Приапеи. Лагерь у горы Хорив

Освободитель еврейского народа ещё не знал, что по другую сторону Хорива, а это хребет горный, а не горка, праздно расположилась египетская армия. Но уже летели во всю прыть гонцы с приказом Ашахебуседу уничтожить израильтян, а колдуна Муссу доставить в столицу. На Хориве разворачивалась мистерия, которой суждено покорить весь читающий мир, независимыми остались неграмотные варвары.

Иофор с Приапом застали израильтян за непонятным занятием. Они скатывали с горы дикие камни и выравнивали их у подножья в ряд. Валунов здесь не водилось, потому что доадамово оледенение не затронуло  хранимую богом землю, так что плоское кантовали, и в некоторых складках и ложбинах вырастало нечто похожее на препятствие, которое не сможет перешагнуть скот. Долина перед горой, как маца намазанная мёдом, была покрыта одушевлённой и неодушевлённой плотью.

Колесница подкатила к старцу, сидевшему на камне. Перед ним стояла в ожидании длинная волна мужей. Иофору показалось, что старец судил разную людскую суету.
– Зачем ты взвалил на плечи котомку шофета? – неравнодушно спросил зятя тесть.– Отдай её старейшинам колен. Меня привёз к тебе «царь мадианский», а семья твоя осталась у египтян в заложниках.
Моисей надел на медную трубу, концом которой он водил по членам людей не касаясь их, свинцовый тубус, отложил её.  Судьба семьи его взволновала, но откуда здесь египтяне, если их поглотила пучина.
– По ту сторону Святой горы разбил лагерь Ашахебусед. Хребет с обозом тебе не пе-ревалить, сзади море, а будешь обходить Хорив, вас встретят лучники. Лучше договориться с нашим царём, он теперь посредник между мадианами и египтянами.
– Где же царь?
– Перед тобой.
Приап сидел на борту короба и болтал ногами. Как только бывший пастух обратил на него внимание, спрыгнул и сразу же по-царски: – Как сидишь, раб!- Моисей от удив-ления свалился с камня на колени.– Вечером помоешь мне ноги. Расчесать и снять повязку пришлёшь двух евреек. Смотри, пёс, старух мне не нужно.– Приап перехватил у Аарона посох и тронул им Моисея. – Слушаю тебя. Зачем ступил на мою землю и куда ведёшь столько «баранов»?

Пророк, недоумевая, посмотрел на Иофора, тот опустил глаза.
– Господь ведёт Израиль в землю нашего праотца Авраама.
– Куда ни пойдёшь, везде Египет. Разве ты этого не знаешь? Ладно, целуй сандалию и можешь дышать.
«Змеёныша пригрели! – Кипело сердце пророка. – Но откуда взялась армия? Неужели Господь завёл в ловушку?»
– Поставь шатёр из белого полотна, которого не касалась ничья рука. Пригласи ста-рейшин.

Тут раздался гвалт исшедших из Египта. Приап обернулся: из-за южного склона Хо-рива на долину высыпали египетские колесницы. Приап вскочил в короб и погнал упряжку навстречу лаве. Он отыскал плюмаж Ашахебуседа и направил лошадей прямо на него.
– Аша! Аша!
Боевой клич несся впереди лавы.
– Аша! – закричал Приап.

Две колесницы карьером шли на таран. Ашахебусед разглядел одинокую фигуру ма-дианина в таранящей его колеснице и ослабил готовую сорваться тетиву. Быстро перехватив хлыст, Ашахебусед взмахнул им, Приап подставил посох, и хлыст вырвался из руки военачальника, но никуда не упал. Послу показалось, что посох пожрал его. Колесницы развернулись и снова сблизились. Приапу открылся штурм горы израильским лагерем. Спасаясь от копыт и стрел, народ устремился на труднодоступный склон.

Приап соскочил и подбежал к египтянину.
– Это прокажённые! Верни колесницы назад!
К командующему подлетел знаменосец.
– Горнист! Отбой! – Крикнул командующий и сошел на землю. – Опять врёшь?
– Смотри сам.

