Опасный маршрут, или Тайна N-ской губернии

Сказка в двух частях


ЧАСТЬ I


Пока весь класс бегал на время вокруг школьного стадиона, Чекмаренко сидел на трибунах и скучал. "Какая глупость, - думал он, жуя травинку, - какая ужасная глупость бегать по кругу!"
Тем временем одноклассники закончили второй круг и уверенно пошли к финишу. Физрук с журналом в руках и со свистком во рту внимательно следил за отстающими.
Чекмаренко вздохнул, потянулся и направился к финишу.
- Юлий Вадимович, - сказал он, - мне кажется, беготня вокруг стадиона - это бессмысленная трата времени и ничего больше.
Физрук дико посмотрел на Чекмаренко, но промолчал - Борецкий и Ласточкина уже финишировали, остальные подтягивались.
- Давайте придумаем какой-нибудь другой маршрут, Юлий Вадимович? - настаивал Чекмаренко, - я тоже побегу!
- У тебя освобождение на четверть, Чекмаренко, - отмахнулся физрук, захлопывая журнал. - Никуда ты не побежишь.
- Побегу, Юлий Вадимович! Главное, чтобы маршрут был интересный.

Ребята тяжело дышали, но прислушивались. Некоторые даже встали с травы, на которую вопреки советам физрука упали сразу после финиша.
- А действительно, Юлий Вадимович, - сказал Борецкий, чемпион района по легкой атлетике, - Чекмаренко дело говорит, разработаем маршрут и вперед!
- Ага, - протянули девчонки хором, - ты еще противогазы предложи надеть и в них марафоны бегать! Совсем с ума сошли...
- Нет, - сказал физрук, - я, конечно, не против, тем более у нас на следующем уроке трехкилометровый кросс запланирован вокруг стадиона... можно было бы, действительно... что-нибудь поинтереснее придумать.

Девчонкам идея не понравилась. Но ребята Чекмаренко поддержали. Беготня вокруг стадиона действительно надоела, хотелось чего-то новенького.

Юлий Вадимович задумался.
- Я вечерком обмозгую, а завтра составлю план забега, договорились?

Вечером за ужином Юлий Вадимович поделился с женой.
- Хотят бегать по оригинальному маршруту.
- Ну, так составь им маршрут и пусть бегают, какие проблемы? - спросила она и подмигнула.
- Все-таки три километра, Маш... - протянул Юлий Вадимович. - Это значит, им по району бегать придется, а там улицы, машины... не-е-ет! Меня родители заживо съедят, если узнают, что я их детей по улицам бегать заставил.
- Н-да... дела... Слушай, а ведь у меня есть хорошая идея! - воскликнула жена Маша. - Сядем на сто пятнадцатый, через полчаса мы за городом, а там!.. Бегай - не хочу! И безопасно! Места спокойные, одни пансионаты, никаких улиц! Как тебе?
- А что! - загорелся Юлий ВАдимович, - это хорошая идея, вот только карта нужна.
- Заодно зачтешь им бег по пересеченной местности, - добавила Маша. - А карта есть, в чулане лежит. Только она, кажется, совсем древняя, я её лет пять назад у бабки на чердаке нашла.

Юлий Вадимович разложил на столе карту. Это и правда была старая самодельная карта. Углы её совсем обтесались от времени; краски, которые, вероятно, раньше были яркими, поблекли и посерели. Неизвестный топограф очень дотошно изобразил и сам город, и прилегающую к нему местность в радиусе пятидесяти километров, обозначив её просто - N-ская губерния. Все это производило впечатление. Юлий Вадимович довольно посмотрел на жену:
- Старая-не старая, а город довольно точно показан. Даже наша улица есть.

Маша с карандашом в руке присела рядом. Большой красный абажур таинственно и уютно вырисовывал на карте окружность.
- Вот здесь мы высадимся (она нарисовала на карте жирную точку), вот так примерно они побегут (провела неровную загогулину), вот тут - поворот на сто восемьдесят (еще одна точка), и обратно. Как тебе?
- А неплохо! - одобрил Юлий Вадимович, - только уверена ты, что место спокойное? Реки, озера, мосты?..
- Ничего подобного! - заверила Маша, - только два-три садовых товарищества и пансионат "Акварели". Ясное дело, на карте они не указаны, но зато есть и Тишинка, и Холод, и Лукоморье - ничего не изменилось.
- Дороги, машины?.. - вопросительно хмыкнул физрук.
- Проселочная дорога, Юлик! Спокойная проселочная дорога посреди поля.
- Дети Кукурузы, маньяки, живые чучела?..
- Дурак ты! - захохотала Маша и шлепнула мужа ладошкой по лбу. - скажи еще что-нибудь!..

