Ракеты

Белое пушистое облако опустилось на крышу моего дома, и таксист-ветерок спросил, куда лететь.
- За Город, на Одуванчиковое Море. – Ответил я. Ветерок тихонько шелестел в недрах облака, подсчитывая, во сколько же мне обойдется поездка, а я краем глаза наблюдал, как Электрончик вздыбив шерсть и задрав хвост, бежит ко мне по нагретой солнцем крыше.
- Клевер-пятилистник и два лепестка розы.
Пока я рылся в карманах, ища положенную сумму, Электрон попытался вскарабкаться ко мне на плечо.
- Не лезь, мне мольберт еще укладывать.
Электрон обиженно фыркнул и кулем свалился вниз. Электрон - это мой электрокот. Он был еще котенком, когда пришел ко мне домой, попросил сосиску, и в итоге решил остаться жить у меня. Мы с ним сразу же крепко подружились, хоть он и любил тунеядничать. Вот и сейчас, вместо того, чтобы помочь мне, и принести хотя бы один тюбик краски, Электрон сидел в тени облака и с безразличием наблюдал, как я волоку свой мольберт.
- Какой ты копуша! – Буркнул он.
- Сам такой! И вообще, будешь обзываться – больше не буду гладить! – Пригрозил я. Кот фыркнул, но мигом бросился за краской. Вы ведь знаете, что электрокоты просто не могут без того, чтобы их гладили! Если их не гладить, то электричество в них кончается, они становятся угрюмыми, медлительными и впадают в спячку. Зато когда гладишь электрокота, даже спящего, скоро его шерсть начинает трещать от разрядов, потом он начинает мурлыкать всё громче и громче, и затем, полностью зарядившись, становится веселым и игривым. В особо тяжелых случаях еще и болтливым. Но самое ужасное, это если забыть вовремя зарядить электрокота! Тогда он может обидеться, выйти из спячки, и уйти от вас навсегда. Да и другой электрокот сто раз подумает, прежде чем выбрать тот дом, где люди не гладят котов! Да что я вам всё это рассказываю?! Это же и ребенку известно!

А тем временем, все мои художницкие принадлежности были аккуратно уложены в облако, сам я с комфортом уселся на краю, Электрон развалился на моих плечах, а ветерок тихонько шептал облаку на ухо, куда нам нужно лететь. Облако видимо успело соскучиться на горячей крыше, поэтому резво понеслось ввысь.
- Сколько раз уже видел, но не перестаю удивляться, до чего же красивый город! – Мурлыкнул Электрон. – Хоть что-то у вас, у людей, толково получилось!

Я ничего не ответил, а просто смотрел на Город. Внизу проплывали булыжные мостовые, красивые, будто песчаные, из чьего-то доброго сна, башенки, зеленые сады и клумбы. На некоторых крышах отдыхали после долгих перелетов облака, по широким улицам гуляли люди. Электрон потом говорил, что он даже заметил военную грозовую тучу. Ну да я ему не поверил – никогда их у нас в городе не было. На горизонте простирались изумрудные луга, сплошь покрытые полевыми цветами. А в стороне Одуванчикового Моря блестела змейка реки. Туда-то мы и летели. Я уже давно хотел найти свободное время, чтобы выбраться туда и написать пару пейзажей. Но работа зачастую съедала все свободное время.

Добрались до места мы за полчаса. Как только облако мягко опустилось на землю, так, чтобы ненароком не помять одуванчики, Электрон сразу же спрыгнул в самую их гущу, и помчался куда глаза глядят, лишь его хвост был виден среди ярко-желтого ковра. Место это называется Одуванчиковым Морем, потому, что тут круглый год растут одуванчики. Весной они ярко желтые, а в конце лета седеют, и начинают облетать, в прочем, лишь для того, чтобы снова распуститься желтым солнечным цветком. 

Держа мольберт под мышкой, я помахал улетающему облаку и ветерку, а потом пошел в ту сторону, где виднелся хвост Электроши. Облако принесло нас почти на середину Моря, поэтому до реки было совсем недалеко. Электрон спешил к ней, чтобы наловить золотых рыбок, а я хотел нарисовать и реку и Море. Долго подходящее место мне искать не пришлось. Я поставил мольберт недалеко от песчаного пляжа, и пока готовил краски, поглядывал на скачущего у воды Электрона.

