подумала Тоня, но ничего не сказала и не попыталась уйти.


– Эт-то что? – жестко спросил Федор, показывая Рэму видеозапись.

– Я и Тоня, – честно ответил Рэм. Угораздило их целоваться прямо под включенным прибором наблюдения.

– Тебе что, мало твоих... четырех? – брезгливо поинтересовался командир.

– Я люблю ее, – сказал Рэм, не вполне осознавая, что же он говорит. Хотелось объяснить, что Тоня – не просто пятая кандидатка в его "гарем".

– Ну и забирай ее ко всем чертям! И сам разбирайся со своими девками! – Федор негодовал так, будто это касалось его лично. Словно Тоня была его фактической женой, а не галочкой в записях.

– Ладно – ты, но от нее – не ожидал, – презрительно выговорил Федор. Тоня не оправдала его надежд, развеяла все его иллюзии относительно юных чистых дев.


Рэм забрал Тоню не ко всем чертям, а к себе, и все свободное от работы время проводил только с ней, начисто забыв о "гареме".

Ему было хорошо с Тоней. Вопреки его опасениям, ее неопытность вовсе не раздражала его, скорее наоборот; его влюбленность не проходила, а лишь усиливалась, и Рэм был абсолютно уверен в том, что Тоня его просто обожает.

Поэтому он сильно удивился, когда однажды вечером она вдруг заявила, что устала от него, и посоветовала переключиться на "других девочек из гарема". Рэм вышел из комнаты, хлопнув дверью, и сгоряча отправился было к "девочкам". Потом притормозил, пытаясь разобраться, что же произошло. Пожалуй, он сам был виноват. Он замучил Тоню своей любовью, своим постоянным желанием... Она еще совсем юное создание и не виновата в том, что у него повышенные сексуальные запросы. А прошлой ночью он превзошел самого себя. Надо было все-таки хоть немного сдерживаться. Он просто потерял голову.

Хлопнула дверь соседней комнаты – и в коридор вылетел Виктор, кипя возмущением. Оказалось, что у него с Леной точно такие же проблемы. Он – хочет, она – нет. Свои проблемы Виктор решил банально – отправился к "девочкам из гарема". Рэму тоже очень хотелось последовать его примеру, но он этого не сделал. Вряд ли Тоне это понравится. Мало ли что она наговорила.

Рэму захотелось, чтобы Тоня узнала, что он никуда не ушел. Но едва он подошел к двери, как она распахнулась – на пороге стояла Тоня.

– Рэм, я тебя очень люблю, но... Прости, – виновато сказала она и ушла к себе, то есть, к своей сестренке.

Рэм еще не успел прийти в себя от потрясения, вызванного уходом своей возлюбленной, когда к нему подошел озабоченный Виктор.

– Представляешь, – почему-то шепотом сказал он, – они тоже не хотят. Еле уговорил Виолету. А Даяна мне чуть глаза не выцарапала.

– Странно, – удивился Рэм.

Эти четыре "девочки", которых он себе выбрал, никогда не отличались повышенной нравственностью и излишней разборчивостью. Самая красивая из них – Даяна – всегда была не против смены партнера, тем более, если новый – достаточно симпатичный. А Виктор был вполне интересным мужчиной.


Справиться с чрезмерным возбуждением Рэм решил при помощи медицины – он перерыл все аптечки звездолета в поисках чего-нибудь расслабляюще-успокоительного. Все, что он нашел – один-единственный пузырек с таблетками снотворного. Были еще какие-то ампулы, штуки три, не больше, но Рэм не захотел связываться с уколами.

Рэм принял холодный душ, напился снотворного и лег спать.

Утром его желание усилилось настолько, что он готов был лезть на стену. "Какого черта", – раздраженно подумал он  и пошел в лабораторию.

Атмосфера в лаборатории была более чем напряженной. Виктор, с красным лицом, занимался какими-то расчетами, но было заметно, что он не в состоянии сосредоточиться на работе. Федор хмурился, бесцельно перекладывая предметы с места на место. Даяна, в мини-юбке и белом халатике, склонилась над микроскопом.

– Рэм, посмотри, – сказала она. – Они как-то странно себя ведут.

Даяна стала ему что-то объяснять про бактерии, за которыми она наблюдала, но он никак не мог уловить ее мысль. "Какого черта она надела эту юбку".

