1. Героиня погибнет в начале повести

      

 Если смотреть  с Лысой горы  в сторону Сапёрной слободки, то можно заметить там самый ближний к ней бело-голубой шестнадцатиэтажный дом. Вернее, несколько последних этажей и крышу, отчётливо видную в лучах заходящего солнца.

29 апреля 2009 года оно заходило в двадцать часов девять минут.

Фасад здания внизу разрисован граффити. Бросаются в глаза огромные раздутые, как пузыри, буквы «EMO MUST DIE». Заметно и то, что  буква «О», нарисованная, как серебристый воздушный шарик, взлетающий в небо, жирно перечёркнута крест-накрест чьей-то рукой, а сверху   надписано «МA».

Того, кому адресованы эти граффити,  можно увидеть в открытом окне второго этажа. Это и есть та самая ЭММА. Подтянув к себе коленки, она сидит на подоконнике.

Правда, на эмо она совсем не похожа. Никакой чёрно-розовой гаммы. Обычные длинные тёмно-русые волосы с несколькими осветлёнными прядями по бокам, перехваченные, правда, спереди розовой лентой наподобие обруча.

Кроме этого, бросается в глаза пирсинг под нижней губой,  над левой ноздрёй и над правой  бровью.

Отпив глоток из жестянки со своим любимым энергетиком, Эмма Тютюнник украдкой  затягивается сигаретой. Когда она облизывает губы, видно, что язык у неё тоже проколот.

Тишину неожиданно прерывает навязчивая мелодия рингтона. Не дослушав её до конца, Эмма  тут же прикладывает трубку к щеке.

- Алёша? – кокетливо заводит она кверху свои тёмно-серые глаза.
- Привет, солнышко, - слышится из трубки.
- Привет.
По лицу Эммы расползается до ямочек на щеках её коронная улыбка.

- Эмо сакс? – слышится затем из трубки.
- Что? – недоумённо поводит она головой, как будто ослышалась.
- Опять сосёшь свою соску?
- С чего ты взял? – мгновенно слетает её улыбка.
- Снова  взялась за старое?
- Ничего я не взялась.
- Ты же обещала.
- Ты видишь, что я курю?
На всякий случай, она щелчком выстреливает  сигарету вниз.
- Вижу.

Из-за угла бойлерной, держа трубку возле уха, выходит Алексей Попович, симпатичный соседский парень с пятого этажа. Он немного стыдится своей фамилии, поэтому предпочитает, чтобы его называли Злым. Эта школьная кличка,  как нельзя лучше, характеризует его.

Он на два года старше Эммы, и уже заканчивает первый курс биофака Университета им. Шевченко.  Правда, в последнее время Эмма всё чаще  называет его «лысым чёртом». Из-за того, что тот постоянно стрижётся налысо и из-за его вредного характера.

- Это  последний раз, - заверяет она, ни мало не смущаясь, даже не смотря на то, что так легко спалилась.
- Это уже сто последний раз, Эмма! Короче, с меня хватит! 
- Ну не злись, - умоляет она. - Чего ты  злишься?
- Потому что я - Злый. Я тебя предупреждал?
- Предупреждал…
- Я тебе говорил, что ещё раз закуришь …
- Ну извини, Алёша…
- То этим ты поставишь крест на наших  отношениях?
- Говорил. Но я ведь….
- Теперь можешь курить, сколько захочешь!

Злый прекращает разговор по телефону, суёт его в карман и взмахом руки, сжатой в кулак,  приветствует её.
- Эмо маст дай! – привычно рычит он и  идёт дальше к подъезду.
На тыльной стороне ладони   у него чернеет косой крест.

У Эммы темнеет в глазах. Когда она их открывает, в глазах её стоят слёзы. Эмма  коротко всхлипывает носом, и слёзы, не удержавшись, стекают по её щекам.
- Ну, извини! –   бросает она ему вслед. – Ну что я могу поделать? Если у  меня  даже фамилия такая… табачная.
- У тебя был выбор, – оборачивается он вновь, - или ты бросаешь курить или я бросаю тебя.
- Я не могу бросить вас обоих, - пытается она улыбнуться.
- Ты выбрала сигарету, - настаивает Злый.
- Я выбрала тебя, - улыбается Эмма сквозь слёзы.

