Он никогда не любил, Глава 8

 Гостиную заливал яркий солнечный свет. Лайл покачивался в кресле-качалке, листая утреннюю газету, лежащую на коленях. Конрад сидел возле аквариума и наблюдал за яркими  рыбами, постукивая пальчиком по стеклу.
 - Интересно было бы прочитать мысли рыб. – Вздохнул мальчик, с улыбкой глядя, как в палец, прижатый к стеклу,  тупым носом тычется сомик.
 Лайл молча перелистнул страницу, стараясь не отрываться от чтения.
 - Вот этого серого сома я бы назвал Глазастый. У него самые большие глаза, кажется, он смотрит прямо на меня.
 Ребенок вытаращил свои ярко-изумрудные глазищи, копируя рыбу, и надул щеки.
 - А вот этот, оранжевый, напоминает мне апельсин. Назовем его Сластена, поглядите какой толстый!
 Лайл закатил глаза и закрыл газету. Трескотня ребенка медленно, но уверенно подводила его к точке кипения. Четырежды перечитывая одно и то же предложение, он все равно не мог вникнуть в суть.
 - Как вы думаете, мистер… - не замечая раздражения мужчины, начал ребенок, - рыбы видят так же, как собаки, или так же, как и люди? Наверняка, изображение цветное, как у нас, но видят они как через линзу… все сильно увеличено.
 Упрямо храня молчание, Лайл снова раскрыл газету. Злополучное предложение наконец-то показалось ему осмысленным.
 - На прошлой неделе, когда миссис Фроу засыпала под программу про животных, там показывали «Охотники на крокодилов». Крокодилы имеют одно прозрачное веко, оберегающее его глаза от воды. Мистер, а почему рыбы не моргают?
 Мужчине показалось, что из его ушей вот-вот со свистом пойдет пар. Он открыл, было, рот, но ситуацию спас высунувшийся из своего кабинета Бенджамин.
 - Конрад, это потому, что у рыб начисто отсутствуют веки. Доброе утро, мистер О’Харра.
 - Доброе… Бог мой, еще утро. У меня такое чувство, что вот-вот начнет смеркаться.
 Улыбка растянула тонкие губы.
 - Конрад, сбегай-ка в библиотеку, на первой полке справа должна быть иллюстрированная энциклопедия о рыбах. Занимательная книжечка, я тебе скажу. 
 Через секунду ребенка в гостиной не наблюдалось.
 - Спасибо! – искреннее Лайл, наверное, не благодарил никогда.
 - Не дает вам забияка скучать…
 Быстрый взгляд на часы.
 - Это длится уже два с половиной часа.
 Старик усмехнулся, и, пошаркивая ногами, пошел в кухню.
 - Желаете кофе?
 - С доброй порцией коньяка, если можно. Смена Элиз заканчивается в пять.
 Бенджамин покачал головой.
 - Бедная молодая девушка.  Мать-одиночка, работает иногда целыми сутками. В больнице график очень непредсказуемый, сами понимаете.
 Лайл нахмурился, откладывая газету, и пошел в кухню за стариком.
 - Мне показалось, что утром Келли говорила что-то об отце Конрада. Что Элиз напишет письмо, если он будет продолжать плохо себя вести.
 - Алекс, муж Элиз, умер два года назад. Сначала уехал в Канаду, по работе, а потом, через полгода пришло извещение о его смерти. Уличная потасовка. Вы же понимаете, что ребенку об этом никто не хочет говорить. Позже… немного.
 Лайл, покачивая головой, смотрел куда-то перед собой. Во сколько таких потасовок он ввязывался, когда был новообращенным новичком. Сколько невиновных людей погибло. Отчего-то он почувствовал облегчение от того, что вины за смерть Алекса на нем нет. Только лишь потому, что в Канаде он был в последний раз пятьдесят или шестьдесят лет назад.
  Да и с чего бы это ему чувствовать вину за что-либо. За все годы что он прожил, он научился одному очень полезному качеству. Не жалеть ни о чем, что он когда-либо творил. Здесь же, почему-то, в окружении искренних и добрых людей, он и сам становился человечнее. И это пугало его. Он совсем не планировал меняться. Что за самообман? Ему казалось, что покров вокруг его сердца толще любого айсберга, и холоднее оного же. Он же начинал понемногу таять, становясь все тоньше и тоньше. 
 И это за два дня! Нет, однозначно нужно отгораживаться от этого тепла, искренности, любого чувства - сожаления, жалости, нежности. Тем более нежности!  «Забудь, Лай, это не для тебя, ты избрал путь другого. И даже если искушение приоткрыться этим людям будет сжирать тебя изнутри, ты не поддашься. А если поддашься, то станешь предателем навеки. Предателем перед самим собой и всеми вампирами»
 - Мистер О’Харра, с вами все в порядке?