Наконец, до него дошло, что бактерии тоже попали в какую-то переделку. Рэм подошел к своему столу и взял пробирку. Краем глаза он увидел, как Федор сорвался с места, услышал возмущенный возглас Даяны, прерывистое пыхтенье командира и понял, что происходит.

Желание жаркой волной залило его до самой макушки, и он сжал пробирку так, что она лопнула. От боли Рэм немного пришел в себя и медленно обернулся: Даяна лежала на полу, а командир с абсолютно невменяемым видом тяжело поднимался на ноги. Когда Федор ушел, пошатываясь и бормоча проклятия, Даяна, слегка приподнявшись, презрительно поинтересовалась:

– Ну, кто следующий?

Виктор, не поднимая глаз, ринулся к выходу.

Рэм подошел, сел рядом с ней на пол, вздохнул:

– Вставай, хватит валяться.

– А ты не хочешь почувствовать себя настоящим мужчиной? – у Даяны был редкий дар провоцировать сильную половину.

– Я чувствую себя настоящим мужчиной не тогда, когда потакаю прихотям своего организма, а тогда, когда могу им управлять, – ответ Рэма прозвучал довольно резко, но Даяна выслушала его с интересом.

– Федор – грязная свинья, – с негодованием заявила она, вставая.

Имя командира она выговорила с нескрываемым отвращением. Она была так искренне возмущена, что Рэм не решился напомнить ей о том, как всего три дня назад, огорченная тем, что Рэм ее совсем позабыл, она пыталась соблазнить Федора, но, естественно, из этого ничего не вышло. Тогда подобная несдержанность сурового командира могла бы привести ее в восторг, но сегодня Даяну словно подменили. Она была решительно настроена против всех мужчин вообще и против Федора в частности.

– Зря ты надела эту юбку, – теперь, когда они остались одни, Рэм смог сказать ей об этом. – И так...

– Я знаю, – перебила его Даяна.

– Что ты знаешь?

– Бактерии. Я же тебе объяснила, – укоризненно взглянула она на Рэма.

- Извини, я прослушал.

– На них действует сильное излучение, которое повышает мужскую потентность и возбуждает сильное желание.

– Излучение? – из-за этого идиотского излучения Рэм соображал с трудом.

– Да, и оно все усиливается. Но действует только на мужчин.

– А на женщин – наоборот? – спросил Рэм, намекая на произошедшую с Даяной перемену.

– Может быть, – пожала она плечами, не желая копаться в собственной психологии. – Не знаю. Проверьте с помощью приборов, господа мужчины, – ядовито добавила она, – если вы сейчас в состоянии заниматься какой-либо деятельностью, кроме, как нападать на слабых и беззащитных женщин.

Даяна, конечно, имела в виду себя. Но Рэм подумал о Тоне и Янке и о двух полусумасшедших мужчинах, слоняющихся по коридорам звездолета. Как ни странно, себя он не считал источником опасности. Хотя разговаривать с Даяной было довольно трудно. Мини-юбка здорово отвлекала.

С Тоней и Янкой Рэм предпочел вести беседу через дверь – желание настолько усилилось, что он решил не рисковать. Кое-как втолковав Тоне, что ей и ее сестренке лучше пока не высовываться из комнаты, он отправился на поиски Виктора. Рэм нашел его, безуспешно процарапывающим дверь в комнату своей верной подруги Лены. Кое-как оторвав Виктора от этого малоперспективного занятия, Рэм уговорил его замерить излучение. Увидев показания приборов, Виктор присвистнул:

– Надо что-то делать, – озабоченно произнес он. – Федор весь твой "гарем" замучил. Я, в общем-то, тоже... Как ты еще держишься?

Рэм почему-то постеснялся сказать, что на силе воли, и промямлил:

– Так, пью снотворное.

Виктор заинтересовался этой идеей. Пришлось принести ему пузырек с таблетками. Виктор собрался выпить сразу несколько, но Рэм остановил его:

– Давай сначала разберемся с Федором.

Рэм с удовольствием сказал бы "обезвредим", но как-то неловко было так говорить про командира. Федор пить таблетки наотрез отказался, оторвать его от измученных и протестующих "девок", как он их называл, не было никакой возможности, поэтому Рэм и Виктор, посовещавшись, решили вкатить ему снотворное в виде внутримышечной инъекции, что они и сделали.