Веселясь и подшучивая друг на другом, они хорошенько промеряли будущий маршрут, уточнили координаты, отмерили линейкой расстояния. Через два часа готовый план маршрута был готов. Юлий Вадимович обнял жену:
- Им понравится, Маш!
- А то!.. Зря мы что-ли целый вечер убили?

Назавтра Юлий Вадимович огласил маршрут перед ребятами. Борецкий стонал от восторга и хвастался, что бег по пересеченной местности - его конек. Даже девчонкам план понравился.
- А потом можно и позагорать, правда, Юлий Вадимович?
- А там есть, где искупаться?
- А вечером - костер?!
- Может, картошку и сосиски взять, Юлий Вадимович?
Физрук был счастлив. Вырисовывался не только кросс, но и поход. Пускай маленький, несерьезный, но все-таки поход! С костром и печеной картошкой в золе!
- А я возьму гитару, - сказал Чекмаренко.
"А я возьму жену", - подумал Юлий Вадимович, но вслух сказал совсем другое:
- От вас - письменное разрешение родителей, от меня - письменное разрешение директора. Поход, то есть кросс, назначаю предположительно на субботу!
- УРА!!!! - завопил класс, и Юлий Вадимович вдруг почувствал себя ровесником своих учеников. И это было приятно, что уж скрывать?

Директор внимательно рассмотрел карту и удовлетворенно кивнул. Но, напуганный родительским комитетом, в течение следующего часа он долго и нудно поучал Юлия Вадимовича: "Возьмите карту, не забудьте компас, не разрешайте им купаться, обзвоните родителей, не связывайтесь с местными жителями, не забудьте про тепловые и солнечные удары, захватите средства от комаров, будье осторожны, будье осторожны, будьте трижды осторожны".

Юлий Вадимович согласно кивал, обещал поговорить с каждым родителем лично, записывал под диктовку список необходимых вещей, а сам думал: "Как хорошо Чекмаренко это придумал! Ведь и в самом деле - почти лето на дворе, а мы - вокруг стадиона... глупость и правда! И Машку возьму, ей понравится. А директор-то, небось, не дурак - сейчас лекцию закончит и тоже напросится".
Так и вышло. В конце директор еще раз напомнил о безопасности и, как завершающий аккорд, прибавил: "На всякий пожарный я пойду с вами, Юлий Вадимович. Я несу уголовную ответственность за этих детей. Да и ваша судьба мне, как руководителю, тоже небезразлична".

Неделя пролетела мгновенно, словно её и не было. К вечеру пятницы все родители дали письменное и устное согласие, вещи были собраны, десять килограммов отборной картошки и пять больших упаковок сосисок ждали своего часа. Юлий Вадимович нетерпеливо подпрыгивал и целовал Машу:
- Поход! Поход, Машуня! Я снова молод и весел, я иду в поход!
- МЫ идем в поход, Юлик, - поправила Маша, - мы с тобой, двадцать пять детей среднего школьного возраста и один пожилой директор.
- Пусть так, пусть так! Но это здорово. Мы будем печь картошку, нанизывать сосиски на ветки, петь песни и рассказывать страшные истории!
- И бежать трехкилометровый кросс, - напомнила Маша. - По-моему, про кросс все забыли.
- И кросс, - согласился Юлий Вадимович и мечтательно поглядел в окно. Огромное крсное солнце медленно катилось к горизонту, обещая назавтра прекрасную погоду.

Встречались у школы. Когда Юлий Видимович и Маша, нагруженные картошкой и сосисками, подошли, класс встретил их криками "ура" и апплодисментами. Директор с огромным рюкзаком за спиной держал в руках пакет, из которого предательски выглядывали сверкающие стрелы шампуров.
Чекмарев любовно обнимал новенькую гитару, девочки, все как одна, подставляли руки и ногу солнцу. В их сумках виднелись махровые полотенца, кремы для загара и бутылочки "Аква-минерале". Из-под спортивных футболок выглядывали кокетливые веревочки купальников.
- Купаться рано, - заметил директор. Его явно смущали и девочки, и полотенца, и купальники.
- Зато загорать уже вполне можно, - ответила Маша и поправила ярко-синий бантик на шее. С утра она тоже достала новенький купальник и долго любовалась собой в зеркале.
- Ну, что же, Чекмарев! - весело воскликнул Юлий Вадимович. - Как видишь, мы вняли твоему совету о новом маршруте, и, кажется, все довольны.
- Вы не забыли журнал и секундомер? - преувеличенно серьезно спросил директор и окинул чекмаревскую гитару сомневающимся взглядом.
- Ни в коем разе, ни в коем разе, - ответил Юлий Вадимович, - а вы, я вижу, взяли шампуры?
Директор смущенно улыбнулся и махнул рукой.
Поход начался! Двадцать пять детей и трое взрослых бодрым шагом направились прочь от школы к автобусной остановке. Мир казался прекрасным. Солнечные зайчики плясали на остриях директорских шампуров и слепили глаза.


