Аттариана

Посвящается Фаридуддину Аттару

От автора

Суфий 12 века Фаридуддин Аттар является моим современником.
Я перечитываю его знаменитый трактат “Тадкират аль-авлия” (“Жития святых”).
Время летит быстро, а многое ли меняется?


1.
Некто пришел в уединенное место к отшельнику, зашел в его келью и сказал:
– Дозвольте мне сделать что-нибудь для вас. Вы только подскажите мне, в чем вы нуждаетесь.
– О, пожалуйста, – ответил отшельник, – вы можете поднести мне бесценный дар: вновь вернуть мне моё одиночество.
Человек поблагодарил за оказанную ему милость мудрого ответа и тотчас ушел.
Как только он скрылся, камни вокруг кельи начали кричать разными голосами нараспев: “Одиночество! Одиночество!” – сливаясь в многоголосый хор, который отныне неумолчно звучал и днем и ночью.

2.
Человек в толпе уронил медную монетку, и она тотчас затерялась в пыли, затоптанная сотней ног. Нагнувшись, он всё же пошарил рукой и поднял золотой дирхем. Выбравшись из толпы, он утер пот со лба и сказал самому себе:
– Толпа разменивает человека на медяки. Из кучи медяков вновь собирается дирхем.

3.
Богато одетый купец из дальних стран спросил у монаха, увидев на его теле вериги:
– Так ли тебе удобен твой наряд, как мне – мой?
Аскет тихо промолвил в ответ:
– Доволен ли твой Бог твоим нарядом так же, как мой Бог – моим?

4.
Богатый человек молился в храме:
– Господь Милостивый, приими благодарственную молитву мою за то, что ты даровал мне богатство.
Бедный человек молился в храме:
– Господь Милосердный, благодарю Тебя за щедроты Твои, ибо вот, я всё еще жив и стою пред Тобою.
Мимо храма проходил человек, который не был ни беден, ни богат. В его голове не было мыслей ни о мирском, ни о божественном. Зеркало его сознания на мгновение отразило мысли молящихся в храме, и он тихо улыбнулся, вспомнив стихи, сложенные многие столетия назад:

Левая рука дарует – правая принимает дар.
Язык благодарит – уши внимают благодарениям.
Дающий просит в то время как просящий ниспосылает.


5.
Человек упал в реку и кричал:
– Спасите, во имя Господа!
Прохожий, вытащив его из воды, спросил:
– Отчего не призывал ты Господа, пока шел по берегу?
Выплевывая воду, тот ответил:
– Казалось мне, что Бог мой со мной, и я с Ним.
– Воистину твой бог – кажимость, – покачал головой прохожий, идя прочь.

7.
– Не роняйте веры своей из страха перед гонителями. Они преследовали и Господа нашего, – увещевал мудрый учитель внимающих ему учеников.
– Истинно так! – изрек незримый голос, исходящий из круга собравшихся, – поспешающему на плаху, крест или костер довелось ли осознать, что жизнь даётся для жизни?

8.
Наставника спросили:
– Что есть вера и кто есть верующий?
Он сказал:
– Вера – в свитках, верующие – в могилах.
И земля зашевелилась у его ног, а свитки в стенных нишах мягко налились ровным золотистым свечением.

9.
Однажды караван паломников, следующий в Мекку, неожиданно вышел к городским воротам Иерусалима.
– На всё воля Божья, – сказали одни и вошли в город, чтобы поклониться его святыням.
– Нет бога кроме Бога, – сказали другие и повернули верблюдов прочь, обратно в пустыню, чтобы исправить ошибку водителя каравана и отыскать Мекку.
– Бог велик! – сказали третьи и мирно вернулись в свои дома, и никогда более не пускались в путешествия. Глаза их обратились внутрь в тот момент, когда они ощутили, что Всемогущий поместил их киблу  в глубину их сердец.

10.
Среди дня по улице шел мальчик и нёс горящий светильник. Я спросил его, откуда он несет огонь.
Он задул фитиль и сказал:
– Из того же места, куда сейчас делся свет.

11.
Бродяга говорил:
– Баран умнее многих из нас. Он хотя бы повинуется пастуху. Мы же повинуемся лишь своей животной природе, пренебрегая Божьим повелением.
Юродивый, который слушал его, приставил два бараньих рога к своей голове и заблеял. Толпа разразилась смехом. Бродяга в ответ повернулся задом и скинул штаны. Смех оборвался: чуть ниже его копчика болтался овечий хвост.

