Глава 16. Убийство очкарика

 
Ночной телефонный звонок полоснул по ушам. В трубке послышался,  слегка грассирующий голос Вади. Вообще- то по жизни он почти не картавил, но когда выпивал, случалось:
- Здравствуй, Майкл. Я, кажется, только что убил Очкарика…
- В каком смысле? –  не понял Майкл.
- Приезжай, сам увидишь. Прихвати пивка и котлеток, знаешь, таких скворчащих- прескворчащих.
В ответ- тишина. Майкл в прострации постоял ещё несколько минут с зажатой трубкой в руке, пока  не послышался звук включившегося факса.
Славу Очкарика Майкл знал ещё с детства. Они ходили в один детский сад, в одну школу, работали в одной конторе, по вечерам бегали трусцой, постепенно увеличивая дистанцию. Иногда вместе запивали.
Во время одного из запоев они с третьим другом Вадей собрались в баню, но по дороге потеряли Очкарика. В поисках Славы приятели обшарили весь район Фореля. Его нигде не было. Сделав круг, они  вышли к бане. Баня была старинная, дровяная.  Дровяной склад располагался на заднем дворе. За увлекательной беседой о музыке друзья незаметно оказались на банном дворе.
- Слушай, - спросил Вадя Майкла, - а что такое Си. Си. Кейч?
В это время из дровяной поленницы вылез Слава.
-Да вот он Си. Си. Кейч! –воскликнул радостно Майкл, указывая на Славу.   
С пришествием эпохи перемен Слава подался в брокеры. Через некоторое время он довольно значительно разбогател. Стал президентом собственной фирмы. Приобрёл автомобиль с водителем, арендовал квартиру в центре, под офис и склад. В промежутках между деланием денег Слава со своими  директорами отмечал очередные победы, которые они именовали презентации. Презентация фирмы, презентация первого миллиона и так далее, в зависимости от богатства фантазии. Как повелось, на следующий день после презентации водитель Муха подавал машину часам к двенадцати и отвозил Славу в офис. В офисе Слава неторопливо и обстоятельно поправлял здоровье коньяком, закусывал чёрной икоркой, принимал несколько факсов и готовился к следующей презентации.
Подобно доктору Джекилу и мистеру Хайду утренний Слава  настолько отличался от Славы вечернего, что, говоря словами Довлатова, они даже не были знакомы. Утренний Слава был респектабельный бизнесмен, в строгом костюме с отливом, в очках от Гуччи и походил на певца из группы "Алькотраз" Грэхэма Боннэта.  Слава же вечерний переодевался в детскую вельветовую курточку, надевал очки с треснувшим стеклом и шёл в народ. Тогда он напоминал доцента измученного рыночной  экономикой. Между этими метаморфозами  было непонятно, кем же на самом деле был Слава бизнесменом или доцентом.
В последнее время Майкл всё реже и реже встречался со Славой. Инициатором  встреч обычно выступал их общий друг Вадя. Он звонил внезапно среди ночи в дверь. Вадя и Слава заваливались в небольшую однокомнатную квартиру Майкла, принося с собой огромное количество еды и водки. Слава сначала  тихо сидел за столом, и почти не принимая участия в общем веселье, тихо пил водку пополам с портвейном. Временами, переводя пьянку на кухню. На втором этапе он начинал общаться с дамами. Если же его динамили, продолжал пить дальше. На третьем этапе Очкарик запирался надолго в туалете. Женщины были недовольны. На утро все дружно искали Славины очки. Поиск очков мог продолжаться два-три дня, но, в конце концов, они всегда оказывались в одном и том же месте, за унитазом. Слава же во  время поисков   произносил:
 - Ищите, ищите, а я пока за курочкой сбегаю.
И действительно, приносил курицу гриль и дюжину бутылок  портвейна. Ближе к вечеру, когда весь портвейн был выпит, они благодарили Майкла за гостеприимство, Вадя ловил машину и увозил Славу в ресторан или в баню. Ночью они возвращались, и всё повторялось сначала, пока папа Майкла – бывший спортсмен – верхолаз не десантировался с верхнего балкона.
Папа Майкла открывал дверь  Вадиному папе Льву Моисеевичу и тот увозил  Вадю домой.
С   Вадей Майкл познакомился в институте. Они оказались в одной группе. Группа Майклу сразу же, с первых дней понравилась. Народ подобрался интересный, с огоньком. «Вот, - думал он, - свезло, так свезло».
