Бастилия

Морозно у нас сейчас! Такой зимы давненько не было!!! Минус двадцать три сегодня ночью было… Читатель усмехнется! Наверно будет прав! Но город наш южный, и море у нас мелкое и ласковое летом. Нам не привычна суровость такой зимы. А для меня это вообще испытание сильное! Уж слишком я люблю тепло. Вот  почему не пишется сейчас, видно мозги замерзли. Хотя историй еще много, и вот одну из них мне хочется именно сейчас вам рассказать! На это меня натолкнула Ксения! Она разместила у себя фото своей любимой собаки русский черный терьер Чаровница Кудрявые Ресницы. Видимо кличка такая красивая. Эта порода настолько интересна, что ей можно посвятить отдельный пост. Но я расскажу о своей Бастилии!
Эта история произошла лет десять назад. Была поздняя осень. Я возвращался с ночной смены домой. Шел неспешно, настроение было прекрасное. Дом был уже близок. Я знал, что завтра будет выходной. Дома ждали чистые листы бумаги, я знал, что опять буду писать. Хотя я никогда никому не показывал своих записок. Да и сейчас не все выкладываю. Не все удачно пишется, порой даже бездарно получается, я  сам могу все оценить и всё плохое немедленно в «корзину».
Продолжу все же. Иду, разглядываю, листья на тротуаре, они причудливо ложатся на асфальт, из них я могу для себя картины представить. Вот всадник на грациозном коне стремительно несется вдоль дороги, а вот пичужка притаилась под листом, картинка сразу приобрела объем, я остановился. Синичкой оказалась пичуга, сидит и сонного жука клюет. Откуда она его добыла в эту пору? Я присел невдалеке, благо прохожих мало в это время, улица пустынная совсем. Хотелось понаблюдать немного за синичкой. Она, совсем не боясь меня, уверенно разделывала жука, он довольно крупный был. И так это красиво было. Как будто за столом на приеме в каком-нибудь посольстве. Желтенькая салфеточка на грудке, левой лапкой жука придерживает. Клювом, как ножом, аккуратно панцирь поднимает, до нежного брюшка добирается. Все, панцирь вскрыт, надкрылья разлетелись. Синичка, совершенно не стесняясь, но, все же осторожно наблюдая за мной, принялась поедать жука.
Я заметил боковым зрением, что на аллее появился человек в сопровождении большой черной собаки. Стараясь не спугнуть синичку, я перевел взгляд на эту пару. Мысленно прикинул, сумеет ли синичка дообедать своим жуком, пока эта парочка дойдет до нас. Но у синички было другое мнение. Она перехватила жука в клюв и вспорхнула так стремительно, что опешил. Видимо она их заметила намного раньше и не стала рисковать своим обедом. Я встал и довольный побрел неспешно навстречу этой парочке. Тем более, мне уже понравилась собака! Это был черный терьер, вернее была, ибо это была сука. Она была огромной, выше моего Дика, а он был совсем не мал ростом. В холке достигал 61 см. Она сантиметров на семь была повыше, и её тело было развито во всех отношениях.
Черная шерсть, правда, была неухоженной, местами свалялась в колтуны. Лишь радостный оскал белых зубов и пар от языка показывал её крепкое здоровье. Она шла в развалку, вальяжно и уверенно переставляя свои мохнатые лапы. Я не боюсь собак совсем, не знаю почему. Поэтому и не обратил внимания на хозяина собаки. Все внимание было приковано к черной терьерше. Я сам собачник со стажем, знаю всех собак в округе, но черного терьера видел впервые на нашем районе. Это редкая для нас порода и содержать её в городе довольно сложно. И только теперь я обратил внимание на хозяина… Это был обычный бомж! Как это не прискорбно звучит, но таких людей сейчас достаточно в любом городе. Я был удивлен. Прокормить такую собаку бомжу крайне трудно, ей надо в день минимум три кило каши давать. Мне сразу стало жаль такую собаку!
Но как её забрать у него? Это дилемма! Я понимал, что она к нему просто прибилась. Но сколько она с ним провела времени уже, я не знал, отсюда и степень её привязанности к нему мне неизвестна. Но я уже хотел её забрать, ради её спасения. Дома меня ждал Дик и я готов был приютить и эту красавицу. Я смело двинулся навстречу бомжу. Бастилия, так я для себя её уже окрестил, за несокрушимый вид, остановилась. Стала тянуть носом воздух, принюхиваясь ко мне.
