Ночи Неморы. Прощение. Ночь девятая

Едва Эль-Малик проговорил последние слова,  лучи восходящего солнца окрасили небосвод в розовый цвет. В саду громко запели птицы, и прозрачные занавеси на окнах дворца шевельнул лёгкий ветерок.
- Уже утро, - негромко проговорил Семараг, подходя к невысокому дивану. Он опустился на обтянутый златотканой парчой диван и охватил голову руками. – Горе, горе мне! – простонал он. – Уж столько дней прошло, а дочь моя по-прежнему обращена в чудовище, и нет надежды на её спасение.
- Нет, нет, государь! – Эль-Малик упал на колени перед правителем и протянул к нему руки. – Ты не должен отчаиваться. Мы спасём принцессу.
Семараг поднял голову и гневно произнёс:
- Я не должен был слушать тебя, Эль-Малик. Разве можем мы, люди, идти против воли богов? Ведь это проклятие, наложенное на мой род, послано высшей силой, противиться которой я не должен был. Это ты, ты пробудил во мне напрасные надежды и заставил меня нарушить освящённый веками обычай! И теперь гибнет и дочь моя, и вся Немора!
- Прошу тебя, о, повелитель… - попытался успокоить его Эль-Малик, но Семараг вскочил на ноги и, оттолкнув протягивающего к нему руки прорицателя, выбежал из покоя.
 Воцарилась тишина. В этой тишине Эль-Малик поднялся и оглядел присутствующих. Они, смущённые сценой, невольными свидетелями которой оказались, старались не смотреть в лицо молодого человека. Лишь Дионель сочувственно улыбнулась ему.
- Вы тоже не верите, что мне удастся спасти принцессу? – спросил их Эль-Малик.
- Верим, - после некоторого молчания подал голос Халим. – Только пока не понимаем, как ты собираешься это сделать.
- Мы должны понять слова пророчества, и тогда мы сможем спасти принцессу, - Эль-Малик старался говорить твёрдо, но в голосе его можно было уловить тень сомнения.
- Похоже, ты просто хочешь в это верить, - проворчал Маркус, которого тут же толкнул локтем в бок Заир. Рыжеволосый юноша, охнув, замолк.
- Ты справишься, Эль-Малик, - проговорила Дионель, приближаясь и кладя руку ему на плечо. – Я знаю это.
- Ты знаешь? – удивился прорицатель. – Тебе дано видеть будущее, жрица?
- Нет-нет. Просто я знаю, что только настоящая любовь может спасти принцессу, а ведь ты любишь её. Ты любишь принцессу Беренису.
- Да, - едва слышно произнёс Эль-Малик – Я люблю её. И я готов отдать жизнь, лишь бы спасти её от мук, на которые обрекли её за грехи предков. А ты очень проницательна, жрица, - тут он улыбнулся девушке. – Надеюсь, что и любовь Мегована к тебе не ускользнула от твоего зоркого взгляда.
- Что? – Дионель недоумённо приподняла брови и бросила быстрый взгляд на северянина, который смело встретил её взгляд. – Что ты хочешь этим сказать?
- Всего лишь то, что давно уже понятно всем. Мегован, может, ты сам скажешь ей? – и прорицатель ободряюще кивнул молодому человеку.
- Я люблю тебя, Дионель, - просто сказал тот.
- Нет! Не может быть! – закричала жрица. – Не смей произносить этих слов! Я ненавижу тебя, и весь твой род. Род жестоких убийц!
После этих слов она выбежала из зала. Мегован кинулся следом.
- Ну и ну! Ты был прав, отец, - усмехаясь, сказал Заир.
- Ничего, думаю, они скоро найдут общий язык, - негромко произнёс старец.
- Похоже, я один ничего не замечал, - с обидой в голосе произнёс Маркус.
- Я думаю, они скоро вернутся, - Эль-Малик обернулся к оставшимся. – Готовы ли вы помогать мне и дальше?
- Да, - ответил за всех Халим.
- Что ж, тогда вернёмся в книгохранилище и продолжим изучать пророчество.
Они покинули покои прорицателя и направились уже знакомой дорогой в хранилище. Лишь только вошли в помещение, как Эль-Малик кинулся к столу, на котором стояла шкатулка, и принялся снова перечитывать пророчество. Заир усадил отца и склонился над крышкой шкатулки. Маркус, устроившись в уголке, сначала наблюдал за ними, а затем потихонечку задремал.
Молодые люди снова и снова перечитывали пророчество, пытаясь понять его смысл.