Наглотавшись таблеток, Рэм попытался уснуть, но из этого ничего не вышло. Голова стала тупой и тяжелой, а желание не проходило. Рэм поплелся в лабораторию, прихватив, на всякий случай, пузырек с таблетками. С помощью различных компьютерных программ Рэм тщательно изучил действие мучительных лучей. И пришел к неутешительным выводам: если мужчин излучение возбуждало, то на женщин оно оказывало прямо противоположное действие.

Рэм просидел за компьютером почти всю ночь, потом вернулся к себе и попытался освободиться от изматывающего желания. Но ни душ, ни гимнастика, ни прочие манипуляции – ничего не помогало. Конечно, можно было бы и не доводить себя до изнеможения, а пойти, если не к Тоне, то к своим "четырем законным девкам" и сказать: какого черта, милые мои, строите вы из себя недотрог, ведь если выстроить всех мужчин, с которыми вы переспали, то получится шеренга – конца-краю не видать, и если бы не я, то гореть вам всем в огне пожарищ. Кто спас вас, кто вас сюда, в экипаж, записал, кто как не я, Рэм, красавец-мужчина.

Но он никуда не шел: данные об излучении бесстрастно свидетельствовали, что в настоящий момент красавец-мужчина Рэм всем женщинам в звездолете абсолютно противен.

Желание было сильным, очень сильным, но страх вызвать отвращение оказался сильнее. Наверное, Рэм слишком любил себя и хотел, чтобы его тоже любили.

Чтобы отвлечься, Рэм попытался читать. Романы об амурных приключениях он сразу отложил в сторону, даже не заглядывая в них. Но тоненькая брошюрка с научной статьей известного профессора о проблемах, связанных с голоданием, его заинтересовала. Профессор, наверное, сам немало поголодавший, подробно описывал ощущения голодного человека.

Рэм обнаружил поразительное сходство между наблюдениями профессора и своими собственными проблемами. Например, то, что он, как сказал Виктор, "держится", несмотря на сильнейшее излучение, вполне объяснимо. Человека, привыкшего быть сытым, малейшая опасность остаться без пищи приводит в ужас. И, едва почувствовав легкий голод, он, напуганный этим непривычным ощущением, тут же бросается его утолять. Федор и Виктор так и поступили.

Он же, Рэм, темпераментный от природы, привык не слишком церемониться с запросами своего организма. Иначе ему пришлось бы круглосуточно заниматься сексом. Но надо было учиться, работать, и была мечта – полететь к звездам. И он ее осуществил – стал космонавтом. И, собственно, это был первый полет, когда ему разрешили взять с собой столько женщин, сколько он хочет. Он и взял. Он же не знал, что встретит Тоню.

Под утро в его комнату с радостным воплем ворвался Виктор:

– Ты посмотри, что я нашел!

Находка оказалась резиновой женщиной.

– Только всего одна. Придется по очереди.

Рэм тупо посмотрел на Виктора:

– Да ладно. Обойдусь.

Виктор удивленно и немного с опаской взглянул на Рэма:

– Как хочешь.

Рэм закрыл за Виктором дверь и несколько раз стукнул по ней лбом. Стало немного легче.

"В чем дело? – спросил себя Рэм. – Что тебя не устраивает? Резиновые женщины не страдают фригидностью. Ей ты противным не покажешься".   

Что-то ему не понравилось. Наверное, то, что надувная красотка – всего одна и придется вставать в очередь.

Прямо как в профессорской статье: если человек пропустит свой привычный завтрак, то к обеду почувствует такой острый голод, что съест все, без разбора. Но если он еще и не пообедает, то к вечеру чувство голода немного притупится, и хотя мысленно человек этот готов слопать барана – целиком и даже не прожевывая; сев за накрытый для ужина стол, начнет привередничать: одно блюдо не тем кусочком ананаса украшено, а к другому вилку подали недостаточно серебряную.

Рэм слишком долго голодал, поэтому привередничал.

Немного успокоенный этим выводом, сделанным в полном соответствии с научными изысканиями, Рэм решил, что он не совсем безнадежен – напрасно Виктор так подозрительно на него смотрел.

– Обойдусь, – громко повторил Рэм, лег в кровать, закрыл глаза и предпринял очередную безуспешную попытку избавиться от навязчивого состояния: на этот раз с помощью аутотренинга.

– Я спокоен, – сказал себе Рэм. – Я схожу с ума, но я абсолютно спокоен... Я абсолютно спокойно схожу с ума...


Он проснулся с ощущением необыкновенной легкости и поэтического настроения. Рэм радостно вскочил и помчался к Тоне.