- Простите, уважаемый! Вы разрешите у вас узнать, откуда у вас эта собака и как долго она с вами? – задал я прямой вопрос этому человеку. В глазах его мелькнуло что-то человеческое, но тут же исчезло. Он молчал. Но остановился, ожидая еще вопросов или раздумывая остатками разума, над моими словами.
- Вы меня слышите? Я хотел бы узнать, чья эта собака? – не унимался я. Но голос на всякий случай повысил. Вдруг он глухой. Вид его описывать не хочется, он полностью лишен человеческого облика. Глаза пусты, бесцветны, не выражают никаких мыслей. О запахе совсем не говорю.
- ССооообакка ммааяя! Дддаавввнноо ссооммной! Тттрри ммесяяццаа уужжее! – сильно заикаясь, гортанно-клокочущими звуками ответил он. Мне стало невыносимо жалко этого человека. Он же был не всегда таким.
- Сколько вы хотите за собаку? Она с вами погибнет! Ей нельзя оставаться на улице! – преодолевая жалость к нему, спросил я.
- Она мммення ггреетт! Ннее ппрррооооддамм! – твердо сказал он. Но в глазах уже загорелись огоньки наживы.
- Даю литр водки за неё! – жестко сказал я. Я понимал, что эта цена его заинтересует сразу. Больше ему все равно не выпить.
- Дддаавааай дееенньггги! – промычал он быстро. Я достал деньги и отдал ему, там как раз на две бутылки водки и было.
Бастилия сидела, спокойно наблюдая за решением её судьбы. Я подошел к ней. Дал понюхать руки. Осторожно погладил по голове. Она вскинула морду и лизнула меня в нос. Это был хороший признак. Пока я осматривал Бастилию, бомж уже растворился в никуда, я даже не заметил когда он исчез. У неё не было ошейника. Она просто ходила с ним.
- Бастилия! Бася! Ко мне! – позвал я её как можно дружелюбней. Она повернула набок голову, как бы пытаясь понять мой язык, но осталась сидеть на месте. Я попытался взять её за загривок и получил легкий удар зубами, сопровождаемый негромким рыком. Он означал угрозу. Я понимал, что в следующую попытку она меня атакует без предупреждения, и справиться с ней у меня сил не хватит. Она была очень мощной и весом под пятьдесят килограмм. Она запросто меня свалила бы с ног.
Что же придумать? Я вспомнил, что у меня есть ремень на брюках. Его можно применить вместо ошейника. Бастилия внимательно следила за мной. Но не выказывала ни вражды, ни дружелюбия. Просто молча, сидела и смотрела, как я расстегнул куртку и вытащил ремень из брюк. Конечно, моя талия потолще будет, чем её шея, но  выхода другого нет. Придется брать на «удав» её. Иначе я с ней не справлюсь. С такими мыслями я присел возле неё. Она спокойно позволила одеть себе импровизированный ошейник. Пока я это делал, она тщательно меня обнюхивала, знакомясь с моим запахом и изучала по нему мои повадки. Я знал, что её ничего во мне не должно насторожить, ведь я не излучал страха! Собаки чувствуют запах страха человека, он их раззадоривает, вот почему они могут броситься на такого человека. Нельзя бояться собак, тем более панически, это может привести к непоправимым последствиям. Уверенное поведение всегда остановит собаку. Просто не каждый может справиться со своими страхами.
Когда я закончил с ошейником, я встал и дав команду «Рядом» хотел повести её домой. Наивен был я! Бастилия и не подумала трогаться с места. Каких я ей слов только не говорил, как не менял дружелюбных тембров в голосе, ни что не действовало. Она упорно сидела, и поглядывала на меня с любопытством, из-под своей обворожительной челки!
- Чччтооо, нне сссссслушшаааееееться? – я даже вздрогнул от этого клокочуще-прерывистого голоса. Он появился так же неожиданно, как и исчез. Я обернулся. Бомж стоял в пару метрах от нас. В руках держал увесистый сверток и бутылку водки.
