Святополк и цепи Скорпиона Ч. 1 Гл. 12

Глава 12.

- 1 -

- Кар-Ждон и Гамарт встретились с Канн-Щеем. Как бы им этого не хотелось, а пришлось,- проговорил Питтерн.- И с помощью дипломатии удалось сговориться, что битва, как мы и планировали, девятого серпеня, если по-роцки и тридцатого тилуила - на западный лад. Под Сендомиром. Близ холмов Три Брата. Ждали от Лиги коварства, но, наверное, в этот раз - зря. Очень уж уверены они в победе. Даже без подлости своей обычной обойтись решили…Теперь о войске нашем. Гринуэлл – это арбалетчики и конные рыцари. Роц – лучники, лёгкая конница с саблями и пиками, конники в латах и пехота из простолюдья. Галиндия – ландскнехты. Все испытанные бойцы. Воевали и в Гаузии, и в Арамеке, и в Маврии. В трудный для родины час, откликнулись на её зов и поспешили на выручку. Далее, Доростол – снова лёгкая кавалерия с пиками, саблями, палицами, рыцари с оруженосцами, пехота из ремесленников и ратаев. Ладно, незачем перечислять и так все всё знают. Итого, нас почти двести тридцать шесть тысяч. А этого очень мало. Ведь Бухнадар с лёгкостью собрал двести шестьдесят.
Бренкс обвёл взглядом присутствующих.
- Ждать подкрепления нам неоткуда,- сказал Стережный.
- И отступить невозможно,- добавил Манфред.
- Значит, завтра. С первыми лучами солнца…- промолвил Станислав.

- 2 -

Растущая луна, напоминающая ущербным серпом своим одноглазого великана, равнодушно смотрела с небес на землю; дырявые тёмно-лиловые облака спешили куда-то по неизвестным и непонятным человеку делам, а внизу затевалось извечное человеческое злодеяние – битва, то есть, уничтожение разумных, себе подобных, существ. Но подобные рассуждения о преступной сути войны мало заботили людей, копошащихся на равнине, подле холмов. Потому что они готовились умереть. А пред тем надеялись поубивать как можно больше тех, кто собрался идти в бой под другими знамёнами.
Святополк, вышедший из шатра Бренкса (а Питтерна выбрали единогласно главнокомандующим), заторопился к роцкому стану. Там, несмотря на стремительно опускающийся мрак, спать никто и не думал. Шли последние приготовления к бою. «Индрик-зверей», под мощной охраной укатили прочь и установили на покатом склоне Первого Брата, именуемого так же «Лохматым» за густую хвойную поросль на боках и макушке. Пять тысяч конников Роца, соединившись с тремя тысячами так же конных «гринских», образовав собой лёгкий и подвижный Засадный полк, ушли в глубокое ложе между Лохматым  и вторым – Голым Братом, выглядывающим у первого чуть из-за спины. Остальные же под руководством воевод занимали свои места и готовили оружие.
Скорбно, тревожно становилось на душе молодого князя. Знал-понимал он, что многие не вернутся. А вот о себе, от чего-то, не беспокоился… Жаль единственно, что Меленору мог уж больше не увидать, да и Славку тоже. Ведь, не приведи Белбог, сызнова, одна – одинёшенька останется… 
Он остановился, заложил руки за пояс, взглянул на небо.
Эх, помолиться, что ли? Но не приучен – увы - был к тому молодой витязь. Попробовал – да не вышло. Вернее, вышло, да как-то неуклюже, вовсе не так, как следовало бы. Произнёс: «Триглав, единый в трёх, свет наш небесный…» А дальше позабыл. Потёр досадливо лоб, вздохнул… И пошёл Всеволода искать.
Нервное возбуждение владело лагерем. Как от лихоманки горели глаза ратоборцев. И двигались резко, порывисто. Что ж, дивиться этому не приходилось. Оно ж, молодые все, необстрелянные. В первый раз в сечу идут. И не то плохо, что безусые, это, как раз здорово (удаль молодецкая по жилам играет), а то опасно, что без опыта. И стариков почти не видать. Да не то стариков, но и подстарков даже. Вот – беда.
Всеволод встретился, наконец. Шёл с Судиславом и Беремиром.
- В полпятого, нет, в пять, на первой зорьке, перед полками проедем,- сказал Святополк.- Трубача и знаменщика сыщешь?
- Не напрягаясь,- проговорил киричский князь.
- Тогда через час командуй «отбой». Завтра непростой денёк намечается. Нужно поспать чуть.

