Происшествие в Сьене в 1647 году глава 13

13
Ночные прогулки благотворно влияли на Энлиля. Прошатавшись вдвоем с Грацианом до утра по улицам, он возвращался усталый, снопом валился на постель, а под вечер просыпался подобревший. К концу карнавала он даже почувствовал, что должен прилагать значительные усилия, чтобы снова разозлиться на Маригюрда. Поэтому в предпоследний день праздника Энлиль заявил, что не сможет гулять спокойно, если будет помнить, что де Вер лежит голодный. Ужин был принесен Джилмоури еще час назад, но Маригюрд так к нему и не притронулся.
- Господин де Вер, нужно поесть, - сказал Энлиль.
- Спасибо, господин Слейтон, я не хочу, - ответил Маригюрд.
- Оставь его, может, человек на самом деле не хочет есть, - предположил Грациан.
- Я никуда не пойду, пока господин де Вер не поест, - сказал Энлиль, усаживаясь на край его кровати.
- О господи! Да мы всю ночь так просидим! – воскликнул Грациан.
- Ну, хорошо, я буду есть, - вдруг согласился Маригюрд.
Он попытался было откупиться от Энлиля небольшой уступкой, но тот не оставил его в покое, пока не заставил выпить и съесть все, что было. Только после этого друзья вылезли в окно, пробрались до калитки и вышли в город.
По улицам двигались процессии ряженых с факелами. Веселые музыканты играли на скрипках, дудках и свирелях. Двери кабаков горели желтым  и красноватым светом, напоминая пьяницам устья адских печей. Из их глубины доносились разудалые песни, хохот и крики. Периодически из них выбрасывали проигравшихся в кости и в карты.
Благородная публика, наряженная в фантастические костюмы, веселилась в специально устроенной для этого галерее, куда можно было попасть за небольшую плату. Туда и направились Энлиль и Грациан, купившие отличные бархатные маски. Маска Грациана имела птичий клюв, и он очень переживал, что  не сможет поцеловать руку или щеку, а то и губы какой-нибудь красавицы, если ему удастся с ней познакомиться.
В одном конце галереи играл оркестр, в другом – показывали фокусы, а в третьем – шел комический фарс. Толкаясь среди публики, Грациан наступил на хвост обезьянке, которую вела на цепочке молодая дама в маске бабочки. Рядом с ней шла другая дама в белой бархатной маске. Обезьянка заверещала. Грациан отшатнулся и чуть не упал под хохот публики. Однако, не утратив достоинства, он тут же изящно раскланялся и извинился. Впрочем, дамы не рассердились, потому что сами не прочь были познакомиться. Они не назвали своих имен, попросив молодых людей называть их именами из последнего модного романа – Флоринда и Коризанда. Энлиль и Грациан не остались в долгу, назвавшись Орестом и Пиладом.
Флоринда и Коризанда отметили, что их новые знакомые говорят с акцентом. Грациан тут же по секрету сообщил им, что они прибыли из Соединенных Провинций. Дамы выразили уверенность, что такие учтивые кавалеры могут водиться только при дворе.
- Вы тысячу раз правы, -  подтвердил Грациан.
- Уж не из свиты ли вы принца – герцога? – поинтересовалась Флоринда.
- Разве это так важно? – спросил Грациан столь таинственным тоном, что дамы поняли, что они попали в самую точку.
- Но придворным запрещено покидать дворец без разрешения его высочества и ее высочества, - сказала Коризанда.
- Что же делать? Мы молоды,  хотим веселиться, а их высочества настолько строги в вопросах поведения, что дворец похож на монастырь. Приходится нарушать запреты. Жизнь коротка. Когда еще веселиться, как не в молодости? – заявил Энлиль
Молодые люди описали железную дисциплину дворца так ярко, что Флоринда и Коризанда сжалились и перестали осуждать их ослушание. Вместе они посмотрели фарс, потолкались в толпе, стараясь узнать, кто скрывается под той или иной маской, а потом присели за столик и заказали угощение. Веселье их спугнул некий грозного вида пожилой господин, увидев которого, дамы заявили, что это их дядюшка, который не застал их дома и теперь разыскивает. Схватив обезьянку, Флоринда и Коризанда убежали.

- Ах, какая жалость! – сокрушался Грациан. – Я чувствую, что моя Флоринда без маски была бы такая красавица!
Протолкнувшись к выходу, молодые люди отправились в харчевню, где обычно бывала благородная публика. По дороге они увидели грозного дядюшку, садившегося в карету. Остановив одного офицера, Грациан осведомился, не знает ли он, кто это.
- Да вы, господа, смеетесь что ли? – удивился офицер. – Да это же господин Марьель, доверенное лицо ее светлости герцогини.
- Но мы только что видели его в галерее! Разве подобает столь уважаемому человеку, да еще в столь почтенном возрасте, появляться там?
- Быть может, он искал их высочества принцесс. Они частенько тайком посещают маскарад, - заявил товарищ офицера, находившийся в сильном подпитии.
- Молчи, несчастный, - оборвал его офицер. – Он пьян, господа, не обращайте внимания. Мне же причина появления господина Марьеля в галерее совершенно не известна. Разрешите откланяться.
Энлиль и Грациан заняли стол в харчевне, заказав мяса и бутылку вина. Виоль, рассматривая через бокал собаку, вертевшую вертел, сказал:
- Прекрасная вещь маска! Даже не очень молодую и не очень красивую женщину она делает прекрасной и загадочной!
Молодые люди отлично поужинали, поговорили обо всем виденном и пережитом за ночь. Когда Энлиль стал склонять имя святой Митрохии, утверждая, что если ставить ударение на первый слог, то оно звучит как камнепад, а если на последний – то как шорох песка, Грациан понял, что им пора возвращаться, если, конечно, они не намерены попасть в церковный суд.
Молодые люди счастливо добрались до калитки, преодолели путь до окна, даже не потеряв шляп, влезли в него и попали в «бережные» руки стражи.
- Господа, - сказал им начальник караула, - следуйте за мной.