- Да! Не подчиняется! Думал смогу с ней быстро подружиться и отвести домой, но она заупрямилась почему-то! – как можно спокойней ответил я бомжу. Мне было его очень жаль, но я не мог ему помочь. Да и как помочь человеку, когда он сам не хочет этой помощи получить! В его глазах было какое-то просветление заметно, я думаю, от мысли, что водка в его руках уже и он может ею распорядиться прямо сейчас. Но почему он вернулся? Я поймал себя на этом вопросе. Что он хочет еще получить от меня?
- Вввыы, нннее вввыппьееттте сссо ммнноой? Мммнне ббуттылки многггго бббуудет одддному! – его речь стала более разборчива, но все равно слишком гортанная и клокочущая в груди. Он наверно серьезно болен. Что ему ответить на его предложение? Я не брезглив, я люблю всех людей, и обижать, и без того обиженного судьбой, человека мне не хотелось.
- Яяя пппоннимаю, что я ваааммм пппроттиивввен, но за собаку нннадо ввыппить, иннначе не пойдет с вами! – пока я думал, как поступить, бомж подсказал мне выход из щекотливой ситуации. Наверное подумал, что я оскорбился его предложением выпить. Видимо, прочел раздумья в моих глазах, отметил я для себя. А он психолог! Знает людей. В его ситуации это очень важно.
- Ддаааваайте присядддем на лавввку! – он понял, что я согласен и указал на лавку в глубине аллеи. И пошел вперед первым, лишь издав непонятный мне звук, я не смогу его передать на бумаге. Этот звук был видимо командой для Бастилии. Она резво двинулась по тротуару, на шее болтался мой импровизированный ошейник. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними. Невольно залюбовавшись её походкой, я шел и думал о превратностях. Что могло случиться в жизни, что бы заставить человека потерять свой облик! Бомж шел слегка поодаль, стараясь не пересекать мне дорогу. Он был не высок ростом, сутул и худ. Возраст было трудно определить, он весь зарос щетиной и волосы, из под рваной шапки торчащие, давно не знали мыла и расчески. Я думаю он был моим ровесником, может слегка моложе. Глаза были бесцветные и по ним трудно было что-либо понять, а тем более прочесть. Они оживали только когда он смотрел на собаку или на бутылку водки.
Мы подошли к лавке. Было прохладно. Я не стал садиться и он остался стоять. Лишь разложил на лавке сверток. Он умудрился купить много закуски, нате деньги, что я дал, столько не купишь. Я полез в карман, желая дать еще денег ему. Он жестом остановил меня.
- Нннее ннаадо! Эээто ей! Пппроооощальный зззааавтрак! – поняв мое желание отдать ему деньги, он объяснил изобилие закусок в свертке. В его глазах появилась слезинка. Она скатилась быстро, он не стеснялся её и даже не попытался её смахнуть. На щеке осталась светлая бороздка от её бега. Но я уже не замечал его неопрятность и невыносимый запах мочевины и тухлости. Он опять издал звук почти такой же, как и прежде, но тональность была ниже и Бастилия подошла к нашему «столу». Села и замерла в ожидании. Он ловко открыл банку рыбных консервов, нож был короткий и я не заметил откуда он его вытащил. Отломал большой кусок хлеба и обмокнув его в консервы, дал Бастилии. Она очень аккуратно взяла хлеб и, практически не жуя, проглотила его.
- Пппойдешь с ннииим! – сказал он быстро и погладил её по голове. Привычным движением открыл бутылку водки и разлил в пластиковые стаканчики.
– Ззззаа вввашу дддооббрроту! – неожиданно сказал он и залпом выпил свою порцию водки. Я молча выпил тоже, мне нечего было ответить этому человеку. И как ответить на такие слова. Кто может оценить степень доброты человеческой. Ведь палач отсекая голову убийце, тоже добр, делая это быстро и без мучений для осужденного на казнь. Бастилия Уже не сводила с меня глаз. Её карие глаза были едва видны сквозь нечесаную челку. Я взял кусок хлеба и обмакнув в консервы, протянул на открытой ладони этот кусок. Она осторожно взяла его и, подержав недолго, проглотила не жуя. Я почувствовал её доверие ко мне. Потрепал её по холке ласково и она уткнулась мордой мне в колени, слегка повиливая обрубком хвоста. Она признала во мне хозяина!
