Субретка

"Брагов не дал ей долго бичевать себя. Он подошёл, засунул обе руки за лиф платья, рванул в стороны, в  мгновение превратив его в халат, сорвал бюстгальтер, трусы, бросил Раису на кровать, и до утра с неё не слазил... Она уснула лишь на рассвете, измученная, но удовлетворённая."




Эта история настолько тривиальна, что, если бы она не произошла на самом деле, её следовало  выдумать, в назидание молодым женщинам, которые думают, что мужа удерживает штамп в паспорте.

Рая и Зоя подружили ещё в седьмом классе, благодаря своим редким, как казалось одноклассникам, именам. Мальчики долго подтрунивали над ними по отдельности, чем вынудили их объединиться, и выступить против них сообща.

Рая была спокойная, с мягким, покладистым характером, ей доставалось больше, и переживала она сильнее.

Зоя за себя сражалась мужественно, пристававших мальчишек награждала смешными кличками, при случае, могла ударить портфелем по голове.

Она заступилась за Раю раз, другой, та в знак благодарности предложила ей свою дружбу, и они стали неразлучными подругами.

Их дружба крепчала ещё и потому, что Рая постоянно сдерживала стремительный порыв Зои, а Зоя, в силу темперамента, тянула за собой Раю на все нужные и ненужные мероприятия.

Так, дополняя друг друга, они окончили школу подругами, не разлей водой.

Затем их пути разошлись. Рая, осуществляя давнишнюю мечту, поступила в медицинский институт.

Зоя, осуществляя свою мечту, используя врождённый темперамент, приобретённое в школе нахальство, и сформированный у парикмахера очень даже привлекательный внешний вид, выскочила замуж за молоденького лейтенанта.

Рая поехала в столицу, Зоя с лейтенантом - на далёкую границу. Они распрощались, сами о том не подозревая, на двадцать с лишним лет.

Как маленькая капелька пробивает камень, так мягкая, скромная, нерасторопная Рая, окончила институт, аспирантуру, докторантуру, много лет работала в различных лечебных учреждениях, и к описываемому нами периоду времени заведовала кафедрой в том самом, Втором Московском медицинском институте, в который поступила учиться двадцать лет назад.

Отдавая все силы развитию медицинской науки, она не думала о себе, и к своему сверхбальзаковскому возрасту подошла, хотя материально и обеспеченной, но, в семейном плане, неустроенной.

В институте - была молодой и о замужестве не думала. Аспирантура отнимала слишком много сил и времени, тоже было не до замужества. Потом получила направление в Алжир, где небезуспешно боролась с холерой, чуть не вышла замуж за какого-то арабского шейха, да вовремя остановилась. Докторскую диссертацию писала, опять же, по холере, теперь уже приходилось летать в Алжир в   командировки. И лишь когда стала профессором и получила кафедру, её начали посещать мысли: а не зря ли прожита жизнь? Не обзавестись ли семьёй? Или, на крайний случай, не родить ли ребёнка?

Но возросшие к этому времени требования не позволяли выбрать спутника жизни из своего окружения, а другого окружения она не знала. Не в её правилах было в сорок лет заводить новые знакомства.

Не имея своего опыта семейной жизни, она пользовалась чужим, но, к сожалению, ни у одной из её знакомых не было счастливого брака.

У одной муж алкоголик...
У другой - наркоман...
У третьей - гуляка...
Четвёртая была в разводе, сама воспитывала троих детей...
От пятой муж ушёл вместе с ребёнком, она больше остальных подружила с Раисой.

Они вместе ходили в театры, кино, кафе, рестораны, вместе долгими зимними вечерами убеждали друг друга в преимуществах свободной жизни:
- Валька вчера на работу пришла с синяком.
- А Ленкин - опять в запой ушёл.
- Светкиного сына милиция задержала с маковой соломкой.  Прибежала - сама не своя, заняла у меня деньги, откупиться хочет.
- А Татьяна своего застукала с секретаршей.
- Бедная Танька, такая хорошая баба, а муж - кобель!

В глубине души они  понимали, что занимаются непристойными делами,   перемывая чужие косточки, пытаются оправдать свою не сложившуюся жизнь, но на словах этого никогда не признавали.

- Если муж гуляет, пьёт, бьёт - зачем с ним жить?
- Дура потому что, смелости не хватает уйти.
- А потомки, которым вечно надо передавать котомки! Вон, Женька, замучилась посылки сыну в Ленинград слать.
- Ага, наследники, от слова наследить. Только успевай за ними убирать. Мой раз в месяц приходит, а после него уборки на три дня.
- Убирать - что, у Светки их четверо, накормить надо, одеть, обуть... Думаешь, вернёт деньги?
- Она его отмажет - ей же хуже будет. Лучше бы посадили.
- Всё-таки, одной лучше! Позвонила, он пришёл чистенький, с цветами, с шампанским. Переспала, и выгнала.
- Вот именно, ни трусы ему не стирать, ни носки не штопать. - Мой хахаль вчера пьяный пришёл. Не открыла, и всё. А мужа за дверь не выставишь.
- Не понравится один, позвоню другому.
- А я так и сделала.
- Да, одной лучше, - заключали они, и надолго умолкали. Раздумывали, над тем, действительно ли лучше жить одной, чем в семье, с мужем, детьми...