ЧАСТЬ II


Старенький желтый автобус, из тех, что еще можно встретить в глухих местах, неспеша ехал по раскаленной дороге. Впереди над асфальтом клубился горячий воздух, от чего дорога казалась мокрой и отражала облака.
Ребята пели какие-то незнакомые Юлию Вадимовичу песни, высовывались в окна. Директор снял сандали, вытянул молочно белые ноги в проход и захрапел. Маша внимательно изучала карту.
- Осталось минут пять, - сообщила она. - Собирай коллектив и буди Валентина Семеновича. Выходим на остановке у пансионата - оттуда пойдем бетонкой.

С веселым шумом высадились, оглядывались по сторонам.
- Нам туда, - указала Маша, и Юлий Вадимович поднял руку вверх, призывая к тишине.
- Идем парами, идем спокойно, не обгоняем впереди идущих.

Ребята послушно закивали.

Неширокая бетонная дорога бежала посреди поля. Далеко справа виднелось красивое белоснежное здание пансионата, окруженное гигантскими тополями, слева тонкой нитью вдоль горизонта тянулся лес. Шли быстро и уверенно. Немного отставший директор снял рюкзак и крикнул:
- Я догоню, идите.
- Валентин Семенович курит, - заметил Чекмаренко и хитро подмигнул Юлию Вадимовичу.
- Иди, иди, не болтай, - усмехнулась Маша, - как-будто ты не куришь!
- Я?! Боже упаси, Марья Андреевна! - деланно испугался Чекмаренко, но тоже немного поотстал от физрука - на всякий случай.
- Да-да, - сказал Юлий Вадимович, оборачиваясь, - куришь. Да еще и прячешься неудачно. Под окном моего кабинета.
Девчонки захохотали. Сам Чекмаренко покраснел и принялся разглядывать горизонт.

Через двадцать минут вся компания вышла к реке.
- Послушай, Маша, - недоуменно сказал Юлий Вадимович, - ты говорила, никаких рек здесь не будет?
Маша достала карту и удивленно ответила:
- А её и нет. На карте.
- Странно. А что есть?
- Есть поляна. То есть должна быть поляна. Большая. А рядом дачный поселок Лукоморье.
- А русалок там нет, Марья Андреевна? - воскликнул Чекмаренко, заглядывая ей под руку.

Директор взял машину карту и подтвердил:
- Верно, нет никаких рек. И ручейков нет.
- Ничего не понимаю, - сказал Юлий Вадимович и тоже заглянул в карту. - По-моему, мы заблудились.
- Мы не могли заблудиться - мы шли точно по курсу, никуда не сворачивали, и между прочим, на карте наша дорога отмечена, - ответила Маша растерянно.
- Давайте остановимся здесь, а Юлий Вадимович? - заныли девонки и побросали сумки на траву, - все-равно ведь поход.
- Ну, не знаю… может, дойдем до Лукоморья и там спросим?
- По-моему, тут даже думать нечего, Юлий Вадимович, - сказал директор и многозначительно поднял палец вверх. Весь класс, не сговариваясь, поднял головы.
- Маша!.. – только и мог прошептать Юлий Вадимович.
Прямо над ними, неизвестно откуда взявшаяся, висела громадная черная туча. Она была так велика, что пугала. Её сизые, наполненные водой, края быстро растягивались в стороны, и уже через мгновенье веселое солнце утонуло во тьме. В довершение ко всему в центре тучи что-то грозно забулькало, грохнуло, и невыносимо яркая, золотая молния расчертила черное небо пополам.
- Кросс отменяется, - сказал директор. – Идем в Лукоморье.
Примолкнувшие дети, Маша и Юлий Вадимович послушно подхватили вещи и устремились за Валентином Семеновичем. Директор снова стал директором, несмотря на голые ноги в сандалиях и шампуры в пакете.