Колесницы подъехали к месту, где Приап оставил Иофора с Моисеем, но старцев там не было. Вскоре они спустились с горы.
– Деда Мойша, – тоном пастушеских бесед обратился к Моисею Приап.– Яви секрет трубы, которую держал, когда мы прибыли.
– Она лечит язвы.
– Он страшный колдун! – Вскрикнул египтянин.– Я видел его чудеса во дворце!
– Начудил, значит, дедуля в Большом доме. У нас каждый скажет, как он,– Приап че-тыре раза сложил ладони, так как не знал этого числа,– вот столько лет трениро-вался. Гром сводил с неба, пыль ставил столбом, жаб показывал, рыб, воду красил. И все дни на пастбище рассказывал, какая чудесная в Египте жизнь, даже письму египетскому научил. Вот, смотри,– обратился к Ашахебуседу, указывая на колесницу: – Царь мадианский. А вот, твой знак.
Приап концом посоха вывел на земле имя египтянина.
– Веришь своим ушам? Язвы, тайная труба и фокусы. Других доказательств не надо. Приап врал? – завитый и ухоженный полевыми жёнами Ашахебуседа, мальчик гордо выпятил грудь.– Царь мадианский говорит правду. Клянись простить хороших женщин, и верну.
Ашахебусед приложил руку к сердцу.
– Твоё величество раскрыло мне сердечные глаза.

Иофор в сопровождении офицера отправился в оазис очищать молельный дом от жен-ской скверны, собрать гарем и также прислать мулов с вином и пивом, пригнать баранов.

Когда натянули белоснежный шатёр, Приап велел выложить кольцом вокруг шатра вал из сухих стеблей. Солдаты окружили колесницами место отдыха двух вождей, установи-ли палатки для себя и тент для лошадей. Выставив караулы, принялись варить ячмень с тушёной говядиной, хранившейся в канопах. Неприкосновенный запас зерна, воды и тушёнки размещался в колеснице в специальном ларе и бурдюке. Сейчас командующий разрешил им воспользоваться. Египетский воин был контрактником. Отслужив положен-ный срок, он получал выслугу (ежемесячная корысть и пайка от трофеев само собой, они пересылались семье) и отчислялся в свой ном, на земли, (поливной надел скромен: 12 арур, что по советским грабительским меркам поражает всякое вообра-жение и составляет около 2,4 гектара), которые обрабатывал сын или брат. Кроме того, воина могли призвать на годичную службу в царские телохранители. Получали гвардейцы по 5 мин хлеба, 2 мины говядины и по 4 аристеры вина ежедневно. Если царю захочется ещё земель и недостанет для их завоевания солдат, то ветеран ради рабов и дебенов может снова надеть доспехи. И цари понимали, что солдата нужно обеспечить кормёжкой, врачами, чистой водой, зрелищами и оружием не хуже вчера-шнего.

Египетское солнце не всегда стояло в зените, но древняя империя постоянно возвра-щала его на место, где его привык видеть мир. Тысячу лет стояло солнце над единым Египтом и раскололось на сорок кусков, и каждый осколок стал звездой для одной только области. Воду тоже поделили, оросительные каналы и канавки перегоражива-лись, и источник жизни к соседу не шёл, зато с копьём шёл сосед на разборку, и пока долину Нила затопляли драки, созданная предками система орошения хирела, а на полях гнездились болотные птицы. «Сильные маленькие», хозяйствовавшие на хол-мах, первыми оставили засохшие участки, и пошли бомбить всех подряд. Богатый па-рень Аменемхет зазвал всех маленьких, но сильных, на постой, кормёжку и военно-прикладные игры. Играючи, Аменемхет дал в лоб южанам и северянам и объявил, что налоги и всякий оброк следует  везти в Иттатуе, а не в Фивы, которые на короткое время, пока этот парень из крепости ещё на горшке сидел, подмяли северян. Бог Амон закинул сети и выловил солнечные черепки в небесном океане и приказал новому солнцу стоять и не дёргаться. Но в какие веки маленькие и сильные, да к тому же бедные, дорвавшись до власти, не обогащались, не хапали, не таскали? и просто без «не»: грабили, выжимали, сосали, вытрясали. Ну и додрыгались. «Полумесячники», которым приходилось две недели батрачить на царя, бога и знатных, общинники в селах, ремесленники и рабы, из-за ненормированного дня перевернули землю, подобно гончарному кругу. И всё повторилось. Бей богатых и зазнатых! И на троне посидим и дворцы обсикаем и ложе разделим с воспитанными и деликатными, не только имуще-ство.  Переворотом горшечного круга воспользовалась третья сторона – гиксосы, они ворвались на тачанках, поселились в цветущей и обильной Дельте и со своей столицы Авариса стали докучать фараонам в Фивах, что тамошние бегемоты мешают им спать. Естественно, что и солнце, стоящее над южной столицей, гиксосы перетянули на север.

