Ферма животных Оруэлла и реальный социализм

У Александра Сергеевича Пушкина в сказке «О золотом петушке» есть строки:
Сказка ложь, да в ней намёк.
Сказка Джорджа Оруэлла «Ферма животных» вообще не содержит никаких намёков. Сказка Оруэлла не намёк, а портрет с натуры обыкновенного социализма. Если не обращать внимания на действующих лиц, которыми являются сплошь животные, то прозрачность Оруэлловского намёка становиться вполне очевидной. Социализм в одной стране показан автором даже не с начала образования отдельного государства, но с подготовки революции.
- Всё зло нашей жизни проистекает от тиранов людей. Избавимся от человека – и всё, что мы производим, будет нашим!
С энтузиазмом восклицает на подпольном собрании животных боров Мейер.
Как это похоже на реальный социализм, который всё зло мира видел в наличии буржуазии.
- Один решительный удар – и мы свободны… богаты!
Воодушевляет животных идеолог революции боров Мейер, который не дожил до восстания, но благодаря которому на свет появилось революционное учение  ЖИВОТНОИЗМ, самая правильная идеологическая система на свете. И животные осуществляют восстание, захватывают власть в свои лапы и провозглашают у себя на ферме принцип – все животные равны. Задолго до морального кодекса строителей коммунизма, который в нашей стране был принят во времена Хрущёва, животные на ферме создали свои семь заповедей. И вот что интересно, Оруэлл, который никогда возможно и не слышал имени Хрущёва, цитирует устами своих животных именно этого лидера:
- Задачи определены! Цели ясны! За работу товарищи!
Вообще на ферме постоянно проводятся собрания. Конечно, какой же социализм без собраний, без трескучей, многочасовой говорильни. Да и сами лозунги очень напоминают коммунистические лозунги другой социалистической страны:
- Четыре ноги – хорошо, две ноги – плохо!
Стилистически по крайней мере.
И чем великолепен Оруэлл, так это раскрытием трансформации социализма. В сказке новое зародившееся общество свободных животных постоянно изменяется. Изменяются лозунги, заповеди, норма жизни. Интересно наблюдать коррозию равенства. Когда молоко и яблоки на ферме стали получать лишь одни свиньи, идеолог Сквилер разъяснил:
- надеюсь, вы не считаете, что мы, свиньи, делаем это из жадности или стремления к привилегиям?!
- Наша единственная цель – поддерживать своё здоровье.
- Мы, свиньи, - работники умственного труда. На нас лежит вся организация и управление фермой. Денно и нощно мы заботимся о вашем благополучии. Поэтому именно для ВАС – и ни для кого другого – мы пьём молоко и едим яблоки!
Вот так в сказке собственные интересы, личную заинтересованность свиньи объясняют «интересами народа», я хотел сказать, конечно же, «интересами остальных животных». Вспомним наши закрытые распределения для партийных работников. А ведь в данном случае это один к одному. Да и сами свиньи в сказке великого писателя являются партией, привилегированной партией, которые ни в чём с победой революции уже не нуждаются. И это в то время, когда остальные животные попросту голодают. А вспомним облик первого секретаря Ленинградского обкома Жданова. Ведь у него же щёки были шире задницы в то время, когда многие тысячи блокадников умирали от дистрофии, голода. У них, у местных партийных вождей было всё даже в блокаду. Вспомним про чёрный рынок в Ленинграде в годы блокады, где можно было купить даже копчёную колбасу. Что, эту колбасу производили в городе? Нет! Её завозили с большой земли по дороге жизни. И колбаса, которая оказывалась на рынке, была излишком, который не съедался холуями и прихлебателями, которых было в партии пруд пруди. Продукты обменивались на бесценные творения искусства или драгоценности. Мне как то попало в руки меню одного советского генерала, его обед. Такое количество еды лошадь за один раз не смогла бы съесть. То есть сколько же холуёв питалось вокруг партийных деятелей, которым по закону не положено было всего этого изобилия получать. А случай со Сталиным, когда Иосиф обнаружил в смете, что ежедневно съедает по три банки селёдки. Помимо сельди там была и чёрная икра и прочие деликатесы, о которых простой человек и понятия не имел. Я, конечно, понимаю, рынок в блокадном Ленинграде должен был привлекать диверсантов, шпионов, которые действительно имелись в городе и не собирались умирать голодной смертью, но ведь эти продукты всё же были ворованными. И это при Великом Сталине, когда, как утверждают многие, был образцовый порядок.
Интересно в сказке показаны и партийные чистки, фракционная борьба. На ферме также, как и в реальном социализме, идёт постоянная борьба между лидерами, в данном случае между свиньёй Наполеоном и Сноуболом. Последний явно играет роль реального Троцкого. Он так же терпит сокрушительное поражение и его именем начинают пугать правоверных зверей, строящих новое общество. Все неудачи списываются на врага Сноубола. Когда от некачественного строительства рушиться построенная зверями мельница, Наполеон гневно восклицает:
- Хотите знать, кто этот негодяй, который явился сюда ночью и взорвал нашу мельницу? Сноубол! Это сделал Сноубол!