- 3 -

И день настал.
Сначала не день, конечно, а так – слабое дрожание света.
Очертанья вещей начали робко проглядывать сквозь пелену окружающей тьмы; утренний туман (будто светящийся изнутри), пробрался в шатёр и принялся осторожно ощупывать его стены своими мокрыми пальцами.
Сын Ратибора, толком и глаз не сомкнувший за ночь, встал со шкур, вышел, окатил себя ледяной водой для тонуса (и пробуждения окончательного), забрался обратно, выбрал доспех. Всеволод, минутой спустя, проделал ту же операцию. Поглядели друг на друга.
- Ну что, брат?- спросил киричский князь, скорее всего, желая вызнать то, насколько готов  Святополк к битве, и если нужно, ободрить его.
- Красив, спаса нет,- по-своему истолковав вопрос, а возможно, не желая проявлять излишнюю серьёзность, ответил потомок Радомысла.- Хоть под венец.
- А ты как хотел?- немедленно приняв правила игры, отозвался Всеволод.- Кираса-то керченская. И крепка и благолепна.
Немного натянуто посмеялись, навязали повязки красные на рукава, как придумали роцких от всех прочих отличать, и из палатки вышли.
Черномазик, полупрозрачный от волнения, провожать не стал. Только пробормотал тихонько:
- Перуну молиться за тебя не стану. Не услышит меня, духа нечистого, воин небесный. А всё равно помогу. Придумаю как.

- 4 -

- Братья!- воскликнул Святополк, оглядывая исполчившуюся рать и насилу удерживая гарцующего под ним Ветролёта, коему передавалось от хозяина нетерпеливое предвкушение битвы.- Десять лет наша земля родная под игом стонет! Десять лет мучают нас и унижают! И десять лет плачут наши жёны и матери! В том числе и я - ваш князь, потомок славного Радомысла - судьбы лихой не минул! Но хватит! Довольно! Пришёл час возмездия! Наступил день расплаты! Пойдём ныне дружно - с молчунцами, гиспийцами, доростолами - и раздавим вражину подлую! Отстоим свободу и честь нашу! Порвём оковы! Триглав с нами и Даждьбог. И я во главе вас!
- Ура князю!- громогласно прокричал Всеволод.
-Ура!- подхватили бывшие рядом верные дворские.
- Ура-а-а!- прокатилось по воинству.
И каждый заспешил занять выбранную ещё вчера позицию.
А в противном лагере всё так же пришло в неистовое движенье. Там, в стане «рыжих», затрещали огромные барабаны-тулумбасы, и спустя миг конные лучники, составляющие ядро армии Бухнадара, во весь опор понеслись на стоявшую стеной пехоту – Передовой полк армии союзников.

- 5 –

Клуб дыма всколыхнулся над Лохматым и донёсся гром – это проснулись пушки. Первая их дюжина ударила разом, единым смертоносным порывом  выбросив огонь и шипящие ядра. Однако, к разочарованию Святополка, который наблюдал за происходящим с небольшого пригорка, урон конной громаде от того произошёл невеликий. Увы, но не более трёх ядер ворвались в несущуюся лавину, вздыбив коней и местами порушив строй. Остальные же снаряды с густым пронзительным воем пронеслись выше, упав на дальнем краю поля, частью зарывшись в песок, а частью обрушившись на ничем не повинный подлесок.
Подобное обстоятельство, между тем, роцких канониров ни капли не обескуражило. По всему, они и не надеялись на моментальный успех. И вместо того, чтобы переживать и печалиться, тут же скорректировали огонь, и уже вторая батарея «индриков», за ней третья, а следом снова первая, принялись бить прицельно и кучно, внося смятение во вражеские ряды.
Вот тут «рыжим» уже досталось. А вдобавок заработали форморброидами фиосинисты – Бренкс, Стережный, Лекрюэль и прочие. Святополк же достал зловещую цепь смерти и замахал ею в воздухе. Бухнадаровская конница редела на глазах, но бег свой не замедляла. Железная дисциплина сковывала её. И потому почти половина Среднего полка ордынцев, несмотря на ужасающие потери, неумолимо мчалась вперёд, сокращая разделяющее врагов расстояние и на скаку засыпая стрелами союзную пехоту. И здесь один за другим начали выходить из строя форморброиды. Лопнуло стекло в аппарате Питтерна, дальше у Капчо. И пошло – не остановить.
- Лига!- вскричал Адальберт.
- Убирай «грозобои»!- вторя ему, крикнул Хохлач.- Без толку!..

