Случай в снежную ночь

                Моей дочери я дарю этот рассказ.

В маленькой комнатке, за письменным столом, перед стопками папок, сидела девушка. Она сосредоточенно просматривала печатные листки, ставила метки, выписывала что-то в отдельный журнал. Девушка жила одна и, чтобы вечера проходили быстрее и не мучили тишина и одиночество, брала на дом работу. Конечно, желание заработать сверх зарплаты и подняться по лестнице карьеры, хоть на ступеньку выше  первой, начальной, у девушки было, видела она себя в мечтах судьёй  в строгой мантии. Но, когда это будет?! Отбиться от холодных мыслей, заслониться бумажками, которые решали чьи-то судьбы, от своего одиночества – именно эта мысль заставляла тащить домой тяжёлую сумку со справочниками, бумагами и папками.

Девушка потянулась, выгнула онемевшую спину, покрутила головой из стороны в сторону, потёрла шею рукой, встала и прошлась по комнате – от двери к окну и обратно. Захотелось выпить чашечку кофе. Захотелось так, что пригрезился его жаркий аромат, а виски налились подкравшейся болью.
«Да, нужно побаловать себя чашечкой, иначе работу сегодня не закончу. Ещё пару часов, не меньше», - подумала девушка.

 Она прошла на кухню, щёлкнула выключателем, оживив лампочку в самодельном абажуре из восточного тонкого платка, набрала воду в кране в маленький эмалированный чайник с весёлым ёжиком на боковине, поставила на плиту…
 Коробок из-под спичек был пуст! Девушка выдвинула ящик, где хранились запасы всякой мелочёвки. Спичек не было. Как она могла забыть о такой важной вещи? Как могла не заметить, что запас кончился? Совсем заработалась!
Девушка посмотрела на часы – начало десятого. Выглянула в окно. За стеклом мягко, торжественно падали рыхлые хлопья. Снег идёт!

На улицу захотелось. Поймать ладошкой  щепотку снежинок, подставить лицо под колючую влагу. Покружиться как в детстве, глядя в щедрое снегом небо. Идти до магазина всего пару минут от подъезда - магазин за углом и работает до десяти. Сразу же придумалась шоколадка, а это уже не спички, это очень важный повод сбежать на улицу на свежий снежный ковёр.

Девушка быстро накинула рыжую лисью шубку, кокетливо приладила белый беретик, схватила с тумбочки в прихожей сумку, кинула в неё кошелёк и захлопнула дверь за собой. Лифт натужно отсчитал этажи: пятый, четвёртый, третий, второй. Первый, наконец. Девушка выбежала на улицу и огляделась. Где-то далеко фырчали машины, взвизгивали тормоза, но вокруг было тихо и неподвижно. Только снег парил невесомо, больше никакого движения. Как будто все вокруг замерли или заснули. Ни одного человека! Масляными пятнами проливался свет из окон строгого, важного дома, и снег отсвечивал, высветлял тёмную ночь. Девушка потопталась неуверенно у подъезда - насторожило ночное безмолвие - потом протянула руку вперёд, под снежинки, ощутила их таяние, влагу на тёплой ладони и решительно направилась через двор, к проходу между соседними домами.

Вот и магазинчик показался, и одинокий старый тополь у входа. Девушка торопилась, раздумывая - каким лакомством себя угостить? Неожиданно, обогнув дерево, наткнулась на заснеженную старушку, прижавшуюся к стволу. Бабулька была старенькая, сухонькая, укутанная в клетчатую шаль по самые брови, рядом стояла  тележка - гибрид детской коляски с деревянным ящиком. В ящике, под полиэтиленовой плёнкой, лежало что-то. Бабка явно пыталась чем-то торговать, но плёнку уже изрядно присыпало снегом. Старушка выглядела очень странно - она стояла неподвижно, лицо проглядывало сквозь сумрак ночи безжизненной белизной. Свет фонаря почти не попадал под дерево, но всё равно было видно, что женщина явно в какой-то прострации.

Девушка остановилась и присмотрелась к старушке:
-Вам плохо?
Старуха молчала, глаза были прикрыты, как будто она рассматривала что-то у себя под ногами. Она не шевелилась! Спиной привалилась к шершавому дереву и стояла неподвижно. Девушка осторожно пошевелила бабушку за локоть:
-Бабулечка, Вы что? Вам плохо?

Старушка не зашевелилась, но медленно, как сонная, приподняла заснеженные веки. Девушке стало страшно, она поняла, что старушка замерзает. Вокруг ни одного живого человека. В нескольких метрах от дерева - вход в магазин, горит свет, но движения там незаметно. Девушка достала из сумки варежки и осторожно смахнула снег с  клетчатой шали, с застывшего лица, потом сдёрнула пуховые варежки с бабулькиных рук и начала тереть её руки. Старческие сухие ладони были холодными и замёрзшие пальцы почти не гнулись. Девушка тёрла эти чужие, застывшие руки, смотрела в чужое, неподвижное лицо и  боялась, что сейчас, на её глазах, старушка умрёт, и она ничем не сможет помешать этой смерти. Девушка начала тормошить слабое, лёгкое тело, гладила впалые, пустые щёки старушки и проговаривала какие-то просьбы, что-то говорила то ли старушке, то ли снежному небу, то ли  тому, кто сильнее всех в этом мире.
 