Зоин муж получил назначение в Москву, в Министерство Обороны.  Неделю спустя, Зоя, через родственников, вышла на старую подругу. От неё Рая, за один вечер узнала, что Гена, Зоин муж, отличный парень, хотя и военный, за двадцать лет, от лейтенанта дослужился до полковника, но остался таким телком, каким и был. В Москву взяли с повышением, чтобы окончил академию, и получил звание генерала. В Министерстве у него «связи», он очень умный, хотя и круглый дурак. Все эти годы они часто переезжали из части в часть, больше, чем на три года, нигде не задерживались. Жили в казармах, спали на казённых простынях, пользовались инвентарной мебелью и посудой. Но все страдания были не напрасны, теперь в Москве получили шикарную квартиру на Калининском. Задача Раи - помочь обустроить её. Создать, наконец-то,  уют, благо, деньги имеются, «там» их тратить было не на что.

Энергичная, экспансивная Зоя, на правах подруги, по прежней привычке, с первой встречи подмяла под себя Раю, сделала её не только помощницей, советницей, но и поверенной в сердечных делах.

Рая с энтузиазмом принялась помогать подруге. Тому было много причин. Пик научной деятельности завершился, дальше она продолжала двигаться по хорошо накатанной дороге, что не требовало затрат ни физических, ни духовных сил. Ей надоело однообразие жизни, надоела подруга-разведёнка, надоело сплетничать с ней о замужних приятельницах.

Она сразу поняла, как безнадёжно отстала в развитии Зоя - двадцать лет жизни в горах, с десятью классами, сделали своё дело, - и она решила научить её.

Муж Зои готовился защищать докторскую диссертацию, и туманно намекал Рае на возможность оказания посильной помощи, хотя бы в общих вопросах. Но, пожалуй, правильнее всего  будет сказать, что ею сильнее всего двигало чувство благодарности подруге за дружбу в школьные годы, за оказанную тогда помощь.

Как бы ни складывалась их дальнейшая жизнь, куда бы ни забрасывала их судьба, в школе они были подругами, лучшей подруги у Раи, после Зои, не было. Может быть, ей просто хотелось так думать, но думала она именно так.

А Зоя, привыкшая к атмосфере заброшенных офицерских городков, где все всегда у всех на виду, где нельзя ничего сделать, ничего сказать, чтобы остаться незамеченной, не услышанной, и не осужденной, сыпала на Раю невысказанные за эти годы новости, не позволяя ей вставить ни одного слова.

Впрочем, поначалу их разговоры сводились, в основном к тому, где и что купить, как лучше отремонтировать квартиру, какую взять мебель, как её расставить.

Рая с энтузиазмом взялась помогать подруге: наконец ей пришлось о ком-то заботиться. Это было интересно, вносило некоторое разнообразие в жизнь, ей нравилось этим заниматься.

По мере того, как хозяйственные вопросы отходили на задний план, а их отношения становились всё теснее, Зоя начала посвящать Раю в такие тайны, о которых не каждая женщина скажет даже самой близкой подруге.

Муж Зои, то ли по привычке, то ли в силу сложившихся обстоятельств, постоянно находился на службе. Уходил из дома рано, возвращался поздно, иногда оставался ночевать в своём огромном двухкомнатном кабинете со всеми удобствами. Да и работал почти без выходных.

Зоя, как оказалось, после школы не работала ни одного дня. Сначала жили на границе, в горах, работать было негде. Позже, когда появилась возможность, пропало желание. Да и необходимости не было.

Тем более не могло идти речи о  трудоустройстве в Москве. Специальности нет, делать ничего не умеет, а жене будущего генерала идти уборщицей...

Поэтому, целыми днями она сидела дома, в ожидании подруги. После того, как она купила себе в подземном переходе на Калининском проспекте несколько золотых безделушек, которые Рая выбросила в мусоропровод, без совета с подругой она ничего не покупала. Как только Рая приходила с работы, Зоя набрасывалась на неё с кучей абсурдных вопросов и предложений.

Рая,  пожалев подругу,  взялась за её воспитание.
Но Зое не хватало лишь знаний да умения. Энергии у неё было с избытком. Поэтому она сама задавала вопросы, сама на них отвечала, и процесс образования продвигался крайне медленно.

Зоя любила больше говорить, чем слушать. Вернее, она любила только говорить. Задавала вопрос, тут же, на него отвечала, требовала от Раи подтверждения правильности своих суждений, не только не выслушивая никаких возражений, но и не давая открыть рот, чтобы их высказать.

Её муж, строгий молчаливый полковник, однажды сказал о ней:
- Моя Зоинька засыпает, её уже не слышно, а ротик всё ещё открывается и закрывается. И утром, рот начинает открываться и закрываться задолго до того, как она проснётся. Бывает, я пять минут наблюдаю это явление, пока она не произнесёт первые слова. А потом рот уже не закрывается весь день.

Говорят, кто много болтает, тот секретов не выболтает... Может, это и так.  Люди часто много говорят ерунды, чтобы не сказать главное.