Лукоморье появилось также неожиданно, как и туча. Бетонная дорога, по которой уверенно вел их директор, сделала небольшой крюк в сторону леса, нырнула в холодный еловый полумрак и вскоре уткнулась в высокие деревянные ворота. На воротах висел «кирпич» и старый проржавевший замок. Чуть правее виднелась узкая калитка - и тоже на запоре.
- Закрыто... – вздохнул Чекмаренко, и в этот момент небеса, как пишут в романах, разверзлись. Казалось, тонны ледяной воды упали на землю. Непрестанно грохотали молнии, внезапный и очень сильный порыв ветра сбил Юлия Вадимовича с ног и распахнул ворота, словно и не было никакого замка.
- Вперед!!! – закричал директор и начал заталкивать детей и Машу на территорию Лукоморья, словно там было спасение.
Юлий Вадимович вскочил и бросился вслед за всеми. В суматохе он не заметил, как аккуратно закрылись за его спиной тяжелые створки ворот. Ему было не до этого. Целый класс детей бежал впереди него, бежала любимая жена, бежал, сверкая молочными ногами, директор. Единственное, что заметил Юлий Вадимович, это то, как в ближайшем доме вспыхнул свет, и кто-то распахнул дверь.

Взъерошенные мокрые дети сидели в большой и уютной комнате. Весело потрескивали дрова в печи. Директор безостановочно благодарил хозяйку-спасительницу – древнюю сгорбленную старушенцию с бородавкой на носу.
- Вы не представляете, как я вам благодарен! Ведь мы заблудились, а тут еще и гроза посреди открытого пространства… а ведь мыс Юлием Вадимовичем уголовную ответственность за них вот несем!
- Это да, это такое дело… - соглашалась старушка и поглядывала на ребят.
- Это просто чудо какое-то, что мы на ваше Лукоморье наткнулись! – продолжал директор.
- Ну, какое же тут чудо, милок? – покачала головой хозяйка, - испокон веку мы тут стоим, раньше деревня, при Советах - поселок, а теперь вот, сам видишь... дачи.
- Не скучно вам тут, бабусь? - спросил Юлий Вадимович, оглядываясь. - И телевизора у вас нет...
- Есть телевизор, - обиделась старушка. - Что мы - хуже других каких? И телевизор смотрим, и радио слушаем. Да когда тут скучать? Огород вскопаешь, печь затопишь, участки обойдешь - я ж тут за председателя - вот и день прошел. Опять же путники частенько забредают… Раньше все больше Иваны, а теперь вот и туристы, и отдыхающие из «Акварелей», дачники опять же, грибники нерадивые…
- Да-да, - соглашался директор.
- А вот чтобы целый класс с учителями – это, признаюсь, впервые, милок, впервые, - сказала старушка и вдруг неприятно хихикнула. Юлий Вадимович вздрогнул и поглядел на Машу. Та сидела ровно, словно боясь прислониться к стене, и неотрывно смотрела на хозяйскую бородавку.
- Ведь шутка ли дело? Двадцать пять человек детей, ведь меня родители линчуют, кабы что, - продолжал директор.
- Двадцать пять, милок?! – воскликнула старушка, - а детки-то какие всё хорошие!.. Не то что в раньшие-то времена – все, помню, одни треугольники синие.
- Простите?..
- Синие треугольники, милок! – захихикала старушка, - не знаешь такого выражения? Худенькие, значит, как в войну, а эти-то упитанные, розовые, что твои поросята! Приятно взглянуть.
- Ну так… - растерялся Валентин Семенович, - время сейчас сытое, родители заботятся… Да и столовая у нас в школе хорошая, согласно нормам – завтраки горячие, обеды полноценные… с супом, с котлетами.
- Обеды – это хорошо, кивнула старушка, - я на той неделе… а, впрочем, это неважно. Что-то я совсем плохая стала, надо ж вас накормить, напоить, высушить!

И она проворно метнулась куда-то в сторону. Там, за голубой занавеской, на секунду показалась большая прибранная кухня.
На смену хозяйке в комнату вышел большой черный кот. Словно собираясь продолжить прерванный разговор с директором.