– Как хорошо, что ты пришел! – повисла она у него на шее.

Рэм заглянул в ее глаза и перепугался: они горели сильным желанием, которое он уже не в состоянии был удовлетворить.

– Тонечка, я сейчас, – быстро проговорил он, высвобождаясь из ее объятий.

Рэм бежал в лабораторию, когда его на большой скорости обогнал Виктор. Рэм обернулся – на него налетела Лена, тут же забывшая о первоначальном объекте преследования.

– Виктор! – крикнул Рэм. – Чего уставился? Тащи шприц!

– Ну уж, сразу шприц, – отозвался Виктор, не рискуя приближаться. – У тебя были какие-то таблетки.

– В лаборатории, на столе, – ответил Рэм, пытаясь отделаться от Лены, кусавшей его ухо.

– Далековато, – согласился Виктор, доставая шприц из висящей на стене аптечки.

Вдвоем, с большим трудом, уговорили они Лену вернуться в свою комнату, чтобы “полежать после укольчика”. Потом помчались в лабораторию, на бегу обсуждая новые проблемы.

– Сразу посмотри приборы, а я – по компьютеру, – предложил Рэм. – Скорей всего, другое излучение.

– Похоже на то, – согласился Виктор. – Надо их всех хоть таблетками напичкать, пока придумаем, что делать.

Когда Рэм услышал "их всех", ему стало как-то нехорошо. И правда, многовато их, женщин-то.

– Может, мужиков резиновых им найдем или еще что-нибудь в этом роде, – предложил он.

– Если на звездолете действительно есть это "что-нибудь", то они и сами найдут, без нашей помощи, только вряд ли их это устроит. Скажут: нам живых мужиков надо!

Слово "живых" Рэму не очень понравилось: ему послышался намек на возможность перехода в иное состояние. Рэм представил, как все женщины нападают на него, причем одновременно.

"Нет, только не это! Где таблетки?!"

В лаборатории, на столе, таблеток не было.

Виктор и Рэм с минуту стояли, тупо уставившись на пустой столик, затем переглянулись:

– Даяна!

Когда они вошли в ее комнату, Даяна вскочила и, глядя на них горящими кошачьими глазами, промурлыкала тоже, словно кошка:

– Ах, вы мои милые мальчики.

– Рэм, осторожно, – предупредил Виктор, – она сейчас ничего не соображает.

Рэм, не обращая внимания на предостережение Виктора и кошачьи глаза Даяны, решительно спросил:

– Где таблетки?

– Какие таблетки? – притворно удивилась Даяна, все ближе подходя к нему.

– Ты знаешь. Вчера они лежали на столике в лаборатории.

– Если таблетки лежали в лаборатории, значит, они там и лежат, – нараспев сказала Даяна, выделив слова "лежали" и "лежат", и обвила руками его шею.

– Рэм, – снова предупреждающе сказал Виктор.

Рэм высвободился из Даяниных объятий и попытался ей втолковать, что ему нужно:

– Даяна, вспомни наш вчерашний разговор, когда ты наблюдала за микробами.

– Бактериями, – вполне осмысленно поправила его Даяна.

– Ну да, – терпеливо согласился Рэм. – Вспомни, ты говорила об излучении, которое действует на мужчин. Сейчас происходит то же самое, только излучение действует на женщин.

– Вот как? Значит, на меня действует излучение? – томно поинтересовалась Даяна, прижимаясь к Рэму. – А на тебя?..

Он отстранился: Даяна не казалась ему отвратительной – даже этого сильного и загадочного излучения было явно недостаточно для того, чтобы вид красивой женщины вызвал у него отвращение. Рэм мог бы, например, прочесть ей стихи или спеть серенаду, восхваляя красоту Даяны, но даже мысль о поцелуях была ему неприятна. Неужели вчера все было наоборот: он еле сдерживался, а Даяна была строга и неприступна. Сейчас в это верилось с трудом.

– Излучение действует на женщин, – повторил Рэм. – Дай, пожалуйста, таблетки. Это снотворное.

– Зачем они тебе? Хочешь нас усыпить и жить спокойно? Нет! Я тебе их не отдам. И ты испытаешь страшные мучения, и погибнешь в объятиях когда-то любимой женщины, – голосом вампирши произнесла Даяна, медленно, но неотвратимо приближаясь к Рэму. – Ах, бедненький ты мой! Не повезло тебе!