Но у Зои секреты еле-еле держались на кончике языка, и при каждом удобном случае соскальзывали с него.  Сболтнув однажды нечаянно о том, что на заставе у неё был роман с солдатиком, она перестала стесняться подруги, постепенно поведала ей целую эпопею амурных похождений.

Так получалось, что каждый раз, изменяя мужу, она презирала себя, давала клятву больше этого не делать. Но переезжали на новое место, муж занимался поимкой нарушителей границы, работать было негде, она целыми днями скучала в одиночестве, пока под руку не попадался то почтальон, то адъютант, то телемастер, а то даже и командир части. 

- И что, муж прощал твои похождения? - спрашивала Рая.
- Я думаю, он не знал...  Нет, ему, разумеется, докладывали, но он не верил. Не хотел верить... Или делал вид, что не верит.  Он меня очень любит... Ребёнка хочет завести.

«Завести? - подумала Рая. - Будто кошку или собаку!»
- Почему же ты не родила?
- На заставе? Ты не представляешь, что это такое. Я ходила по долинам и по взгорьям, по казармам и базарам. Есть места, где не только горячей, холодной воды нет!  Привозили по бидону на семью в день. Ты там один год не выдержала бы. А я двадцать лет просуществовала...  И ещё - ребёнка? В казарме, без воды, без электричества, без садика, без школы? Это же гра-ни-ца, понимаешь? Мы первые три месяца жили в общежитии на сорок коек, ночью от солдат только ширма ограждала...

- Ну, теперь ничто не мешает. У тебя, вон, все условия. И, главное, роддом напротив.
 Рая показала рукой за окно.
- Мне Гена уже показывал. Нетушки! Я только теперь по-настоящему жить собралась. Москва - не застава, тут возможностей...

Рая не располагала опытом замужней женщины, а опыт её семейных подруг к Зое был явно неприменим. Тут она не могла дать ей никакого совета.

Её нисколько не удивило то, что Зоя попросила познакомить с «хорошим мальчиком».
- Мальчиком? - переспросила Рая.
- Ну, не то, чтобы... Но стариков, я не люблю. Они больно умные... Старый у меня свой есть.
- Какой же он старый? Сколько ему лет?
- Полковнику Брагову? Гене сорок два... Среди офицерских жён ходит пословица: в мужья выбирай лейтенанта, а в любовники - адъютанта, в том смысле, что адъютант всегда моложе.

Рая уже достаточно хорошо узнала полковника Брагова: высокий, стройный, подтянутый, чёткой армейской выправки. Первое, что сразу бросалось в глаза - несоответствие чётких, резких, строго выверенных, рассчитанных до миллиметра движений, его медленной, спокойной, убедительной речи. Она ещё подумала, что такой командир никогда не сможет командой послать солдат на смерть, но сам, не задумываясь, пойдёт в атаку, и увлечёт за собой подчинённых. И ещё она подумала: смогла бы ему изменить, будь он её мужем? Подумала, покраснела, испугалась своих мыслей, оглянулась: никто ли их не услышал?

Со знакомством проблем не было. В Раином окружении было много мужчин, и женатых, и холостых,  жаждущих обзавестись подружкой. Рая познакомила Зою с другом своего приходящего «мужа». Встретились в квартире у Раи.

Вечер прошёл великолепно. Пока Рая собирала на стол, Зоя просвещала столичных донжуанов об особенностях пограничной жизни.

Тут Рая сделала ещё одно открытие относительно полковника Брагова: будь он также откровенен с женой, как она с гостями, не было бы на нашей границе никакого замка.  Только теперь Рая поняла, почему в разговоре с женой Брагов взвешивает каждую фразу, прежде чем её произнести. Потому и создавалось впечатление, будто он долго прожёвывает каждое слово. Если бы его жена знала государственные секреты, которые, надо полагать, знал Брагов, они давно стали бы достоянием вражеских разведок.

Брагов... В который раз Рая поймала себя на том, что думает о нём. Но окончательно она была шокирована, когда Зоя уселась на колени своему новому (которому по счёту?) мальчику, не стесняясь присутствующих, забралась ему в штаны, и начала повествовать о недостатках мужа:
- Мой полковник действует только по уставу: так точно, никак нет, не могу знать, слушаюсь, будет исполнено - вот весь арсенал его речей, в том числе и в постели. В сексе, хотя лично я уверена, он такого слова не знает, у него одна команда: на спину ложись! Всё остальное для него разврат. Хотя этого слова он тоже не знает. Если такие слова произнести в расположении части, можно схлопотать выговор по партийной линии.

«Бедный Брагов, за что ему такое наказание?» - подумала Рая.
- Зоя! - произнесла она с укоризной в голосе.
- Что, Раечка? - не поняла её Зоя, пытавшаяся в это время снять с Александра брюки, не слезая с его колен. Это ей никак не удавалось, и потому очень забавляло. Рая была свободной женщиной, но не распутной, и отправила Зою в спальню:
- Вот ванная, вон спальня, отправляйтесь туда.
- Ванна - это для меня непозволительная роскошь, - сказала Зоя, и увлекла кавалера в спальню.

«Бедный Брагов, - вновь подумала Рая. - Зойка не стоит одной пуговицы на его мундире!»