- 6 -

Тем временем, авангард «рыжих» разделился на трое. Центр его, не мало не озаботясь тем, что многие его бойцы пали от громоподобной канонады «индриков», молний фиосинистов и цепи Скорпиона, врезался в союзный Передовой полк, а части расположенные на флангах нахлынули на полки Правой и Левой руки.
Закипела битва. Шаткое равновесие, наблюдаемое в начале сраженья, было нарушено очень скоро, и Святополк увидел, что Передовой полк их армии погибает под натиском лучников. Воспользовавшись этим, главные силы Бухнадара, идущие за авангардом, с гиканьем и свистом хлынули в образовавшуюся брешь. И тогда из-за спины умирающей, но не отступившей пехоты, показался Большой полк союзной армии. А в помощь ему стремительно надвигался Резерв, составленный из тяжёлых конниц Гринуэлла, Роца и Доростола. Таким образом, кровавая сеча в центре продолжилась с удвоенной яростью. 
Лязг, топот, крики, смешение красок. Рыжие кафтаны мелькали нестройными островками посредь зелёных - «гринских», красных – роцких, жёлтых – доростольских, синих – галиндских. Стяги мокинзарские (с гривастыми волками и кобрами под капюшоном, со всевозможными аспидами и василисками), перемежались с роцкими медведями, галиндскими единорогами, гринуэлльскими львами, доростольскими зубрами и исвегийскими кораблями. Рубились жестоко, и преимущества не было ни у одной из сторон.

- 7 -

Сторонний наблюдатель из Святополка был никудышный. Внутри у него всё так и клокотало; он повторял непроизвольно каждое движенье, свидетелем которому становился. А сердце его тоскливо сжималось при виде того, как гибнет под натиском мокинзарцев славная роцкая дружина.
- Даже не думай,- проговорил Питтерн, подходя ближе.
- Что?- не понял сын Ратибора.
- Ты нам нужен живым. Даже не помышляй сунуться в сечу.
- А, вот ты о чём… Нет, Питтерн, при всём уважении, как говориться, но тут вынужден я ослушаться тебя. Очень уж многое поставлено на карту. Получается, что мы должны победить или умереть.
- Ничего подобного,- спокойно сказал Бренкс.- Только победить. Или сейчас или потом. Ежели мы все как один примем смерть, то некому будет продолжить борьбу. И ещё лет на десять … А, кроме того, представь на минутку, что произойдёт, если мы победим, а ты при этом погибнешь. Кому достанется трон?
- Всеволоду, конечно,- не раздумывая, ответил князь.
- А коли убьют и его? Что тогда?..- спросил рыцарь и, не дождавшись ответа, продолжил:- Тогда в княжестве начнутся раздоры, смуты. Оно расколется и станет лёгкой добычей для соседей – кочевников Кифии или Северного Курфистана. 
Возразить на подобные доводы было нечем. Но к чему спорить? Ведь можно…
И молодой князь вскочил на Ветролёта. Бросив извиняющийся взгляд на Бренкса, подъехал к своим товарищам – Манфреду, Станиславу, Вольфгангу и Бъёрну - восседавшим в сёдлах чуть поодаль. Объяснять им ничего не пришлось.
- Большой полк,- просто сказал сын Ратибора.
-Правая рука,- отозвался Станислав, протягивая десницу навстречу.
- Левая,- произнёс Вольфганг, кладя ладонь сверху.
- Резерв,- проговорил Бъёрн, оглядываясь на медлившего гринуэлльского герцога.
- Передовой,- побледнев, молвил Манфред, довершая пирамиду из рук.
- Ты, верно, хотел сказать: Засадный?- воскликнул Святополк.
Но молодой герцог покачал головой.
- Передовой,- повторил он.
И все пятеро низринулись с прихолмья в самую гущу сраженья, чтоб возглавить союзные отряды.
А Бренкс в отчаянии («не отговорил, не сберёг!»), закусил губу и сжал кулаки.