Старушка замычала, завертела головой и испуганно уставилась на девушку. Молча. Только реснички беспомощно взмахивали, отпугивая снежинки от удивлённых глаз.
Девушка поняла, что самое страшное отступило, и нужно что-то сделать, что-то сказать, но вдруг нервно закричала:
-Бабушка, Вы что это, Вы почему здесь, а не дома? Вы замёрзнете, замёрзнете, понимаете или нет? - и затрясла старушку, схватившись за её плечи. Потом, уже спокойнее скомандовала:
-Быстро собирайтесь домой, быстро!
Но старушка только отрицательно вертела головой и смотрела глазами испуганного ребёнка. Зашептала тихонько:
-Нееет, доченька. Нееет, –  беспомощно, нараспев.

Девушка растерялась и неожиданно для себя выпалила:
-Да я милицию вызову, сейчас же домой. – и натянула на отмякшие старушечьи руки  пуховые варежки. – Сейчас же домой, я Вам говорю.

У старушки по щекам покатились бисеринки мелких слёз, и она уже внятно заговорила, убеждая, моля даже, сложив обе руки покорно у себя на груди:
-Не могу я, детонька, не могууу… Оставь меня, ласковая моя, остааавь… Мне продать нужно, продать… – потом уже тише, - Дед болеет. Молока просит, а дома и хлеба тоже  нет, тоже нееет. Оставь меня, оставь, детонькааа.

Девушка вытащила свой кошелёк из сумки и нервно дёрнула застёжку. В кошельке лежали две купюры – сто и пятьдесят рублей, и горсть мелочи разного колибра. Она достала полтинник, потом, подумав, заменила его соткой и протянула старухе.
Лицо старухи исказилось то ли гневом, то ли ужасом. Она отпрянула от своей благодетельницы,  вжалась в дерево, как будто хотела в нём исчезнуть. Ощутив преграду за спиной, начала отмахиваться:
-Что-ты, что-ты. Да как же это? Я ж не нищая, я ж послезавтра пенсию получу.

Голосок у бабульки вдруг налился силой, стал громче, уверенней, но слёзы мёрзло оставляли след на щеках.

Девушка рывком подскочила к тележке, сорвала плёнку, смахнув снег в сторону, и начала  копаться в бабкиных сокровищах. Мешочек жареных семечек со стеклянным стаканом, несколько корешков хрена, четвертушка тыквы и несколько свеколок - вот и всё богатство. Девушка обернулась к  бабульке и выпалила:
-Мне свеклу, тыкву и семечек на сдачу, - и сунула старушке в варежку сто рублей. - Вы насыпайте, я сейчас вернусь.

Девушка забежала в магазин и высыпала из кошелька оставшиеся деньги на прилавок, перед угрюмой  пожилой продавщицей.

-Пакет молока, булку хлеба и пачку масла, если хватит.
Женщина нехотя перебрала кучу мелочи, отделив в сторону купюру, пару железных десяток, несколько пятачков и остальные монеты, пересчитала молча, смахнула в коробочку. Сложила покупки в пакет,  придвинула  сдачу ближе к девушке и отвернулась к телевизору, в котором томная красавица приторно навязывала себя разомлевшему старику.
Девушка вынесла пакет из магазина, подошла к старушке, которая дрожа, но аккуратно насыпала семечки в пакетик.

-Бабушка. Где Вы живёте? Я Вас провожу. Вам нельзя больше на улице быть. Вы замёрзнете! А дома дед Вас ждёт. Вы заболеете и как он без Вас?

 Бабуля согласно  закивала, сдавшись доводам своей благодетельницы,  показала рукой в сторону дороги. По ту сторону дороги прижались к земле мохнатыми снежными крышами несколько старых маленьких домиков, взятых в плен со всех сторон современными многоэтажками. Значит, бабулька живёт в одном из них.
Девушка схватила тележку и потащила к дороге, подхватив бабушку под руку.
-Я вас не оставлю. Идёмте, я Вас через дорогу переведу. Нельзя Вам здесь оставаться, нельзя!
-А молоко, молоко нужно купить, - пролепетала бабуля.
-Купила я уже всё, купила. Идёмте, бабушка. Я уже тоже мёрзну.

Бабушка плелась, еле перебирая ногами, девушка толкала тележку и несла пакеты и свою сумку. Бабулька остановилась у покосившейся калитки перед крохотным домиком. В маленьком окошке за ставнями горел свет – пробивалась слабая полоска через щёлку. Старушка стала звать девушку в гости, но девушка наотрез отказалась, сложила в тележку пакет с покупками из магазина, туда же засунула пакетик, в который бабуля старательно насыпала семечки. Тыкву и две свеклы сложила в свою сумку, чтобы старушку как-то успокоить, и поспешила домой. Оглянулась, а бабуля стояла на месте и крестила её вслед.

Девушка бегом добежала до дома, так никого и не встретив на пути. Удивительно!
Лифт как-то бодро взлетел на шестой этаж, тяжёлая дверь радушно впустила хозяйку домой. В квартире было тепло. Девушка разделась, прошла в комнату, не включая свет, забралась с ногами на диван, укуталась в мягкий плед и вспомнила одинокий тополь, одинокую бабушку  и ощутила, как одинока сама.
 За окном  с неба сыпался снег, освящая землю чистой благодатью. Чтобы завтра превратиться в вязкую грязную кашу под чьими-то ногами и под колёсами красивых блестящих машин.
Девушка тихо заплакала, она так и не купила ни спички, не шоколадку.
Работать больше не хотелось.