В группе были  две близняшки - натуральные блондинки, в которых он сразу же влюбился. Правда, кто- то из зловредных  преподов ехидно заметил, что такие весёлые группы подбираются как будто нарочно. Не понравился Майклу только один человек, конечно же, это был Вадя. «Надо же, - сокрушался  Майкл, группа, как группа, а этот….
Как позже выяснилось, Вадя рамышлял приблизительно то же самое.  В первый же день учёбы в коридоре Вадя подошёл к Майклу и спросил: «Курить есть?». Майкл же, не скрывая неприязни, пробурчал что-то вроде: «Свои надо курить».
Вадя отошёл в сторону и нарочито громко, чтобы все слышали, произнёс:
 -Вот ведь, все люди как люди, а этот, как хрен на блюде.
Причину своей неприязни Майкл и сам  толком объяснить не мог, при том что, по натуре он был человек добрый и редко просто так, с первого взгляда давил косяки на малознакомых людей. Скорее всего, Майкл видел в Ваде то, что ему не удавалось реализовать в себе. Из-за природной застенчивости он не мог запросто, как Вадя, подойти и заговорить с девушкой, а Вадя, несмотря на небольшой рост, делал это легко и непринуждённо. У обоих было схожее чувство юмора, и стоило Майклу только тихо сказать что -либо смешное или даже просто подумать, как Вадя тут же подхватывал его репризу и срывал даровой смех девчонок. Майкл считал Вадю выскочкой и плагиатором, к тому  же, он беззастенчиво клеился к сестричкам-двойняшкам, особо их не различая. 
На дневное отделение  Вадя перевёлся с вечернего, успел поработать  и, что называется, хлебнуть жизни. Но главное, в отличие от Майкла,  не страдал бременем девственности.
Однажды Майкл чуть было не зарезал Вадика ключом-пилой от собственной квартиры. В начале октября решили справить день рождения группы. Квартиру предоставил фанат-пиротехник  Андрюша Павлов. Родом он был из города Мурманска и жил у  бабушки на улице Бабушкина. Майкл с Андрюшей отправились в магазин за продуктами. Подходя к универсаму, Андрюша вдруг остановился, и, хитро прищурившись, широким жестом указал в сторону универсама. "Мишаня, а вот ты прикинь, если туда заложить килограммчик тротила, как всё это хозяйство долбанёт". Майкл даже сразу не нашёлся что ответить. Только потом, узнав Андрюшу чуть- чуть поближе, он понял, что пиротехнические фантазии Андрюша чисто гипотетически испытывает почти ко всем материальным объектам. Впоследствии он был отчислен за академическую неуспеваемость и стал известным сутенёром, производителем взрывов в мокрых забоях.
За столом Майкл оказался рядом с одной из сестричек-блондинок. С другой стороны у сестрички оказался Вадя. Майкл непрестанно наполнял фужер блондинки шампанским, а Вадя в то же время  со своей стороны не забывал поверх  полировать шампанское водкой.  При этом Вадя ещё и выполнял обязанности тамады, загоняя пьянку на какие- то сверх скоростные рельсы. "Люблю белых мишек", - благодушно проворковала блондинка, и тут  кто-то выключил свет.
Майкл  тут же оценил  преимущество той стороны стола, которая находилась у тахты. Прямо от стола он откинулся вместе с блондинкой на тахту. Честно говоря,  он  так плотно не сталкивался с этой стороной жизни и поэтому не знал как себя везти. Быть ли стремительно напористым или наоборот  нежно-ласковым? На всякий случай  он глубоко засунул   язык в её влажный рот. В это время  зажёгся свет, и раздался дикий вопль Андрюшиной  бабушки: «Ах, вот вы чем здесь занимаетесь. Я -то думала вы порядочные студенты, а вы развратничаете!".