Раин друг, хотя и думал примерно также, её задумчивость истолковал по-своему:
- Да, подружка у тебя. Понимаю, как тебе должно быть стыдно за неё... Интересно, есть ли у полковника пистолет? Ты меня слышишь? Я тебя спрашиваю?
- Что? Пистолет? Конечно, есть, - наугад ответила Рая.
- Так почему же он его не применяет?
- Почему? Да если его применять, то ко всем подряд! К Зойке, к её хахалю, ко мне, к тебе... Помнишь: «Холостых постреляла б с разбором, а женатых - так этих подряд».
- Ты что, Рая? Что с тобой? Ты какая-то не такая сегодня...  Ну, ладно, меня, Зойку... А Сашу, тебя за что? Вы-то, свободные люди!
- А за то, Витенька, что ты женат.  Что она замужем, а я Сашу с ней на случку привела... Пока Брагов планирует, как лучше нашу границу защитить, в это время у него в тылу партизаны бардак устраивают!
- Ты что, влюбилась в него, что ли?
- Ни в кого я не влюбилась. Ни в тебя, ни в него... Иди-ка ты лучше домой, к жене.
- Она сегодня в ночь работает.
- Ну, к детям иди, к другой бабе, к чёрту! Только с моих глаз сгинь!
- Значит, точно влюбилась!
- Пошёл вон!

Конфликт исчерпался только потому, что в комнату влетела удовлетворённая, довольная, весёлая Зоя, и уже никому больше не позволила произнести ни слова:
- Слушай, Рай, одна живёшь, детей нет, мужчин принимаешь, а спальня не оборудована. Ты мне помоги квартиру обставить, а моя обязанность тебе спальню обустроить. Вот у меня был один физрук, так у него полно разных валиков было, под спину, под ноги, под шею, под жопу. Куда хочешь, подкладывай, очень удобно, любую позу можно принять. А у одного гимнаста в потолок были кольца вмонтированы. Он на них руками подтягивался, а я туда ноги засовывала. А потом, у него ещё брусья были, мы и на них пробовали. Ноги-руки по сторонам, и вся наизнанку выворачиваешься. Раковина, как роза раскрываешься. А на потолок надо зеркало прикрепить, и на стены. Если на всех стенах зеркала, то будешь видеть себя до бесконечности, будто голые окружают тебя со всех сторон...

Да что с тобой, Раечка? Перепила? Или за спальню обижаешься? Так мы её уже освободили, можете занимать. Мы можем и здесь, и на кухне. Правда, Сашок? - обратилась она к своему «мальчику».
 - Саша молодец, - похлопала она его спереди по брюкам.  - Изобретательный, не то, что мой полковник.

Так весь вечер, без остановки, не заботясь о том, чтобы её слушали, Зоя раскрывала все  секреты: хозяйственные, экономические, сексуальные, военные.

К счастью, военных секретов Брагов ей не выдавал, в хозяйстве она ничего не понимала, так же, как, по её словам, ничего не смыслил в сексе её муж.

Болтовня её была настолько примитивной, настолько омерзительной, что ни для кого не представляла интереса, а порою даже заставляла слушателей краснеть за неё.

Но, как снежная лавина, сорвавшись с высоты, может лишь свернуть вправо или влево, но не остановится, пока не сойдёт вниз, так и Зоя, могла лишь менять одну сексуальную тему на другую, но остановиться не могла.

Она болтала до тех пор, пока не уснула в кресле перед телевизором, и, уже заснув, ещё долго беззвучно открывала и закрывала рот, пытаясь что-то досказать...

Этой ночью Рая впервые во сне увидела Брагова. Он чёткими шагами ходил из угла в угол большой комнаты: шесть шагов туда, приставил ногу, стукнув каблуком о каблук, поворот кругом, шесть чётких шагов назад, и медленно, почти нараспев, негромким, совсем не командирским голосом говорил: «Зоя хорошая женщина, но она не любит детей. Если бы она родила, у нас всё было бы по-другому». «Да что же в ней хорошего от женщины?» - хотела спросить Рая, но она слушала его певучий голос, одновременно считая его чёткие шаги, не могла сосредоточиться, и поэтому неожиданно для себя выпалила: «Давай я тебе рожу ребёнка!» - Брагов умолк. Остановился. Стук шагов прекратился, и от этой зловещей тишины Рая проснулась. Виктор сидел перед ней на кровати, в позе йога, глядя на неё удивлёнными глазами.

Слишком хорошо он знал Раю, чтобы ошибиться:
- Тебе приснился полковник? Бедная ты моя женщинка.
Он прижал её, погладил по спине рукой.
- Плохи твои дела. Даже не знаю, как помочь.
- Помолчи.
- Мне сейчас уйти, или, можно остаться до утра?
- Сейчас. 

Виктор встал, оделся, подошёл к двери. Рая вскочила, подбежала к нему, поцеловала в щёку:
- Спасибо!
- Раньше ты благодарила за то, что я приходил... А теперь - за то, что ухожу... Да, плохи твои дела, - сказал,  закрывая за собой дверь.