- Вы мне расскажете о себе? – мне очень захотелось узнать все о его жизни. Я не знаю для чего мне это нужно было, но я хотел понять это!
- Вввам бббуууудет ннннннеееинттттерррресннно! – еще больше запинаясь ответил он. – Но если хххоотите, я ррррааасссссккажжу!
- Хочу! – твердо сказал я. И разлил водку по стаканчикам. Присел на край скамейки и залпом выпил водку. Он оставался стоять поодаль, так и не решившись присесть рядом. Я приготовился слушать его рассказ о жизни. Бастилия подошла поближе ко мне и села рядом. Она четко выполняла его, непонятные мне, команды. Он осмотрелся по сторонам, медленно поднес стакан ко рту и выпил свою порцию уже с жадностью. В его глазах что-то ожило, я не мог уловить что именно, но они стали другими. Бомж собирался с мыслями, он не знал с чего начать свой рассказ.
- Скажите, как вас зовут? – пытаясь помочь ему обрести доверие ко мне, спросил я. Его глаза опять вспыхнули чем-то человеческим и тут же потухли. – Начните с самого начала! Сколько вам лет и где вы родились?
- Ммммннеее сссскорррро ссссооооррок! Яяя рроддддиллся ввв этттомм ггггоррроооде! – ответил он еще сильнее запинаясь на каждой букве. Мне показалось, что его заикание не от рождения в нем, видимо он сильно болен, раз слова идут с таким свистом и клокотанием в груди. Но я не врач и не могу поставить диагноз. Поэтому дальнейший его рассказ буду пересказывать без акцентирования внимания на его дикции. – Да мне еще нет сорока лет, вы удивлены? Хотя, конечно, я выгляжу ужасно. Но мне теперь все равно, как я выгляжу!
Он был моим ровесником. Нелепо жизнь, когда не замечаешь грязь вокруг. Когда к нему пришло все это равнодушие и сколько лет он так живет? Мне хотелось поскорей узнать ответы на свои вопросы, но я понимал, что торопить нельзя иначе он полностью закроется в своей вонючей раковине жизни. Я не стал торопить его, а лишь пытался взглядом поощрить на продолжение рассказа. И мало-помалу он стал оттаивать и даже разрешил себе присесть на край скамейки, но на другом конце её. Бастилия внимательно следила за нами и по мере его рассказа о себе, склоняла голову то набок, стараясь понять, то вертела ею из стороны в сторону, как бы отрицая тяжесть его судьбы! Мне показалось, что она все понимала в его речах. В глазах её просматривал тоска и жалость!
Трудно было слушать его исповедь. В какие-то моменты я начинал ему не верить, но пристально смотря в глаза, я понимал, что ему не зачем мне врать. Я перескажу всю его жизнь рисуя отдельные картинки, ибо я всегда все так ними воспринимаю. Как бы по кадрам жизнь вижу.
Картинка о рождение его. Он родился  и вырос в моем городе, в нормальной и обычной семье. Учился хорошо, закончив школу, сразу поступил в мединститут. Как утверждает, мечтал с детства быть хирургом. Мечту с лихвой исполнил, закончив институт с отличием. Его заметили и сразу взяли в областную онкологическую клинику. (Я знал, что такая есть в области. Моя матушка там лежала, ей операцию там делали. Но это было давно и он еще тогда там не работал. Мы же с ним почти ровесники.) Он довольно быстро стал расти как хирург. Все цело посвятив себя любимому делу. Стал ведущим хирургом в клинике. К нему пришел авторитет и достаток в жизнь. Живи и радуйся. Молод, успешен и холост!
Картинка о его семье. Он получил квартиру, встретил женщину молодую, ухаживал красиво за ней и наконец женился  в тридцать лет (Я для себя отметил только, что слов о любви он не говорил). Со свадьбы прошло пять лет, в доме была красавица жена, полная чаша достатка и изобилия. Только с детьми не получалось. Его направили в Индию, по обмену специалистами. Он там отработал три года. Вернулся домой, а дома уже нет! Его супруга сошлась с его бывшим подчиненным и они жили в его квартире вместе. Он остался не у дел и без жилья! Из клиники ушел, стал выпивать. Сначала понемногу, потом все больше, потом стал уходить в запои. С больницы его выгнали, в которой он работал после клиники. Пришлось вернуться в родной город к родителям.
