Ни х... себе, дошли!

               
           С праздником - Днем Победы!

                Время запахало траншеи, ослабило боль утрат, но оно никогда не сотрет в памяти народной героизма и мужества советского солдата, спасшего мир от коричневой чумы фашизма.

                Много мне приходилось слышать и читать рассказы фронтовиков о разных смешных и трагических эпизодах из военной жизни наших бойцов, но один мне запомнился особо.
                Уставшие, измотанные в оборонительных боях, воины Красной Армии наконец-то погнали фашистов на запад.
                В Европе на перекрестке двух дорог перед ними вдруг вырос столб с прибитым к нему фанерным указателем: «До Берлина 520 км.». Ниже жирным шрифтом  какой-то весельчак написал: «Ни х..., дойдем!»
                Шли и шли бойцы мимо этого указателя и расплывались в улыбке их уставшие, прокопченные порохом и дымом сражений лица, и заряжались они от этого простого русского мата оптимизмом и всесокрушающей уверенностью в победе.
                Сотни политработников не  подняли бы боевой дух солдат так, как подняла эта простая матерная фраза, сказанная вовремя и к месту.

                Трудна была дорога к победе, но сквозь шквал огня, через пот и кровь, преодолевая неимоверные трудности, бойцы шли вперед и стиснув зубы твердили: «Ни х..., дойдем!».
                И дошли. И водрузили знамя Победы над Рейхстагом, и расписались на его стене.
                Фронтовики рассказывали, что на Рейхстаге была еще одна надпись, служившая как бы продолжением той, первой: «Ни х... себе, дошли!». В этой надписи автор отразил все: и восхищение подвигом, в который даже не верилось, и удивление, и великую радость победы.
                Кто же сделал ту, первую надпись, кто тот весельчак?
                Версий много, одна из них такая.  Сделал эту надпись и после сфотографировал военный фотокорреспондент Борис Шейнин.
                Проезжая мимо, маршал Жуков остановил свою машину, прочитал и приказал своему адъютанту найти шутника. Солдаты знали крутой нрав маршала, и Шейнина не выдали. Потом в суматохе боев маршал забыл про этот случай.
                Фотографию Б. Шейнин передал в редакцию газеты. Там не решились ее опубликовать без разрешения верхов. Так снимок, в конце концов, попал на стол Сталину. Сталин прекрасно понимал значение этой фотографии для поднятия духа патриотизма у народа, и дал добро опубликовать снимок.

                После войны Б. Шейнин приехал в свой родной город Севастополь и продолжал работать фотокорреспондентом. Здесь, в Севастополе, судьба свела его с маршалом Жуковым.
                Будучи министром обороны, Жуков приехал инспектировать Черноморский флот. Отсняв пленку, Шейнин решился подойти к маршалу:
                - Товарищ маршал, разрешите обратиться?
                - Разрешаю.
                - Мне передали, что вы во время войны меня искали
                - Я? Вас искал? – на лице маршала нарисовалось удивление и недоумение.
                - Это я же тогда написал на указателе ту крылатую фразу... - и Борис сказал какую.
                Жуков весело посмотрел на Шейнина, затем нагнулся к нему и тихо сказал:
                -Я ж тебя, дурачка, хотел представить за ту надпись к званию Героя Советского Союза, но тебя не нашли. Фотография с твоей надписью всю войну лежала на столе Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.
                Так еще не поздно меня представить, товарищ маршал? - вырвалось у Шейнина.
                Жуков улыбнулся и сказал:
                - Хорошо, Героя Советского Союза я тебе не обещаю, но орден получишь.

                Вскоре Хрущев снял Жукова с поста министра обороны, и Борис Шейнин так орден и не получил.

                Я не сторонник мата, особенно в литературе. Но иногда метко и к месту сказанное крепкое матерное слово, может вдохновить на подвиг.
                Поэтому, хочется призвать авторов - любителей «козырнуть» матом в своих литературных произведениях без всякого смысла и повода -  не распылять, не девальвировать эту могучую силу русского мата.
                В противном случае, когда коснется в нем нужда, он уже не сможет оказать на нас такое мощное воздействие, как оказала та надпись на указателе в годы войны.