- Ничего не понимаю,  всё так запутанно, - бормотал Эль-Малик.
– Пятеро путников, прошедших через врата в город, должны объединиться, - подсказал ему Заир.
- С этим-то всё ясно, - Эль-Малик дёрнул нетерпеливо плечом. – И мы уже разобрались, что вы пятеро – действительно те, кто нужен. Но что означают эти слова? – И он громко прочёл:
Объединит их всех страданье,
Любовь и верность, жизнь и смерть.
И кровь невинная прольётся
Посланцем клятвы роковой.
Клинок, звездою осенённый,
Соединяет жизнь и смерть,
И кровь всех пятерых – отважных.
Но лишь любовь
Последний нанесёт удар.
- Я думаю, что в клинок, найденный в шкатулке, нужно вставить камень, который я принёс, - высказал предположение Заир. Он снова извлёк синий камень, который всё это время бережно носил за пазухой. Заир и Эль-Малик склонились к камню. Навстречу им заплясали язычки пламени, осветив лица мужчин.
- Похоже, это, действительно, осколок звезды, - выдохнул Заир. Эль-Малик осторожно взял камень в руки и, вынув из шкатулки кинжал, вставил его в рукоять. Раздался тихий щелчок, и рукоять кинжала, а за ней и лезвие засеребрились собственным светом.
- Ух, ты, - прошептал Маркус. Он проснулся и подошёл к стоящим у стола молодым людям. Халим, протянув руку, дрожащими пальцами провёл по сияющему клинку.
- От него исходит тепло, - удивлённо сказал он.
Молодые люди принялись ощупывать клинок и убедились, что он, действительно, нагрелся. Холод металла сменился теплом живой плоти.
- И что же дальше? – хмуря тонкие брови, спросил Эль-Малик.
Как там, в пророчестве говорится? И кровь невинная прольётся посланцем клятвы роковой? – Заир снова взглянул на крышку шкатулки.
- Мегован, - вдруг выпалил Маркус. Все уставились на него, а он, отчаянно покраснев, промолвил, - Это Мегован – посланец этой, как её… роковой клятвы. Помните, он рассказывал, что его по велению какой-то ведьмы послали убить принцессу. Он и должен нанести удар кинжалом.
- Так что, получается, он всё-таки убьёт Беренису? – Эль-Малик побледнел и окинул взглядом присутствующих.
- Нет, должно быть какое-то другое решение, - задумчиво отозвался Халим. Он потёр лоб и, протянув руку, опустил её в шкатулку. – Тут ведь есть и другие предметы.
- Верно. Две чаши и флакон, - подтвердил Эль-Малик.
- И ты говорил, - напомнил Маркус, - что тебе нужна кровь русалки для какого-то превращения.
- Да-да, - встрепенулся прорицатель. – Когда я изучал толкования пророчества, в одном из них я наткнулся на состав эликсира, снимающего заклятия. И  в состав его входит кровь русалки.
- Ты хочешь убить Мореллу? -  в глазах Маркуса застыло страдание.
- Нет, только взять немного крови, - прорицатель успокаивающе коснулся руки юноши. – Я помню, ведь ты обещал отпустить её в море. К тому же, в составе эликсира ещё много ингредиентов.
- Каких же? – спросил Халим.
- Некоторые травы, с большими затратами доставленные мною из разных стран, но главное – сок Дерева Жизни и Дерева Смерти.
- А их принесла Дионель! Она хранит их в своей комнате,  – радостно вскричал Заир.  – А раз все ингредиенты есть, можно изготовить эликсир.
- Верно, - глаза Эль-Малика вспыхнули, и он поспешил достать с полки манускрипт, который хранился в кожаном футляре.

Тем временем, Мегован, выбежавший следом за девушкой, бродил по галереям и залам дворца в поисках жрицы. Навстречу ему изредка попадались испуганные придворные. Стоящие у дверей стражи провожали его взглядами, но не останавливали. Прошло много времени, а девушка, будто бесследно, исчезла. Мегован устал и собирался уже вернуться в покои прорицателя, как навстречу ему попался  придворный Файзи.
- Кого ты ищешь, чужестранец? – спросил он.
- Девушку, что пришла с нами во дворец.