Рая любила Виктора. Любила за то, что он её понимал. Никто её не понимал так, как Виктор. Он знал, что она не только любит его, но, что ещё главнее, дорожит им, дорожит его дружбой. Но у него жена, дочь... Оба знали, что вместе им никогда не быть. В редкие встречи старались взять друг у друга то,  чего у каждого не хватало. Довольствуясь малым, Рая никогда не помышляла о большем, поэтому любила тихо, смиренно, без претензий. Со временем, любовь остыла, трансформировалась в крепкую дружбу, в привычку встречаться один - два раза в месяц.

Рая знала жену Виктора, уважала её. Она не слышала от Виктора ни одного плохого слова о ней, сама никогда плохо о ней не говорила. Но Зоя... 

Рая не могла понять, как можно жить с человеком, каждый день ложиться с ним в постель, и такое о нём говорить!  Ну, пусть измена... любовники...  физиологическая потребность. Это Рая могла понять и простить. Сама не святая, встречается с женатым мужчиной. Но зачем болтать о муже с каждым встречным?

В кругу незнакомых людей, Зоя могла, без зазрения совести, поведать о том, что у Гены на члене бородавка, или, что одно яйцо больше другого. Что он педант, даже трахается по часам. Что он коммунист, не терпит никакого разврата. А ещё - импотент, может не больше двух раз в неделю... и целоваться не умеет.

Когда Рая спросила её, есть ли у Брагова что-нибудь положительное, Зоя ответила:
- Он порядочный, кроме меня не пробовал ни одной бабы.

 И это притом, что она спокойно тратит на себя всю его зарплату, а он, за двадцать лет офицерской карьеры, не примерил ни одного штатского костюма!

- А зачем он ему? - удивлялась Зоя, - куда его надевать? - резонно замечала она.

Вначале, Рая пыталась воспитывать её намёками, подсказками, иносказаниями, аналогичными примерами. Зоя не понимала, чего она от неё хочет. Тогда Рая напрямую стала говорить, где, что не так сказала Зоя, как следовало сказать, чего вообще не стоило говорить.

Зоя возмутилась:
- Я как субретке поведала тебе сердечные тайны, а ты их против меня же используешь! 

«Откуда она могла знать такое слово – субретка», - недоумевала Рая, но спрашивать не стала.

- Это, бородавка на члене - сердечная тайна?
- Причём тут бородавка? - удивилась Зоя.
- Вот и я о том же! Бородавка тут не причём. И говорить об этом не стоит. Я понимаю, когда тебе хочется переспать с Сашей, или с кем другим.  Это мне понятно, мне тоже этого хочется. Но я даже тебе не скажу, где у Виктора бородавка! А ты всей Москве об этом трубишь.

- Да мы, вроде, свои люди, близкие. Это не вся Москва.
- Ну, разве что не вся.
- А о чём мне ещё говорить с вами? Я институтов не кончала, ваших наук не знаю.
- Есть такие вещи, о которых вообще не принято говорить. Тем более - о своём муже.

Но Зоя, даже после таких перепалок, своим скудным умом не могла понять того, что Виктор понял в первый день: Рая влюбилась в Брагова.

Вместе с майскими праздниками обмывали генеральские погоны Брагова. Квартира была переполнена. Собрался, чуть ли ни весь генералитет. Все пришли в костюмах, и лишь виновник торжества был в форме полковника. Штатского костюма у него не было, а генеральскую форму с лампасами пошить не успели. Море поздравлений, напутствий, пожеланий, и лишь Зоя, несмотря на категорическое предупреждение Раи молчать, раскрыла-таки рот, и высказала своё мнение:
- Нет, хорошо, конечно, что тебе присвоили генерала, но я так и не поняла, за что.

Рая разрушила немую сцену, вовремя предложив открыть вечер танцев. Увы, оказалось, что Брагов, ко всему, и танцевать не умеет.
- Я же говорила, - опять начала Зоя, но Рая сунула ей в рот шоколадку.

Неплохо разбираясь в людях, Рая сразу определила причину такого поведения Зои: она была никто, а ей хотелось показать себя с лучшей стороны. Для этого надо возвыситься над людьми, стать лучше их, умнее. Но она могла стать лучше, выше кого-то, только унизив, сделав его хуже себя. Ей казалось, что эта защитная реакция её спасает, но со стороны это выглядело театром абсурда.

Через неделю после банкета Зоя зашла к Рае и первое, о чём поведала, что ещё не спала с генералом.
- Тем лучше для меня, - перевёл её реплику в шутку Саша. 
- Ты же сама говорила: муж - лейтенант, а любовник - адъютант, - поддержал его Виктор. Рая попыталась спасти положение:
- Мне Шнитке принесли, послушаем?
- Какой Шнитке? Я вчера весь вечер его насиловала, хотела вам сегодня рассказать, как мне было с генералом, да ничего не получилось!

