Диалог между старой бутылкой и старинным подсвешни

НЕНАРОКОМ ПОДСЛУШАННЫЙ ДИАЛОГ МЕЖДУ СТАРОЙ ЗЕЛЕНОЙ БУТЫЛКОЙ ЁМКОСТЬЮ 0,75 ЛИТРА И СТАРИННЫЙ БРОНЗОВЫМ ПОДСВЕШНИКОМ.
                "Все вещи служат взаимной пищей друг другу.
                Жан Батист Рене. Французский философ.
       Я думаю, читатель название рассказа тебя заинтриговало. Если ты любознателен, конечно. Наверняка кому-то из вас приходилось, особенно в трудные минуты, делиться своими горестями с бутылкой. Она и ты. Ты и она. И больше никто не подслушивает, не зудит над ухом. А она вливает в тебя целительную влагу и слушает, слушает... И становится легче.
       Здесь немного другая история. Но сначала немного позвольте порассуждать вслух о том, есть ли разница между понятиями "старый"и "старинный.
       И так, "старый". "Старый конь борозды не портит. Нормальная поговорка. Главное, обижаться тут не на что. Ведь действительно не портит. А уж коль разговор зашёл о борозде, значит вспахал всё-таки! А может, и бороной прошёлся. Неглубоко вспахал? А вам известно, что глубоко пахать не рекомендуется? Почитайте специальную литературу. Сельскохозяйственную.
       Идём дальше. "Старый волчара". Ну, это вообще комплимент. Жизненный опыт, железная хватка. Прекрасные деловые качества и, конечно обширные связи. Такой человек всем нужен.
       "Старого воробья на мякине не проведёшь." Приятно. "Лохотронщики" тебе нипочём, "куклу" у обменного пункта валюты не всучат, в очередную "пирамиду" не вовлекут. Наш человек.
       Что там ещё есть с эпитетом "старый"9 "Старый ворон не каркнет даром: либо было что, либо будет что." Вполне можно салон магии открывать, доходное дело. "И стар, да петух: и молод, да протух". Приятно, чёрт побери! Есть ещё порох...
       Но, вот сейчас, друзья, я вынужден подойти к одному очень нелицеприятному, но широко и часто звучащему выражению "старый... Даже сказать неудобно. Может, не надо дальше? Вон сколько уже привёл примеров. Неплохие все. Даже душу греют. А тут... негативный пример. А у нас в России куда не глянь - везде негатив.
       Нет, скажу всё-таки. "Старый козёл". К вам это не относится, дорогой читатель, если вы, конечно, мужчина лет за пятьдесят. Упаси Господи! Ну, а уж если вы женщина любого возраста, то вас это выражение наверняка греет. Как выдала на всю улицу, как побежит от вас этот... Ну, зачем ещё раз повторять, он и так уже всё понял.
       Но, сказав "А", надо назвать следующую букву. Почему, всё-таки сравнение именно с этим животным, кстати, необязательно старым, вызывает столь явную обиду? Проанализируем поговорки. "Пустить козла в огород". А что, если туда запустить корову иль свинью, они нанесут меньший ущерб? "Как от козла молока." Можно подумать, что от коня иль быка молока будет больше,  я вот слышал, что от козлов анненской породы молоко получают! Вот так! Неправильная поговорка. Хотя не представляю, откуда оно - молоко должно литься.
Есть ещё древнее выражение "драть козла", что означает блевать. Извините. И всё равно пока не понятно, почему именно козёл служит обидным оскорблением. Хотя, говорят ещё "вонючий козёл". Может, тут собака зарыта?
       Припоминаю, что ещё будучи совсем маленьким, ходил я, как и многие из вас, в детский садик. Было это в Подмосковье. Путь мой пролегал мимо полуразрушенного молельного дома старообрядцев, огороженного ветхим заборчиком. И вот там, в небольшом дворике, гулял действительно старый козёл. Был он очень лохмат, в свалявшейся шерсти намертво заплелись колючки репейника, с огромными рогами и, как положено козлу, с длинной, клинышком, бородой. Но не это главное. Ещё на подходе к молельному дому мы, ребятишки дружно зажимали носы: такая стояла вонь! Как они, старообрядцы в этом доме жили, не знаю, но мы бегом преодолевали зону распространения этого ни с чем не сравнимого запаха.
       И нам, маленьким, было совсем уж непонятно: зачем возле дома держать такую вонь? Зато теперь, когда сам уже стал... скажем так - мужчиной за пятьдесят, понимаю, что тот козёл был, конечно же производителем! Да-с!
       Так что и старые кони, ослы и козлы вполне ещё могут сгодиться! В отличие от старого педераста, старой вешалки и старой калоши.
       Что ж, теперь мы с чистой совестью можем переходить к эпитету "старинный". Здесь всё проще.
       "Он принадлежал к старинному дворянскому роду." Какие комментарии? Раритет! Особенно у нас в России.
       Или: "Он обожал старинную живопись, когда по холсту весело разбегаются чуть видные крокелюры". Здесь виден несомненный эстет, человек, любящий и понимающий искусство, живопись.
А вот ещё: "В переднем углу гостиной стоял угольник красного дерева со старинными иконами в серебряных окладах." Дрожь пробегает. Разве увидишь сейчас такое?
       А если помечтать немного? "На днях моя жена получила в наследство старинный родовой замок в районе Николиной горы." Кондратий не хватил? Тогда быстро в "Жигули" и мчаться по Рублёво -Успенке смотреть этот самый замок! И плевать, что он совсем развалился, там одна земля стоит!.. Да что говорить...
       Вот вам и разница в словах с одним корнем, но с таким разным понятием.
       И, если подытожить, то, несмотря на проскакивающий первоначальный оптимизм, в слове "старый" явственно слышится шорох сыпающегося  позади вас на дорожку песка, а вот в эпитете "старинный" раздаётся приятный шелест крупных зелёных купюр.
       А теперь нам остаётся посмотреть, всё ли так очевидно с нашими героями: старой зелёной бутылкой и старинным бронзовым подсвешником.
Я, кстати, намеренно пишу "подсвеШник", а не "подсвеЧник", так как первый вариант, по-моему звучит более старинно.

       ... Почти посередине большой комнаты, чуть ближе к плотно завешенному сейчас тяжёлыми шторами окну, на маленьком ломберном столике из орехового дерева расположились
три предмета: бронзовые подсвешник, пепельница и зелёная стеклянная бутылка ёмкостью 0,75 литра.
       В комнате был полумрак, поскольку освещалась она в эту минуту лишь белой стеариновой свечой, аккуратно надетой на острый шип подсвешника.
       Хозяин комнаты, зажёгший свечу и поставивший бутылку на стол, только что покинул комнату, плотно закрыв за собой массивную дубовую дверь. Судя по последним приготовлениям, он явно кого-то ждал.