- Ну, слава Богу, все нормально! – сказал Валентин Семенович и прислонился к печке. – Смотри-ка, топится… В такую жару и топится, надо же.
- Маша, что с тобой? – спросил Юлий Вадимович шепотом, но жена сидела все в той же позе и неотрывно смотрела на занавеску, за которой скрылась хозяйка.
- Ты знаешь, Юлик… - протянула она, - ты знаешь… кого-то она мне напоминает… никак не соображу, погоди…
- Бабу Ягу, - усмехнулся Юлий Вадимович.
- Точно. – тихо сказала Маша. – Только не смейся сейчас, но нам надо отсюда уходить. Прямо сейчас, пока ничего не случилось.
И она вскочила со скамьи. Юлий Вадимович растерянно вскочил следом и схватил жену за плечи:
- Успокойся, Маша, что за шутки?! Мне от твоих слов реально страшно становится.
- Это, - сказала Маша, указывая на занавеску, - не шутки. И вся эта чертовщина – не шутки, Юлик. Во-первых, дорога. Мы не могли заблудиться на ровной дороге! Мы шли строго по карте, но – ха-ха – заблудились!
- Маша…
- Погоди, не перебивай. Во-вторых, эта туча. Откуда она взялась? За секунду, среди чистого неба? Откуда? В-третьих, мы, словно нас кто-то погнал, понеслись по дороге и куда она нас привела? В тупик, Юлик! Тогда как на карте никаких тупиков нет. По карте дорога проходит мимо «Лукоморья» и выходит к «Акварелям»!

Юлий Вадимович смотрел на жену испуганно. «Она права, она права, идиот!» - думал он, - «Какая дикость и ерунда, но я чувствую, она права. У нее феноменальная интуиция, и она никогда не ошибалась… Господи!» И физрук помертвел от ужаса. Крадучись, он приблизился к директору и зашептал. Глаза Валентина Семеновича широко раскрылись, он замахал руками и вдруг… захохотал. Громко. Так громко, что, казалось, стены затряслись. Маша побледнела и отчаянно зажмурилась. Класс беззвучно следил за происходящим. Вымокшие ребята сидели так тихо, словно на годовой контрольной по математике.
- Выбросьте вашу карту, Машенька! – сказал директор, отсмеявшись и вытирая выступившие на глазах слезы. – И перестаньте читать сказки. Никаких Баб-Ёг не существует!
Ребята ошарашено переводили взгляды с Маши на директора и обратно. В этот момент занавеска колыхнулась, и хозяйка вошла в комнату. Теперь она выглядела совсем иначе, чем пятью минутами раньше. Исчез белоснежный платок с веселой надписью «Олимпиада-80», исчезло скромное деревенское платье в цветочках, исчезли плюшевые китайские тапочки. Теперь на хозяйке была длинная черная юбка, древняя выцветшая фуфайка, на голове – драная косынка, повязанная спереди, а на ногах… то, что было на ногах, удивляло больше всего. На ногах у нее виднелись самые настоящие лапти!

Девчонки заволновались, Маша ахнула и осела. Юлий Вадимович растерянно глядел на старушку. Валентин Семенович тоже, казалось, потерял дар речи. Черный кот, громко мяукнув, прыгнул на плечо старушки и явственно произнес: «Умные!..»
- Ну, неужели?! – хихикнула старушка, - раскрыли? Так быстро?
- Вот эта догадалась, - сказал кот и прищурился на Машу.
- Ну, ничего!.. Все-равно рано или поздно узнали бы! – произнесла старушка и цыкнула зубом. – Что пнем стоишь, директор? Хорошие у тебя детки, упитанные! Спасибо тебе от всего «Лукоморья», выражаем благодарность, так сказать.
- То есть, я не понял, бабуся! – сказал вдруг очнувшийся Чекмаренко. – Вы Баба-Яга что-ли?!
- Она самая, милок, она самая.
- О-фи-геть!.. – прошептал чемпион Борецкий и рухнул в обмороке. Девчонки завизжали. Кажется, Юлий Вадимович тоже завизжал, но это было совсем не стыдно, так как и директор огласил округу каким-то диким, нечеловеческим криком. И в эту минуту всё ожило.
Кто-то ринулся к двери, кто-то бросился поднимать Борецкого и Машу, директор замолк и схватился за шампуры, словно собирался вести с хозяйкой благородную дуэль.
Посреди общего переполоха спокойно стояла лишь старуха. Она смотрела на людей и плотоядно облизывалась.
- Никуда вы не уйдете отсюда, детишки... - сказала она тихо, и от того, что голос её был тих, класс автоматически замер. - Ни-ку-да. Вам ясно?!
- Маша! - закричал Юлий Вадимович. - Где ты взяла эту чертову карту?! Что это за дикость происходит! Маша! Валентин Семенович!
- Это не карта, физрук, - зло ответила старуха, - это Проводник в Лукоморье. Это проклятая бумага, составленная обманом и хитростью! Благодаря ей любой может прийти сюда, но зачем нам нужны чужаки? Еще сто лет назад мы жили спокойно, и никто не мешался в наши дела, но всегда найдется умник типа твоего прапрадеда (и она повернулась к Маше), которому все надо знать. Ему удалось, ничего не скажешь. И хотя карта неточная, зато дорога верная, правда?
- Он... пропал!.. Еще в тридцатых, без вести... - дрожащим голосом сказала Маша и схватила мужа за руку.
- Его съели, девочка! - захохотала старуха, - я лично посадила его в эту печь! И, надо сказать, он был весьма неплох в жареном виде!