Рисовать я очень люблю. Можно даже сказать, что я художник. Хотя, сам я себя им не считаю, но все говорят (даже Электронищще), что я - именно он. Даже приглашают на выставки. Это, конечно, очень приятно и почетно, но мне приходится почти всегда отказываться, потому что много дел на работе. С одними космическими кораблями совсем недавно было столько суматохи, что я иногда забывал гладить электрокота! А вот и он, легок на помине!
- Какие же глупые эти рыбы! – Проворчал он, выбирая место поуютней, чтобы погреться на солнце.
- Зато вкусные. – Заметил я, глядя на его округлившееся пузо.
- Да, тут ты прав!
Мы долго молчали. Я был сосредоточен на картине, а Электрон на дремоте. Когда моя работа почти подходила к концу, он проснулся и, потянувшись, подошел поближе.
- Пока у тебя не плохо получается. – Сварливо заметил он. Я промолчал, лишь рассеяно погладил его. Он тут же затрещал электричеством и замурлыкал. Я снова принялся за картину, а Электрон вспрыгнул ко мне на плечо.
- Скоро тебе на работу?
- Не знаю. Говорят, пока все ракеты не улетят, работы не будет, и можно отдыхать.
- Странные вы, люди. – Буркнул он.
- Это почему?
Электрон долго смотрел, как я накладываю мазок за мазком, а потом спросил:
- Вот, к примеру, чем вам помог этот ваш телепорт на биполярных транзисторах, над которым ты бился весь прошлый год?
- Как это чем? Захотелось тебе на северный полюс, нажал кнопку и ты уже там. Это же моментальное средство перемещения.
- А что там делать, на северном полюсе?
- Ну… Не знаю, просто посмотреть что там и как.
- А зачем?
- Не знаю. Не мешай. – Отмахнулся от его глупых вопросов я.
- Ха! Да взять те же ваши ракеты! Вот кому они нужны.
- Они нужны нам.
Вскоре я закончил рисовать, помыл кисти и сложил их вместе с оставшейся краской в сумку. Из пакета достал термос с горячим чаем и бутерброды. Электрон тут же толкнулся головой в мою руку, чтобы напомнить о себе. Мы сидели в мягкой траве, окруженные морем одуванчиков, поглядывали то на картину, то на горизонт, на котором уже разгорался закат и с аппетитом ужинали.
- Ладно, - Электрон оторвался от  бутерброда и посмотрел на меня. – Я всё понимаю, но зачем вы, люди, создали машину, которая кристаллизирует любовь?
- Это и ежу понятно! – Огорчился я. – Это слишком сильное чувство, которое мешает здраво рассуждать.
- Глупости! Что в этом плохого?
- Оно порождает агрессию. Вот ты, например, если я дам тебе сосиску, (ты ведь их очень любишь), но придет другой кот, и захочет ее у тебя отобрать, чтобы самому съесть, потому что он тоже их любит… Это уже агрессия. Да и ты не останешься в долгу. Ты ведь затеешь драку из-за любви к сосискам. Это простой пример.
- Глупости! – Повторил Электрон. – Мы так никогда не поступаем.
- А мы – поступали сплошь и рядом. Страшно представить, совсем недавно убивали из-за любви, губили мир из-за любви…
- Так не бывает. Такой любви просто не бывает.
- Бывает. Любовь к деньгам, например. Не спорь ты со мной, что бы ты ни говорил, все уже давно решено, и человечество избавилось от этого. И возвращаться не будет. Ешь лучше.
- Но ты же любишь рисовать! – Воскликнул Электрон. Я прожевал и ответил:
- Мне это просто нравится.

Солнце уже скрылось за горизонтом, лишь его алые лучи махали нам на прощанье. Пора было возвращаться домой. Я взмахнул призывно рукой, и вскоре перед нами мягко опустилось облако. Электрон вольготно лежал у меня на плечах и дремал, пока облако несло нас домой. А где-то за Одуванчиковым Морем, с низким гулом в небо взмывали ракеты без заложенного курса, взмывали в никуда. Их трюмы были битком набиты ящиками с кристаллами любви.