       Сейчас в комнате стояла пронзительная тишина, нарушаемая лишь мерным стуком маятника больших напольных часов.
       Подсвешник и пепельница на правах хозяев комнаты с явным пренебрежением осмотрели гостью и, ничуть не церемонясь, зашептали:
       -Такая же, как и все они; цилиндр с вытянутой шеей.-Эти слова произнесла пепельница, которая чуть ли не с самого рождения была страшно ревнива. Может, это происходило оттого, что мастер отлил её одновременно с подсвешником и она всю свою длинную жизнь, а было им под двести, считала, что имеет супружеские права на своего визави. - И незатейлива, как свечка.- сардонически усмехнулась она.
       -Тебе лишь бы кого-то обидеть, - неожиданно вступился за гостью подсвешник. Он всю жизнь очень гордился, что сделан из благородной бронзы и очень не любил, когда с него счищали патину.
       -Что ты понимаешь в благородном металле! - кричал он обычно в таких случаях, - это некоторые господа закрашивают иногда свою седину, думая, что становятся моложе! Глупцы! На педиков они похожи, вот на кого.- Не смейте меня трогать! - пытался вырваться он из рук служанки или очередной хозяйки дома, но те не слышали его голоса и старательно счищали застывший стеарин вместе с изумрудной патиной.Сейчас он не столько заступился за гостью, сколько  обиделся за сравнение со свечой, ведь это был единственный головной убор, украшение даже, которое он мог себе позволить. Это как шляпа на Михаиле Боярском или шейный платок на Андрее Вознесенском. Это его имидж, в конце концов! И он не позволит...
       - Ах, ты решил заступиться, - несколько зловеще протянула пепельница. - Может, ты влюбился опять? Юбошник!
       -Знаешь что, дорогая, - возмутился подсвешник, - мне надоели твои ревнивые выходки. Замолчи, наконец!  Давай хотя бы поздороваемся с гостьей, неудобно же так.
И потом, говорить в третьем лице о здесь присутствующих... Моветон.
       -Хорошо, - поджала губы пепельница, - я буду молчать. И посмотрю, к чему приведут тебя заигрывания с этой стеклянной особой. Фи...
       -Ну, вот и славно. - Обрадовался подсвешник неожиданно быстрой победе и повернулся к бутылке:
       -Я рад приветствовать вас за нашим столом. Если точнее, на нашем столе. В общем, в этой комнате, извините, я что-то волнуюсь.
       -Да ты выпей. Выпей, для храбрости. - Подначила, не удержавшись пепельница,- С полной бутылкой ведь любезничаешь.                Мадам,мы же договорились. -Укоризненно прошептал подсвечник.
       -Хочу! И говорю! - отрезала пепельница.
       -Так, на чём, бишь, я остановился? - возобновил разговор с бутылкой подсвешник, решив, что пикировка с подругой ни к чему хорошему не приведёт.
       -Вы сказали, что волнуетесь. - Неожиданно нежным, с чуть слышным перезвоном тонких бокалов, голосом пропела бутылка.
       -Я был неправ. - недовольно произнёс подсвешник. Разрешите представиться: бронзовый подсвешник. Родился в мае 1801 года здесь, в городе Москве. Отлит известным мастером. Всю жизнь прожил в этой комнате.
       Бутылка не успела назвать себя, поскольку над самым её ухом раздался голос пепельницы:
       -В хороших домах сначала представляют даму, сэр.
       -Не обращайте внимания, мадам э...
       -Бутвин. Называйте меня просто Бутвин. Неплохо, правда? Надоела безликость, право. Только и слышишь: бутылку мне, бутылку!
       -Это Чацкий в известной пьесе однажды возопил: "Карету мне, карету !" - съехидничала пепельница, показав несомненную образованность, - А в отношении вас обычно кричат: "Челаэк! Ещё пузырь!"
       -Вы неправы, мадам. - Укоризненно покивала в сторону пепельницы Бутвин. - Или не совсем правы. Кричат по разному, уж мне ли не знать: "Дёрнем по одной." "Еще по
маленькой" "Бухнем, ребята", "Выжрем, мужики",»Дерябнем по стаканчику,» и т.д.    Но бывает и по другому:» Поднимем наши бокалы, друзья", "Этот тост я посвящаю."."-Разрешите поднять этот бокал..." Всё, знаете ли, зависит от места и конкретных людей, от их воспитания, образа жизни...
       -Я полностью с вами согласен, мадам Бутвин. - поспешил перебить монолог бутылки подсвешник, боясь очередной подковырки зловредной пепельницы. - Вот у нас в доме принято...
       -Извините, что перебиваю вас, многоуважаемый подсвешник, но, если вам не трудно, обращайтесь ко мне "мадемуазель". Дело в том... я понимаю, что вы не в курсе. Но у нас, бутылок, принято, пока пробка не откупорена, обращение "мадемуазель". Ведь каждая особа женского пола, и  это заложено самой природой, должна какое-то время пребывать в девичестве.
       Тут Бутвин скромно потупилась и, если бы не была наполнена красным сухим вином, непременно покраснела, но дальше краснеть было некуда.
       -Ха, неплохо устроилась - возмутилась пепельница. -И имя себе придумала, прямо как иностранка какая - Бутвин. И девственница. В который уже раз-то? Как там у Маяковского? «Лет до ста расти нам без старости," Или- "Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым." Забыла, чьи слова.
       -Наверное, слова Добронравова, а музыка Пахмутовой.-попробовала помочь Бутвин пепельнице, - и зря вы обижаетесь, сами ведь женщина, да ещё в таком возрасте...
       А вот эти слова Бутвин не надо было произносить.И  первым это понял подсвешник, раскрывший уже рот, чтобы сказать хоть что-то, но пепельница его опередила.
       -Мадам Бутылка! - в её голосе присутствовал сейчас и медь, и свинец, и олово. Жаль, что в этом сплаве не было стали, а то Бутвин под этими словами-ударами разлетелась вдребезги. Но и медь, и олово, и свинец - металлы мягкие, поэтому, как ни старалась пепельница, всё равно в её голосе не было убийственного накала. По большому счёту, была она типичной интеллигенткой: образована, мягкая отзывчивая на чужую беду натура, скромна и, конечно, как любой интеллигент, не лишена инакомыслия. И её ворчливость и даже вздорность вполне объяснимы: на протяжении двух веков об эту женщину гасили вонючие окурки, кидали в неё пробки от бутылок и прочую гадость, а иногда - о, ужас! - плевали прямо в лицо. Попробуй, сохрани после всего этого ангельский характер.
