Досуг

Лена

К Лене я прихожу всегда, когда нечего делать. С ней легко, у нее глаза как у щенка, нос как у поросенка, уши как уши и рот пустой, а язык не подвижный. Когда я иду к Лене мне немножко стыдно, что мне больше нечего делать и приходиться от нечего делать идти к ней. Чтобы подавить стыд я выпиваю чекушку водки. Если мне было бы не стыдно, я бы приходил к Лене трезвый и без стыда. Зимой я просто захожу в магазин и покупаю чекушку, а летом сложней. Летом во всех магазинах около ее дома продает теплую водку, поэтому я захожу еще к Николаю, охладить водку. Но чтобы попасть к Николаю нужно взять два пива, потому что у Николая всегда похмелье и его надо похмелить одним пивом и самому выпить за компанию. Обычно когда я захожу к Николаю, я захожу к Николаю, пожимаю его потную руку, отворачиваю взгляд от его маленьких влажных глаз, иду на кухню в обуви, закидываю водку в морозилку, открываю ему и себе пива, сажусь на табуретку. Мы молча сидим, пьем, когда пиво заканчивается, я достаю водку из морозилки, вздыхаю, смотрю в глаза Николаю и, не пожимая руки, ухожу. Выхожу на улицу, смотрю на людей, делаю глоток водки, смотрю на людей, делаю глоток водки, осматриваюсь, если вижу школьника, трогаю его портфель, если не вижу школьника, вздыхаю, сажусь на зеленую скамейку около памятника писателю Толстому и допиваю одним грустным глотком водку. Если дело происходит зимой, то водку я выпиваю в подъезде Николая и стараюсь услышать, что происходит в 8 квартире. К Лене я с пустыми руками не прихожу, она водку не пьет, поэтому я смело покупаю пол-литра.
С Леной мы сидим обычно в зале, там у нее ламповый телевизор, ковер на стене, зеленые шторы и люстра в стиле хай-тек. Мы сидим в середине комнаты на стульях друг напротив друга. 
 - Как дела. Чего такой грустный? – спрашивает обычно Лена.
- Да так, делать нечего… но ничего я уже не переживаю. Выпьем? – спрашиваю.
- Выпей – говорит Лена и со вздохом обнажает грудь.
Я достаю свои добрые пол-литра, неважно какой температуры, снимаю крышку, снимаю пробу маленьким глотком, убеждаюсь, что вечер будет занятным и улыбаюсь.
Взгляд мой скользит вниз от ее яремной вырезки и останавливается на самом начале грудей, дыхание замирает, я себя сдерживаю и больше никуда не смотрю. Делаю большой глоток водки. Выпил, запрокинул голову, потом резко взглянул на соски. Опять запрокинул голову.
 - Как дела? – спрашивает Лена.
- Да – говорю. Начинаю опять рассматривать грудь с яремной вырезки, опять дохожу только до начала грудей. Ругаюсь. Выпиваю. На соски не смотрю. Встаю, поворачиваюсь к Лене спиной, рассматриваю книжную полку.
- Был сегодня на улице – говорю. Потом смело сверху вниз взглядом опускаюсь по груди до самого соска. Большой глоток водки.
 - Как там, на улице? – спрашивает Лена.
- Люди, скамейка, Толстой, дома и магазины – не отрываясь смотрю на грудь и делаю глоток водки. Если видел школьников, сообщаю и об этом, если не видел, то и не говорю про них ничего. Взгляд прикован к груди.
- Форма груди приятно глаз ласкает – говорю я и Лена краснеет. Выпиваю водки, встаю, подхожу к ней и слизываю с щеки румянец. Вкусно.
- Вкусно – говорю. Лена опять краснеет.
- Я не могу столько пить! – говорю я и мне становится стыдно. Язык развязался. Ругаюсь. Выпиваю. Голова опускается на бок, перед глазами слегка раскачивающиеся груди Лены. Лена подходит ко мне.
- Не спи – говорит.
Смотрю на живот, трогаю пупок и залпом допиваю все, что осталось в бутылке. Встаю. Падаю. Встаю, иду в коридор, блюю на пол… дальше не помню.
Катя