- Я видел её. Она укрылась в саду, неподалёку от покоев правителя, - и он указал молодому человеку путь. Поблагодарив Файзи, Мегован поспешил в указанном направлении, и, спустя несколько минут, входил в сад, полный благоухающих цветов и щебечущих птиц. Высокие деревья, неизвестные Меговану, роняли на дорожки сада пурпурные лепестки опадающих цветов,  розы и гибискусы склонялись прямо к земле, не в силах удержать тяжёлые венцы. Полуденное солнце нагревало цветы, и  аромат их становился просто одуряющим. Посреди сада располагался фонтан, вздымающий в ясное небо хрустальные струи. У мраморного бортика фонтана  Мегован заметил скорчившуюся фигурку. Дионель, усевшись прямо на окаймлявшие фонтан мраморные плиты, обхватила колени руками и опустила на них голову. Мужчина подошёл к девушке, но та даже не пошевелилась.
- Дионель, - негромко сказал Мегован, опускаясь перед девушкой на колени, - прошу, взгляни на меня.
Жрица подняла голову, и он увидел полные слёз глаза.
- Ты плачешь? Почему? – он нежно коснулся пальцами щеки девушки, но та лишь упрямо тряхнула головой и отвернулась.
Мегован сел рядом. Нагретый камень отдавал своё тепло телу, и молодой человек, откинувшись на бортик бассейна, обвёл глазами сад. Буйство красок, невиданное на его родине, снова поразило его, но не затронуло сердца. Скромные цветы далёкого севера, появляющиеся лишь летом на очень короткое время, и пленяющие своей нежной, хрупкой красотой, гораздо больше трогали сердце, чем эта пышность и пестрота. Дионель украдкой бросила на него взгляд и, заметив, что он смотрит на цветущий сад, отвернулась. Из глаз её, как ни старалась она сдержаться, снова хлынули слёзы. Она ощутила, как Мегован погладил растрепавшиеся волосы, и заплакала ещё горше. Молодой человек осторожно обхватил её плечи и попытался привлечь девушку к груди, но она оттолкнула его.  Слёзы мгновенно высохли, и Дионель воскликнула:
- Не смей касаться меня!
- Почему? – с лёгкой усмешкой спросил Мегован. Усмешка эта, по-видимому, ещё больше разъярила девушку, и она вскочила на ноги. Мужчина поднялся следом и, выпрямившись, посмотрел на девушку сверху вниз. Голова её едва достигала его подбородка, и Дионель пришлось поднять лицо, чтобы увидеть его глаза.
- Как смел ты идти за мной? – гневно выпалила она. – Как смел прикасаться?
- Послушай, упрямая девчонка, я не сделал тебе ничего плохого.
- Ничего плохого?  - взвизгнула она. – Ты… ты посмел сказать… - она запнулась
- Я сказал, что люблю тебя, - твёрдо ответил он и смело встретил её гневный взгляд.
- Негодяй! О какой любви ты говоришь? Разве ваш презренный народ знает, что такое любовь?
- Что тебя больше злит? – улыбаясь, спросил он. – То, что я, чужак из презираемого тобой племени  люблю тебя, или то, что ты сама влюбилась в меня?
- Что?.. – она буквально задохнулась от ярости. – Да ты… да я…
Он же, протянув руку, ухватил девушку за талию, притянул к себе и прижался губами к её губам. Охнув, Дионель хотела сначала оттолкнуть Мегована, но руки её уже обвились вокруг его шеи, и она приникла к нему всем телом.

На город опускались сумерки, когда влюблённые, вспомнив о своих спутниках, покинули сад и пошли к покоям прорицателя.  У дверей комнаты им встретился слуга – старик с редкой бородкой, который, казалось, давно ожидал Мегована и Дионель. Следуя за  согбённым стариком, молодые люди прошли неизвестными им переходами и вступили в странное помещение. Едва освещаемое одиноким светильником, оно было полно непонятных приборов. В дальнем углу располагался очаг, в котором пылало весёлое пламя. Над пламенем висел котелок, в котором бурлила жидкость янтарного цвета, издающая сильный пряный аромат. Рядом с очагом, на стульях, расположились Эль-Малик и остальные чужеземцы.
- Ну, наконец-то вы появились, - ворчливо проговорил прорицатель. – Надеюсь, теперь между вами мир?
Да, - залившись ярким румянцем, - ответила Дионель. – Я простила Меговану то зло, что его народ причинил моему племени.
- Ну, вот и прекрасно! Стало быть, и эта часть пророчества верна, - произнёс Халим.
- Нам пришлось взять в твоей комнате сок Дерева Жизни и Дерева Смерти, - Заир, извиняясь, развёл руками. – Они понадобились для эликсира.
- Для какого эликсира? – живо заинтересовалась девушка, и Эль-Малик тут же рассказал о том, как смог найти некий рецепт, по которому сейчас варили эликсир.