Злый отрицательно машет головой.
- Блин, чего ты хочешь? - всхлипывает  она.
- Я не хочу тебя больше видеть! – бросает он ей в ответ  и идёт дальше.
 - Ну и ладно, ну и пожалуйста, - обижается она, произнося свою любимую фразу.
Она  поднимается  и кричит  ему, выглядывая из  окна:
- Тогда ты видишь меня в последний раз! 

Эмма – девушка импульсивная. Она всегда действует под влиянием момента, никогда не задумываясь о последствиях.
Открывая дверь подъезда,  Злый замечает, что Эмма стоит на подоконнике и, держась за раму, готовится прыгнуть вниз. Длинные волосы, свесившись,  полностью скрывают её лицо.

-  Обалдела? - шепчет Злый, стискивая губы и заводя глаза кверху.  И тут же кричит  ей, - Эмма, ты чё?
- Ничё! – обиженно отвечает она, хмыкая носом.
- Совсем уже? – крутит он пальцем у виска.
- Ага!
- Ничего поэмнее не придумала?
- Неа.
- Жизнь наскучила?
- Как видишь.
- Не можешь бросить курить - проще  броситься самой?
- Ты угадал, – отвечает она  с надеждой, что Злый, как всегда, бросится её спасать.
 Но надежда гаснет очень  быстро.
- Ну и правильно, -  стебётся он над ней.

Эмма наклоняется  вперёд и выставляет ногу. Ещё секунда, и…
- Дура! Ты же себе только ноги переломаешь! С крыши надо!

Злый открывает дверь подъезда и заходит внутрь. Дверь громко хлопает за ним. Он обожает вот так демонстративно ставить точку. Эмма в ответ пожимает плечами и прыгает с подоконника  в комнату.
- С крыши, так с крыши, - легко соглашается она.

Итак, у нашей героини есть всего два недостатка:
1) она курит,
2) она – эмо.

      То есть она подвержена  частой смене настроения: то она плачет, то она смеётся, то она плачет и смеётся одновременно.
      Кроме того,  она склонна к суициду, но  у неё в запасе всегда есть парочка дополнительных жизней, поэтому она так любит себя убивать.

      Проходя мимо  светящегося монитора, Эмма бросает взгляд  на  открытую страничку своего дневника на Li.ru..

 Большую часть странички занимает прошлогодняя фотка, где она  с Алёшей обнимается на фоне зашмыганной двери их подъезда, прижавшись лицом к лицу, такие ещё по-детски влюблённые, она ещё с косичками, без макияжа и без пирсинга, совсем непохожая на себя теперешнюю, а он, хоть и бритый налысо, но всё такой же симпатичный и милый, что глаз нельзя отвести.

Поднявшись на второй этаж, Злый (он из принципа не пользуется лифтом) на всякий случай прикладывает ухо к входной двери её квартиры, но, не услышав ничего подозрительного,  поднимается дальше вверх по лестнице.

Эмма допивает свой энергетик,  ставит пустую жестянку на стол, и её пальчики, бегая по клавиатуре, складывают из букв то, что, навязчиво вертясь у неё в мозгу, тут  же принимает зримый вид   на мониторе: «Здравствуй, мама! Плохие новости… Героиня погибнет в начале повести.»

Затем она подхватывает со скомканной постели  розовый i-pod, привычно выбирает  в меню  любимую песню Земфиры, которую она всегда слушает перед тем, как сделать это, и втыкает в уши наушники.

 В лифте она нажимает кнопку последнего этажа и включает воспроизведение. В такт первым аккордам она начинает подмахивать головой, бессмысленно глядя перед собой.
Выйдя из чердачных дверей на крышу, Эмма подходит к невысокому, чисто символическому бортику и заглядывает вниз. С крыши выглядит всё совсем не так, как со второго этажа.
-  Блин,  лучше не смотреть.

Она выдёргивает из ушей наушники. Хотите знать, о чём думает эта шестнадцатилетняя девочка на крыше шестнадцатиэтажного  дома? Она ни о чём не думает.
Эмма оглядывается назад, на дверь, выходящую на крышу. Её любимый Алёша явно не торопится сюда.