Когда у меня есть трава, Катя мне звонит и говорит: «заходи ко мне». У Кати большая задница, ее любят грузины и армяне, ее глаза постоянно что-то ищут, рот полуоткрыт, она плохо слышит и считает, что она на самом деле бабочка, которая снится мне. Катя живет на один этаж ниже меня. Прежде, чем пойти к Кате, я иду в ванну, забив плотный косяк. Залезаю в ванну в одежде и курю. Вода становится мутной из-за грязи, что скопилась на одежде. Пукаю, смотрю, как раздуваются пузыри на одежде, курю. Вылезаю из ванны, снимаю одежду, одеваю позолоченную цепь и шубу. Подхожу к зеркало смотрюсь на свое отражение, целую свои губы в отражении, трогаю себя за яйца. Спускаюсь к Кате, открываю дверь, вижу ее в неглиже и сразу задуваю ей мощный паровоз.
- Вчера меня трахали чернокожие студенты, еще продолжаю читать Ницше, записалась на фитнесс, проезд на метро подорожал, нашла в Интернете надувного мишку тедди  и хочу его… прикинь – говорит Катя.
Я ложусь. Катя ложится рядом. Забиваю еще косяк. Курю. Хватаю Катя за ляжку, зубами за сосок. Засыпаю. Скучно. Просыпаюсь от того, что Катя пытается сделать минет. Все тело пробирает дрожь.
- я запутался вероятно – говорю.
- в жизни? Ну что ты – говорит Катя.
 Забиваю косяк. Курю. Улыбаюсь. Грущу.
- Дура – говорю и ухожу.
Делать вообще нечего. Трава кончилась. Делать нечего, пойду к Лене.

Кристина

К Кристине я прихожу, когда запутался в жизни. Я долго еду в трамвае и думаю о том, зачем я еду к Кристине. Кристина немножко странная. Она  играет в компьютерные игры и учит иностранные языки. Она рыжая и слегка веснушчатая в районе первого – четвертого шейного позвонков. Худая, у нее слегка поддергивающаяся походка. Она не совсем адекватна по отношению к окружающей реальности, но часто кривит губы, как будто выражает недовольство к чему-то, чего на  самом деле не понимает. Я никогда не видел ее голой вживую, но она всякий раз показывает мне свои фотографии в обнаженном виде.
Когда я ней прихожу, я молча прохожу в зал и сажусь в старое мягкое кресло. Кристина сидит ко мне спиной и играет в компьютерные игры. Кристина тоже молчит. У нее в квартире очень спертый воздух, она не проветривает помещение и курит сигареты с кофе. Я долго сижу молча в кресле, потом в один момент Кристина подходит ко мне впивается ногтями в левое плечо, а правое обнажив, начинает облизывать. Неожиданно в то место, которое облизала, она втыкает инсулиновый шприц, наполненный кетамином. Кристина уходит, засучивает свой рукав, я встаю и иду к ней, желая помочь, но на пути у меня возникает мысль повиснуть в воздухе и сделать тройное сальто. Падаю. Сажусь опять в кресло. Кристина к этому моменту уже поставилась кетамином. Кристина достает фотоальбом и показывает фотографии с собой голой, а иногда показывает просто черные прямоугольники. Мне становится тяжело. Вздыхаю. Поворачиваю себя и пространство на 90 градусов. Кровь приливает в те участки мозга, которые давно уже мучились без нормального кровоснабжения. Наслаждаюсь ощущениями. Улыбаюсь. Пускаю струйку слюны. Подхожу близко к Кристине, трогаю ее за плечо. Кристина кричит. Я ухожу.
Неизменность бытия улицы меня не устраивает, думаю ехать за травой.