И тут произошло невероятное. Побелевший от гнева Чекмаренко схватил гитару и ринулся к старухе.
Она метнулась в сторону, но Чекмаренко оказался ловчее. Новенькая гитара со свистом рассекла воздух и ударила старуху по голове.
- Ах ты, карга старая!!! - завопил Чекмаренко и снова ударил упавшую старуху обломком гитары.
- Бежим!!! - внезапно крикнул Валентин Семенович и с разбегу ударил дверь ногой. От такого неаккуратного обращения дверь вылетела. Ребята, Маша и Юлий вадимович бросились в проем.
- Бегите! Я задержу её! - вопил Чекмаренко, одной рукой закрываясь от разъяренного кота.
- Я несу за тебя уголовную ответственность!! - закричал директор и, схватив Чекмаренко за шиворот, поволок за собой.

У ворот испуганно жались девочки, кто-то плакал. Маша и Юлий Вадимович навалились на створки. Подбежавший директор схватил Борецкого за руку:
- Миша! Ты бегаешь быстрее всех в округе!
- Аааа!.. Д-да, Валентин Семенович!.. - пролепетал перепуганный чемпион.
- У дома лежат поленья!
- Я понял! - и Борецкий кинулся прочь.
- Все на месте?! Всем отойти от калитки!!!
Подлетел Борецкий с внушительным поленом, мальчики и физрук схватились с обеих сторон и с диким воплем ринулись на калитку. Раздался глухой удар, сотряслась земля под ногами, и калитка вылетела.
- А теперь!!! Слушай мою команду! - завопил дирктор. - БЕЖИМ!!!

И они побежали. Нет, они полетели, а вслед им слала проклятья очнувшаяся старуха и дико визжал кот.
Двадцать пять детей среднего школьного возраста и трое взрослых бежали так, как, наверное, никто никогда не бегал.
Остановились они уже около остановки. Вдали неторопливо навстречу им ехал автобус.
- Я, конечно, не специалист, Юлий Вадимович, - сказал директор, падая от изнеможения на траву, - но мне кажется... уфф!.. мне кажется, что кросс мы сдали на отлично! А Чекмаренко я лично выпишу грамоту за отчаянность.
- Несомненно, Валентин Семенович! - ответил физрук, хватая пересохшим ртом воздух, - несомненно! И Борецкому - за смелость.
- Мы все не подкачали, правда, народ? - все еще дрожа нервно рассмеялась Маша. - И если бы у меня сейчас сердце не выпрыгивало, я бы ни за что не поверила, что все это (и она повела головой в сторону бетонки) - что все это - правда.
Директор вздрогнул и сел. Лицо его было белее молочных ног.
- Марья Андреевна, я должен взять свои слова обратно. Про Баб-Ёг.
Юлий Вадимович ожесточенно рвал карту на мелкие клочки.
- И сожгите, - сказал Борецкий. - От греха подальше.
Чекмаренко кивнул и протянул физруку новенькую зажигалку.

Автобус ехал по раскаленной дороге. Впереди, в знойном мареве, отражались в асфальте облака. Ребята молчали, Ласточкина тихонько всхлипывала на заднем сиденье.
- Все хорошо, что хорошо кончается. Но вещи-то при нас, Юлий Вадимович? - спросил вдруг Чекмаренко.
- При нас, что в такой ситуации просто удивительно, - ответил Юлий Вадимович. - а что?
- А если при нас, то и картошка с сосисками тоже при нас, правда? - подмигнул Чекмаренко.
- А значит!.. - протянула Маша.
- А значит, поход продолжается! - закричал класс хором.
Валентин Семенович развел руками и, смеясь, сказал:
- Ну... Лично я не против. Только на этот раз безо всяких маршрутов, договорились?