       Да плюс вечно портящий нервы подсвешник. Законным браком они так и не сочетались, а пребывали в гражданском, хотя мастер, их отливший, сказал прямо и недвусмысленно, держа их в руках после отливки:
       - Ну вот, красавцы мои, будете теперь как муж и жена. Тебе- подсвешник на роду написано освещать ярким пламенем ваш жизненный путь, ну, а ты, пепельница, как женщина мужественная, станешь принимать на себя удары судьбы. Живите, друзья, долго и счастливо!
Последнее пожелание Мастера сбылось: обоим пошёл уже третий век, но, по вине подсвешника они так и не стали мужем и женой, что позволяло этому сукиному сыну волочиться безнаказанно за каждой юбкой.
       Сейчас пепельнице очень хотелось стукнуть что есть силы эту зелёную стерву по гладкому блестящему боку и, как мы помним, она уже начала свой гневный монолог, но…сказалась врожденная интеллигентность и…                - Мадемуазель Бутвин. - Бархатным грудным голосом продолжила она, - так, кажется, надо правильно вас называть? Я прощаю вашу бестактность по поводу прожитых мною лет. Что делать, видно вы вращались в таких кругах, где говорить пошлость и дерзить старшим не считается плохим тоном. А ведь именно это погубит мир. Дас-с. Не щадя и не уважая других, не уважаешь и себя. Ещё в семнадцатом веке французский философ Рене Декарт сказал по этому поводу:
       "Уважение других даёт повод к уважению самого себя." Смотрите, как просто: дайте людям возможность жить так, как они хотят, не пихайте их локтями, не оскорбляйте, ободряйте хоть иногда добрым словом, и оно отзовётся! Вы сами увидите, насколько легче вам станет жить в этом пропахшем окурками и плевками мире.
       Пепельница замолчала. Она выглядела несколько усталой, но довольной: мудрость и рассудок победили эмоции и это принесло безусловное удовлетворение.
       Для Бутвин, уже готовой к скандалу, а ей было не привыкать к ним, речь пепельницы была неожиданна и она несколько приободрилась и попыталась даже развить затронутую тему.
       -Ах, я полностью с вами согласна, милая пепельница! И я совсем не хотела вас обидеть, упоминая ваш возраст. Наоборот, я бесконечно уважаю пожилых людей и считаю, что каждый, независимо от возраста, положения в обществе, достоин уважения других. Да одно то, что мы есть на этой земле, не сгинули бесследно, стараемся приносить пользу другим, уже достойно уважения. И уж мне-то известно, что каждого прежде всего тревожит, уважают ли его другие.
       -На основании чего вы сделали такой вывод, мадемуазель Бутвин? - с подчёркнутой заинтересованностью в голосе спросил подсвешник. Он совсем не желал отдать эту застольную... пардон - настольную беседу в руки дам. Он -мужчина, должен играть первую скрипку, а эта несносная пепельница вообще должна молчать'
       Но его вопрос сейчас явно не удался, так как был достаточно наивен, если не сказать - глуп, а ведь известно: каков вопрос - таков ответ.
       -Ах, ну как же! Милый подсвешник. Ведь первый вопрос, который задают друг другу люди, выпившие моё содержимое, звучит именно так: ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ?
       Подсвешник смутился. _ Непосредственность /или коварство?/ Бутвин обескуражило его, но сдаваться он не хотел и, стараясь опередить реплику пепельницы, уже явно готовой воспользоваться недалёкостью гостьи, быстро заговорил :
       -Вам не темно, любезная Бутвин? А то я могу сделать
пламя свечки чуть ярче.
       Он замолчал на секунду, очевидно концентрируя свою энергию и действительно фитилёк пламени вдруг вырос , замерцал сильно и выхватил стоящие вдоль стен контуры красивой старинной мебели, картин в дорогих золочёных рамах, дорогих икон, изысканного фаоФора, гобелены ручной работы.
       -Смотрите, смотрите, дорогая Бутвин, в какой комнатевы находитесь! Сплошь антиквариат! 17-ый, 18-ый век! И 19-ый, конечно. Взять нас… с пепельницей. Вон те, тоже бронзовые, каминные часы. А как все это таинственно и романтично в мерцании моей свечи, неправда ли?
       И, не дожидаясь ответа, чуть нараспев, он продекламировал :
                "Свеча горела на столе, Свеча горела..,"
       Как сильно сказано, а? Кажется, ничего особенного, но сколько здесь красоты, изящества, сентиментальности, если хотите. В этих строках я слышу искушение, целомудрие, нежность и очарование, страдание и утончённость, уязвимость и печаль. Здесь и ностальгия по прошлым временам, столь близкая мне / тут подсвешник всхлипнул негромко/ и загадочность души русской, и её возвышенность... Да, такие строки мог написать только гений!
       -Ну, понесло его. - Раздался торжествующий голос пепельницы. - Сейчас он начнёт о поэтах, писателях… несерьёзное племя. Вы не слушайте его, мадемуазель, у него ветер в голове. Смотрите, смотрите как пламя колеблется! А причин-то нет для этого, все двери и окна закрыты.
       -Это от возмущения! От негодования пламя дрожит!
       Да! Я протестую! - вскричал подсвешник. - Как вы можете так? О писателях, поэтах! Да только благодаря им ещё остались в нас такие черты как благородство, бескорыстие, великодушие, гуманность... Да что говорить? Этот мир всё ещё существует только благодаря высокой поэзии и прозе.
       -Этот мир существует не "благодаря", а "вопреки". -скептически отрезала пепельница,- но скоро он устанет сопротивляться хамству и невежеству, опустит руки и тогда… -Что вы такое говорите, уважаемая9 - зазвенела стеклом Бутвин. - Мир виден не только из-за едкого дыма окурков. Люди, от которых зависит "быть или не быть" видят его ещё и через играющее солнечными бликами стекло...
       -Розовое стекло? - уточнила пепельница.
       -Зелёное. - Отрезала Бутвин.
       -А я утверждаю - розовое,-твёрдо повторила пепельница. – Доказать? Пожалуйста. Только что наш любвеобильный подсвешник процитировал Пастернака...
       -И что же? - насторожился тот.                - А то, что эпитеты в своей запальчивой речи надо выбирать осторожнее.
       -Что ты имеешь в виду?
       -А вот что, дурень старый, словоблуд оловянный...
        - Попрошу без оскорблений! Давай дискутировать цивилизованно! На равных.
       -Хорошо, хорошо. Я тебе ещё не то скажу, когда не будет этой... так называемой мадемуазель. А сейчас я разнесу твой романтизм в пух и плах. О каком это целомудрии ты упоминал? Где оно в этих стихах? Вы послушайте дальше, мадемуазель Зелёное Стекло.
                "На озарённый потолок  Ложились тени,
                Скрещенья рук, скрещенья ног, Судьбы скрещенья."