Виктор рванулся было на выручку, но его остановило то, что Рэм был совершенно спокоен:

– Даяна, перестань.

– Я не могу отдать тебе таблетки, – с трагическим придыханием продолжала Даяна, подойдя к нему вплотную, – я ни-че-го не соображаю. На меня действует ужасное излучение силой... Какой силы излучение? – деловито обернулась она к Виктору.

- Н-не знаю, – запинаясь ответил он, растерявшись от резкой перемены ее тона: пожалуй, он недооценил способность Даяны контролировать ситуацию. Она прекрасно все соображала, только, похоже, ее больше устраивала роль фурии, наводящей ужас на мужчин.

– Проверьте показания приборов, – посоветовала Даяна.

– Уже проверили, – пояснил Виктор. – Зашкаливает.

– Так чего же вы от меня хотите? – снова войдя в образ роковой женщины, поинтересовалась Даяна. – Если даже приборы зашкаливает?

– Послушай, Даяна, – мягко произнес Рэм, – ты же умница, красавица и все понимаешь...

– Неужели? – горько усмехнулась Даяна. – Вспомнил, наконец, что я умница и красавица. А пока развлекался... со своей... обо мне не думал.

– Когда полюбишь по-настоящему, то поймешь меня, – спокойно ответил Рэм.

– А может, я сейчас люблю по-настоящему? – пристально глядя в его глаза, очень серьезно спросила Даяна.

– Если действительно любишь, отдай таблетки, – жестко сказал Рэм.

Даяна вынула из кармана пузырек и молча протянула его Рэму. Он вытряхнул на ладонь две таблетки и дал их Даяне:

– Выпей и ложись спать.

Все так же пристально глядя на Рэма, Даяна послушно выпила таблетки, потом легла на кровать и закрыла глаза.

– Какая женщина! – вздохнул Виктор, когда они вышли из ее комнаты. – Рэм, ты ее не стоишь.

– Поэтому я сплю с Тоней, – сердито ответил Рэм, пытаясь скрыть чувство неловкости. – А где командир? – вдруг медленно спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Был у девочек, – также медленно ответил Виктор.

Они переглянулись.

Из комнаты Виолеты доносились возбужденные голоса. Рэм осторожно приоткрыл дверь – три длинноногие красавицы всерьез занимались Федором. Увидев Рэма, они с громким воплем бросились к нему. Рэм поспешно закрыл дверь и прижался к ней.

Рэм и Виктор изо всех сил держали дверь, а три разгоряченные ведьмы пытались открыть ее изнутри. Вдруг Виктор хихикнул.

– Чего смеешься? – рассердился Рэм.

Положение было довольно серьезным, и Рэм не видел тут ничего смешного.

– Просто подумал, как забавно мы смотримся со стороны, – пояснил Виктор, оправдываясь.

– Со стороны? – задумавшись, Рэм отпустил дверь, и три длинноногие ведьмы вылетели в коридор.

– Спокойно, девочки, – Рэм старался улыбаться как можно обаятельнее. – Мы – ваши. Только сначала выпьем.

– Специальный коктейль, – бурчал Виктор, щедро сыпя таблетки в шампанское, пока Рэм добровольно отдал себя взбудораженному "гарему" на растерзание.

Наконец, девчонки уснули, Федор был спасен, а Рэм, изрядно растрепанный, направился в свою комнату, мечтая о покое и уединении. В его комнате, на его кровати, лежала Тоня, нетерпеливо покусывая кончик подушки.

"О, нет!" – Рэм невольно попятился к двери, молниеносно просчитывая возможные варианты дальнейших действий: от спасения бегством до вступления в мирные переговоры.

Увидев Рэма, Тоня радостно бросилась ему на шею.

– Сегодня я поняла, что была неправа, – горячо шептала Тоня. – Как я могла от тебя уйти! Ты скучал без меня?

– Очень, – честно признался Рэм. – Только о тебе и думал, – вздохнул он, вспомнив вчерашние мучения.

– Правда? – просияла Тоня.

– Правда, – грустно подтвердил Рэм, стойко перенося ее бурные ласки и не зная, какими словами объяснить ей, что с ним произошли кое-какие перемены. Все, что он мог предложить ей в данный момент – это нежную дружбу и платоническую любовь. Но по сверкающим Тониным глазам он понял, что сейчас ей этого явно недостаточно.

– Тонечка... – Рэм машинально вынул из кармана пузырек с таблетками.