Зоя была неисправима. Но Раино воспитание на неё подействовало. На людях она старалась понемногу себя сдерживать. Зато, когда они оставались наедине, её прорывало, и она выкладывала Раисе самые сокровенные тайны о своём муже. Но всякий раз, поведав подробности сексуальных отношений с мужем, она заканчивала одним и тем же:
- Он импотент.
Рая возражала:
- Какой он импотент, если спит с тобой по два раза в неделю!
- А Саша по четыре раза в ночь! Потому импотент.
- Все люди разные. Потом, от тебя тоже многое зависит.
- Что от меня может зависеть? Тут одно из двух: или у него стоит, или нет.
- Ты на него давишь неуёмной энергией.
- Он генерал, а я - давлю? Это он должен давить.
- Тут давить не надо, надо лаской брать, нежностью.
- Какой лаской? Он ночами за книгами сидит, докторскую хочет защитить... Вот ты защитила - помогло? Живёшь бобылкой, ждёшь, когда какой мужик от жены сбежит, что б тебя трахнуть для разнообразия.  У меня нет ни институтов, ни степеней, а мужиков - пруд пруди, больше твоего будет в сто раз.
- Да мне, собственно, и похвастать нечем... Раз, два - и обчёлся.
- Ну, вот и цена ваших диссертаций.

Лучше бы она не затрагивала эту тему. Рая вскипела:
- Смысл жизни не в мужиках! Кроме них, ещё много чего интересного имеется.
- Ты мне завидуешь, потому так говоришь. А сама не прочь хоть сегодня замуж выскочить, да не за кого. Ума не хватает, кого-нибудь окрутить.  Попроси - я научу.

Рая не на шутку разозлилась, и в немалой степени оттого, что Зоя была права. Сколько раз ей предлагали руку и сердце, какие мужчины, но она боялась потерять свободу, не хотела, кому бы то ни было, подчиняться. Хотела распоряжаться собой самостоятельно, и вот результат: её свобода  свелась только к тому, кого выбрать на сегодняшнюю ночь... Виктора? Сергея? Владимира?  Или лечь спать в холодную постель?

Месяц назад выгнала Виктора, тогда казалось - навсегда, но он позвонил раз, другой, она сдалась, женский организм требовал своего, и если не Виктора, то Сергея или Владимира, надо было приглашать...

Нет, уж лучше Виктор... Хотя ребёнка она, ежу понятно, ни от кого из них не родит... А уже давно пора! Годы безвозвратно проходят...  Да что там проходят, уже давно прошли... Не ей ли, врачу, лучше об этом знать.  И если остался ещё какой-то шанс, то только сегодня! Завтра его  может не быть.

Позвонил Брагов. Молчал, вздыхал, мямлил что-то невразумительное. И в самом деле, какой к чёрту генерал! Неужели весь наш командный состав такой? Хотел встретиться. Рая приехала.

Долго не осмеливался заговорить. Только, когда Зоя накричала на него, попросил помочь оформить докторскую диссертацию.

Содержание, компоновка, библиография, бумага, копирка, печатание, размножение, реферирование, рецензирование, отзывы и т.д.

Он катастрофически не успевал к защите. В жизни был абсолютно неприспособлен, непрактичен и беззащитен.  Рая по себе знала, что сам процесс написания диссертации - это двадцать-тридцать процентов времени, остальные семьдесят-восемьдесят - рутинная работа, с которой в их институте справляются сторублёвые младшие научные сотрудники.  Она согласилась помочь, с головой окунулась в  работу.

Технологию подготовки и защиты диссертаций знала в совершенстве, сама была членом учёного совета института. Тема её не интересовала, но, всё же, ознакомившись с содержанием, была восхищена сложностью замысла, и простотой его решения. 

Сейчас подобная сигнализация установлена на каждом автомобиле, а в то далёкое время, идея Брагова казалась дерзкой, дорогой, невыполнимой, пробивать её приходилось с великим трудом.

Сроки поджимали.  Рая перебралась жить к Браговым. От них уходила на работу, к ним возвращалась. До глубокой ночи делала, переделывала, писала, переписывала, чтобы утром, до работы, сдать готовые страницы в машбюро, а после работы забрать отпечатанные.

Так каждый день, каждую ночь. Зоя, между тем, оккупировала её квартиру, там пропадала большую часть времени, то ли с Сашей, то ли с кем другим. Раю это не интересовало. Её захватила Браговская диссертация.

В Военной академии специалистов подобного профиля не нашлось. Брагову пришлось защищаться в институте, далёком от проблем обороны страны. Рая устраивала все дела, начиная от поиска оппонентов, заканчивая банкетом.

В довершение всего, руководитель заставил Брагова переписать заключительную главу диссертации, перепрофилировав её в направлении гражданских объектов, о которых Брагов не имел ни малейшего понятия. Рае пришлось искать специалистов подобного профиля, договариваться с ними о переработке этого злополучного раздела.

Брагов похудел, осунулся. Разумеется, ему было не до жены, которую его диссертация интересовала лишь в одном аспекте: какая прибавка будет к жалованью?

К защите был готов парадный генеральский мундир. Брагов надел его, но после первой, и единственной, примерки, он так исхудал, что мундир висел на нём, как мешок на пугале.

Рая поехала с ним на защиту, по пути завела в универмаг к подруге и та, мобилизовав все потайные ресурсы магазина, превратила Брагова из неуклюжего, мешковатого генерала в  стройного, элегантного денди.

Выйдя из примерочной настоящим джентльменом, с трудом узнал себя в зеркале: фиолетовый костюм, красная рубашка, большой цветастый галстук, ботинки в тон костюму, коричневая кожаная папка.