А потом? "И падали два башмачка Со стуком на пол... " И где же здесь целомудрие? В скрещеньях ног? На постели? В обуви? Что же это за поза такая? Это, батенька-разврат.
       -Замолчи! - почти завизжал подсвешник. - Твои слова наполнены цинизмом! Они бесстыдны и лживы! И это не она скрестила ноги, это они...
       -Она... они... А ты что, их держал за ноги-то?
       -Всё. - чуть слышно прошептал подсвешник. -с этой минуты я вас не знаю, мадам. Вы для меня больше не существуете! Понимаете? Всему на свете есть предел. - пламя
полусгоревшей свечи на нем колыхнулось вдруг и стало совсем маленьким. В комнате наступила почти кромешная темнота.
       -Ну что вы, что вы, друзья? - заплакала Бутвин. Она с детства боялась темноты и сейчас вся дрожала от страха. Кроме того, она понимала, что вся эта напускная грубость
пепельницы вызвана ею, что та с ума сходит от ревности. О, она хорошо знала, что такое ревность. Перед ней, уже опустошённой, разыгрывались иной раз такие сцены! Что там стихи
Пастернака! Да однажды её просто схватили за горло и ударили ею же по голове! Жена! Своего мужа! В тот упал замертво!
       А она потом как вещественное доказательство стояла Бог знает сколько в милицейском сейфе. Да ещё потом на суде давала показания. Столько нервов вымотали. Как жива осталась.
       Сейчас она лихорадочно искала слова, которые могли бы снять чудовищную напряжённость, успокоить потерявшую голову пепельницу. И она тихо произнесла:
       -Успокойтесь,драгоценная пепельница. Моё сердце занято другим. Я уже много лет люблю один солидный хрустальный графин, который, я уверена, тоже ждёт меня с нетерпением.
Он находится...
       И тут она опять горько, обречённо заплакала.
       -Ну что вы, что вы, маленькая, успокойтесь. - По своим годам пепельница вполне могла  быть бабушкой и сейчас эти чувства взяли верх над ревностью. К тому же бутылка
плакала так по-детски, что не пожалеть её было невозможно.
       - Я действительно неправа. -Простите меня.И  ты, Бутвин. И ты, мой дорогой и единственный друг. Прости, если можешь. Я так сильно люблю тебя, так боюсь потерять, что совсем перестаю соображать, когда появляется любая потенциальная соперница. Я больше не буду, правда.И она тоже заплакала.
       -Э, подруги, а вот это никуда не годится. - Подсвешник понял, что с той минуты он безраздельно властвует в этой комнате и моментально завладел инициативой.
       -Значит так. Тебя я, конечно, прощаю. Как-никак двести лет вместе. И дай нам Бог ещё столько же. Но Пастернака больше не трогать! Ясно? И других писателей тоже.
       -Никаких? - воспряла пепельница. -Ну  хоть некоторых, этих... детективы которые штампуют, один на другой похожие, убийства кошмарные, изнасилования. Совсем ведь молодёжь испортили! Детям- телепузиков да Покемонов, взрослым -авторитетов да бандитов с ворами. Этих можно, я спрашиваю?
       -Можно, можно. - Испугался подсвешник, услышав в голосе пепельницы прежние командные нотки. - Ты успокоилась? Вот и славненько. Давай-ка теперь вместе нашу гостью в порядок приводить. Что там у тебя, Бутвин, за роман с графином? И где этого господина искать? Выкладывай начистоту .
       -Да в том-то и дело, что не знаю, где,- Бутвин вытерла слёзы. Это было лет двадцать назад...
       -Постойте, милочка, а сколько же вам всего? - Если бы у пепельницы были глаза, она непременно бы их вытаращила.
       -Такие вопросы дамам не задают. - попыталась пожеманничать Бутвин, но подсвешник на правах хозяина прервал её резко и повелительно.
       -Бутвин! Давай договоримся. С этой минуты никаких экивоков. И вот что. - Он покосился на пепельницу и решительно закончил. - Мы удочеряем тебя. Своих детей уж нам не заиметь, а ты нам понравилась. Правда, дорогая? - обратился он к несколько опешившей от его последних слов пепельнице.
       -О, родной! - вскричала пепельница, - ты так добр, я так тебе благодарна! Не было у бабы... извини, я хотела сказать: не было у нас дочери, а теперь вот ... Бутвиночка, дочь моя! Иди ко мне в объятья!
       -Куда она пойдёт? Ошалела от радости? - подозрительно глядя на пепельницу, пробурчал подсвешник. - Хватит... телячьих нежностей. Рассказывай, Бутвин свою биографию. Должны мы знать, как дочь жила.
       -Папа и мама! - начала Бутвин торжественно.
       -Ты это... серьёзно нас так? Без подковырки? - насупился подсвешник.
       -Перестань, пожалуйста, отец. Я родилась на Востоке, где умеют уважать старших, да и  наполняли меня в те времена винами изысканных  сортов, так чти я смело могу сказать, что в моих жилах течёт благородная кровь.
       -Смело, доченька. И всё-таки, когда это произошло?. Должны мы с отцом знать, сколько нашей дочери от роду? -настаивала на своем пепельница.
       -Хорошо, я  буду точной. Это случилось в Грузии в 1947-м году. Устраивает?
     -А ты не дерзи. - поджала губы пепельница. - Сама же только что говорила, что умеешь уважать старших. Вот и  уважай. Так ты, выходит у нас грузинская княжна? Второй свежести? На шестом-то десятке ты уж не мадемуазель, а дева старая.Да-с.
       Бутвин не читала Булгакова, но на всякий случай решила обидеться, справедливо полагая, что вторая свежесть ей не к лицу.
       -Тогда вы, маман, даже не третьей свежести, простите.
-Стоп. Так дело не пойдёт, милые дамы. Ты, мамочка, всё-таки помолчи лучше. Вживайся молча в роль любящей матери, а мы уж с дочкой продолжим беседу. Кстати, возраст твой вполне подходящий...
       -Для чего подходящий? –насторожилась пепельница.
       -Ещё слово и я тебе рот стеарином залью. - пообещал подсвешник. - для дочки подходящей, поняла? Будешь продолжать в том же духе - лишу материнства. Рассказывай, доченька.
       -С твоего позволения, папа, - тут Бутвин с видимым ехидством покосилась в сторону пепельницы,- я опушу в своём рассказе нюансы технологического процесса изготовления стеклянных бутылок.
       -Конечно, конечно, родная. - Поспешно согласился подсвешник.
       -Но скажу всё-таки, что в состав стекла входят кремнистый песок, щёлочь, свинцовая окись и прочее. Но, как я понимаю, вас с мамой интересует прежде всего образ жизни, который я вела, моё окружение...
       -Да, да. Моральный облик, доченька. Ведь в наши времена... ты понимаешь...