– Что это? Тебе плохо? – заботливо спросила она.

– Нет, это... Понимаешь... Мы же находимся в космосе, и здесь – излучение. Немножко вредное. И поэтому надо принимать это... витаминчики... – нахально врал Рэм, вытаскивая таблетки.

– А ты их тоже... принимаешь? – Тоня с опаской покосилась на пузырек.

– Вчера я их выпил целую кучу, – искренне ответил Рэм.

– Значит, Янке тоже нужно их пить? – спросила Тоня, обеспокоившись здоровьем своей сестренки.

– Янке? – Рэм растерялся. Янку он как-то упустил из виду.

Тринадцатилетняя девочка, на которую тоже действует это жуткое излучение.

"Надеюсь, она еще сидит в своей комнате, а не охотится за мужиками". И Рэм, мужественно дождавшись, когда, наконец, "витаминчики" подействовали на его пылкую возлюбленную, решился на очередной героический поступок: отправился к Янке.

Она с восторгом отнеслась к появлению в ее комнате мужчины, но пить таблетки не захотела.

– Какой ты красивый, – восхищенно сказала Янка. – Можно, я сяду к тебе на колени?

– Нет, – покачал головой Рэм.

– Почему? – удивилась Янка. – Ты же муж Тони, значит – мой родственник.

– Ты уже не маленькая, – пояснил он.

– Поцелуй меня, – попросила Янка и хитро добавила:

– Ведь я уже не маленькая.

– Для поцелуев взрослых мужчин ты еще маленькая, – возразил Рэм. Все же, поддавшись на ее уговоры, он сел на кровать, и Янка проворно устроилась у него на коленях. Он решил не слишком с ней спорить, чтобы уговорить выпить снотворное. Потом надо было идти в лабораторию и изобретать какое-нибудь более надежное средство против этого излучения. Таблетки кончались, а с трудом утихомиренные очаровательные создания скоро проснутся.

Янка теребила его волосы и пыталась целоваться. Рэм вдруг поймал себя на мысли, что ему это нравится.

"Представляю, что было бы, если бы нас сейчас увидела Тоня!" – подумал Рэм, и снова промелькнула какая-то мысль, как и тогда, когда он, задумавшись, отпустил дверь. Но тогда не было времени обдумать все, как следует, а сейчас, расслабившись от Янкиных неумелых ласк, он долго размышлял и, кажется, пришел к какому-то результату. Правда, очень и очень невероятному.

Наконец, он нашел способ скормить Янке таблетки – она согласилась взять их губами с его ладони и запить водой из стакана, из которого сначала должен был отпить он. Выполнив все Янкины условия и уложив ее спать, Рэм, с сознанием выполненного долга, направился в лабораторию. По дороге он ощущал, как приятное чувство, которое появилось, когда он был у Янки, все усиливалось, пока, наконец, не переросло во вполне определенное желание. Его ощущение подтвердил и Виктор, выскочивший из лаборатории:

– Новое излучение, действует на всех!

И убежал. Наверное, к Лене. Можно было бы последовать его примеру и пойти к Тоне. Или принять участие в великолепной оргии, которую, судя по доносившемуся дружному визгу, затевал Федор с "девочками из гарема".

Но Рэму казалось, что за ним постоянно кто-то наблюдает  со стороны, что его все время кто-то видит.

– Хватит! –  крикнул Рэм, подняв голову. – Вы слышите? Хватит! Я не хочу, чтобы надо мной проводили какие-то дурацкие эксперименты. Я – человек и хочу им оставаться!

И услышал телепатический ответ:

– Ты хочешь оставаться человеком? Пожалуйста. А знаешь ли ты, что это значит? Человек – это подопытная козявка.

Излучение все-таки прекратилось. Они его выключили. Или он просто перестал его ощущать.


– Получено сообщение из Центра управления полетами, – буднично объявил командир звездолета на очередном собрании всех членов экипажа. – Мы можем возвращаться.


Планета встретила атмосферой мира и приветливыми огнями ухоженного космодрома. Все члены экипажа были радостно возбуждены, ступая на вновь обретенную родную планету. Лишь один из них был чересчур задумчив и молчалив.

Тоня, поглядывая на Рэма, переживала: "Может, я ему разонравилась?" Ей и в голову не приходила истинная причина такого непривычного для него состояния – у него в ушах все еще звучал тот страшный телепатический ответ.