 Лайл моргнул, понимая, что смотрит прямо на сидящего перед ним Бенджамина и упорно не слышит задаваемый вопрос.
 - Да, все нормально. – Он нахмурился, потирая переносицу, - просто… задумался. Вы что-то спросили?
 - Сколько коньяка добавлять в кофе?
 - Прилично.
 По тону мужчины, Бенджамин понял, что на разговор тот не настроен. Он заметил за ним, что если он погружается в свои мысли, настроение его становится переменчивым. От чего это зависит? От того, что он вспоминает. И если заглянуть в проницательные глаза, густого серого цвета, обволакивающего тебя, можно заметить и бесконечную муку, и отчаяние, и печаль, и грусть, и, возможно, радость. Но значительно в меньших количествах.
 Не слишком ли он молод для такой гаммы чувств, спрашивал себя Бенджамин, глядя, как коньяк медленно растворяется в горячем кофе. Судя по всему, не слишком. Одного взгляда на мужчину хватило бы, чтобы наверняка сказать – он знает цену, как горю, так и счастью. Хотя для его возраста, едва перешагнувшего через свой тридцатый день рождения  мужчины, это редкость.
 Чарли, бывший ухажер Келли, был ровесником Лайла. Но не представлял из себя ровным счетом ничего. Немного рассеянный, вылизанный сыночек довольно богатого папочки. Келли клюнула на красивые ухаживания и лоск, коим был пропитан весь Чарли. Да и кто бы не клюнул на богатство, когда материальное положение в семье  оставляет желать лучшего. Однако глядя на него, его нельзя было бы назвать мужчиной. Юноша, ничего не видящий из-за спины собственного отца.
 Ну вот, он снова выпил дымящийся кофе, будто это был стакан прохладной воды. Бенджамин сомневался, что Лайл вообще почувствовал вкус напитка. И какое каменное, отрешенное лицо. Наверное, снова что-то вспоминает. Думает. Наверняка скучает по своему Бостону. По невесте, с которой поссорился. У него сейчас наверняка очень нелегкий период…  Совсем нелегкий.
  Родителей у него нету, и неизвестно, что с ними произошло. То ли ссора, то ли их и вовсе нету в живых. С невестой в ссоре. Друзей тоже, наверное, не густо. Если он поехал  в такую даль чтобы просить помощи у брата, которому, наверняка, тоже совершенно наплевать на Лайла. Если он даже не потрудился сообщить ему о своем переезде. И даже не оставил номера телефона.
 Острая жалость к мужчине, сидящему напротив, на несколько секунд обезоружила Бенджамина.  Келли всегда называла его мягкосердечным, но он еще никогда не впускал в собственный дом  незнакомых людей. Мистер О’Харра оказался исключением. Что-то подтолкнуло его пригласить гостья в дом. Что-то, что подсказывало ему, что он не войдет без приглашения. 
Прошлым вечером, когда Лайл отправился погулять, Келли заносила дедушке чай, и по ее выражению лица, он понял что внучку что-то беспокоит. Она уже выходила из кабинета, когда он осторожно окликнул ее.
 - Милая, что-то случилось?
 Казалось, Келли только и ждала этого вопроса. Она оперлась плечом о дверной косяк и заглянула в глаза Бенджамину.
 - Кто он, дедуль?
 - Кто?
 - Лайл О’Харра.
 - Сын моего дуга из Бостона. Бывшего коллеги по работе.  – Завел, было, свою волынку старик, но Келли скептично изогнула брови. – Что?
  - Ты совершенно не умеешь врать. Тот тип людей, который легче простого обвести вокруг пальца. Но люди как ты, обычно попадая в такие ситуации, ничему не учатся.  – Келли нежно улыбнулась деду и подалась вперед, - все-таки, кто же он? Врядли ты называл бы сына своего друга на «вы», и по фамилии.
 Старик усмехнулся. Проницательность внучки его радовала, но не всегда.
 - Не пойму, как ты велась на ложь Чарли, и не ведешься на мою?
 - Не напоминай… - поморщилась девушка, - и все же, кто он такой?
 - Человек, который стоял у наших дверей, когда ему некуда было идти.
 Келли сложила руки на груди и вздохнула.
 - Я так и думала. Незнакомый человек живет в комнате по соседству с твоей внучкой. Тебя ничего не смущает?
 - Милая…
 - Помню то счастливое время, когда ты даже не позволял Элиз остаться у меня переночевать, когда она только приехала в Сани Ленд.
 - Тебе было восемь лет! – Бенджамин нахмурился.