       -Дорогие родители! И сейчас на Востоке, особенно в горных селениях, сохранились строгие нравы, а уж в годы моей юности... Что говорить? Попробуй кто обидеть луноокую стройную серну! Кровная месть! Зарэжут!
       -Это хорошо, - мечтательно произнесла пепельница.
       Бутвин покосилась на неё, но комментировать реплику не стала.
       -А какая там природа, дорогие мои! Однажды я попала на свадьбу в горное селение. В моих жилах текла "Хванчкара"-чудеснейшее красное вино. Столы были накрыты прямо на улице и вы бы видели, какая панорама открылась передо мной! Покрытые белоснежными шапками горные вершины, на крутых склонах виноградники... Ах, вот из чего делают этот чудный напиток! Вот как растёт виноградная лоза! А сколько труда надо вложить, прежде чем соберёшь урожай ! Ну, да такому народу гору свернуть нипочём! А какие мужчины! Как танцуют, поют! Да, такое вино могут делать только здесь, среди этого волшебного ландшафта, этими свободными людьми, настоящими патриотами своей маленькой солнечной страны...
       -Да, доченька, - саркастически протянула пепельница, прерывая страстный монолог Бутвин, - правильно говорят: два сапога - пара...
       -Что вы имеете в виду, маман?
       -Да то, что папаша твой названный, подсвешник, всё восторгается писателями да поэтами, а теперь ты вот… нашла главных патриотов – грузин. Ты еще скажи: азербайджанцы, которые кагором тебя наполняли, армяне – мадерой да хересом, вот все они - самые что ни на есть - патриоты! Так?
       -А как же? - удивилась Бутвин, -конечно.
       -Ты что думаешь, дорогая, мы телевизор с подсвешником не смотрим? Не знаем, что вся Россия кавказскими народами заполонена! Ты оглянись, милая, скоро вся Москва по азербайджански да по грузински заговорит! Кто грабежом промышляет? Вымогательством да обманом? Кто рынки да притоны держит? Кавказцы! Патриоты твои.
       Кто Родину покинул в трудный час? Где их национальная гордость,которой они так кичатся?
       -Да, да, - подхватил подсвешник, - на днях моего любимого писателя-сатирика избили да ограбили, Жванецкого Михал Михалыча. Это же ужас! Выкинули из машины и угнали дорогущий джип! "Говорят, по грузински бандиты разговаривали. А "Хванчкару" нынешнюю ты пила, милочка? - это опять пепельница обратилась к Бутвин, - "Саперави", "Кинзмараули"... Одни ж подделки! Да ту же "Хванчкару" ещё в советские времена можно было попробовать разве что в "Арагви", да в самой Грузии её на стол только по большим праздникам ставили' А теперь гляди: в каждом занюханном магазинчике "Хванчкара" стоит. Да где ж ее взяли-то? Виноград-то вырастить надо, а его  при Горбачёве вырубили весь! Патриоты твои... Этак и самого большого злодея патриотом назвать можно.
       -Кого вы имеете в виду, мамочка? - Бутвин опешила от такого дружного негодующего напора недавно приобретённых родителей и сейчас её голос несколько дрожал.
       -Сталина я имею в виду! Который русский народ губил. Казнил да по тюрьмам гноил! Тоже патриот, скажешь? Ты с ним, случаем не встречалась? "Кинзмараули" его не угощала?
       -Ой, угощала, мамочка, угощала! Был такой случай. Я ж тогда совсем ребёнком была, мало чего понимала...
       -Не сказала б, что с тех пор сильно поумнела.. - пробурчала под нос пепельница.
       -Вы что-то сказали, мама?
       -Я говорю: интересно послушать, как дело было.
       — О, я помню, я всё отлично помню. В этот день я с подружками как раз мой день рождения отмечала. Застолье не стали организовывать, так, сидим в коробке, за жизнь разговариваем, меня поздравили, конечно, пожелали долгих лет жизни, ведь это главное для нас: стеклянные мы, хрупкие.. .
       -Извини, доченька, что перебиваю, но ведь действительна удивительно, как это ты дожила до такого почтенного для бутылки возраста? - спросил подсвешник.
       -А везение. Больше я ничем объяснить не могу. Сколько раз меня могли пьяные грузчики уронить на бетонный пал и разбить вдребезги, шансов затеряться в каком-нибудь лесопарке было предостаточно, да что там! Сколько моих сестёр расстреляно из ружей просто так, потехи ради! Ставят на пенёк и… Извините, нет сил такое вспоминать.
       -Ну, прости, прости родная, продолжай дальше, о том, как у Сталина гостила.
       -Да, так вот, сидим мы, ни о чём не подозреваем, ждём, когда нас на конвейер поставят, дело-то на винном заводе было, да наполнят очередной порцией вина.
       Вдруг такая суматоха поднялась! Что такое? И откуда взялось столько одинаково одетых мрачных людей с глазами Аргуса? Всюду шныряют, обнюхивают, вино пробуют с таким видом,   будто им керосин наливают. Потом выстроились вдоль конвейера, всех лишних удалили и поехала я по ленте. Наполнили, запечатали и в путь. Да и везли-то в запломбированном вагоне...
       -Прямо как Ленина. - Показал знание отечественной истории подсвешник.
       -Да, да. А вокруг только и слышно: В Кремль! К Сталину! Я, конечно, не раз слышала тосты за его здравицу, но и подумать не могла, что могу попасть на его стол.
       -Страшно было? - прошептал подсвешник.
       -Вы знаете, да. Вообще-то я уже привыкла к тому, что всякий, кто берёт меня в руки, сразу мягчеет сердцем, взгляд становится влажным и мечтательным... Но в тот раз мы все страшно паниковали.
       -Но отчего? - удивился подсвешник, - вас же для того и ставят на стол, чтобы волчий оскал любого злодея превращался под влиянием винных паров в милую улыбку!
       -О,святая наивность! Как часто в улыбке скрывается смертельный яд! И потом, улыбка бывает не только приветливой, либо, как вы изволили выразиться, милой.
Она бывает злобная, холодная, насмешливая, притворная и даже бессмысленная.
И уж поверьте, в той кампании, что гуляла в Кремле, любовных улыбок не было.
       -Но кто же там был-то, кто? - торопил подсвешник.
       -Цвет нации, как принято говорить...
       -Цвет? - взорвалась молчавшая до сих пор пепельница. - Цвет нации на снежных полях России! В горах Грузии, где ты, Бутвин любовалась растущим виноградником,
в долинах Армении, в оазисах Средней Азии! Цвет нации -свободный хлебопашец, которого они, обозвав кулаками, уничтожили, интеллигенция, которую они гноили в лагерях, придумав жуткий термин "инакомыслящие"!