- 8 -

- Ура! Вперёд!- кричали роцкие.
- До битвы! Смяло!- восклицали доростольцы.
- Аванте! Адаланте!- доносилось оттуда, где бились «гринцы» и гиспийцы.
Азарт борьбы обрёл власть над молодым князем. Время потекло в особенном ритме, стало вязким, как мёд, а солнце, поднимаясь по небосклону всё и выше и выше, принялось немилосердно жалить закованных в латы воинов, роняя сверху тяжёлые и жгучие капли света.
Пыль, кровь, смерть. Удар, крик, ожог. Ржание, топот, скрежет. Большой полк дерётся, держится из последних сил, а вот Левая рука – ах, Мокошь! – кажется, всё-таки, опрокинута! Беда! И где-то там Гилберт!
И опять удар за ударом. И лицо к лицу. А железо к железу… Но что это там? Никак один из бухнадаровских санчикбаев? Высокая овечья шапка, а над ней султан из белоснежных ячьих хвостов…
И Святополк, передав командование Всеволоду, рванулся вперёд, прокладывая себе дорогу сквозь лес рук, мечей, копий и бердышей-протозанов, намереваясь схватиться с вражеским тысяцким. Однако тот уходил, намеренно или нет – сие неизвестно, но пучок из хвостов отодвигался всё дальше, теряясь в частоколе мелькающих клинков и обезображенных ненавистью лиц.
Увлёкшись погоней, Святополк и сам не заметил, как оказался вне битвы. И очень уж непонятно вёл себя рыжекафтанный темник. Бросил он своих воинов что ли? Вырвался из сечи – и без оглядки. Может к самому Бухнадару с донесением скачет? Так для того нарочный какой-никакой наверняка есть.
-Эй, сат к`э!*- крикнул вдогонку Святополк.
Темник осадил скакуна, обернулся. Ох-ма! Взвился верный конь под витязем, захрапел. Да и князь опешил. Вроде как даже волосы на темени с места стронулись, между собой обнялись.
Из-под лихо сбитой на ухо бараньей конжи* глядела на Святополка оскаленная собачья морда. Глаза кровью налиты, в разверстой пасти – огромные жёлтые клыки, а с них капает на рукава, на узду, на гриву, всюду – тягучая кровавая слюна. Да и конь! И не конь вовсе! Вместо копыт – когти, а замест морды лошадиной - рыло зверя ехидны, что в тартаре подземном обитает.
Демон! Таджмор! Не в сказке-легенде, а прям под носом. 
- Э, батыр, что за дело у тебя?
Осклабилось чудовище, впилось зенками своими в витязя. И будто ледяная клешня на сердце легла. Только зря пугал нечистый. Не на того напал! Страхов молодой воин не ведал, он их, как известно, стрелами серебряными колол. А потому, не теряясь, выхватил он из кармана цепь смерти. И пусть не убьёт она демона, но отпугнёт – защитит точно. А ещё книга волшебная за пазухой, тож амулет охранный. (Как знал – перед битвой не вынул). Да на поясе баклажка с водой животворящей. В общем, на Белбога надейся, а сам не плошай. Поборемся!
Поэтому, не раздумывая, Святополк приложился к фляжке, сделал глоток, а после наполнил крышку от неё и в демона плеснул. Логика при этом была незамысловатой: если для всего живого вода святая – благодать, значит, для мёртвого…Эх, жаль, не достал! В коня бесовского угодил. Зверь вражий от того враз пожух, сморщился, обратился крысой, а демон, свершив в воздухе немыслимый кувырок, пружинисто приземлился на ноги и, сунув два пальца в рот, неистово свистнул.
Как обухом огрел. Аж свет небесный в очах померк! Ветролёт присел на задние ноги, попятился, но витязь удержался в седле и немедля взмахнул над головой скорпионовой цепью, прицельно направив её удар прямо в грудь Таджмора.
И нечистый дрогнул, заметался, отпрыгнул в сторону. И здесь же простёр над землёй лапы, завертев собачьей головой. Проклятье! С четырёх сторон мчались на помощь к демону ещё четверо таких же таджморов. «Не совладать!»- мелькнуло у Святополка. Сложил он тогда пальцы в троеперстие и стал дожидаться что будет. Ну не бежать же, в самом деле? Да и не к лицу как-то роцкому князю от бесов поганых бегать!
Но всё сложилось иначе. Ни убегать не пришлось, ни биться. Новые демоны, по всей видимости, не новыми оказались, а частью общего, целого. Сцепились все впятером и… Ну, Дивиркиз ему брат! Ещё и минута не прошла, а Таджмор вновь уже был един. Причём вырос он, разбух, до небес поднялся. Но нечёток был, размыт. И киселём колыхался. 
Что-то будет? Сейчас он сил наберётся, соками из снов-кошмаров, из подземелий потусторонних напитается… И всю мощь свою нечестивую супротив союзных полков обрушит!
Что ж, пропадать будем? Или как?..