100 лет продолжалось северное солнцестояние, пока мафиозный Яхмос не пнул гиксо-сов к чёртовой бабушке и тремя последовательными ударами поддых нубийцам восста-новил Египет в прежних границах. Солнце снова зависло над Фивами. Силовые стру-ктуры потрясают копьями и щитами. «Полумесячники» на поля не вернулись. Которых не потопили, те освоили новые профессии в каменоломнях. Матушку-землицу некому обрабатывать. В Египте, в смысле кто кого сношает, всё наоборот. Не небо елдырит землю и она рожает, потому что не выпадают дожди, а Нил её поит и удобряет. А кто наливает, тому и дают. Но бог земли Геб волтузит богиню неба Нут, та топит снега Килиманджаро, Нил разливается, земля раздевается… Запутанные земельные отношения до того, что даже мелкие и средние собственники начхали на сельский труд и усе-лись в колесницы. А силовики на что? Не смеют, что ли, оборвать набедренные повяз-ки с азиатов и африканос? И пошла охота загоном на арбайтеров по ближним азиям и дальним нубиям. Массовый и косячный заплыв варваров в страну одной реки спас раз-бухшую военную касту от нехватки ячменного пива. Предложение военных опередило спрос промышленности, пленников стали вывозить на международные торги, которые проводились на Крите и Кипре. Росло военно-финансовое брюхо Египта, дань с ос-тавшихся не выловленных азиатов и нубийцев, перепроданная и обращённая в золото, перегрузила царскую казну.

Помню кино, «Фараон», так вот, в Египте страшный голод, как в Библии, когда семь тощих коров пожрали семь тучных, у царя нет золота, чтобы закупить ням-ням у сосе-дей. И жрец с блестящим черепом приводит молодого фараона в подземный лабиринт, где удобно играть в жмурки, так как жмуриться не нужно, и приводит он его в зал просторный. Вспыхивают огромные горильницы (как тут не выдумать слова), и царь слепнет от штабелей и пирамид из золотых брусков. О, Амон, мы спасены! восклицает наивный правитель. Но тощий, как мумия, жрец показал ему кукиш. Золотой запас предназначен на  Чёрный день Египта. Как резервный фонд в России. «Разве он не наступил?» На риторический вопрос фараона лабиринт не ответил.

Казалось бы, что умным людям, возжигающим тук и хлеба, возливающим вино и мас-ло богам, одевающимся в тонкое  полотно, шелк и руно, пора перейти к покою, азартным играм массовым, кораблики пускать поперёк Нила.

Вот вам фа, сказал Аменхотеп, больше известный под псевдоименем Эхнатон, этот подвалище с золотыми слитками вырвать из лап Амона и перенести в карман бога-солн-ца Атона! И распорядился построить новую столицу, отлить из золота гвоздище и продырявить им солнечный диск над Ахет-Атоном. И опустились с небес на пески храмы и дворцы невиданные, так как всё достигнутое нужно было обязательно переплю-нуть. И перенесены слитки, и кладовщиком лабиринта и главным запевалой в храмах, и сыном Атона стал тот, кому жрец в Фивах показал кукиш. И разыскал он в гареме отца наложницу по имени Нефертити и посадил на свой фа перед богом и людьми.

К сожалению мелких и средних, Атон был одноцарственным богом. Как только его родитель помер, Фивы опять перетащили солнечную барку к себе и посадили в неё прежнего Амона. Храмы узурпатора развалили, столицу расхерачили, бассейны зафал-лосили песком. Титулы, успехи реформатора срубили бронзовыми долотами со всех рельефов, пилонов и стел, а годы его правления прихватил Хоремхеб.

Так повелось, что царям в старых столицах не жилось. Рамсес Великий подвесил Солнце над Пер-Рамсесом, как яичницу из одного яйца, как раз на том крючке, на каком его держали гиксосы.

Хоть оно над столицей, но допекло, и, спасаясь, Ашахебусед и Приап укрылись в па-латке. Тотчас два копейщика с деревянными щитами, обтянутыми слоями бычьей кожи, стали один у входа, другой с тыльной стороны палатки.