"Инако.". Только Человек мог придумать это слово. Инородный, иноплеменный, иномысленный, иноземный... Что значит "иноземный"? Мы все живём на одной Земле! Одной! Всё остальное - условности, которые придумывали люди, усложняя тем самым свою и так нелёгкую жизнь! Если я попаду сейчас на стол к... да хоть к китайцу! В меня всё равно станут тыкать окурки, потому что я для этого предназначена. А в подсвешник и в Греции поставят свечку, чтоб освещать такую же комнату. Из тебя, Бутвин нальют стакан вина, чтобы поднять настроение!
И у каждого Человека только одно предназначение:рожать и  растить себе подобных и наслаждаться жизнью, которая очень и очень коротка у людей.
А её ещё более укорачивают. И кто? Да прежде всего эти политики, к которым ты попала на стол, Бутвин. Кто, говоришь, там был? Фамилии, явки, адреса! Ой, я то что, наслушалась тут выступление президента по телевизору. Так кто был-то?
       -Так все члены: Микоян, Молотов, Каганович, Хрущёв, с козлиной бородкой этот... дедушка Калинин. Ну, и, конечно, Лаврентий Палыч.
       -Берия?
       -Он самый. Ой, вспомнила, я тут как-то в одной квартире была, на дне рождения, так там хозяин, приколист такой, всё своего пса со стола объедками кормил, да приговаривал:
       -Жри, Палыч, жри, скотина. Деда моего в лагерях сгноил, так теперь лови объедки.
Так его гости спрашивают: - почему ты его назвал так странно, по отчеству кличешь?
А он в ответ: - полностью он- Лаврентий Палыч. В честь Берии.
       -И неправ он, - возразила пепельница, - хоть и дворнягу назвал именем монстра этого, объедками кормит, а всё равно неправ. Будь моя воля, я бы имена всех политиков запретила вспоминать. И неважно: добро он на этой Земле творил или зло - всё одно запретила б.
       -Ну, это уж ты, пепельница, слишком. - протянул подсвешник, - А чьими тогда именами города называть, улицы? Проспекты да бульвары?
       -А нашими, - гордо отвечала пепельница. "Проспект бронзовой Пепельницы". Звучит?
       -Не очень... - засомневался подсвешник.
       -Хорошо. "Переулок имени Подсвешника." По моему, недурно.
       -Ты чего это? - возмутился подсвешник, - своим именем проспект назвала, а моим переулок только? Да кто ты такая?
       -Родители! Что это вы? - засмеялась Бутвин, - ведь такого не будет никогда. Уж так устроены люди, что сначала придумывают себе кумиров, взращивают да лелеют их, а потом хают да свергают с пьедесталов. Им так удобно, наверное: всегда есть на ком зло выместить.
       -Вот, вот - зло, уж слишком много его стало. Отчего это? - спросила пепельница и, не дожидаясь ответа продолжила, - запутались люди. И прежде всего - политики. Они ведь, что не говори, людское стадо ведут. А куда ведут, часто сами не знают. А почему? Да потому, что в политику сейчас кто только не рвётся, и военные, им зарплату маленькую платят, так они во власть ринулись; артисты да режиссёры, те тоже копейки получают, за исключением единиц; аграрии всякие, с сельским хозяйством понатворили дел, так теперь с бюстом железного Феликса обнимаются. Смех один! Шоу Бенни Хилла!
       -А Бенни Хилл - тоже политик? - спросила Бутвин.
       -Нет, но зато политики - сплошь Бенни Хиллы. Я вот одного не пойму, - удивлённо продолжала пепельница, - почему на комбайнёра учат, на сантехника тоже, чтоб машиной управлять, надо обязательно права получить, а политиком стать любой может?
       -Были б деньги. - добавил подсвешник.
       -Ну, да. Это понятно. И всё-таки – почему? Надо, я считаю, срочно открывать учебные заведения различного уровня, обучающие этой профессии. Первый этап - училища типа ПТУ. Только те были профессионально-технические, а эти - профессионально-политические. ППУ. 1-е ППУ имени Шандыбина. Звучит?
       -А почему Шандыбина? - удивился подсвешник.
       -Ну... - пожала плечами пепельница, - надо же именем этого политика, который из рабочих до депутата Госдумы дошёл, назвать хоть что-то. Так пусть будет ППУ. А то ещё назовут улицу, а ещё хуже проспект и будут на ней демократы в автоаварии попадать, глядя на название.
       Ну, да Бог с ним, Шандыбиным, Царствие ему небесное. Переходим к следующему этапу образования. Институты. Если в ППУ готовят председателей сельских Советов, мэров маленьких городов, то в институте - политиков более высокого ранга: руководителей областных и краевых центров, республик, мэров крупных городов и так далее. Тут подсвешник не утерпел и спросил быстро:
      -Ну, а главного-то политика - президента, где обучать будут? В академии?
       -Глупый ты, всё-таки мужик, подсвешник, - поморщилась пепельница, - раз такие вопросы задаёшь. Его-то как раз нигде учить и не надо. Ведь если мэр иль губернатор должны хозяйством заниматься, экономику знать, вникать во всякие мелочи, то задача президента - не мешать народу жить! Вот главное! Разъезжай по миру, встречайся с другими президентами, королями и принцами, целуйся да обнимайся, но не мешай! А то, вон Хрущёв возомнил себя знатоком сельского хозяйства, так такого натворил, сказать страшно! Нет уж, не надо. И лозунгов дурацких не надо, и пятилетних планов, и "Догоним и перегоним".
       -А что надо-то? - недоумённо спросил подсвешник.
       -А надо принять нормальные экономические я другие законы, и следить, чтобы все их выполняли. И всё.
       -Эх, нам бы тебя в президенты. - мечтательно вздохнул подсвешник.
       -Вот уж тогда-то ты со мной точно законный брак зарегистрировал, а? - подначила пепельница. - Смотри, не опоздай.
       -А я бы дочкой президентши была. Не жизнь, а малина. -закатила глаза Бутвин.- С вином бы "завязала", по утрам кофе "Лавацца", днём соки натуральные, на ночь биокефиру стакан...
       -Хватит мечтать, дорогая. Что там дальше у тирана этого происходило? У Сталина? - прервала её пепельница.
      -Ой, подождите, дайте перестроиться. Я уже не дочка президентши, - забормотала она, - я дочка простой пепельницы...
      -Не простой, а бронзовой. - Поправила её мать, - это тебе не пластмасса вонючая иль просто консервная банка.
       -Извините, маман. Так вот, скажу я вам. - почему-то шёпотом продолжила Бутвин, - дальше вообще началась какая-то мистика! Этот Сталин... Жуткий совершенно... Недаром его так боялись! Сам Сатана!
       -Ну, что, что? Рассказывай. - подсвешник нетерпеливо заёрзал и пламя свечи резко заколебалось.