Осмотрел своё отражение в зеркале, покраснел, неуклюже поцеловал Раю в щёку. Она отвернулась, да не в ту сторону, он нечаянно чмокнул её в губы, вымазался помадой. Продавщица долго вытирала платком губы и нос:
- Ваш муж волнуется, как студент перед экзаменом... Или как жених перед свадьбой.

Они переглянулись: Брагов, Рая, продавщица.

Муж... Студент... Экзамены... Свадьба... Продавщица ничего не поняла. После этого осталось только сдать генеральскую форму на хранение подруге.

Защита прошла успешно. Банкет заказали в «Славянском базаре». Домой пошли пешком, держась за руки, как дети.  Вернулись за полночь.

- Давай постоим в подъезде, - предложил Брагов. В костюме он выглядел иначе, и, как показалось Раисе, вёл себя тоже иначе. В голосе появилась звонкость, в речи - чёткость, во фразах - озорство.
- Лучше покатаемся в лифте, - сказала Рая. 
- А нам за это ничего не будет?
- Могут поставить в угол. Но звания генерала не лишат! Это точно.
- Тогда, айда!

От Браговской застенчивости и строгости не осталось следа. Перед Раисой стоял обыкновенный студент института, только что сдавший экзамен, и на радостях пытающийся закадрить понравившуюся студентку.

Вошли в лифт, нажали кнопку пятнадцатого этажа. Между восьмым и девятым, Брагов всунул руку в щель, раздвинул двери. Лифт остановился.

- Ура! - закричал во весь голос, и тут же осёкся. Посмотрел на спутницу.  С трудом высвободил руку. Лифт плавно заскользил вверх.
- Что, слабо? - спросила Рая. Брагов отмолчался.

Зои дома не было. Сели пить кофе.
-  Мы знакомы три года, два месяца и четырнадцать дней, - отчеканил Брагов, нарушив неловкое молчание.  Рая, ещё на защите, обратила внимание, что костюм преобразил не только внешность Брагова.  Вопреки логике, сбросив военный мундир, Брагов сбросил с себя застенчивость, неуверенность, мнительность, и оттарахтел диссертацию как ученик, хорошо знающий стихотворение. И сейчас его речь была лишена присущих ей раньше «мм...м...м», «да, да», «вот...вот...», «В общем...», «Это...», «я хотел сказать...» и др.

- Вы утверждаете это на основании своих научных разработок? - спросила Рая.
- Нет. Другой на моём месте вам солгал бы, сказал, что считал эти дни по палочкам, прибавляя каждый день по одной, но не я. Просто, я помню, когда мы приехали в Москву. Вы пришли к нам на второй день после того, как мы вселились в эту квартиру. 
- Какая проза. - разочарованно произнесла Рая.
- У вас есть... муж?
- Вы же знаете, что нет. Иначе, какой муж терпел бы отсутствие дома жены в течение полугода... да ещё с таким мужчиной.
- Вы с кем-то встречаетесь?

«Ого, он уже перебивает меня», - разозлилась Рая, и решила идти ва-банк.
- Встречаюсь!
- Но, за последние пол года...
- Хорошо, пусть будет - встречалась. Вас так больше устроит? - И? - он вопросительно посмотрел на Раю.
- А теперь рассталась.
- Надеюсь, не из-за меня?

 «А он не такой уж и мямля, - подумала Рая, - Однако, нахал!» А вслух сказала:
- Напрасно надеетесь.
- Что, он тоже заметил?
- Почему – тоже. Что - заметил? Кто ещё что заметил? - Рая смутилась, покраснела.
- Он приревновал тебя ко мне?

 «Не много ли тебе чести, - подумала Рая, - и потом, это фамильярное «ты».

- Выследил, или понял? - не унимался Брагов.
- Я сама проболталась.
- На тебя это не похоже. Ты не Зойка.

Раиса разозлилась ещё больше: он окончательно перешёл с ней на «ты»!  В самом деле, что это с ней происходит? Ишь, девочка... В сорок лет... «Ты не Зойка»... Да пошёл ты!» 

Посмотрела ему в глаза:
- Я тебя во сне увидела.

«Получил?  Доволен?», - подумала она, но, её «тебя»,  он пропустил мимо ушей.
- Когда с ним спала?

«Да, генерал  не дурак. Напрасно Зойка так на него... Зойка...  Подруга... Да пошла она туда же!»
 
- Да, когда с ним спала! 

Брагов сковал её цепким взглядом, парализовал волю. Она не могла отвернуться, отвести глаза, видимо, чёрт вселился в её душу:
- Ты пожаловался, что Зоя детей не хочет, а я сказала - давай я тебе рожу ребёнка - так и сказала, «тебе», потом испугалась, и проснулась. Оказалось, вслух произнесла эти слова...
- Он тебя бросил?
- Нет. Он ещё раньше догадался, и всё понял. Когда я тебя от Зойкиного языка защищала... Он хороший друг, мы друзьями остались.  Продолжаем встречаться, он даже ночует у меня, но прежних отношений между нами нет. Как сказала бы Зоя, трахаемся, но не так, как раньше.
- А что Зоя говорила? 

«Это уже переходит всякие границы, - подумала Рая, - и похоже на сплетни... А, будь, что будет. Взялся за гуж, не говори, что не дюж».
 