- И что же нужно делать с этим эликсиром? – спросил Мегован, не сводя взгляда с девушки. Она, ласково улыбнувшись ему,  подошла к котелку и заглянула туда.
- Странно, - пробормотала девушка, принюхиваясь, - такое же снадобье варила моя наставница, жрица, но, похоже, здесь чего-то не хватает.
- Не хватает? – всполошился Эль-Малик. – Я делал всё точно по рецепту.
- Покажите мне рецепт, - потребовала девушка. Маркус поднёс ей манускрипт, и она принялась читать его.
- Так, кровь русалки, верно, так, травы, да, верно, сок деревьев, тоже есть. А толчёные  жемчужины положили? – спросила она.
- Да, - хором ответили Маркус, Заир и Эль-Малик.
- Я сам толок, - добавил Маркус.
- А корень цикуты?
- Да.
Девушка перечитывала рецепт, хмуря брови и покусывая нижнюю губу. Мужчины воззрились на неё в нетерпеливом ожидании, и даже слепой Халим обернул лицо с незрячими глазами к девушке и напряжённо прислушивался.
- Похоже, рецепт неполный, - наконец, прошептала жрица. – Вот, здесь от манускрипта оторван уголок.
- Так что же, получается, всё зря? – не своим голосом воскликнул Эль-Малик. – Мы не сможем сварить эликсир, и Беренисе останется только умереть?
-Нет-нет, погоди, я постараюсь вспомнить,  - девушка закрыла глаза и зашевелила губами. В помещении воцарилось напряжённое молчание. Мужчины не сводили с Дионель глаз.  Наконец, жрица, вздохнув, открыла глаза и негромко произнесла:
- Я вспомнила. Этот эликсир может изготовить только женщина, потому что в него необходимо добавить женских слёз.
- Ну, этого-то добра достаточно, - с облегчением выдохнул Эль-Малик. – Сейчас позову какую-нибудь служанку и велю наплакать нам слёз побольше.
-  Вынуждена разочаровать тебя, Эль-Малик. Любая женщина здесь не подойдёт. Нужны слёзы матери, недавно потерявшей своё дитя. 
- И где же мы найдём такую? – Эль-Малик сразу сник.
- Думаю, нужно пройти к дворику, в котором укрылись выжившие горожане, - предложил Мегован. – Там, наверняка, найдётся такая женщина.
- И верно! - вскричал  Эль-Малик. – Я сам пойду туда и найду нужную нам женщину. Ты же, Дионель, присмотри за эликсиром.
Жрица согласно кивнула.
- Позволь и мне пойти с тобой, - предложил Маркус, которому, видно, надоело сидение в запертом помещении. 
- Погодите, - остановила их жрица. – Вот, возьмите это, - и она протянула прорицателю небольшую склянку. – Наберите слёз сюда.
Эль-Малик и Маркус вышли, а Дионель склонилась к очагу. Мегован, подошедший сзади, коснулся руки девушки, и она, обернувшись к нему, что-то негромко  сказала. Молодой человек улыбнулся и отошёл в сторонку, уселся на стуле, по-прежнему поглядывая на девушку. Заир, расположившись рядом с отцом, в который раз перечитывал строки пророчества.  Халим, казалось, дремал.
- Что же означают эти слова? – пробормотал под нос Заир.
- Какие слова? – встрепенулся Мегован и, поднявшись, подошёл к юноше.
- Ну, вот, смотри, - указал Заир на строки.   
Клинок, звездою осенённый,
Соединяет жизнь и смерть,
И кровь всех пятерых – отважных.
- Ну, это самое понятное, -  вступила в разговор неслышно подошедшая жрица. – Эликсир содержит сок Дерева Жизни и Дерева Смерти. Когда он будет готов, к нему нужно добавить по нескольку капель крови каждого из нас и поместить всю смесь во флакон, найденный в шкатулке.
- А дальше? – удивлённо спросил Заир.
- Дальше пока не знаю. Нужно расшифровать эту рукопись, которую я нашла в покоях Эль-Малика, - и девушка извлекла из складок одежды  небольшой лист из какого-то странного материала, покрытый знаками, напоминающими разнообразной формы цветы и листья.
- Что это? – оба молодых человека в недоумении воззрились на девушку.
- Я нашла этот лист в том старинном документе, что Эль-Малик разрешил мне прочесть в своей комнате.  Мне нужно время, чтобы расшифровать записи.