Картинка о родителях. Едва вернувшись к ним, он опять ударился в запой. Пил недели три по «черному». Жене оставил все: квартиру, машину, дачу! Стал себя жалеть(мне это знакомо, сам так себя жалел иногда, когда пил по страшному) Матушка его не выдержала этого, ведь он у них был один! Она через месяц после его возвращения умерла от инфаркта и он не успел, за пьянками, помочь ей. После похорон он еще больше запил. Ушел просто на улицу, ему хотелось свести счеты со своей жизнью! Но оказался трусом и не смог убить самого себя!(это он так утверждал о себе). Отец его пытался урезонить, но тщетно все было, он его не слушал и через месяц после смерти матери умер и отец. Дальнейшие события он смутно помнит. Знает, что пил постоянно. Как оказался на улице не стал говорить. Сказал только, что родительскую квартиру продал и уже три года бомжует.
Картинка о появлении Бастилии у него. Собак сама к нему приблудилась летом. Было жарко. Он её нашел лежащую в канаве. Едва дышала. У ней был тепловой удар. Она же длинношерстая и черных терьеров не стригут. Он спас её, она осталась с ним. Кто её выбросил и кто её бывшие хозяева, он сказать не мог.  За пять месяцев она стала его тенью. Понимает его с полу-взгляда. Но зимой её будет трудно прокормить. Да и болен он сильно, может зиму не пережить. Он это знает, он ведь врач. Как он её называл? Просто! СОБАКА!(Бастилия на это сразу завиляла всем телом)Вот и вся его история. Написать легче, чем выслушать его. Его интонации менялись очень, порой я совсем не разбирал его клокот гортанный. У него видимо что-то серьезное было с горлом и бронхами. Слушая его, я не вольно сравнивал наши жизни, ведь они были похожи. Семья, измена, надлом жизненного стержня.  Но я выстоял, а он не смог. Почему? Может потому что не любил никого? Ведь он ни разу не упомянул слово любовь! Ни по отношению к родителям, ни по отношению к бывшей жене!
- Может я смогу вам чем-нибудь помочь? Восстановим паспорт, вы устроитесь на работу и жизнь вернет свои краски! – в порыве жалости, сказал я, после длительного молчания. Хотя понимал, что ему это уже не нужно! Стержень согнут и его уже не выровнять.
- Ббббеерреегггитте СООООБАКУ! – ответил он, быстро встал и побрел прочь….. У меня не хватило смелости остановить его. Он шел в свое «никуда» сознательно и было бесполезно его переубеждать. В этой жизни его теперь ничего не держало. Он отдал единственное любящее его существо в надежные руки и теперь смело шел навстречу своей смерти. Она была для него благом и избавлением от всего….
Бастилия осталась сидеть на месте. Я посмотрел ей в глаза. Они слегка поблекли и увлажнились. Но собаки не умеют плакать, я это точно знал. Она лишь тихо поскуливала, внешне сохраняя спокойствие. Он уходил все дальше. Мне было очень грустно, его история была банальна и трагична. Мной овладела безысходность. Желание помочь уперлось в стену равнодушия его, к самому себе. Он перешел черту, после которой не хочется уж ничего – возврат к себе ему не нужен, а ради кого жить – у него уже не осталось никого! Я чувствовал свою вину, хотя и понимал, что вины в этом моей нет. Но так мой мир внутри меня устроен, мне кажется, что это я забрал у него последнюю надежду, прося отдать мне Бастилию. В таких раздумьях я сидел на скамейке сквера. Синички и воробьи уже клевали оставленную на скамейке снедь, нисколько не боясь меня и моей Бастилии. Она теперь была моя! Я начал это понимать лишь в эту минуту. И надо продолжать жить! Эти мысли вывели меня из оцепенения. Я встал и позвал Бастилию с собой. Она двинулась за мной вальяжною походкой, неспешно изучая все запахи по дороге к её новому дому.