- 9 -

- Мереть и Глад, отступите прочь. Сварог и Хорс, укрепите кротких. Сизой чайкой летите по-над Смородиной, рукава окропив в Рузе пенной, в море Синем без краёв, без берега. Даждьбог – свет наш на острове мрака, радуга между звёзд, оглянись вокруг. Молю тебя, воин лазоревый, оборони и защити нас…
Святополк обернулся. Позади него, полузакрыв глаза, стоял Беловод. Странная молитва, напоминающая древний заговор, слетала с уст его, а руки, воздетые к солнцу, то сотворяли круги, словно плыл священник по речной глубине, то застывали недвижно. А позади него сгущалась неясная, колеблющаяся под порывами ветра тень. Ещё один демон? О, нет! Это высокий воин в сверкающих доспехах. С бирюзовым отливом кираса, шлем-шишак, ловящий на гладкие свои бока полуденные лучи. И не просто высокий, а… Да он растёт! И уж не воин это, а (вот чудеса!), роцкий двуглавый медведь. Только в лапах у него не хлеба буханцы ржаные с корочкой пропеченной, а сабля вострая оцелная* и боевой молот-уклювник, как у кумиров Перуна.
Медведь же за то время, пока витязь его рассматривал, подрос ещё, и ушами, что торчком стояли, едва за облака парящие не цеплял. И на ворога своего – Таджмора богомерзкого – сурово поглядывал. Но и тот уже плоть обрёл, укрепился, к брани сготовился.
Глянули, в общем, они друг на друга, зарычали оба и схватились! Да так, что земля вздрогнула.

- 10 -

- Чудны, воистину, дела твои, Триединый!- воскликнул в этот момент знакомый хриплый голосок.
Черномазик? Характерный фальцет доносился при этом как бы из-под ног. Но откуда ж? Загадка эта, впрочем, тут же раскрылась.
- Сам смотрю – не пойму: сон чи нет,- прокряхтел домовой, выкарабкиваясь из норы, что возникла нежданно позади Святополка.               
- Ты как сюда попал?- оставив замечание полазника без комментариев, спросил витязь.               
- Друг у меня тут есть один. Он помог. Сейчас познакомлю.
  На тихий свист Черномазика отозвался другой, столь же тихий осторожный посвист и из норы вылез (сначала – розовые лапки, потом испуганные глаза-бусинки), маленький зверёк с блестящей серой шерстью и длинным носом. Подслеповато щурясь на солнце, он подошёл к домовому, и с опаской косясь на князя, произнёс:
- Он, и правда, не страшный?
- Да нет же! Я ж тебе говорил. Это мой хозяин,- и, обратившись к Святополку, добавил:- А это – полевик. Его зовут Крот.
- Привет, Крот,- кивнув, отозвался молодой воин, не зная, есть ли у мелких духов обычай здороваться за руку.
- Добрый день, князь,- церемонно кланяясь и шаркая ножкой, как будто воспитывался он при гиспийском дворе, ответил полевик.- Чёрный сказал, что вам нужна помощь. Так вот, я к вашим услугам.
Святополк вопросительно взглянул на домового.
- Ну как же?- немедленно заверещал тот.- Ты ж хотел отомстить Бухнадару. И вот – случай! Уникальный!
- Где ты таких слов набрался?- улыбнулся было сын Ратибора, но видя нетерпение полазника, сразу же сделался серьёзным.- Ну хорошо, рассказывай.
Черномазик немедленно воспользовался разрешением и затараторил:
- Крот ходит подземными путями. Он приведёт нас прямо в шатёр Владыки. А уж там …
Оп-па! Правда – случай!
- Так что ж мы стоим?- прогремел Святополк, оглядывая сверху своих маленьких друзей.
- Но сам я в шатёр не полезу,- пролепетал Крот.- Я останусь в норе.
С этими словами он подпрыгнул, перевернулся замысловато в воздухе и головой вниз, как в воду – опытный пловец, вошёл в землю.
А Черномазик и Святополк прыгнули в образовавшуюся дыру следом за ним.

- 11 -

В это время сопротивление полка Левой руки армии союзников было окончательно сломлено. Уже с полчаса главные силы Бухнадара, подкреплённые резервом, метр за метром продвигались вперёд, грозя  зайти в тыл Большому полку и смести с лица земли штаб объединённых сил.
И тогда, когда опасность, наконец, стала слишком уж явной, высоко в небо взметнулись три золотые стрелы с ярко-алым оперьем. Это был долгожданный сигнал, завидев который, из лощины между братьями - холмами с криком и свистом вылетел Засадный полк, нанеся сокрушительный удар в бок передовому отряду мокинзарцев. Натиск оказался столь силён, что ряды «рыжих» моментально смешались. В ужасе и смятении бухнадаровцы принялись поворачивать коней вспять.

