11. Эмма, Мара и потерна

             
Выбравшись из мрака Ведьминой рощи и вновь оказавшись на открытом пространстве суходольного луга, Эмма облегчённо вздыхает и качает головой:
- Фу, слава богу. Больше я туда ни ногой. Боже, как мне курить хочется!
Мара же  вдыхает воздух полной грудью.

- А  я  только тут и чувствую себя  комфортно, на этой горе фартовой.
- Фортовой от слова «форт»? – спрашивает Эмма.
- Нет, фартовой от слова «фарт».  Кому-то, видно, не судьба здесь находиться.
- Это - тонкий намёк?
- Да уж, тоньше не придумаешь.
- Знаешь, когда я остаюсь где-то без сигарет…там, где их невозможно достать… меня всегда почему-то охватывает паника.

Две колеи грунтовой дороги вновь преграждают им путь.
- Сигареты ты можешь купить себе вон там, - подсказывает Мара-Мария, кивая головой в ту сторону, откуда они пришли.
- А ты сейчас куда? – спрашивает Эмма.
- Я - туда, - кивает Мара  на тёмную гряду леса на противоположной  стороне луга, - а ты? Пойдёшь за сигаретами? Или со мной?

Эмма пожимает плечами.
- Надеюсь, ты уже поняла, - продолжает Мара, - как здесь опасно. Что я не зря  тебя   предупреждала. А ведь это ещё только  цветочки. Дальше будет  ещё опасней. Как говорится, то ли ещё будет…
- Ой-ёй-ёй, - добавляет Эмма. – Просто я боюсь, что не смогу выжить без сигарет.
- Короче, решай скорей. Но будет лучше, если ты вернёшься. Сегодня явно не твой день.
- Это уж точно, - тяжело вздыхает Эмма, принимая явно непростое для себя решение, – пойду-ка я лучше домой.

Она замечает воодушевление в глазах Мары и, как подобает  представительнице знака Рыб, символ которых две рыбки, плывущие  в разные стороны, Эмма тут же меняет своё решение:
- Но только после того, как ты мне покажешь тот форт.
- Как знаешь, - недовольно пожимает плечами Мара-Мария и первой переступает границу Лысой горы.

Эмма следует за ней. На  краю луга девушки вновь останавливаются. Вернее, их останавливает крутой обрыв. Плато, на котором  они стоят, круто обрывается на двадцать метров вниз. Внизу пролегает глубокий и широкий ров, за которым возвышается другой холм геометрически правильной   формы. Такое впечатление,  будто кто-то подровнял тот холм  под линейку, как сверху, так и снизу.

- Какой-то странный холм, – замечает Эмма.
- Странный, потому что искусственный.
- Искусственный?
- Ну да. Это  же насыпной вал,  своего рода крепостные стены, заросшие лесом.
- Как  же мы попадём в эту крепость?
- Через потерну.
- Потерну?

Эмма уже видит впереди эту потерну, вернее, вход в неё у подножия холма - чёрную арку, выглядывающую из-за деревьев. На самом же деле, потерна означает потайной выход. Она пугает издалека своей чернотой, своим непроглядным мраком, словно это вход в подземелье или хуже того, в преисподнюю.

Они спускаются в ров по покатой дорожке, так называемой аппарели, специально приспособленной для спуска вниз орудий. Подойдя ближе, они замечают, что  брама, выложенная из жёлтого кирпича, как будто бы изнутри посветлела.
- Это тоннель, - объясняет Мара.

Тоннель по наклонной поднимается вверх и заканчивается далеко впереди  арочным выходом. Яркий полуовал потусторонней жизни с травкой, с берёзкой, тот самый свет в конце тоннеля, окружённый мраком.
- Таких тоннелей  здесь  восемь. 

Они останавливаются напротив брамы. Врата, у которых нет врат. Остались лишь  крючки, на которые они прежде цеплялись.
 Эмма рассматривает кирпичную кладку. Здесь чуть ли не каждый кирпич с автографом. Мара-Мария объясняет:
- Это всё часовые нацарапали, которые тут стояли.
- Людей давно нет, - удивляется Эмма, - а память о них осталась.

- Ну да. Как надгробный камень.
- Может, и мне  своё имя оставить?
- Не стоит, - качает головой Мара-мария. - Это плохая примета. Можешь назад и не вернуться.
- Кто это? - прислушивается Эмма.