Волк

       Хочется провести вас по задумчивым,  вековым лесам, когда они еще светились первозданно,  и   стояли  закутанные в пушистые глубокие снега. Иногда, соглашаясь с ветром, они сыпали со своих причудливых шапок бисер снега. Этот богатырский  лес соединял две деревни: татарскую – Буртым, и русскую – Каирово.
Русская деревня была расположена на открытом поле заснеженного пространства. Под стать всему и избы были  добротные, бревенчатые. Первым стоял дом моей  бабушки Марии.  Он  был  большим - в четыре окна смотрел  на  деревенскую дорогу. С бабушкой  жили ее сноха и два внука. В стране полыхала война, шёл 1941год.

       Мы приехали из города по приглашению бабушки Марии – я, семилетняя, мой  четырехлетний брат и  моя мама,  двадцати семи лет.  «Когда трудно, нужно держаться  вместе».  Есть такое  мнение,  но видимо, не всегда получается.
 Пожили мы у бабушки  недолго. Израсходовав все свои небольшие сбережения, моя мама была вынуждена собрать нас, и покинуть их  дом. Она  нашла работу   в  соседней татарской  деревне.  Туда мы шли пешком шесть километров. На руках у мамы Сашенька, и я рядом. Дорога, обозначенная  полозьями   саней, тянулась между  высоких заснеженных сосен.  В лучах уходящего дня,  лесные чертоги,  казалось, теснились  к нам  стеною.  Я еле поспевала  за мамой. Наконец,  лес  закончился,  и мы  оказались на вершине  горы.  Внизу, у её подножья,  расположилась большая деревня.  Уже спустились  сумерки на землю, и мама, поставив  Сашеньку на ноги, облегченно вздохнула.
-  Ну,  вот и дошли, - сказала  она.-  посмотри Нина, под   горой   начинается улица. На  ее развилке  стоит большой  дом - мы будем в нем жить.  И  с нами будут жить Елена, твоя тётя и её двое детей. Мы будем ткать кули из древесного мочала.
      Чёрная,  ночь настигла нас, но мы добрались, и  были  рады приюту в неуютном  доме.  Изба была квадратная, почти всю её площадь занимал огромный ткацкий  станок  и большая  русская печь для сушки кулей.

      В  этой деревне я пошла  в первый класс.  А еще запомнился мне великолепный,  чугунный  мост с высокими перилами.  Иногда, когда я шла в школу, под куполом  его раздавалась грустная песня, соединяясь с резонирующим эхом моста. Песня казалась загадочной -  судя по голосу, пел  мальчик.  Я  хотела увидеть исполнителя прекрасной песни, но  безуспешно,  он был невидим.  И все же,  однажды,   прослушав   пение с эхом,  я собиралась уйти, как ко мне  подошёл  аккуратно одетый  мальчик. Он спросил  нравится ли мне пенье эха?
 - Да, очень, - ответила я. Слегка улыбаясь, он продолжил.
 - Я приглашаю тебя  к нам  в гости сейчас,  пока  никого  нет дома.  Ты  посмотришь, где мы живем,  я покажу тебе наш дом.  И  мы пошли   по горным улицам и переулкам.  Поднялись по  узеньким  ступенькам. Вошли в дом.  Я увидела большие чистые сени  с широкими половицами. Не осмотревшись, перешли  в следующую комнату,  освещенную двумя окнами.  Бревенчатые  стены  украшали  чучела животных и птиц.  Запомнилась голова оленя с громадными рогами, и еще  медведя  шкура. На противоположной стороне  висел громадный толстый ковер , и на нем сияло старинное оружие:   шашки  с чеканными ручками,  сабли в чехлах. В углу на  полу  стоял  старинный, черного  серебра,  сундук.  В полумраке он  смотрелся строго,  как бы  опасаясь   человеческого  взгляда. Я не успела ничего сказать, да и не могла высказать своего  удивления. Мне хотелось подробно все рассмотреть, но маленький хозяин стал торопить меня. Он сказал, что пригласит меня с разрешения своих родителей, в следующий раз.

        Жили  мы  тогда голодно, и  поэтому  я любила  убегать к бабушке Марии.Она пекла ватрушки, подавала  чашечки, обязательно с блюдечком.  Вместо чая  заваривали кипятком  молотую черемуху или другие ягоды. Но чтобы  достичь  этого  блаженства, нужно было пробежать шесть километров заснеженным лесом. И придти  под вечер, чтобы оставили ночевать. Иначе отправят, обратно, не угостив.
   
        Однажды я вышла позднее обычного, а дорога не близкая. А время зимнее, и в лесу быстро темнеет. Меня  охватила тревога. Я уже подумала вернуться, но прошла уже больше половины. Бежала я не оглядываясь по сторонам, так как знала, что в темноте леса могут привидеться разные чудовища. Небо надо мной вилось темнеющей лентой.  Я бежала и ждала открытого пространства, как поезд, через чёрный туннель, к свету.  И вот, небольшой поворот. Вот-вот погаснут последние лучи заходящего солнца.

О радость, я вижу белую долину, а там недалеко, манящий бабушкин, дом. Но на опушке леса увидела большой сугроб, преграждающий путь.  Не добежав до него немного, я вдруг почувствовала взгляд. А потом увидела стоявшего на снежном холме серого, огромного  волка. Странно, я обрадовалась ему, за всю дорогу первое живое существо. Может собака?  Смотрим другу другу в глаза.  Мысли как молнии мелькают. Боялась шелохнуться.  Глаза у волка такие спокойные, важные, как у царя леса. Я в смятении не успела  испугаться. А волк развернулся и ушел в лес по своим следам. Повременив, убедившись, что он ушел, бегу не оглядываясь.

По долине разлилась черная мгла, когда я добежала до ворот. Сидя за столом, я рассказала о встрече с волком. Мне объяснили, что это был сытый волк - вожак,  разведывающий добычу для стаи.

Прошли годы, и пришлось мне как-то раз побывать в тех незабываемых  местах. Стояла я на переправе ожидая парома. Разговорились с мужчиной,  жителем тех мест,  и я услышала грустное повествование о том, что деревни бабушкиной нет, опустела  земля, оставшись без народа. Уж не заиграет гармонь тальяночку, не запоют песни девчата на посиделках. Не скажет мужик твёрдого, поучительного, крепкого отцовского слова о нравах молодежи. Вековые сосны вырублены. Да, грустно заныла душа, нет-нет,  да и всплывут в памяти те ушедшие в былину дремучие, заснеженные  в трескучем мареве,  хвойные  леса.