       -Тише вы, папа! Оставите без света, тоже мне Чубайс. Я ж и говорю, напились они вина, подъели закуски, сидят, раскраснелись и тут Сам встаёт, поднимает бокал и говорит, прищурясь:
       -Ну что, на посошок? А какое вино, а? Пил и пил бы, не переставая.
       -Да, товарищ Сталин, - проблеял дедушка Калинин, еле ворочая языком, - так и пил бы, так и...
       Тут Семён Будённый, не дав договорить Всесоюзному старосте, саданул его в бок так, что тот поперхнулся. Сталин одобрительно посмотрел на маршала и продекламировал вдруг:"Не верь тому, кто говорит, Что пьянство - это враг. Он или глупый инвалид Или больной дурак.
       -Браво, браво! - зааплодировали присутствующие и одним махом выпили содержимое своих бокалов.
       Потом все закусывали и лишь один Берия сидел, задумавшись. Потом поднял голову и тихо спросил: - Коба, что-то я не припомню такого поэта, который написал эти строки? А я ведь обязан...                -Что, Лаврентий, не уследил? - Сталин зловеще прищурился. - Не справляешься... с обязанностями? Нехорошо...
       В комнате повисла гнетущая тишина. Присутствующие в миг протрезвели и теперь смотрели все на побледневшего Берию. О, как бы они хотели, чтобы он последовал вслед за теми, кого он казнил без суда последствия. Ведь нельзя же назвать судьями пресловутые тройки!
       А Сталин меж тем довольно улыбался. Ему всегда нравилось, когда вокруг дрожат от страха, вытирают холодную испарину с вспотевшей лысины, а ещё лучше - ползают перед ним на коленях! Уж как умолял Калинин выпустить его жену из лагеря! Руки целовал, ползал у ног. Ничего, пусть посидит, зато дедушка полностью в его власти. А Лаврентий испугался! Миллионы казнил, а за свою шкуру вон как дрожит, трус толстомясый.
       Сталин никогда не признавался даже себе, что сам всю жизнь был патологическим трусом, а потому казнил и убивал невинных людей. Так было легче: а вдруг среди сотен тысяч убитых окажется один, кто действительно покушался на него. Да и что значат эти мелкие людишки для него - великого и выдающегося!
Он хорошо изучил историю Руси и сделал для себя одно¬значный вывод: все правители России по тру¬пам сограждан создавали Великую империю! Уж на что Пётр был велик, а человек для него был лишь средством для достижения его целей. Но он, Сталин их всех перещеголяет. Убивать и казнить! Ссылать в лагеря и тюрьмы! Всех! Всех! Всех!
       -Ну, так что скажешь, Лаврентий? Может, припомнил всё-таки? А я тебе ещё одно его четверостишие прочитаю, глядишь и вспомнишь.
       "Мне Маркса жаль: его наследство свалилось в русскую купель, здесь цель оправдывала средства, и средства обосрали цель.
       - Вспомнил, Лаврентий? Ты смотри, куда этот писака клонит: не те  средства  мы, значит,       используем для достижения великих идей Маркса, Ленина, а значит и...
       -Сталина! Товарищ Сталин! - хором, как один, воскликнули сидящие за столом.
       -Правильно понимаете ситуацию, товарищи. А вот Лаврентий не понимает. Упустил мерзавца. Расползутся его стишки по стране. И тогда...
       Берия сидел весь уже мокрый, стекла очков запотели и недалека была та минута, когда с ним произойдёт то, что произошло с великой целью в прочитанном Сталиным четверостишии.
       А все остальные едва не улыбались: они уже знали точно, что всесильному Берии конец. На нём можно ставить крест.
       -Ладно, Лаврентий. - сжалился Сталин. - пошутил я. Эти стишки напишет Игорь Губерман. Но не сейчас, а гораздо позже, в семидесятые, восьмидесятые, девяностые годы.
Нас с тобой тогда уж не будет. Да.
       Он пыхнул трубкой и вышел из-за стола.
       -Не напишет, Коба! Не напишет! - Берия вскочил с места, опрокинув стоящие перед ним приборы с остатками пищи. - Я ж его знаю. Ему сейчас лет... пятнадцать, пора брать! К стенке! К стенке поганца! - В уголках рта Берии показалась пена. - Всех знаю! За всеми слежу! Уничтожу! -Вдруг он осёкся и недоумённо уставился на Сталина:
       -Коба, но как же ты? Ведь пока-то он не написал всего этого? Как же ты разглядел?
       Сталин, стоящий поодаль от стола в знаменитом защитном френче, мягких сапогах, позволяющих ходить бесшумной кошачьем поступью, привычным движением отнёс трубку ото рта и тихо, так, что все напрягли слух, заговорил:
       -А я далеко вижу, Лаврентий. Я вижу, что ты и меня отравишь скоро и никто этого никогда не узнает. Не пугайся.- тут он успокаивавще поднял руку кверху, - пусть
всё идёт так, как идёт. Я сделал своё дело в истории. И ты тоже. А Губермана я так, для примера привёл. Поняли все? - он резко выкинул руку с трубкой вперёд и сидящие за столом, слушавшие Сталина с вниманием загипнотизированного удавом кролика, резко к одновременно отшатну¬лись назад. - Я вижу вас всех. Я вижу на много лет вперёд, и не будет счастлива Россия в ближайшее время, и также власть не будет за лесом видеть дерева. Так на Руси принято. Да здравствует народ России! Нишкни, русский человек!
       И испуганные члены, сидящие с выпученными глазами за разорённым столом, ошалело выдохнули:
       -Ура-а-а-а!!!
       В комнате, где находились наши герои, воцарилась тишина. Свеча уже сгорела на две трети, а хозяин всё не возвращался. Наконец подсвешник, стряхивая оцепенение, прошептал сочувственно:
       -Да, доченька, пришлось тебе натерпеться. Чего толь тебе, хрупкой женщине, не пришлось повидать! А, кстати, не знаешь, чего с этим, Губерманом-то потом было? Судьба его какая?
       -Да это ж всем известно, неуч. - не утерпела пепельница и не преминула уколоть,- Двести лет твержу тебе: читай больше, читай! Так ведь дураком и помрёшь! Вон у хозяина на полке двухтомник Губермана стоит, взял бы да почитал на досуге.
       -Ой, зря вы его ругаете, мама. - перебила Ьутвин, -я тут в одной семье была, так такой разговор слышала. Отец сына - пятнадцатилетнего оболтуса, спрашивает: ты опять в компьютерном клубе пропадал? А уроки сделал? "Войну и мир" прочитал, наконец? Или снова по литературе двойку принесёшь?
       А сын в ответ: да ты посмотри, папа - сколько этот Толстой понаписал! Толщина-то какая! Этим томом убить можно! Хорошо ещё, говорят, он второй том "Войны и мира" сжёг! Как первый написал, так у него с головой чего-то произошло. Вот он в печку и сунул...