- Неужели это какой-то язык? – Заир с недоверием разглядывал странные символы.
- Да – это очень древний язык, на нём говорили дриады, в те далёкие времена, когда люди ещё не были столь жестоки, и эти стражи леса открыто появлялись среди людей. К счастью, жрицы Великого леса знают их язык. Потерпите немного, и я смогу прочесть этот документ.
Девушка уселась поближе к пламени очага и принялась разбираться в таинственных знаках, мужчины же снова взялись за пророчество.
Спустя час послышались торопливые шаги,   и в помещение вбежали Маркус и Эль-Малик. В руке прорицателя была склянка, на треть наполненная прозрачной жидкостью. Халим, разбуженный их приходом поднялся и подошёл поближе к очагу.
- Ну, удалось? - Встретил их вопросом Заир.
- Да. С трудом, но мы нашли женщину, недавно потерявшую дитя. Правда, она долго не могла понять, чего мы от неё хотим, но, наконец, согласилась отдать нам свои слёзы, - выпалил Маркус. Эль-Малик, запыхавшийся, казалось, не был способен вымолвить ни слова. Дионель подошла к прорицателю и, взяв из рук его склянку, поднесла её к котелку. Несколько капель упали в кипящую жидкость, и та стала перламутровой.
- Готово! – воскликнула девушка. – Сейчас мы испытаем эликсир.
- Как?- удивлённо спросил Эль-Малик.
- Сейчас увидите, - с этими словами девушка зачерпнула из котелка эликсир в небольшую чашечку и поднесла к губам Халима.
- Почтенный Халим, прошу, выпей немного, - попросила она. – Не бойся, вреда не будет.
Заир хотел, было, остановить отца, но Халим отстранил его рукой и пригубил жидкость. Лишь только он отпил половину, Дионель отняла от губ его чашечку, и оставшимся эликсиром смазала глаза старика. В полной тишине текли минуты, и вдруг Халим дрожащими руками коснулся своих глаз и прошептал:
- Я вижу, - он обвёл внезапно прояснившимися глазами всех собравшихся вокруг него и закричал:
- Я вижу!
Обернувшись к Заиру, он схватил его за голову и, приблизив к себе, стал вглядываться в лицо сына. Из глаз старика текли слёзы. Заир, потрясённый не менее отца, тоже не скрывал слёз. Так они стояли некоторое время, не произнося ни слова, а затем старик, обернувшись к Дионель, низко поклонился девушке и прерывающимся голосом произнёс:
- Спасибо тебе, жрица. Ты вернула мне радость жизни. Я нашёл сына и могу видеть белый свет – больше мне нечего желать. И тебе спасибо, Эль-Малик, - он обернулся к прорицателю и сжал тому руку.
- Я счастлив, что смог помочь тебе, почтенный, - взволнованно ответил последний. _ Но главное, мы теперь знаем, что эликсир действует.
- Остаётся лишь смешать эликсир с нашей кровью, - сказал Заир.
- Что? – Маркус бросил на девушку удивлённый взгляд.
- Так говорится в пророчестве, - жрица кивнула на шкатулку. – По нескольку капель крови нас пятерых нужно добавить к эликсиру.
- Что ж, - Мегован первым протянул руку. – Раз нужно, так нужно.
Эль-Малик подошёл к небольшому сундучку, стоящему у стены, и вынул оттуда набор серебряных инструментов,  которыми лекари того времени проводили операции.  Затем прокалил инструменты над огнём. Очень осторожно он брал руки пятерых путешественников и, делая небольшие надрезы на запястье, собрал в широкую серебряную чашу по нескольку капель крови каждого. Дионель тут же перевязывала раны. Когда же подошла её очередь, Эль-Малик сам наложил на запястье девушки аккуратную повязку. Собранную кровь жрица тонкой струйкой влила в котелок, и жидкость в нём стала густо-багрового цвета.
- Налей эликсир во флакон, - подсказала жрица Эль-Малику, и тот послушно влил в найденный в шкатулке зелёный флакон, оправленный в золото, тёмную жидкость. Затем плотно укупорил его и, обернувшись к девушке, спросил:
- Что дальше?
- Дальше мы должны будем использовать все предметы, найденные в шкатулке, и тот кинжал, что жрец Тофу дал Мархалу, - ответила Дионель.
- Но как? – мужчины ждали ответа, и девушка, тихонько вздохнув, ответила:
- Вот что я прочла в этом древнем манускрипте, написанном на языке дриад.

Две чаши.