- 12 -

Битва же в поднебесье продолжалась. Демон и медведь-Даждьбог, увидев, что сверхъестественная мощь их равна, схватились на саблях. И звон стоял такой, что уши закладывало, однако, похоже, люди, сошедшиеся в сече внизу, под ними, всего этого не слышали и не замечали. Во всяком случае, они никак не реагировали на происходящее. И зрелище, по всей видимости, открывалось лишь избранным – таким духам, как Крот или Черномазик, таким «кротким», как отец Беловод и таким, как Святополк. А вот отчего ему – это пока было неясно.
Но ломать голову над природой сего знаменательного феномена у молодого князя времени не было. Он шёл под землёй, под тем самым местом, где кипело сраженье.

- 13 -

- Ломи, братцы!
- Окрунжай!*
- Фрап!*
- Гнутся анчуткины дети!- весело неслось с поля брани. И, наверное, единственным, кто продолжал ещё твердить бессмысленный теперь клич: «Уйгар!»,* был сам Великий Владыка, в ярости метавшийся по своему шатру.
Бессвязные проклятья потоком слетали с его губ; он кричал; рвал на себе волосы; топал ногами. Но – увы! – армия в беспорядке бежала! И хотя неслись ещё в самую гущу битвы многочисленные гонцы с приказами: «Не отступать!» и «Держаться!», поправлять что-либо уже было поздно. Наступал конец. Всё то, к чему с таким упорством и терпением он шёл долгие годы, безвозвратно рушилось. А всё оттого, что где-то внутри незыблемого, казалось бы, здания империи завелась гадкая вредоносная гусеница, которая, как ржа – железо, изъела, подточила основание могучего Мокинзарского ханства, раскинувшегося между трёх океанов.
И сдавалось Владыке, что имя зловредного жука – короеда ему хорошо известно. Хынсебен! Это он заставлял задумываться о правильности содеянного. Это он сеял сомнения, обвинял в «кровожадности», говорил, что зло возвратится злом. Но лгал искуситель! Мнимая «кровожадность», на самом деле – не более чем твёрдость, которая позволяла вершить великие дела и завоёвывать целые царства. А непозволительная мягкость, сиречь, нерешительность, которую по настоянию ложного друга иногда проявлял Бухнадар, привела в конечном итоге к тому, что остался жив Святополк. И если уж дальше выстраивать аналогию, и червь – древоточец – Ашан, то трещина от него в толще ствола ползущая – несомненно, он – роцкий князь окаянный.
И вот тут-то, в эту самую секунду, когда Великий Владыка, обуреваемый тяжкими мыслями, стоял, вцепившись пальцами в спутанную гриву волос, утоптанный земляной пол шатра-намёта вдруг провалился и из образовавшейся норы, словно джинн из бутылки, выскочил с мечом в руках Святополк.
Эффект от сего появления превзошёл все ожидания.
Бухнадар отпрянул. В ужасе взирая на витязя, возникшего словно б из ниоткуда, он попятился к выходу, лихорадочно пытаясь понять: что это перед ним – живой человек, фантом-призрак или того хуже – плод больного воображения? И уж не сама ли Подага (которую зовут по-элийски Ате), насылает виденья?
Но растерянность, охватившая Аграмбу, оказалась мимолётной. Всё ж, до мозга костей он был воином, а это означало одно – плевать ему было на то, откуда и зачем  явился к нему злой пришлец. И сначала того требовалось убить, а уж потом разбираться с тайнами и загадками.
Мгновенным движеньем выхватив кинжал, Бухнадар ринулся на Святополка. Но гюрятовский меч опередил его. Промелькнув в воздухе, он всей своей тяжестью обрушился на ненавистного врага.
И Великий Владыка рухнул к ногам молодого князя, обагряя кровью его высокие сапоги.