 - А сейчас мне девятнадцать. А ему тридцать. Конечно, причин для волнения поубавилось! – Девушка вздохнула, стараясь взять себя в руки. Она не хотела повышать голос на деда, но она действительно не могла понять, как можно было впустить в дом незнакомого человека. Эмоции взяли верх.
 - Если ты против, я сегодня же выставлю его вон. И я не сделал этого сразу только лишь потому, что знал – ты сможешь постоять за себя. И в обиду себя не дашь. Зная твой характер…
 Келли открыла, было, рот, но передумала. Вместо резкости, она тихо произнесла:
 - Я не против… он платит деньги. Я просто хотела бы узнать, кто он. Когда я пришла познакомиться с ним и встретилась глазами, мне показалось, что этот серый цвет обволакивает меня со всех сторон. Никогда не видела такого… таких… глаз. Может, он гипнотизер?
 Мужчина встал и подошел к внучке, положив руки ей на плечи, он взглянул прямо на нее.
 - Да, у него красивые глаза. Но не нужно делать из мухи слона. Парню нужна помощь. Ты согласна помочь ему?
 Девушка колебалась всего лишь долю секунды. Но ее «да» прозвучало достаточно твердо, чтобы сомнения Бенджамина рассеялись.
 Что-то грохнуло о стол, и старик от неожиданности подскочил на месте. Лайл тоже вздрогнул, вырванный из мира размышлений.
 - Что за...
 Конрад, с довольным выражением лица стоял около мужчин, сложив руки на энциклопедии, которую только что опустил на кухонный стол.
 - Морской огурец.
 - Что-что?..
 - Один из самых малоподвижных представителей  морских глубин, обитающий преимущественно на самом дне.  – Отчеканил ребенок, глядя куда-то на потолок. – Тут все, по алфавиту. И интересные картинки. Спасибо вам, мистер Донтесс! – мальчик потянулся к старику и обнял, прижимаясь щечкой к груди. Глаза Бенджамина тут же увлажнились.
 - Не за что, Конрад.
 В дверь постучали, и старик принялся шарить рукой за стулом в поисках палки.
 - Да сидите, я открою. – Лайл отставил пустую чашку от себя и пошел в прихожую.
 За дверью стояла молодая девушка, у нее были худенькие плечи, короткие волосы, темно-шоколадные, стриженные под каре. Глаза же, обращенные на Лайла, были яркого зеленого цвета. Очевидно, мать Конрада. Невероятно знакомые глаза.
 Девушка не могла оторвать взгляда от лица мужчины. Она всматривалась в него, будто пыталась узнать. Сначала это было удивление, затем недоверие.
 - Мисс? – Лайл приподнял брови, - все в порядке?
 - Д-да… - побормотала девушка, не отрывая от него настороженного взгляда, - я пришла за сыном.
 - Он в кухне. – Мужчина отошел, пропуская ее.
 - Элиз. – Тихо сказала она, глядя на Лайла все теми же глазами, полными подозрения.  – Мое имя Элиз.
 - Лайл.  - Беспокойная морщина пролегла у нее между бровей. – Лайл О’Харра.
 Изумрудные глаза расширились. Рот приоткрылся. По выражению милого лица Лайл понял, что воспоминания, посетившие девушку были далеко не самые приятные. Черт побери, откуда же она ему так знакома?
 - Мама! – радостный крик прорезал повисшую тишину, и в прихожую вылетел Конрад, с объятьями кидаясь к Элиз.
 - Здравствуй, мой милый. – Наконец-то она отвела глаза, сосредоточив свое внимание на сынишке. – Как ты здесь поживаешь? Моя смена закончилась немного раньше, чем я планировала.
 - Элиз!
 - Доброе утро, Бенджамин. Как твое здоровье?
 В коридоре завели стандартную беседу двух старых знакомых. Лайла будто не было. В это время он старательно изучал правильный профиль молодой женщины. Высокие скулы, пухлые губы, нос с крошечной горбинкой. Черт побери, Лай, вспоминай, откуда она тебе так знакома! Не могло же это быть так давно, что забылось так быстро…
 Судя по напряженному взгляду и морщине на лбу, Элиз явно чувствовала дискомфорт от того, что находится с ним в столь тесном помещении. Может быть, она когда-нибудь приезжала в Бостон, где они могли столкнуться? Хм, врядли. Но что же тогда?
 - Мистер О’Харра! А вы знакомы с миссис Элиз М…
 - О, Бенджамин, не стоит, мы уже уходим, а знакомиться и сразу разлучаться – не к добру, как говаривала моя бабушка.  – Быстро затараторила девушка, подталкивая Конрада к двери.
