Зарисовки дикаря со стажем. Часть 8

Часть 8. Признаки

 Я вернулся в дом к Славе, собрал вещи и пошел на рынок. Пока я собирал вещи, Слава с Мариной сидели потерянные. Но разве это их вина? Конечно, нет! Все проблемы в бабке. Жить с ней Славе и Марине было тяжело, но для Славы это мать, а для меня кто? Я не собирался тратить весь отпуск на выяснение отношений с бабкой. Я на самом деле хорошо относился к своим друзьям, но жить вместе было невмоготу. Зачем моим друзьям причинять боль? Тем более я же на них не в обиде. Просто так получилось и никто из нас в этом не виноват.
На рынке у меня была своя агентурная сеть. На рынке знали меня как постоянного клиента и к тому же, за столько времени отдыха в Севастополе у меня появились там друзья, которые могли и напоить, и  обогреть, и приютить. Но у них тоже, как и в любой семье были проблемы. И напрягать их своим положением я не хотел. Но мне нужен был совет,  и поэтому я пошел именно туда. Туда, где были Марина из Балаклавы, Саня и Гена из Севастополя.
Марина была похожа на лисичку.  Каждый раз при встрече с ней я ей говорил:
- Эх, Маринка! Дождешься ты у меня! Увезу я тебя в Москву!
- Не – а! Не увезешь!
- Это почему?
- Меня кормить надо, а работать в Москве я не смогу. Да, и у меня свой бизнес уже. И дети есть, и муж.
- Детей и мужа усыновлю, тебя удочерю.-  говорил  я, после чего она весело смеялась.
 Это была моя  компания, которая обрастала людьми с рынка не по дням а по часам. Моему приезду радовался уже весь рынок. Некоторые со значительной скидкой продавали мне арбузы, дыни, виноград. Была влюблена в меня крымская татарочка Анифе. Она продавала виноград. Девушка очень хорошая. При виде меня ее улыбка была искренней и радостной. Каждый год она меня встречала на рынке и провожала. Я к ней всегда хорошо относился. В ней был какой- то восточный шарм.
Сашка продавал газеты и журналы. После первой продажи он как бы обмазывал деньгами свой товар, произнося какие-то заклинания на удачу.
Гена продавал вино. Вино у него было как свое, так и с завода. Можно было дегустировать прямо у него, а потом покупать.
Обед наступал тогда, когда все скидывались по 5 гривен, и отец Анифе готовил обед в казане. Если ты попадал в это время, то обед был сытный и вкусный. Шашлык, шурпа, люля.  Все готовилось на костре. От этого над рынком распространялся дурманящий запах. Все отдыхающие втягивали носом этот запах, а я ел. Создавалось чувство особенности и особой приближенности.
Так вот я пришел как раз, тогда когда на рынке все мои друзья закончили трапезу и сидели в тени деревьев.
- Здорово, братва!- сказал я.
- Здорово, Санек! -  первой откликнулась Маринка, и у нее заискрились глаза.
- Привет! На море? Поздновато. – спросил Генка.
- Гена. Мне жилье нужно.
- А чего произошло? Ты ведь уже нашел?
И я вкратце поведал свою печальную историю. Вся компания под конец рассказа сидела с открытыми ртами и в полном удивлении. Первой молчание нарушила Маринка.
- В Балаклаву поедешь? Я тебе могу дать свою квартиру.
- Нет, спасибо. В Балаклаву мне не надо. Мне надо здесь.
- Есть у меня одна тетя. Но я к ней не пойду. Я у нее в прошлом году ремонт делал. Жить на дачах. Пойдешь?
- Далеко отсюда?
- Нет. Рядом. Через абрикосовую рощу и на вторую линию. До моря минут 5. Скажешь от меня.
Я пошел искать вторую линию. Нашел дом, вошел. Во дворе никого не было.
- Хозяйка? – крикнул я. В ответ была тишина.
Я прошел ближе и увидел справа большой стол  на 10-12 человек, который находился под виноградными лозами. Прямо за столом стояли кабинки для душа и туалета. Я поставил свой рюкзак на скамейку и обошел вокруг дома. Никого не найдя, я сел на лавку и стал ждать признаков появления хозяйки.
Признаки не заставили себя долго ждать. Из дома послышался чей – то стон. Я решил проверить, что там такое.
Зайдя в дом, я увидел, что там небольшая прихожая и внутри нее две двери. Одна слева – открытая, а другая справа – закрытая. Я заглянул в открытую дверь и увидел там лежащую женщину. На подушке были разложены ее черные волосы. Она лежала на боку и спиной ко мне. Ее попа рельефно вырисовывалась в полумраке комнаты. «Вроде живая» -  подумал я, а вслух спросил.
- Хозяйка?