12.
Искатель сказал мастеру:
– Я знаю много языков. Я изучил много книг. Я омыл глаза свои мудростью Дхаммапады и Библии, Дао-дэ-цзина и Корана. И всё же чего-то не хватает мне, чтобы постигнуть Единое. Смиренно прошу вашего совета.
Мастер сказал:
– Если вы готовы принять в себя Единое, следует озаботиться тем, чтобы освободить для Него место. Вы же всю жизнь загромождали себя словами чужой мудрости. И еще я скажу вам вот что.
Наступило молчание.
Искатель напряженно ждал.
А мастер говорил.

13.
Искатели с севера прибыли в отдаленную азиатскую провинцию в поисках истинного духовного наставника. Они долго бродили по улочкам и наконец увидели почтенного седобородого старца с благородным лицом и живым проницательным взглядом. По всем внешним признакам это был именно тот, кого они так жаждали встретить.
Старец, заметив их интерес к себе, неторопливо отправился в чайхану. Они пошли за ним. Старец неторопливо пил чай, затем перешел в другую чайхану. Не осмеливаясь приблизиться к нему и не находя повода для знакомства, искатели последовали за ним.
Он долго водил их по разным местам, делая вид, что не замечает почетного эскорта.
Наконец на тихой улочке он остановился, обернулся к почтительно приблизившимся искателям и, спустив штаны, сходил по малой нужде. Зрители нежданной акции обратились в бегство и в тот же день уехали обратно на родину.
Вечером мастер рассказал об этом случае своим ученикам.
Многие из них подумали, как суров их мастер к искателям.
Другие спросили себя, хватило бы у них духу сделать что-либо подобное.
Некоторые решили, что мастер сделал достаточно явный и откровенный первый шаг навстречу, и подивились невосприимчивости и несообразительности искателей. Может быть, это потому, что они приехали с севера, – подумали они про себя.

14.
Один музыкант любил уходить в горы и петь в скалистом ущелье, где эхо вторило ему. Друзья спросили его, отчего он так делает.
– Когда я пою для людей, – ответил он, – музыка и песня глохнут в их ушах и сердцах. Когда я пою среди камней, их сердца поют вместе со мной.
– Но ведь бывает, что и люди подхватывают мотив и мелодию, – возразили друзья.
– Потому и не бросаю я петь. Но редки такие люди, сердца которых – из звонкого камня, способного откликаться.
– Так что же, мы должны обратить сердца свои в камень? – недоуменно спросили друзья.
– Чтобы создавать гармонию, приходится бить по струнам, – сказал музыкант и легонько стукнул по деке ситара – и струны еле слышно запели, откликаясь друг другу.

16.
Когда Хабиб Аджми слушал чтение Святого Корана, слезы всегда навертывались у него на глаза и бежали по щекам.
Люди спрашивали его: “Ты ведь не знаешь арабского, с чего же это тебя так пронимает?”
Он отвечал: “Язык мой ведает по-персидски, а сердце – по-арабски”.

17.
Рабия готовила, когда с крыши ее дома неожиданно скатился огурец.
– Изыди, сатана! Господь мой не торгует в овощной лавке! Никогда я не просила ничего, кроме как у Него, и не принимала ни от кого, кроме как от Него – вскрикнула она и отбросила огурец прочь.
В ушах у нее раздался голос:
– Разве не лежит благословение Моё и на простом огурце?
И она увидела внутренним зрением, как по наущению Божию соседский мальчишка бросает огурец на ее крышу.

22.
Фудайль сказал:
– Рай – не место для слёз, мир – не место для смеха.
Один человек ответил на это так:
– Для начала сумей обратить сей мир в рай, а там – посмотрим.

23.
– Тридцать лет я не смеялся, – сказал Фудайль и захохотал.
Нечто вошло в него и, переполнив, вытеснило из него его всегдашнюю угрюмость и скорбь.

24.
Однажды сынок Фудайля, оседлав его коленку, спросил его:
– Папа, ты меня любишь?
– Конечно, сынок.
– А Бога?
– И Бога люблю.
Тогда мальчик сказал:
– Папа, но ведь две любви не уместятся в одном сердце!
Фудайль ссадил ребенка с колен, решив про себя, что отныне никогда более не приласкает его и всё свое время будет отдавать молитве.
Мальчик заглянул ему в глаза снизу вверх и, улыбнувшись, произнес:
– И во мне ты можешь любить Его!

51.
Ученики спросили мастера:
– Как нам относиться к автомобилю?
– Как к средству передвижения.
– А как вы к нему относитесь?
Мастер ответил:
– Дело не в машине. Вам надобно мое подтверждение или отрицание. Попробуйте обходиться без этих двух – хотя бы когда задаете вопросы.