- 14 -

Немного отстранившись, молодой князь, сам ещё не до конца понимая значения того, что он совершил, со смешанным чувством взирал на поверженного мокинзарского хана.
Что ж? Всё? Месть свершилась? Можно прекращать геройствовать и начинать просто жить? Как странно…
- Эй, Крот,- услышал он тут голос Черномазика.- Веди нас обратно своими подземными путями.
Домовой потянул Святополка за рукав, приглашая последовать за полевиком, который, не заставив себя ждать, уже исчез в норе. Но сын Ратибора всё никак не мог сдвинуться с места. Накопившаяся за много дней усталость обхватила его за плечи, а в душе ощущалась такая пустота, что там прям ветер гулял ни обо что не цепляясь. «Опустошённость,- с невесёлой иронией подумал витязь,- так вот ты какая…»
Он сел, опустил ноги в дыру. «Иду»,- проговорил, обращаясь большей частью к самому себе. Но не тут-то было…
Хлоп! В глазах вспыхнула пурпурным всплеском звезда. А дальше окружающий мир вмиг сузился до размеров макового зерна, и князь, потеряв сознание, неловко упал на бок. Шлем уберёг голову от увечья, но цели своей, некто подкравшийся сзади, вполне достиг. На несколько минут Святополк был выведен из строя, и это обстоятельство позволило Барону (а это был он!), торопливо обшарить карманы молодого воина, чтоб  выудить из них цепи Скорпиона.
- Извини, князь. Честно, ничего личного. По крайней мере, сейчас,- прошептал, склонившись над витязем, воспитанник танов.- Дело в том, что тебе эти вещи пока всё равно ни к чему, а мне, для удуманного, ох, как сгодятся…

- 15 -

Не дождавшись молодого князя и сообразив, что с ним случилось что-то неладное, духи выглянули из норы и с охами-ахами-причитаниями принялись вокруг него хлопотать. Благодаря этим стараниям сын Ратибора очнулся практически сразу и тут же, с дурным предчувствием, ощупал карманы. Конечно! Цепи пропали!
Но что это? Рядом со Святополком лежала, свившись колечками, та из них, что всё превращала в золото, та, что прежде принадлежала Барону.
Надо ж! Оказывается, и тот был по-своему честен…
Пошатываясь, молодой витязь вышел из палатки. Снова лезть под землю совсем не хотелось, потому что в глазах рябило, а в ушах, безо всякого намёка на ритмичность, выбивали звонкую дробь хрустальные молоточки. Причём, делали они это столь оглушительно и азартно, что напрочь отсекали от восприятия все остальные шумы и звуки. Оттого, наверное, и донёсшийся с поля трубный глас моментальной идентификации не поддался. А то запели свои победные гимны горны союзных армий. Виктория! Вот только сил радоваться что-то уже не осталось.
Святополк бросил взгляд вверх. Там, в схватке между демоном и богом так же произошла перемена. Заметив, что его подопечные терпят неудачу, Таджмор, закрутился волчком, рассыпался на мириады крошечных мух и развеялся по округе. А Даждьбог, взмахнув ещё разок саблей, безуспешно пытаясь сбить их на лету, как-то враз подобрался и, обернувшись бледно-розовым лучом, свежестью и незамутнённостью своей спорящим с зеркальной гладью горного родника, впрыгнул в бегущую мимо тучку.
И такое сияние разлилось окрест, что любо-дорого!

-16 -

От души поблагодарив Крота (и пожав на сей раз его розовую, словно игрушечную лапку), молодой витязь свистом подозвал Ветролёта и заспешил в ставку объединённых сил.
Оказалось, что там – настоящее столпотворение. Ратники уже сбросили с себя сковывающее их бремя сраженья и теперь вовсю наслаждались долгожданной победой.  Бойцы разных армий братались, хлопали друг друга по плечу и угощали первого под руку подвернувшегося содержимым походной фляжки. Да и без вина все были словно пьяны, и, - как с улыбкой отмечал Святополк, с трудом протискиваясь сквозь толпу – даже абсолютно трезвые выглядели так, будто осушили до дна пенистый рог.
«Что ж, оно и не мудрено»,- помыслил молодой витязь. Отягощающая бойцов одержимость сменилась эйфорией, а отрешённость и сосредоточенность – ликованием. И не поддаться всеобщему настроению, не заразиться им, было невозможно.
- Эй, амиго,- поминутно кричал кто-нибудь из роцких,- иди к нам! И ты, камрад, не журись, подходи. Вот, держите!
И протягивали новым знакомым чарки с веселящим напитком. Воздух, наполненный жизнью, переполнял окружающее пространство и князь, вдохнув его полной грудью, окунулся во всеобщую радость, на пару минут позабыв обо всём на свете.