Что делать с иноверцами, чужеземцами, по природе и естеству земляками, к тому же ещё и подданными фараона?  По чьему велению и, главное, каким способом они здесь объя-вились? Какой бог их привёл? Ни одного египетского владыку неба, земли и царства мёртвых варвары не признают, не верят и не желают знать. О, Амон, зачем ты вменил мне задачу, посильную только правителю? И от кого этот чёртов выродок, этот бифалл, мог узнать, что за грядой расположились черноголовые. «Пастух рёк: пойду в Египет за пастухами,– отвечал себе же Ашахебусед за Приапа,– ждите меня через столькото лун». Но откуда, черт возьми, ты мог знать про заразных? «Из Кеме здоровые не приходили, только больные». Мойша привёл изгнанный народ?

– Послушай, Приап, Эльон тебе открыл, что в Мадиан придут евреи?
– Бог слушает молча.
– Тогда от кого знаешь наперед?
– Уши шепчут и глаза видят, когда их закроешь.
– Как поступит твоё величество с пришельцами? – хитрил командующий.
– Не приставай к ребёнку! – огрызнулся Приап.– Твои это евреи. Скоро явится гонец со словом, оно прикажет.

Стрелки внесли обед. Пиво было не жиже каши, и Приап есть его не стал. После обе-да уснули. Проснулись, когда прибыл в бурдюках кумыс. Ашахебусед от кобыльего вина отказался.

Старцы уже сидели полукольцом за ворохом мёртвой травы. Командующий приказал под-жечь наваленный гербарий. В кольце огня стояли Приап, Иофор и египтянин.

– Вот ваш царь,– Ашахебусед представил юного Приапа.– Вы расселись на его земле, не испросив дыхания для своего носа. Он ещё и бог,– с этими словами Приап распу-стил узел на бёдрах, ошеломлённые старцы качнулись вперёд, чтобы сквозь огненные языки лучше рассмотреть лишний божественный признак.
– Его величество и Вседержитель повелевает: сдать все металлические предметы на переплавку, кроме котлов. Вы получите мечи, кинжалы, наконечники для копий и стрел, пан-цирные доспехи, шлемы, подковы и удила. Его величество повелевает отделить заразных и обнести их лагерь каменным муром. Сообщаться с ними будут лишь санитары. (Ашахебусед задумал гигантский лепрозорий). Царь повелевает отрядить от каждого колена по тысяче крепких юношей, которые пройдут военную подготовку под руководством египетских инструкторов. Всё, выполняйте царскую волю.
Старейшины разошлись без вопросов, что заставило Ашахебуседа задуматься, толи евреи не поняли, толи такие послушные.

Чем занимались израильтяне возле Святой горы мало-мальски известно потомкам: выпросили у Саваофа закон, но никто не знает об обученном авангарде. К вечеру цельная еврейская протоплазма поделилась надвое. Нечистые стали носить-таскать камни для изолятора, чистые – к подошве Хорива. Первая тысяча молодых евреев, поделённая на сотни, полу-сотни и десятки, разучивала на плацу приёмы атаки и защиты. Ближе к южному выступу горы навалили пирамиды медных, бронзовых, сере-бряных и золотых изделий. Под страхом немедленной смерти всем солдатам было запрещено их касаться, вещи эти заражены чумой и проказой, объяснили начальники.

По замыслу Ашахебуседа конфискованную утварь  из серебра и золота следует перепла-вить в целях обеззараживания. Ему мало кто верил, что, коснувшись прекрасных украшений, золотых кадильниц, складней с фигурками богов, перстней, можно зара-зиться страшной проказой, поэтому, чтобы исключить соблазн, он заставлял изра-ильтян коверкать-корёжить драгоценные кубки, чаши, сосуды, тарели. Золотые и серебряные гребни, шандалы, фигурные потиры были превращены в бесформенный лом.