«Я же не предупредил супругу, как она теперь нас встретит? И как  к появлению Бастилии отнесется Дик?» - внезапно я поймал себя на этой мысли. Но дело уже сделано и обратного хода уже нет. Я знал, что смогу их убедить принять её. Бастилия шла рядом, было такое ощущение, что она понимала неизбежность происходящего. Если я приотставал, она останавливалась и ожидала меня. Как бы говоря: «Я ведь не знаю, где наш дом, веди, если решил приютить меня!» Мы подошли к дому, зашли в подъезд. Поднялись на свой этаж. Я позвонил. На всякий случай взял Бастилию за импровизированный ошейник из моего ремня. Трудно предсказать её реакцию на моих домашних и их на неё!
- О! Кто эта прелесть? Ты где её взял? Дик! Фу! Отстань от гостьи! – слова супруги всё мне сказали. Бастилия покорила их сразу своим видом, хотя была чумаза и неухожена. А Дик, просто, не находил себе места при виде такой обворожительной подруги. Он завилял обрубком своего хвоста, приседал на передние лапы, рассыпаясь в вежливых поклонах перед Бастилией. По-моему он в неё влюбился сразу, прямо на пороге квартиры. По виду, она была примерно одного с ним возраста, лет пять, шесть. Не больше. Я пропустил Бастилию вперед в её новый дом и в новую семью. И тут произошло непредсказуемое.
Из глубины квартиры появился наш персидский кот Бонифаций. Он тоже захотел встретить меня, но не знал, что я пришел не один. Бастилия черной молнией рванулась к нему, благо он, каким-то чудом среагировал на этот бросок, и с места прыгнул на шифоньер. По квартире разнесся злобный лай. Бастилия не любила котов. Она пыталась снять его с шифоньера. А Бонифаций, и без того пушистый очень, настолько раздулся от испуга, что я заволновался, что бы не лопнул.
- Бастилия! Фу! Нельзя! Он живет с нами, глупая! – строго вскричал я. И Бася сразу успокоилась. Я удивился её выдержке. После этих команд, она перестала его замечать. Бонифаций и Дик уже давно жили у нас, И хотя Дик котов терпеть не мог, на улице он их гонял всегда, но к этому кастрату персидскому(читатель спросит, почему кастрату? Отвечу вкратце, его нам отдали уже таким, я бы не смог сделать такое с ним), относился полюбовно. Терпел его, даже позволял ему тереться о себя. И зимой разрешал спать ему у себя под боком теплым. Забыл совсем я о нем, когда принял решение забрать Бастилию. Но все довольно быстро уладилось. Только Боня стал ходить по квартире осторожно и еще долго ей не доверял.
Вот так появилась в нашей семье красавица Бастилия! Со временем мы привели её в порядок, она стала еще красивей. Держать в квартире двух больших собак конечно очень сложно. Но мы их очень любили. И они отвечали нам своею преданностью! Всякий раз когда мы выходили гулять, Бастилия непременно шла к той скамейке и садилась в ожидании его. Я не перечил этому. Она была очень послушной и всегда выполняла мои команды(Если Дика я не отпускал с поводка, то Бастилия всегда гуляла без него. Она никогда не отвлекалась от меня и строго следовала за мной. У неё была хорошая школа жизни. Летом она любила купаться на море. Из воды её было очень трудно выманить). Я тоже полюбил сидеть на этой скамейке. Частенько вспоминая, и проживая по новой, его рассказ о жизни. Возможно, благодаря той встречи, я тоже бросил употреблять спиртное. Но это случилось позже, и тому много было причин. Но толчок все же видимо был с этой встречи.
Бастилия и Дик были дружны. Бонифаций ревновал Дика к ней, и при случае, всегда её царапал. Но Бася не отвечала на его выпады, лишь устрашающе рычала на него, от этого он сразу прыгал на шифоньер и раздувался там в безмерной злобе. Умильно это было видеть. Я нашел свою старую кассету с видео домашним, оцифрую и выложу сюжеты с ними на сайте. Прожила она у нас два года, потом у неё была опухоль, мы прооперировали её в ветеринарной больнице, но это не помогло и она умерла.  Мне не хотелось заканчивать этот рассказ на этой печальной ноте. Но так все само получилось. Хотя её жизнь в нашей семье, принесла нам только радость и счастье.