- А? Что? Кто это? -  испуганно проговорила женщина, быстро переворачиваясь ко мне лицом. Когда она повернулась, я увидел на е лице отпечатки былой красоты.
- Постоялец нужен? – спросил я ее.
- На сколько дней приехал?
- На сорок дней. Билеты обратно уже куплены.
- Откуда приехал?
- Из Москвы.
- Ну, что же….Пойдем, покажу комнату. Один?
- Да.
- Тогда тебе наверх. Там есть комната как раз для тебя. Дай мне руку. Звать меня Клавдия Ивановна.
Я протянул ей руку, и она ее схватила совсем не женской хваткой. Хватка была как у кузнеца.
- Меня Саша.
- Возьми ключи и открой дверь наверху.
Я послушно взял ключи и пошел вместе с ней, ведя ее под руку.
- А ты не еврей? -  вдруг спросила она.
- Я? Нет! А что похож?
- Сейчас и не отличишь кто еврей. Все перемешалось.
- А вы евреев не берете? Или только евреев берете? – поинтересовался я.
- Мне все равно. Лишь бы хорошо себя вели. Просто ты похож чем – то на них.
- Мне говорили, что я больше похож на немца. Глаза голубые. Нос прямой.
- Эх, мил человек. Не видел ты немцев. У них нос картошкой, а сзади и не отличишь кто перед тобой. Мужчина или женщина. Только когда лицом повернется, становится видно кто перед тобой. А ты говоришь нос. Мне уже семьдесят третий годок. Всяких видела.  Поднимайся сюда. -  и она показала рукой куда я должен подняться.
Я поднялся наверх и увидел – на стене зеркало, в углу кресло, кровать, достаточно широкая и полированный стол возле стены. На стол падал свет из окна. Хоть это был и второй этаж, но в комнате было прохладно. «Годится».
- Сколько стоит?
- Три.
- Три гривны? – удивился я.
- Кому нужны эти хохлячьи деньги. Три доллара!
- А в рублях не пойдет?
- Рубли оставь дома. А здесь заграница. Доллары нужно брать с собой.
- Хорошо. -  сказал я.- Тогда я сейчас вещи занесу и пойду разменяю.
- Ага.. Иди. Только приходи, а тоя сдам кому – нибудь другому. -  плутовато сказала бабка.
Я затащил свои вещи наверх, переоделся и пошел менять деньги. Мой путь проходил как раз мимо дома Славы и Марины. Я с тоской посмотрел на их дом, такой еще близкий и такой уже далекий. Вспомнил как хорошо мне было там в течении нескольких лет. Вспомнил всю семью.
- Сука! – ругнулся я в адрес бабки, из – за которой все это произошло.
Плюнул на землю и пошел дальше. Выйдя на площадь, я увидел менялку и пошел туда. Посмотрел курс,  прикинул и посчитал. Выходило так, что я должен был менять все свои деньги. Хорошо, что я всегда с запасом беру. На всякие непредвиденные расходы. На девочек, на выпивку, на…. Мало ли на что?
После размена я шел домой с ощущением, что у меня вывернули все карманы, из которых вытащили все деньги без остатка. В Москве курс был 26 рублей за доллар, а здесь прямого обмена не было. Поэтому пришлось покупать гривны, а потом менять гривны на доллары. Итого мне обошелся один доллар в тридцать пять рублей!!
Я пришел и отсчитал ей сто двадцать баксов. По ее лицу было видно, что она явно получила  удовольствие от того, что опять прикоснулась к американской «зелени». После торжественного расставания с баксами, я поднялся наверх и переоделся для похода на пляж.
Когда я пришел на пляж, то Оксаны уже не было. Там оставались только Вовка, Гриша и Витя.
- Ты как всегда вовремя.- сказал Вовка.
- Почему?
- Сейчас будем шашлыки есть.-  сказал Гриша посмеиваясь своим козлиным смехом.
- Да? А выпить есть?
- Есть! Для тебя все есть! А чего  это ты такой? Вовик налей ему коньяка. -  скомандовал Гриша.
- Гриша! Не зря ты ментом был. Зришь в корень.- стал успокаиваться я.
- А – то! Сейчас выпьем и я тебе еще не такое скажу. – рассмеялся Гриша.
Повернувшись к Вовке Гриша сказал ему.
- Вовик расскажи какой – нибудь анекдот про тетку с большими сиськами.-  засмеялся Гриша.
Вовка знал анекдотов море. Ему было достаточно сказать «Говори», и дальше его рот мог не закрываться до утра, а у нас начинали болеть животы от смеха.
Пришел Витя, и у нас началась вечерняя попойка. Мы легли полукругом, налили коньяк и выпили за мой приезд.


В море заходило солнце и к нам красной дорожкой прибежали его лучи. Лучи заходящего солнца – признак наступления завтрашнего дня. Признак того, что мой первый день в этом году подошел к концу. Признак того, что я буду ночевать совершенно в другом месте.