52.
– Что, собственно, изображено на вашей картине? – спросили рисовальщика.
Тот ответил:
– Если вы возьметесь изобразить свой вопрос в виде картины, тогда и я попытаюсь описать изображение словами.

53.
– Ныне мир стал больше или меньше?
– Для одних больше, для других меньше. Кое-кто обрел его, некоторые утратили. Но что даёт нам знание о мире, покуда мы всерьёз полагаем, что он – одно, а мы – другое?

54.
Джунайд говорил:
– Если я и обрел что-то, так это благодаря трем вещам: избеганию мирского, посту и ночным бдениям.
Учитель-индус на это заметил:
– Он назвал три способа отработки кармы. С таким же успехом он мог бы практиковать созерцание мирских соблазнов, объедаться каждый день до рвоты и укладываться в постель на ночь за час до заката солнца.

55.
Харис Мухасиби говорил:
– Еда досыта замутняет зеркало сердца.
Некоторые наставники ныне говорят:
– Если хорошо не покушать – зикр  не пойдет, желудок возьмет его в себя.

56.
Он также наставлял:
– Размышления о мирских делах создают препятствия для духовной реализации.
Один человек передал его слова так:
– Размышления – препятствие на пути.
Другие говорили, развивая ту же мысль:
– Будь маджнуном  – будешь с Ним!
Третьи восклицали:
– Но разве всё это противоречит постижению Реальности с помощью “умной молитвы” ?

57.
Он также говорил:
– Когда открывается внутреннее око просветленного, его глаза слепнут.
Один учитель-индус на это заметил:
– Третий глаз не отрицает первые два, а дополняет их собою. Наружным зрите внешнее, внутренним – духовное.

58.
Сухейль ибн Абдулла Тустари рассказывал:
– В уединенном месте встретил я старуху, которая выглядела как нищенка. Я протянул ей монетку, она в ответ простёрла молитвенно руку к небу, что-то прошептала и – о чудо! – золотой дирхем оказался в ее руке. Она протянула его мне со словами:
– Ты достаёшь монетки из кармана, я – из незримого мира.
Я принял ее подаяние, пощупал золотой и, улыбнувшись, спросил в ответ:
– Так кто посылает достаток и тебе и мне?

61.
Рази сказал:
– Смерть – мост, соединяющий преданного с возлюбленным Господом.
– Жизнь – перила этого моста, – сказал внимающий его словам.

63.
Сорок лет Шах Шуджа Кирмани не спал. Когда его необоримо клонило в сон, он сыпал соль в глаза.  И всё же однажды он заснул. И что же! Бог явился ему во сне.
– Господи, сорок лет я неусыпно ожидал Тебя, а Ты пришел, когда я впал в сон! – обратился он к Нему.
– Это – плод твоего неустанного ожидания, – получил он ответ.
С того времени как только он засыпал, Бог являлся ему, и он стал предпочитать сон бодрствованию. Он часто напевал такие слова:

Мы подобны мясу на вертеле,
которое, когда оно пропеклось с одной стороны,
 повёртывают к огню другой стороной.

64.
Абу Хафс Хаддад сказал:
– Слеп тот, кто стремится узнать Творца через Его творение. Да устремится он познать творение через Творца!
Бродяга-нищий, услышав это, сказал не к месту:
– Один слепец, вынув свои глаза и отбросив их, поучал других: следуйте моей стезёй – будете как я!

65.
– Сколько лет тебе? – спросили у Баязида.
– Четыре года, ибо четыре года минуло, как я узрил Бога. А семьдесят лет прошли впустую в бесплодных разговорах, и я не беру их в счет.
Некто сказал на это:
– Легко не вести счет сосчитанному, а попробуй-ка сбросить его со счетов!

67.
Абу Шафих Балхи говорил:
– Поклонение это на девять десятых богобоязненность и уклонение от мирского, и на одну десятую – пребывание в молчании.
Внимавший ему подумал, не возражая:
– Поклонение это на девять десятых радование о Боге в миру и на одну десятую – в Боге.

68.
Имам Ахмад Ханбаль поставил вечером кувшин с водой в худжре  своего ученика и ушел. Рано утром он заглянул к нему – тот еще спал, кувшин был не тронут.
– Вижу, вода тебе не пригодилась, – сказал учитель.
– Для чего бы она могла мне понадобиться ночью? – удивился ученик.
– Разве что для омовения перед ночным бдением, – заметил мастер. – Но ты, похоже, освоил практику бдения во сне?

69.
– Каковы тонкие моменты в духовном тружении?
– Удерживайте свое внимание на Нём, а не на усилии, которое вы к тому прикладываете.

70.
Джунайд говорил:
– Речи великих влюбленных в Бога обычным людям кажутся ересью.