Она вновь заглядывает вниз. От страха у неё  темнеет в глазах. Эмма пугливо отходит назад и прислоняется спиной к бетонной стене лифтовой надстройки.

Чтобы избавиться от дрожи в губах, она суёт в рот сигарету и щёлкает зажигалкой.
Теперь это уже, действительно, моя последняя сигарета, думает она.  Ему важнее не я, а то, что от меня воняет табаком. Значит, он меня нисколечки не любит! Он даже не думает идти сюда. Не захотел, чёрт лысый, чтобы я прыгала со второго этажа. Конечно! Зачем ему калека? Это ж придётся возить меня на кресле-каталке  и подавать мне костыли, как в клипе Леди Гаги.

Эмма представляет себя в этом кресле-каталке, и ей вдруг становится жалко себя. Горько вздохнув, она проводит рукой по волосам. Рука её задевает розовую ленту, которой схвачены её волосы наподобие обруча.

 Он хочет моей смерти, думает она. Ну, раз хочет...
 Она вновь вставляет наушники в уши, делает музычку погромче и опускает розовую ленту себе на глаза. Чтобы не бояться, надо просто ничего не видеть.

 Она выходит вперёд и начинает танцевать,  ритмично  подёргиваясь, выгибаясь, прогибаясь, выделывая руками причудливые движения,  выкидывая их в стороны, то кружась, то притоптывая, и делает это так красиво и самозабвенно, словно она на танцполе, а не в метре от края пропасти. Время от времени она затягивается сигаретой.

 «Любовь, как случайная смерть…Любовь…», - подпевает Эмма, всё ближе и ближе  приближаясь к бортику. Чувствуя это, она  приподнимает ленту на лоб и вновь оглядывается назад в надежде увидеть того, кто ещё может её спасти.

 Где ты, Алёша, мой любимый, думает она. Но этой сволочи, как назло, нет. Пьёт, наверно, сейчас свою минеральную воду, или, как обычно, принимает душ после тренировки. А я тут стою над пропастью…

Она вновь натягивает розовую ленту себе на глаза,  чтобы  никого и ничего не видеть. Она танцует теперь перед самым бортиком, не видя его. Стоит только споткнуться, и всё… Она ничего не слышит, кроме того, что поёт ей  Земфира:
«Любовь, как случайная смерть…Любовь…»

Она стоит на краю. Песня закончилось, но Эмма  не поднимает повязку,  боясь испугаться и не довести дело до конца. Она даже сильней зажмуривает под лентой  глаза, чтобы до конца оставаться во мраке и в  неведении.

Неожиданно пальцы её обжигает недокуренная до конца сигарета. Она совсем забыла про неё.
- Ай! – встряхивает она рукой и снимает розовую ленту с глаз.

Обернувшись, она замечает, что главный зритель, для которого она устраивала это представление,  так до сих пор и не появился. В ожидании, а вдруг он ещё появится, она переводит взгляд на Лысую гору.

 С крыши гора выглядит не самым лучшим образом. Пейзаж портят  две дальние трубы ТЭЦ и пять радиовышек напротив, издалека предупреждающие о себе   красными и белыми полосами.
 К своему удивлению Эмма замечает на ближней тропинке перед вышками женщину в похожем наряде: в красном сарафане и в белой вышиванке.

 Она  стоит с распростёртыми  кверху руками, словно обращаясь к заходящему солнцу, и чем-то напоминает издали букву Y. Заметив танцующую Эмму на крыше, она начинает перекрёстно махать ей руками, посылая сигнал: не надо, стой!

- Блин, - вслух произносит Эмма, не слыша себя из-за наушников. - Обязательно надо кому-то помешать...
 До неё едва слышно доносится навязчивая мелодия рингтона. Не дослушав её до конца, Эмма одной рукой выдёргивает наушник из уха, а другой выхватывает из кармана мобилку и, привычно нажав на кнопку, тут же  прикладывает трубку к щеке.

- Алёша? – с надеждой спрашивает она.
- Это я, - слышится из трубки голос матери. - Эмма, ты где?  Ну-ка живо домой!
- Щас, –  недовольно бурчит Эмма и выключает телефон.
Она поправляет рукой розовую ленту.
 - Блин, что за дела!  Уйти из жизни даже …  нормально не дают!