Парамита

День и ночь

Навстречу Вийу попался дядька в армяке, и Вийу не удержался от праздного вопроса:
– Я правильно иду к переправе*?
– Вроде да, – ответил тот не спеша, окинув его острым взглядом. – А чего тебе переправа ночью? Ночью спать надо, а?
И он запрокинул голову вверх. Звезды сияли над ним глубоким светом.
– Смотри-ка, красота какая. Я звезды люблю. Родители так и назвали меня: Звездолюб.
Вийу взглянул на небо. Над селом плыли низкие клочья смога. Он удивленно взглянул на своего собеседника: о какой ночи тот говорил? День только начинался, он был пасмурный, но спутать его с ночью?.. Или, может, здесь они… слегка…ну… того… Он не додумал и дал мысли ускользнуть.
Дядька в армяке разминулся с ним – и незаметно исчез.
Может, наконец пойдет дождь и разгонит этот тягостный смог.
Люди говорят, что здесь тоже два месяца не было дождя.            
Вийу подошел к парому.

Тот берег

Паром стоял у берега со спущенными сходнями, тихо ворча дизелем. Было ощущение, что в любую минуту он может отойти. На борту никого не было. У сходней на берегу стоял капитан в морской фуражке и рассеянно смотрел на воду, затянутую туманом.
Вийу подошел к нему. Капитан и не пошевелился.
– Когда отходим? – дружелюбно спросил его Вийу.
–  А вот покажется тот берег.
– А чего ждать-то? – удивился Вийу. – Он же рядом, рукой подать. Плыть пять минут.
Капитан хмыкнул и ничего не ответил.
– И часто у вас такое?
Капитан промолчал. Когда Вийу уже перестал ждать ответа, он неожиданно пробурчал:
– Что?
– Ну… Туман, – слегка растерялся Вийу.
– Ты тоже видишь туман?
– Ну да, – удивился Вийу его непонятливости.
– У нас туманов не бывает, – пробурчал капитан.
– Как не бывает?
– Вот так, – с расстановкой ответил капитан.
– А это что? – деликатно кивнул Вийу на дымку, стелющуюся над водой и скрывающую другой берег.
– Что-что. Тот берег отодвинулся, вот его и не видно теперь, – спокойно ответил капитан.
– Куда же он делся? – недоверчиво спросил Вийу, глядя в густую пелену, в которой вяз его взгляд.
– А кто его знает, – сказал капитан и не спеша повернулся к Вийу, впервые взглянув на него.
– Ты не местный, – сказал он утвердительно. – Впервые на переправе? – его вопрос прозвучал так, что отвечать было не обязательно. Капитан медленно провел рукой перед собой, как бы пытаясь отвести невидимую завесу.
– Однажды в такой же день, как сегодня, когда такие, как ты, говорят, что видят туман, мы отвалили и битый час плыли к тому берегу, а тут ведь ходу в хороший день – семь минут. Потом я оглядываюсь назад – а мы в метре от нашей пристани.
– И что же? – протянул с интересом Вийу.
– Что-что. Я тут же дал задний ход, и мы уткнулись в наш берег.
Вийу наконец начал соображать:
– Так тот берег, выходит, то есть, то нет?
Капитан одобрительно хмыкнул.
– И он то достижим, то недостижим?
Капитан едва заметно кивнул.
– А когда он появляется, путь к нему каждый раз то короче, то длиннее?
Теперь Вийу во все глаза смотрел на туман. Так это никакой не туман, а просто слишком широкая для него переправа, настолько широкая, что он пока не видел, куда приставать.
– А от чего это зависит? – наконец спросил он.
– Что «это»? – вновь пробурчал капитан.
– Успех переправы.
– Скажу одно: паром тут – дело десятое, – только и сказал капитан.

Туман

– Мы еще постоим, – сказал капитан. – Видишь тот дом? – он показал рукой. – У калитки шпалера с виноградом. Хозяйку зовут баба Нюся. Иди, спроси ее про туман.
Вийу неторопливо шагнул, и обвитая виноградной лозой калитка тотчас придвинулась к нему.
– Баба Нюся, здравствуйте.
– Здорово, коль не шутишь.
Баба Нюся срезала ножом с лозы кисти спелого винограда и укладывала их в небольшую корзинку.
– И часто у вас такая погода? – спросил он, окинув взглядом ее ладную фигурку, которую он видел на фоне затянутого густым смогом  ближнего леса и слепого белёсого неба, в котором потерялось солнце.
– Всегда, – и баба Нюся искоса взглянула на него: залитого ярким солнцем, сияющим в синем безоблачном небе.
– А дождь у вас бывает?
– А как же. Каждую ночь. Около полуночи начинается, а часам к четырем кончается. Ты сам-то откуда? – она отложила нож в сторону. Корзинка была полна.
– У нас дождей не было уже два месяца, – ответил Вийу.
– Бог милостив, – сказала она примирительно и протянула ему корзинку. На еще мокрых от утреннего дождя сочных ягодах поблескивали капли влаги, отражая солнечные лучи.
– Это тебе.
Вийу взял корзинку и взглянул на виноград: виноградины были сухие и казались блеклыми в тусклом размытом свете туманного дня.

На берегу

Вийу спустился вниз по ступенькам, начинающимся у корней сосны, прошел зеленую арку, образованную склонившимися друг к другу молодыми ивами, и вышел на песчаную отмель.
Дальше начиналась вода, целое море воды.
Полоска другого берега едва виднелась на той стороне.
Легкие волны набегали на берег.
На песке у самой кромки воды сидел человек.
– Привет, брат. Ты что здесь? – спросил его Вийу.
– Мне на ту сторону. Вот и жду, когда уйдёт вода, – ответил тот, не пошевелившись. Вьюнок оплетал его руку до плеча.
– Да сократит Господь твоё ожидание! – сказал Вийу, шагнул на воду и пошел на ту сторону. Для него здесь было так мелко, что вода едва замочила ступни его ног. Поэтому казалось, что он шагает по поверхности воды.
Его удаляющаяся фигурка скрылась вдали.

Кромка воды отодвинулась.
Человек, сидящий на песке, осторожно размотал стебель вьюнка, обвивающий его руку, бережно уложил его на песок и поднялся.
Вода ушла. Теперь перед ним лежала ровная песчаная пустыня обнажившегося речного дна. Он шагнул вперед и пошел, отдаляясь от берега, не оставляя следов на плотном, еще влажном песке.

Кри расправил мятый листок бумаги в клетку, который кто-то аккуратно наколол на ветку у тропинки. На листке виднелась грубая стрелка и было размашисто написано от руки:

«ПАРАМИТА. МЫ ТАМ».

Кри спустился вниз по ступенькам, начинающимся у корней сосны, прошел зеленую арку, образованную склонившимися друг к другу молодыми ивами, и вышел на песчаную отмель.
Здесь никого не было.
Среди редкой травы виднелся стебель цветущего вьюнка.
Там, где раньше была кромка воды, теперь начинались густые заросли осоки. Бескрайним морем они тянулись вправо и влево вдоль берега, и уходили далеко к другому берегу – словно водная гладь стала лугом.
Кри раздвинул высокие стебли и шагнул на этот луг.
Его нога упруго ушла вниз и вода залила его ступню, но плотные сплетения корней трав удержали его, словно тугая упругая сетка.
Он осторожно шагнул раз, еще раз – и, пружиня на зыбящейся под его ногой плетеной основе из корней речных трав, потихоньку пошел прочь от берега по воде.
---------------
* Парамита (санскр.) - "переправа".