 - Ну, пообщаться вы всегда успеете, а вот познакомиться я предлагаю сейчас. Элизабет Мак Кью, это Лайл О’Харра.
 Лайл протянул руку и пожал ее ладонь. Лицо было напряженным, будто во рту у нее затаился ядовитый скорпион, готовый ужалить ее в любой момент.
 - Очень приятно. – Выдавила из себя Элиз, после чего улыбнулась Бенджамину и чуть ли не бегом покинула дом, подталкивая Конрада перед собой.
 - Какая милая девушка. Лучшая подруга Келли, хоть и постарше ее. – Бенджамин с улыбкой отодвинул штору, глядя недавним гостям вслед.
 - Сколько ей лет?
 - Двадцать четыре. Молодо выглядит, не так ли?
 - Да… - пробормотал Лайл, смотря на мать и сына, которые как раз со смехом побежали по зеленому полю, перегоняя друг друга. – Очень молодо.
 Какое-то время они простояли в прихожей, после чего Бенджамин направился в свой рабочий кабинет, а Лайл уселся в гостиной, покачиваясь в кресле-качалке. На глаза попался аквариум. Интересно, откуда у них такие дорогие рыбы…
 Возможно, подарок от какого-нибудь богатенького родственника. Врядли такую экзотику разводят здесь, в одном из стареньких магазинчиков. А привозят наверняка в том красном облупившемся фургоне, что бросился Лайлу в глаза, когда он только приехал в Сани Ленд.
 Он усмехнулся. Нужно будет выяснить немного позже. Сколько вопросов повлек за собой приезд в этот крошечный городок… Наверное, все-таки, жалеть не стоит, что Лайл покинул Бостон. Хотя там осталась Арманда… Лекси, Энни, Алиша, Кэм… и еще несколько строк женских имен. Те, кому Лайл позволил подумать, что для них он – другой. Как минимум не беспощадный убийца.
 Он же был для них опытным кукловодом. А они – лишь безвольными марионетками. Стоило едва потянуть за нужную нить.… А все нити были у Лайла на руках.
 Лайл открыл энциклопедию, которую захватил с собой из кухни. Страницы пестрили яркими рыбами самых разных форм и размеров. Он пролистал до морского огурца, который так восхитил Конрада. Чудовищное создание. Странной формы и совершенно непритягательного вида. Но оно привлекло внимание Конрада тем, что является одним из безобидных жителей морских глубин. Парень чувствует безопасность. Выбирает тех, кто не причинил бы окружающим вреда.
 «Тогда почему же он так спокойно пошел с тобой вчера, Лайл? Уж не считает ли парень тебя безопасным?»
 Мужчина покачал головой. Черт его знает, по каким критериям ребенок определяет – опасен человек или нет. Вспомнился взгляд, полный восхищения, устремленный на него во время завтрака. Да уж…  Он отложил энциклопедию и откинулся на спинку кресла, глядя на старую люстру с пыльным темно-синим абажуром. Из груди вырвался протяжный вздох. Снова запах чайной розы и мяты наполнили его существо. В ушах загремели удары сердца из соседней комнаты. Снова… снова началось.
 Запах живого человека, находящегося за стеной. Господи, как же близко. Нет ничего проще, чем распахнуть дверь и вонзиться клыками в сухую шею старика. Слышать хрип и ощущать, как из него уходит жизнь с каждым глотком горячей, чистой крови…
 «Остановись!» - приказал Лайл сам себе, но демоны в его душе уже проснулись, и, вскинув головы, выли, терзая его плоть изнутри. Он с такой силой впился руками в подлокотники, что они затрещали. 
 Мужчина зажмурился, но кровь в его жилах уже начинала медленно закипать. На висках и запястьях выступили вены, а десна дико зудели.  Вот-вот из них вырвутся клыки. Дрожь сотрясала мускулистое тело.
 Что-то скрипнуло, и через нижнюю створку входной двери в дом заскочил Эйдон. Он забежал на кухню, сделал несколько глотков воды из миски и направился в гостиную. Завидев Лайла, собака оскалилась, замерев на пороге.
 Мужчина пригнул голову и тихо зарычал, чувствуя, что из десен медленно показываются клыки. Глаза, устремленные на колли, покраснели. Сосуды не выдерживали столь сильного напряжения. Эйдон замер и насторожился. Несколько неуверенных шагов вперед, вздыбленная шерсть. Низкий рык Лайла, уже погромче, чем первый, заставил пса прижать хвост. А при виде клыков мужчины, тот заскулил и снова выбежал во двор.
 Наконец-то, он смог взять себя в руки. Сжав зубы, Лайл встал и поднялся на второй этаж. Он не помнил, что происходило дальше, но стоило ему рухнуть на матрац, как он  тут же отключился.