Процесс Кафки

«Процесс» Ф.Кафки

Краткое содержание:
«Утром, в день своего тридцатилетия, Йозефа К. арестовывают, но не называют причины, двое сотрудников некой организации. Однако, Йозеф продолжает вести свою жизнь, как ранее, так как организация не опасается его побега. Его приглашают в суд, посещают дома и на работе, преследуют. Все это время он пытается выяснить причину своего ареста, но никак не добьется правды от окружающей его бюрократии.
В одной из сцен тюремный священник, которого Йозеф К. случайно встретил в соборе, рассказывает ему притчу «перед законом», символизирующую попытки К. добиться правды от организации.
В конце концов, спустя год, за день до его 31-летия, Йозефа К. выводят (он не сопротивляется) и казнят ударом ножа в грудь».
http://ru.wikipedia.org/wiki/()
Многие критики сходятся во мнении, что это произведение отражает события, глубоко тронувшие душу писателя – размолвку с невестой, начало Первой мировой войны, судебные тяжбы, перипетии трудовой деятельности (работа в страховых обществах) и в этом есть доля правды, но на мой взгляд, роман намного глубже, чем кажется на первый взгляд.
Йозеф К., главный герой, романа, пал жертвой некой системы, жаждущей добычи и не важно, в чём его обвиняют и виновен ли он.
Люди этой системы работают не только в суде, они занимают свои ниши среди чиновников, адвокатов, художников, священнослужителей и даже коллег Йозефа К., банкиров.
Атмосфера в судебных заведениях доводит главного героя до обморока, но в то же время атмосфера чистого воздуха вызывает обморок у служителей этой системы.
Автор намеренно водит читателя «вокруг да около» предмета разбирательств и он вкупе с главным героем, так до конца и не сможет понять это, ибо в центре повествования – конфликт Йозефа К. с этой системой. Вопреки увещеваниям многих, он не смиряется, не прогибается перед ней, но говорит правду в лицо и пытается жить по совести.
Его речь на первом допросе, может служить своеобразным приговором судебной системы любого тоталитарного общества: «… Нет сомнения, что за всем судопроизводством, то есть в моём случае за этим арестом и за сегодняшним разбирательством, стоит огромная организация. Организация эта имеет в своём распоряжении не только продажных стражей, бестолковых инспекторов и следователей, проявляющих в лучшем случае похвальную скромность, но в неё входят также и судьи выского и наивысшего ранга с бесчисленным, неизбежным в таких случаях штатом служителей, писцов, жандармов и других помощников, а может быть даже и палачей – я этого слова не боюсь. А в чём смысл этой огромной организации, господа? В том, чтобы арестовывать невинных людей и затевать против них бессмысленный и по большей части – как например, в моём случае – безрезультатный процесс. Как же тут, при абсолютной бессмысленности всей системы в целом, избежать самой страшной коррупции чиновников?»
Вывод, который он сделал после общения с художником, рисовавшим судей, лишь подтверждает сказанное выше: «Значит ни одного оправдания… Но это только подтверждает мнение, которое я составил себе об этом суде. Значит и с этой стороны суд бесполезен. Один палач вполне мог бы его заменить».
По совету дяди, Йозеф, обращается к адвокату, который должен по призванию защищать своего клиента, но оказывается, что адвокат с судьями «на короткой ноге» и вовсе даже не заинтересован в скорейшем исходе дела.
В доме адвоката главный герой встречает разорившегося на процессе коммерсанта Блока, чей процесс схож с процессом Йозефа, но длится уже 5 лет. За 5 долгих лет Блок потерял человеческий облик – он превратился в покорность перед адвокатом и с трепетом воспринимает намеренные унижения. В ответ на попытки Йозефа, остепенить его, Блок начинает кричать на Йозефа и жаловаться на него адвокату.
Йозеф остаётся в недоумении: «Неужели процесс так его издёргал, что он потерял способность понимать, кто ему друг и кто враг?»
Всё это ждёт Йозефа через 5 лет: «Да разве Блок клиент? Он собака адвоката».
Йозеф К. порывает с адвокатом и тем самым как бы подписывает себе смертный приговор.
Но перед этим рушится последняя твердыня в лице священника, который оказывается тюремным капелланом. Он рассказывает  притчу про поселянина и привратника, который не пускает первого за порог Закона, хотя доступ к Закону открыт для того. Привратник говорит, что сейчас нельзя и просит подождать, предоставляет скамью, расспрашивает откуда тот родом  итп, берёт подношения, а когда проситель после долгих лет изводится и на последнем издыхании спрашивает, почему его водили за нос, но так до Закона и не допустили, привратник произносит казалось бы абсурдную вещь: «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного! Теперь я пойду и запру их». Человек умирает на пороге закрытых ворот.
На самом же деле притча повествует о том, что Закон на бумаге приветствует и защищает любого, но в реальной жизни, он доступен не более, чем «эпикурейские боги» и человек может потратить жизнь в поисках правосудия, так его и не добившись…
В своей интерпретации капеллан остаётся на стороне привратника, а Йозеф К. подытоживает: «Ложь возводится в систему». Эта сцена напоминает последнюю исповедь перед экзекуцией.
После этого, спустя почти год после начала процесса Йозефа К. умерщвляют ударом в сердце двое обезличенных исполнителя.

Сюжет этого романа отчасти даже евангельский, но только отчасти: есть порочная фарисейская судебная система, есть её фарисеи-исполнители, есть человек, который это всё обличает и смиренно принимает смерть от её лап.
Но на этом сходства заканчиваются, ибо Спаситель в итоге всё же победил не только само фарисейство (где оно и где христианство?), но и попрал смерть как способ «победы» над Ним (хотя казалось бы «убьём пастыря и разбегутся овцы»). Кроме того, в отличие от Спасителя, герой Кафки одинок и кроме него людей, мыслящих с ним в одном направлении, не видно.
Вызывает также сомнение вопрос нравственного облика Йозефа. Безусловно, его правдивость и стойкость делают ему честь. Но где Бог в его душе?
Священника он встречает в храме случайно, да и приходи он в храм не за исповедью, не за Божьей помощью, а для того, чтобы показать собор иностранцу в качестве достопримечательности.
Его личная жизнь – сплошной блуд: он встречается время от  времени с работницей ночного заведения, Эльзой, он спал с сотрудницей адвоката, он был на пороге связи с женой служителя суда.
Его жизнь так и пройти  «чисто для себя» до глубокой старости, не останови её за день до 31-летия удар ножом в сердце…
Он умер, «как собака» (его последние слова), на окраине города, во тьме.
Процесс, который был заведён против него, был с известным результатом и результат был заведомо не в пользу обвиняемых и, пока он шёл, это сохраняло им жизнь. Иозеф К. решил его ускорил и тем самым ускорил свою смерть и «ужас без конца» сменился «ужасным концом».
Как много мрачного в душе человека, апеллирующего лишь к недоступному свету человеческого правосудия, не правда ли?
Ни автор, ни главный герой истинного Суда не ждут и читатель остаётся «с носом». Зачем бороться, если итог ясен?
Философия экзистенциалистов, к которым относят также и самого Кафку, ответила бы тем, что смысл в самом перекатывании сизифово камня, но мы-то (христиане) понимаем, что цель - не стяжание, а Благодать.

31.01.10.