Судя по её крикам, вся компания занималась приблизительно тем же, чем и Майкл с блондинкой. Группа, не успев родиться, была  выставлена на улицу, под дождь. Майкл с блондинкой присели на скамейку возле парадной. Он  слегка приобнял  её за талию. Вадя тут же невдалеке распивал портвейн  со второй сестричкой. Майкл, накинув на плечи блондинке куртку,  отошёл за угол по нужде. Когда же он вернулся, возмущению его не было предела.  Рядом с его девушкой сидел Вадя и самым наглым образом обнимал её. Возмущённый до глубины души, Майкл схватил Вадю за грудки и приподнял со скамейки. Потом достал из кармана ключ-пилу, с брелоком в виде сувенирного финского ножа. Вадя оголил живот и, тыча пальцем в область пупка, проговорил: "Зарежь меня, Майкл!". Он всегда умел выходить из острых ситуаций. Майкл  сплюнул липкой слюной и убрал ключ. Потом они выпили портвейна и помирились. Злость куда то улетучилась, но обида, словно вошь, зудела под кожей. Окончательно они помирились десятого ноября .
Решили отметить день молодёжи. По радио объявили  что умер товарищ Брежнев. По всей стране  объявили трёхдневный траур. Все бары и  рестораны закрыли. Порешили собраться дома у Майкла. Он  как раз выменял на толпе новую пластинку  "Led Zeppelin I" и с обирался хорошенько оттянуться с друзьями. В  разгар веселья в дверь раздался стук. Вадя открыл дверь. У порога стоял сосед и дурным голосом, стараясь перекричать музыку, вопил, что если они сейчас не выключат, он вызовет милицию.
Десятого ноября был как раз день милиции. В ответ послышались  крики: «И пусть вызывает, мы и милиции нальём». А Вадя сказал: "Послушайте милейший, а не пойти ли вам очень далеко и надолго, не нравится рок, слушайте песню про валенки. Сейчас будет потише",- и сделал музыку ещё громче.
Через некоторое время в дверь опять настойчиво постучали, звонка не было слышно. Майкл с криком: "Да вы дадите нам спокойно отдохнуть или нет? - пошёл открывать.
У порога стояли милиционеры. Майкл  тут же был схвачен, Вадик нырнул под стол. Когда милиционер доставал его из- под стола, Вадя  слегка лягнул представителя власти, за что Майкл поплатился лишней порцией  ударов. Всех доставили в отделение, слегка постращали и тут же отпустили.
В отделение оставили только Майкла, потому что он   предложил капитану милиции взятку в размере одного рубля, а когда его поместили в обезьянник, кричал, что это нарушение социалистической законности.
Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Опыты с алкоголем пришлось временно прекратить. Майкл попал в  больницу с сотрясением мозга. Как-то ночью, после дискотеки ему проломили голову и раздели. В субботу собрались в общаге, набрали портвейна, возникла редкостная атмосфера неразбавленного  товарищества. Сбегали ещё, а потом ещё. Смутно припоминалось, что прыгал на дискотеке, что-то кричал, потом полная амнезия. Очнулся в  незнакомой парадной, в одних трусах. Так и пришёл домой.
Дома мама вызвала скорую, и его отвезли в больницу. В больнице определили сотрясение мозга и сообщили в милицию о криминальном случае. К Майклу пришёл следователь. Это был высокий мужик-красюк в длинном кожаном плаще и чёрной шляпе, как у капитана Жеглова. Тогда многие следователи подражали Жеглову. Он допросил Майкла и  показал фотки людей, которые занимаются такого рода делами. В одном условнике Майкл узнал своего приятеля по детскому садику Будкина. Следователь допросил так же и других участников пьянки и, ловя их на противоречиях, постепенно перевёл безнадёжно вислое дело о грабеже пъяного подростка в дело об организации коллективной пьянки и нарушении законов социалистического общежития. Таким образом, Майкл из пострадавшего превратился в обвиняемого. 
Потом следователь Мазаев ещё несколько раз вызывал Майкла на допрос, пока тот не психанул и попросил закрыть дело.  В кабинет следователя вошёл  плюгавый мужичонка в телогрейке и, прочитав дело, сказал: "Да это же херня какая- то?!".
- Кто это? - спросил Майкл, когда мужичонка вышел из кабинета следователя.
- Начальник уголовного розыска - ответил Мазаев.
- А почему такой? - удивился Майкл, пощёлкивая пальцами в воздухе в поисках подходящего эпитета.
- Он сейчас на оперативном задании, - пояснил следователь.
Больше Майкла не вызывали.
В институте он появился только через месяц, но академический отпуск по болезни решил не брать, не хотелось расставаться с друзьями.  Однокашники встретили его довольно радостно, кто-то сказал: «Да ты жив, а мы думали тебя убили... »(Продолжение следует)