Много веков назад, когда людей было мало, и они не успели ещё расселиться по всей земле и настроить городов, в одном лесу жили дриады. Каждая дриада имела в лесу своё дерево, служившее ей укрытием, и если незнакомцы забредали в лес, они могли пройти его из конца в конец, но не встретить ни одной таинственной обитательницы чащоб. Люди, поселившиеся у края леса и жившие земледелием и охотой, старались пореже забредать в глубь леса, и не рубить деревьев, довольствуясь лишь хворостом. Если же им нужны были толстые стволы, они оправлялись в лес и, принеся дриадам подарки, испрашивали их позволения на рубку деревьев. Дриады в таких случаях сами указывали людям, какие деревья можно срубить, и, удовлетворённые дарами, удалялись в свои укрытия. Если же кто-либо уничтожал дерево без разрешения дриад, его начинали преследовать несчастья, и незадачливый человек вынужден был покинуть окрестности леса.
Так шли годы, но вот однажды у леса поселилось немногочисленное племя воинов. Они принялись рубить деревья, выбирая самые высокие и толстые. Когда же местные старожилы, которых воины согнали с их земли, вынуждены были укрыться в густой лесной поросли, пришельцы разрушили их жилища, а взамен построили большое поселение, обнеся его крепким забором из заострённых брёвен. Мирные земледельцы и охотники, согнанные с родной земли, долго блуждали по лесу, пока не вышли, наконец, на обширную поляну, окружённую самыми могучими деревьями. Там навстречу им вышли дриады, до которых уже донеслась весть о том, что произошло. Выслушав жалобы изгнанников, дриады отвели их далеко, к холмам, ограничивающим лес с юга, и те основали у холмов небольшое поселение. Сами же дриады некоторое время наблюдали за поселившимися у леса воинами, затем в племени начались неприятности. То отправившийся в лес охотник проплутает несколько дней, но не подстрелит ни птицы, ни зверя. То деревом придавит лесоруба, то пропадёт у хозяйки вывешенное на верёвке бельё, или пригорит обед, да так, что посуду хоть выбрасывай. А то и дети, отправившись по ягоды, потеряются и исчезнут, и никакие розыски не помогают.
Постепенно воины поняли, что несчастья эти происходят не сами по себе, а кто-то устраивает их. Они принялись караулить, и однажды увидели странных существ, выходивших из леса. Это были дриады. Обозлённые воины решили переловить проказниц и устроили грандиозную охоту. Три дня и они ловили таинственных обитательниц леса, но лишь к вечеру третьего дня удалось им захватить молоденькую дриаду. С гиканьем и радостными воплями приволокли они опутанное сетью создание в поселение, где, посреди, на утоптанной площадке, собрались уже все обитатели племени. Испуганная дриада с ужасом взирала на свирепые физиономии воинов и не менее устрашающие лица их женщин. Вот одна женщина подняла камень и швырнула его в дриаду. Тут же остальные последовали её примеру, и, если бы не вмешательство вождя, дриаду убили бы. Вождь же приказал оставить пленницу в покое. По его повелению пленницу поставили посреди площадки, и вождь спросил:
- Кто ты, и почему пыталась причинить вред моему народу?
- Ты первый нанёс нам вред, - тихо ответила дриада, произнося слова с пришепётыванием. – Твои воины рубили лес, уничтожали самые мощные деревья, прогнали тех людей, что издавна живут у края леса.
- И что же? – вождь бросил на пленницу надменный взгляд, а соплеменники его зашумели.
- Этот лес издревле принадлежит нам, дриадам, а вы, люди, лишь незваные гости в лесу.
- Ты сказала дриады? Первый раз слышу о таких существах.
- Мы хранители леса, и лишь нам решать, что делать с деревьями в лесу. Тех же, кто нарушает наши законы, ждёт смерть, мучительная и беспощадная.
Вождь рассмеялся.
- Ты слишком самоуверенна, - бросил он. – Стоишь и грозишь мне, окружённая моими воинами. В любой момент они могут пронзить твоё сердце копьём, - и по знаку его один из воинов приставил к груди дриады острый наконечник копья.
- Я не боюсь, _- отвечала пленница. – Убьёшь меня – остальные дриады отомстят тебе и твоим людям. Лучше давай решим наш спор в поединке.
- В поединке? – удивился вождь.
- Да. Ты выставишь против меня самого искусного своего воина, и если он победит, мы навсегда оставим вас в покое. Если же он проиграет…
Громкий хохот прервал её слова. Воины хватались за бока от смеха, указывая рукой на тоненькую фигурку дриады, она же гордо подняла голову, и её глаза засияли, подобно тому, как сияет молодая листва под лучами  весеннего солнца.