Пока Моисей занимался переговорами с Йахве, ибо адмирал уже стал богом, за гру-дами металлолома слепили горны, формы и льячки; сшили из кож кузнечные меха, выковали штампы для серийных мелких изделий, как то: наконечники стрел и копий, пластины, нашиваемые на кожаную основу доспехов, многочисленные элементы конской сбруи,– без декорированных бляшек и пряжек упряжь не смотрелась. Удила, псалии, соединяющие удила с уздечкой, налобники и нащёчники для защиты конской головы, треугольные рамки для крепления поводьев, кольца и прочие металлические элементы сбруи: пронизки всякие, скрепы, выкуют мадианские кузнецы, но где взять колесни-цы, ведь дерева в округе не найти даже на дышло. И Ашахебусед дерзко посылает гонцов к касситам, хватит им обслуживать хеттов, пора Египту послужить. То, что будущий контингент будет еврейским, командующий не допускал и в мыслях. Он гото-вил Рамсесу подарок, еще не зная, как будет он кстати, потому что Египет остался вообще без колесничего и пешего войск, что корпус Ашахебуседа – это почти вся военная сила, которой располагает Египет в Азии, если не считать гарнизонов в Палестине и Сирии, разложившихся на грабеже торговых караванов. Впору кричать «караул!» и создавать карательную часть и военно-полевые суды для нарушителей уставов. Уже приходится силой обуздывать своих же солдат.

Мы с Эшмуном стали свидетелями подготовки двенадцати еврейских полков. Не успев далеко отъехать от мадианского селения, как встретили египетский разъезд. На вопрос «кто такие?» ответили, что врачи, возвращаемся в Финикию. Нам предложили присоединиться к армии «начальника северных стран». Об Эшмуне начальник был наслышан и заполучить специалиста такого уровня посчитал за подарок богов. Так как мы были парой, то нам выделили отдельную палатку и денщиков. Пока начсевстран возился с евреями, мы вели приём больных в укреплённом лагере. К счастью никаких инфекций не случалось, в основном травмы оружием на тренировках.

Аравия в стороне от сквозного подъезда, какой представлялась Финикия и Мезия, че-рез который шлялись арийцы из Индии в Европу и обратно. После таяния ледников буйно и голово полезла сочная трава, так что у жвачных потекли слюни, и они дви-нулись на север и запад, а за ними, за своим меню – клыкастые и когтистые, а за шкурами и мясом – всеядный кроманьонец, человек ещё без этнической окраски. По берегам Каспийского и Чёрного морей, через доисторический Перекоп, каким был тогда Дарданский переход, гомо сапиенс цивилизовал Дунайскую пойму, Вислу и Одер. Размножившись и отучнев от мамонтины, став белым человеком, он попёр обратно на южные курорты, на рандеву с янтарными, как мёд, бывшими землячками, чтобы смешать свою холодную рыбью кровь с пенистой, как кипящее молоко, не ведающей терпежа любовного, знойной кровью чернооких дев. Первых зазнобила ревность троян, и те заслонили лона своих жён медноглазыми щитами. Звон мечей под Троей за бабу возбу-дил достоинства даже у мужей Эфиопии.

Подозреваю, что, приступив к повествованию о моём сыне, воображение автора зашло в тупик, он нигде не может почерпнуть информацию о Приапе, а в подсознании своем покопаться забыл. Вот как бывает, когда верят, что только события текущей жизни сохраняются в подкорке. Автор растерялся, он не может понять, для чего вообще нужен был двужильный бог. Давай, друг, отключай мешающее творчеству сознание и спрашивай.

«Приап был?»
«Были даже те, кого не было, и есть те, которых не замечают, кого не знают в уп-ор. Они уже идут. Наблюдательный человек может их предсказать».
«Зачем этот божок затесался в семью великих?»
«Чтобы разрушить божественные семьи, разорвать полюса, подготовить место богу Единому. Приап – последователь Йахве. Действует он в ослеплении, хотя и знает всё про всех, и предвидит события, но действия его не осознаны, он орудие и программа Йахве. Как ни старалась я с ними соперничать, время женское ушло, мужчина стал копить наследство и наследовать небо и землю. И не только верх и низ, но ещё жён отцов и братьев».

Избранный Саваофом посредник всходил на трёхтысячник; в льячках плавился металло-лом – медные, бронзовые и серебряные вещи (на золотые и электронновые руки не поднимались); – чёрнокудрые ребята закаляли в боевых упражнениях мышцы под ругань египетских десятников, десятники входили в шатры ревекк и рахилей, к начальнику северных земель белокожие еврейки являлись по выбору (мраморное яйцо нижними губами удержать были обязаны), к Приапу водили девочек, ведь он ещё маленький – таким чередом протекала история у горы Хорив. Оживлённо-монотонно.