- Скоро Сноуболу стали приписывать всё, что выходило не так
А фальсификация истории, которая ярко показана в сказке. События жизни интерпретируются, искажаются, умалчиваются, скрываются, подменяются одно другим. Даже на примере этого злосчастного Сноубола видно, как это происходит. Сначала это герой революции, имеющий ранения, потом это уже подлый трус и эмигрант, который оказывается всегда был агентом людей и всегда пытался обречь животных на гибель.
Естественно, что охота на ведьм не может обойтись без громких политических процессов, не может обойтись и без политической полиции. И всё это есть в сказке, которая ничем не отличается от реальности. Ну, а то, что в произведении НКВД изображено в виде псов, частности. Суть социализма от этого не меняется. В сказке также происходят показательные процессы, где происходят гневные изобличения предателей, пособников, секретных агентов, вредителей.
- Потом одна овца призналась, что помочилась в колодец, а две её подружки повинны в смерти старого барана (особенно преданного последователя Наполеона).
- Страшная цепь признаний и наказаний продолжалась до тех пор, пока гора трупов у ног Наполеона не наполнила воздух тяжёлым запахом крови.
 Даже партийные лозунги потихоньку меняются. Сначала был лозунг:
- Ни одно животное не должно спать в постели.
Потом к нему добавляется окончание – С ПРОСТЫНЯМИ.
Сначала был лозунг:
- ВСЕ ЖИВОТНЫЕ РАВНЫ.
Который в конечном итоге трансформировался в несколько иной:
- ВСЕ ЖИВОТНЫЕ РАВНЫ, НО НЕКОТОРЫЕ РАВНЕЕ ДРУГИХ!
В сказке развенчивается и культ личности. Хотя в СССР до кампании против культа личности ещё долгие годы. Сначала свинью Наполеона зовут скромно товарищем, постепенно он становиться ВОЖДЁМ.
- Наполеона уже нельзя было называть просто Наполеоном, а только официально-почтительно – «Наш вождь товарищ Наполеон». Свиньи же находили особое удовлетворение, изобретая для него такие обращения, как «Отец всех животных», «Страх человечества», «Покровитель овчарни», «Друг утят» и многие другие.
- У всех прочно вошло в привычку благодарить Наполеона за любую удачу, за любое достижение. Обычными стали разговоры: «Под руководством нашего Вождя товарища Наполеона я за пять дней снесла шесть яиц!» или «Благодаря мудрости нашего дорогого товарища Наполеона какая вкусная сегодня вода!»
Конечно, не обошлось без поэм вождю и огромных портретов. Не обошлось, конечно, без всенародных, то есть я хотел сказать всезверинных демонстраций трудящихся с подобающими моменту транспарантами и лозунгами.
Не забыл Оруэлл и про всеобщие выборы, когда существует всего один кандидат, Вождь товарищ Наполеон, который избирается, конечно, единогласно.
Не забыты и ударники труда, стахановцы. Впрочем, самого слова стахановец в сказке нет, есть конь по имени Боксёр, который работает до изнеможения, получая за это право бесплатной поездки на живодёрню. Хотя официально было объявлено, что Боксёр умер в лучшей лечебнице и его последними словами были:
- Вперёд во имя революции! Да здравствует товарищ Наполеон!
Вспомним, как в застенках НКВД, по словам чекистов умирали казнённые. Последними их словами, по официальной версии, были:
- Да здравствует революция! Да здравствует товарищ Сталин!
Интересно изображена внешняя политика республики «Ферма животных», полнейшая беспринципность в отношении выбора друзей. Сначала это одна ферма, потом другая. Каждый раз, в зависимости от сегодняшней конъюнктуры друзья меняются, меняются лозунги. Похожую картину можно наблюдать и в СССР. Сначала Гитлер враг, потом друг, потом опять враг. И каждый шаг, разумеется, мудр, дальновиден, гениален.
А всевозможные политические кампании, которые изобразил Оруэлл. Взять хотя бы «новую экономическую политику», в сказке нет аббревиатуры НЭП, да Оруэллу она в данном случае и не нужна.
А  чем же заканчивается сия сказка? Да тем, что свиные морды трансформируются в человеческие. Свиньи, изображающие партийцев, становятся людьми лишь в том смысле, что превращаются в эксплуататоров, с которыми так рьяно вначале боролись.
P.S.
Интересно в сказке и поклонение трупам. Сначала животные поклонялись черепу героя революции. Затем этот череп был выброшен с постамента. Оруэлл как бы предвидел участь трупа Сталина, который вначале красовался в мавзолее, а потом ночью, в глубокой тайне вынесен из него и захоронен на задворках двора. Извиняюсь, я спутал ненароком сказку с действительностью. Конечно, похоронен возле мавзолея, у кремлёвской стены.