- Если он проиграет, _ невозмутимо проговорила она, - ты покинешь наш лес и уйдёшь  туда, откуда пришёл.
- Хорошо, - едва смог вымолвить вождь, вытирая выступившие на глазах слёзы. Ему было так смешно, что он, да и никто другой из его племени,  не заметили, что лес будто обступил селение, и за высокими стволами деревьев маячат неясные фигуры.
- Развяжи меня, - велела дриада. По приказу вождя воины освободили её от пут, и навстречу ей выступил огромный воин, лучший боец племени. Лицо его обрамляли растрёпанные волосы, густые брови хмурились над глубоко сидящими глазами, гладко выбритые щёки  покрывали насечки, свидетельствующие о его воинском мастерстве. На поясе его красовались ножны.
- Чем ты предпочитаешь биться? – прогудел он, с жалостью поглядывая на противницу.
- Ты можешь биться любым оружием, - отозвалась она. – Я же прошу принести мне воды.
- Воды? – удивился вождь, но, тем не менее, приказал принести ведро с водой. Дриада, тем временем, вынула откуда-то две небольшие чаши.  Одна чаша была чёрная, а другая белая.

- Те самые чаши, которые мы нашли в шкатулке? – воскликнул Маркус.
- Не мешай, - прошипел Заир, и Дионель продолжила чтение манускрипта.

Дриада опустила чаши в воду, зачерпнула её и сказала:
- Я готова.
- Ты будешь биться с лучшим моим воином этими чашками? – вождь вытаращил глаза. – Да он убьёт тебя с первого же удара.
- Меньше разговоров,  - бросила дриада. – Иначе я подумаю, что твой воин боится.
В ответ её противник издал глухой гневный рёв, и, вынув из ножен острый меч, кинулся на дриаду. Та ловко увернулась и плеснула на воина из чёрной чаши. К удивлению всех присутствующих, из чаши вылетела струя странной тёмной жидкости, и стала извиваться, подобно змее, так, словно в руке дриады был хлыст. Этим хлыстом она легонько коснулась своего противника, и тот завопил от боли. Рука его, державшая меч, разжалась, и тот выпал с металлическим звоном прямо на утрамбованную землю.  Несколько мгновений воин стоял, раскачиваясь, затем, испустив ещё один рык, бросился на свою противницу с голыми руками. Но не успел он и на шаг приблизиться к ней, как дриада снова хлестнула воина своим хлыстом. Она наносила удар за ударом,  и тело воина покрылось тонкими порезами. Казалось, вся кожа сейчас слезет с него клочьями. Воин, обезумев от боли, попытался достать дриаду, но новый удар поверг его наземь, и он остался лежать там, издавая лишь тонкие скулящие звуки. Кровь из рассечённого тела смешивалась с пылью, пропитывая землю вокруг него.
Остальные воины, во главе с вождём, и женщины племени ошеломлённо смотрел на поверженного соплеменника. Всё произошло так быстро, что они даже понять ничего не успели.
- Ну, вождь, я победила? – спросила дриада.
- Да, - хрипло сказал предводитель племени. – Но что теперь делать с ним? – и он указал на истекающего кровью бойца.
В ответ дриада подняла белую чашу и принялась лить из неё прозрачную, как слеза, жидкость на поверженного врага. И на глазах изумлённых зрителей раны принялись затягиваться. Спустя же мгновение воин поднялся, цел и невредим, словно ничего и не произошло. Соплеменники тут же окружили воина и принялись ощупывать его, дриада же исчезла. Лишь вождь заметил, как она скользнула к первому попавшемуся дереву, от которого к ней протянулась  зелёная ветвь. Уцепившись за эту ветвь, дриада вознеслась высоко, прямо в густую крону, и исчезла из виду.
На следующий день племя навсегда покинуло окрестности леса.

- И что это значит? – после долгого молчания, воцарившегося после того, как жрица закончила чтение, спросил Эль-Малик. – Где связь между чашами, кинжалами и эликсиром? Да и те ли это чаши, о которых говорится в документе.
- Чаши те самые, - уверенно ответила жрица. – Я внимательно осмотрела их, и на дне каждой нашла вот такой же символ, - и она указала на странный знак, украшающий заглавие  манускрипта.  В небольшом овале тесно переплетались травы и листья. Эль-Малик схватил чаши и, перевернув, увидел точно такой же знак на их нижней стороне.