- Всякое говорила. Про бородавку говорила... Про яйцо.

Брагов побледнел. Он всего ожидал от своей жены, но такого!

 А Рая решила окончательно добить его:
- Целоваться ты не умеешь, трахаться - тоже, импотент потому что.

«Зачем это я?  Чего добиваюсь? Чего вообще можно добиться такими низменными методами? А ещё Зойку осуждала».

Но Брагов не дал ей долго бичевать себя. Он подошёл, засунул обе руки за лиф платья, рванул в стороны, в одно мгновение превратив его в халат. Сорвал бюстгальтер, трусы, бросил Раису в кровать, и до утра с неё не слазил... Она уснула лишь на рассвете, измученная, но удовлетворённая.

Разбудила её Зоя. Она держала в руках превращённое в халат платье, и пыталась выяснить у Раи, что это такое.

Брагов объяснил ей очень даже популярно:
- Это я пытался объяснить Раисе несостоятельность твоего тезиса о моей импотенции!

Из всего сказанного, Зоя поняла лишь одно слово – «импотенции», да и то, не до конца правильно. Помогла ей разобраться в ситуации вставшая с постели подруга: на ней не было никаких признаков одежды.

К удивлению двух докторов наук, Зоя отреагировала неадекватно:
- Я давно догадывалась, что у вас роман. Моего Гения соблазнить - раз плюнуть. Мямля, он и есть мямля, - она ткнула пальцем в Брагова. - Но ты - доктор, профессор, подруга, наконец! - Он тоже доктор, - открыла Зое новость Раиса. - Вчера защитил докторскую диссертацию! А ты даже не поздравила. На банкет не пришла. И домой, кстати, тоже...

Рая сама себе удивилась, как это она от защиты перешла к нападению.  Оправдываться? Доказывать, что это первый и последний раз? Зойка ни за что не поверит... Да и, если первый - это точно, то насчёт последнего, Рая очень сомневалась. Брагов в постели был хорош, ей понравился.

Но Зоя не собиралась, ни защищаться, ни нападать, ни  оправдываться, она все проблемы решала по-своему просто:
- Ты оденешься, или мне тоже раздеться догола?
 Потом посмотрела на мужа, и тут только до неё дошло, что он в штатском костюме:
- А тебе очень идёт. Как студентик. Это что, всем докторам дают такие? Жаль, раньше не знала, а то, точно бы, защитилась.

Зоя вела себя так, будто ничего не произошло. Может, ей и впрямь было наплевать на измену мужа с подругой,  может, она не поверила его словам, или не поняла их, а, скорее всего, привыкшая на каждой заставе заводить любовников, считала, что и он имеет право платить ей той же монетой.

Рая, наконец, накинула халат, прикрыла свои прелести:
- Не обольщайся, это я ему купила.
- Ты? Почему? Зачем? За что?
- Это мой свадебный подарок. Я не хочу выходить за человека в военной форме.

Своим нахальством, она уже пробила брешь в сознании Брагова, и теперь надеялась пробить такую же брешь в сознании Зои.

- Не выходи, выходи за штатского. 

«Да, тяжёлый случай, подумала Рая.  Это не Брагов, тут намёками не обойтись, надо рубить сплеча».

- Слушай, подруга, ты что, правда, дура? Я за Брагова замуж выхожу!
- Ага, я так и знала! Вы уже давно спите вместе. Ну, да, ты мне специально Сашу подсунула, чтобы Гену у меня отбить. Только знай, тебе это не удастся. Я за него глотку перегрызу.
- Удастся. Уже удалось. Я от него беременна.
- Ты вовсе не от него беременная. Тебе Виктор брюхо заделал. Я знаю. А за Генку ты ухватилась, потому что у него оклад больше твоего, и квартира большая. Но не надейся, квартиру ты не получишь. 

Казалось, она уже смирилась с потерей мужа, и теперь, чтобы не потерять всё, начала сражаться за квартиру. Если бы она в этот момент посмотрела на мужа, то заметила бы, как у него вылезли из орбит глаза, и полезли на лоб. Но она всю злость обратила на Раю:
- Ах ты, сука, стерва, подстилка! Тоже мне субретка называешься. Я тебе, как подруге, все тайны раскрыла, а ты, коварная, так против меня их повернула.

Услышав слово «субретка», Брагов удивился. Его жена часто употребляла заковыристые слова, да всё не к месту. А чтобы такое, да ещё к месту!

Видя, что на неё никто не обращает внимания, Зоя подкатила глаза, и упала в обморок. 

Рая взяла Брагова под руку:
- Ну, что, доктор, пошли, что ли?

Зоя начала громко биться головой об пол.

- Тише, ты, штукатурку у соседей  с потолка обобьешь. Передвинься на ковёр, - сказала Рая, и они вышли под дождь.

В дом она вошла в генеральском плаще, удивляя соседей. В квартире застали ожидавшего Зою Сашу.

- А Зоя где? - спросил он раньше, чем увидел Брагова. 

Генерал полез в карман, достал ключи от своей квартиры, бросил Саше:
- Адрес, надеюсь, знаешь?

Саша поймал их на лету...

http://www.proza.ru/2009/12/20/522