- 17 -

- Бренкс тебя ищет,- услышал он.
Всеволод и Острогор. Оба серьёзные.
- Что?!- увидев их обеспокоенные лица, вмиг опомнился Святополк.
- Гилберта убили. А Манфред отходит. Пошли быстрей!
Как с глаз пелена упала. Точно мир пошатнулся. А скользкий холодок узким ужом прополз по спине.
Пустились бегом. «Как они могут радоваться?»- не понимал уже молодой витязь, глядя по сторонам. Краски, которые только что ласкали взор, померкли, а крики и возгласы утратили форму, стали бессмысленными и превратились в шелест, что оставляет после себя речная волна, играющая с прибрежным песком.
Смерть пощадила Гилберта – он умер без мучений. Стрела, видимо пущенная с близкой дистанции, нашла лазейку между пластинами панциря и угодила, скорее всего,
прямиком в сердце.
Манфред был в беспамятстве. Дышал тяжело. Испарина крупной росой блестела на его лбу, а руки комкали край одежды.
Скорбная фигура старшего Бренкса возвышалась подле двух неподвижных тел. Здесь же находились Лекрюэль, Кар Ждон и Артимус.
-Вот, у меня тинктура с собой – бальзам,- заговорил торопливо Святополк, вытаскивая сулею* с заветной влагой.
- Что это?- тихо спросил Питтерн.- Агиасма?*
-Да. Сейчас. Но порция одна только. Дурак – на лягушку истратил! Одному Манфреду хватит.
Но здесь внезапно герцог очнулся и взглянул на собравшихся.
- О, князь,- прошептал он,- ты пришёл. Это здорово. Наклонись-ка. А то языком ворочать трудновато …
Сын Ратибора присел.
- Ты сказал: вода у тебя живая с собой?- проговорил Манфред, задыхаясь.
- Да, да,- ответил Святополк.- Держи. Последний глоток остался. Как раз для тебя.
Гринуэллец взял фляжку, поднёс к губам, а после, быстрым движением, как бы опасаясь, что ему помешают, опрокинул содержимое на лицо лежащего рядом Гилберта.
- Что ж ты наделал?!- прокричал князь.- Он умер, наверное, полчаса как назад, а если больше десяти минут – всё, обратно возврата нет!
- Я только оттуда,- прохрипел Манфред.- Так что знаю. Он ещё тут – рядом. Вернётся!..
- Но почему он?- это спросил уже Питтерн.
- Он любит и любим, а я…по мне слёз лить некому…
- А Меленора? Она что, не заплачет?- промолвил Святополк
- О ней позаботишься ты…а если обманешь её, то…с того света вернусь…и с тобой посчитаюсь…
Что-то во взгляде витязя заставило герцога умолкнуть.
- Верю, верю, не бросишь её,- произнёс он.- А теперь послушай и запомни…там, где родится сын Трисвятого – закончится час Локи…
- Что? Повтори,- попросил, не уверенный в правильности услышанного князь.- Сын Триглава?
- Да,- выдохнул Манфред.
- А где он родится? И что за час?..
Но смерть и так заждалась.

- 18 -

Ну вот. Ещё одна загадка. Как будто их мало в последнее время!
А жизнь и смерть, выпорхнув каждая из своей обители, обменялись местами. Гилберт закашлялся, забился в ознобе, словом, ожил, а Манфред…
Тело герцога они несли на плечах. Путь - от Сендомира до Гринтауна - был не близок, но никто не роптал.
Рыцари, с Гилбертом во главе, схоронили Манфреда близ городской стены в доспехах и с хрольфнаровским мечём. А сверху насыпали высокий холм, увенчав его сверкающим обелиском из гереконского чёрного камня. Камень этот, а, вернее, обломок скалы, обладал удивительным свойством – на рассвете поверхность его становилась зеркальной. И после того, как, приехавший из Элии мастер (знаменитый Тидий), высек на обелиске изображение Манфреда, каждый, кто поутру восходил на погребальный холм, мог видеть своё отражение рядом с улыбающимся герцогом.
А Святополк, после некоторых колебаний (куда отправиться в первую очередь – к Меленоре или домой?), распрощался со всеми и уехал в Рудан.

-------------------------------------------------------

Так заканчивается первая часть легенды о Святополке, его славных товарищах и злобных недругах.

Примечания к главе 12:
78). Стой (курфи.)
79). Вид шапки из овчины.
80). Стальная (древнесловск.)
81). Окружай (дорост.)
82). Бей! (грин.)
83). Вперёд! (курфи.)
84). Флягу (древнесловск.)
85). Святая, живая вода.
86). Призраков.