- Ну, хорошо, - согласился он. –  А при чём здесь кинжалы и эликсир?
- На полях этого документа я обнаружила приписку, сделанную гораздо позднее, и на другом языке. Язык этот лишь отчасти знаком мне. Но несколько слов я всё же поняла. Вот, чаша, кинжал, и зелье.
- Что же это за язык? – спросил Халим.
- На нём говорили люди, погубившие мою наставницу, - Дионель опустила глаза. Мегован же приблизился, взял манускрипт и прочёл:
- Исполни обещанное. Свари зелье, влей в чаши, и чёрное станет злом, а белое станет добром. Налей на жертву.  Пронзи зло злом, а добро добром.
- И что означает эта галиматья? –спросил Маркус.
- Погодите, кажется, я понял! – вскричал Эль-Малик. – Нужно налить эликсир в чаши, и тогда в чёрной чаше зелье станет смертельным, а в белой – живительным.
- Но что означает – пронзи зло злом, а добро добром? – Заир переводил взгляд с одного на другого.
Все задумались. Молчание царило очень долго, но, наконец, Халим сказал:
- Если мы соединим всё указания вместе, то, скорее всего, следует поступить так. В две чаши нужно налить эликсир. Затем облить из чёрной чаши принцессу и пронзить её кинжалом, который мы отобрали у жреца, после так же использовать белую чашу и кинжал с осколком звезды.
- Верно, - Эль-Малик устало опустился на стул. – Иного решения нет. Мы должны пронзить принцессу.
- Но ведь тогда она умрёт! – вскричал Маркус.
- Не забывай, что она сейчас – чудовище, и вряд ли кинжал сможет нанести ей серьёзный вред, - вставил Заир.
- Но кто сделает это? Кто пронзит принцессу? – спросила Дионель.
- Это должны сделать двое. Мегован и эль-Малик, - ответил старец.
- Но почему они? – Девушка бросила испуганный взгляд на возлюбленного.
- Так говорится в пророчестве, - ответил ей Халим
… кровь невинная прольётся
Посланцем клятвы роковой…
Но лишь любовь
Последний нанесёт удар.
- Я готов выполнить обет, - тихо вымолвил Мегован.
При этих словах прорицатель закрыл ладонями лицо. Он долго молчал, затем отозвался:
- Да, ты прав, Халим. Я должен сделать это, ведь я люблю Беренису. Мегован, ты возьмёшь чёрную чашу и кинжал Тофу. Я же белую, и кинжал с камнем.
- Но где вы собираетесь проделать всё это? – Маркус переводил взгляд с одного молодого человека на другого.
- Это нужно сделать в храме, план которого имеется в шкатулке, - и Дионель указала на дно шкатулки.
- Храм богини Вечной жизни, - прошептал Заир. – Но как вы доставите туда принцессу?
- А вот здесь нам поможет план Мархала. Он хотел выманить чудовище из Синей башни, и мы поступим так же. Кто-то из нас послужит приманкой, и  когда чудовище выйдет, приведёт его в храм, - произнёс Эль-Малик.
- И кто же это будет? – спросил Мегован. – Я и ты отпадаем. Мы должны будем сражаться с чудовищем. Дионель – женщина. Ей не убежать от монстра. Халим – старик, - тут он обернулся и посмотрел прямо на Заира и Маркуса.
- Я пойду, - сказал рыжеволосый Маркус.
- Нет, пойду я, - воскликнул Заир. Халим открыл, было, рот, но тут же закрыл его, не решившись произнести ни слова.
- Пойдёт Маркус, - ответил на невысказанный вопрос Эль-Малик. – Он старше и крепче. Ему удастся довести чудовище до храма. Ты же, Заир, будешь помогать нам вместе с Дионель.
В этот миг из коридора за дверью послышался топот ног и лязг оружия, и в помещение вступил Файзи вместе с десятком вооружённых до зубов воинов.
- По приказу правителя города вы все заключены под стражу, и я должен проводить вас в тюрьму, - сказал он, оглядывая присутствующих.
- Позволь мне поговорить с правителем, Файзи, - взмолился Эль-Малик.
- Это лишнее, - Из-за спины Файзи вышел Мархал. Глаза его удовлетворённо поблёскивали. – Правитель больше не желает видеть тебя, прорицатель. И ты, и твои новоявленные друзья отправитесь в темницу. Завтра же на рассвете вы будете казнены, во имя Неба, а принцесса Берениса, во исполнение древнего проклятия, умрёт.