       -Это у тебя с головой, сынок, не в порядке.- огорчился отец. - Ведь это Гоголь Николай Васильевич сжёг второй том "Мёртвых душ". А Толстой не сжигал ничего. Почти сто томов написал.
       -Сто томов? - ужаснулся парнишка, - да зачем они пишут-то всё  это? А нам читай потом? Гоголь-то понимал всё-таки, хоть один том, да спалил. А Толстой, значит, не сжигал?..
       -А ты говоришь, мать. - ободрился подсвешник, -вон молодёжь-то какая растёт. Её ж на пиве взращивают, на боевиках да компьютерных играх. А потом сетуют, отчего они жестокие такие. М-да... Так что, говоришь, с Губерманом-то?
       - Вот дался он тебе! Где должен быть уважающий себя еврей? В Израиле. Вот Губерман туда и подался. А ты как думал? В тюрьму-то его пихнули-таки. У нас в России не соскучишься. От тюрьмы да от сумы...
       Разреши, любезный читатель, на этом месте прервать ненадолго несколько затянувшийся диалог... Впрочем, ты можешь недоумённо воскликнуть: какой же это диалог? В разговоре-то трое участвуют! Переменить, может, название рассказа?
       А вот не буду. Я действительно замыслил этот рассказ как диалог подсвешника и бутылки. Но, поймите, пепельница всё время вмешивается в разговор, порой не даёт слова вставить, язвит, подначивает... А что делать? Ведь она дама! А мы с подсвешником мужчины. Не можем мы вот так взять и заткнуть рот женщине. Бутвин в начале разговора имела такой шанс, но потом её удочерили, а дерзить маме и уж тем более запретить ей говорить никак нельзя. Вот так и вышло, что вместо диалога получился разговор троих, да плюс я, нет-нет,вставлю словечко.
       А вам-то какая разница? Дочитали до этого места? Не забросили книгу под кровать? Значит, более-менее интересно было. Но теперь уж немного осталось. Свеча
догорает, а в темноте беседовать я не люблю. Собеседника видеть надо, следить за выражение глаз, мимикой, жестикуляцией... Более живая беседа получается.
      -А вот скажи, доченька, - подсвешник задумался на минуту, - бывала ты в Грузии, в Кремле, как теперь знаем, побывала, а что ты можешь скзать о русском человеке? Ведь не умеет пить? Пропил Россию? Так ли это? Ужели всё плохо? И что делать? Извини уж, но ведь именно ты и тебе подобные спаивают русский народ. Конечно, твоё содержимое с водкой не сравнить, и всё-таки...
       -Да поняла я, поняла. - Бутвин тоже призадумалась. - Думала я над этим. Дело не в содержимом. Нажраться да голову потерять и от одеколона можно. Брагу поставить, самогону нагнать. Да мало ли способов. Но я вот что заметила. Много пьют, а подчас и совсем спиваются те, кто не нашёл себя в этой жизни. Дела у кого нет, которому себя посвятить можно.
       -Ну, это известная истина. - заметила пепельница.- И что теперь? Каждому кредит дать, да чтоб своё дело открыл? Никаких денег не хватит.
      -Да об этом речь не идёт. - Бутвин поморщилась. - я что, не соображаю? Основная-то масса людей так или иначе в наёмных работниках ходит. Иначе быть не может. Но ведь
и они не все спиваются. Особенно сейчас, когда почти на каждое место несколько желающих.
       -Конкуренция? - заметил подсвешник.
       -Да, конкуренция, и именно она приведёт к тому, что человек тысячу раз подумает, прежде чем возьмёт в руки стакан а уж если возьмёт, то постарается, чтобы к утру следов от его содержимого не осталось.
       -Проповедуешь, значит, капитализм. - съехидничала пепельница.
       -А вы, маман, что-то другое можете предложить? А я вот заметила, что пить-то не так безобразно стали. Держатся за место. Другое настораживает...
- Что же? - подняла брови пепельница.
       -Жить стало страшнее. Ненависти больше у людей. Причём зачастую безосновательной. Об уважении мы уж говорили, но и его нет нигде! Заискивание перед сильным есть, страх есть, а уважения нет. Чиновник не уважает просящего и наоборот, врач пациента, учитель ученика, продавец покупателя. Как жить-то? И кто им, людям, поможет?
       -Нам надо за дело браться. - неожиданно сказал подсвешник.
       -Это каким же образом? - уставилась на него пепельница. Мы-то что можем?
       -Что-то да можем. - невозмутимо произнёс подсвешник. -Я вот как рассуждаю. Кто всех хуже живёт?
      -Кто? - опять не удержалась пепельница.
       -Те, кто носит или употребляет вещи, созданные на потоке.- уверенно продолжил подсвешник. - посмотрите, как жили китайцы, пока все как один носили униформу. То культурную революцию делали, то воробьев гоняли, то с хунвейбинами боролись, а жизни-то не было. А сейчас? Пошла в гору страна! В нарядных куртках да джинсах, кепочках да курточках... Любо-дорого посмотреть на китайца!
       -Тебя куда понесло-то, милый? Какой Китай? Мы же в России находимся. - недоумевала пепельница.
       -Ну и что? - не смутился подсвешник, - а я издалека начал.
       -Тогда бы уж начинал... с Австралии, что ли. Она ещё дальше, чем Китай.
       -А в Австралии и так всё в порядке. Не боись. А вот мы-то в России почти век в одинаковой форме ходили.
       -Это в какой же?
       -В чёрно-серой. Чёрно-серые пальто, черно-серые куртки, чёрно-серые костюмы. Сплошная серятина. И в душах, естественно, серость одна. И чернота. Вот она и рыгается до сих пор.
       -И что теперь?
       -Переодевать людей надо: в красное, жёлтое, зелёное, бежевое. В нарядное, одним словом. И постепенно оттает душа. Но и это не всё. Штучных товаров надо больше! Вот мы с тобой, пепельница - штучный товар?
       -Ещё бы. - гордо покосилась на Бутвин пепельница.
       -Вот. А что при Совдепии выпускали? Одинаковые стенки, диваны, столы и стулья, в основном из вонючей древплиты; одинаковую посуду, одинаковую мебель. Да что перечислять? Вон, Рязанов по этому поводу фильм смастерил, который уж год в новогоднюю ночь смотрим. Да смеёмся ещё. А надо бы плакать. Как они напились-то, а? Людей перепутали. И трагедия там была...
       -Разве? А вроде хорошо всё кончилось?
       -Это Рязанов сгладил углы. А девушка главного героя в Москве так и осталась одна? А может она распрекрасный человек? А всё из-за чего? Из-за ширпотреба. Да и Яковлеву вон как не повезло! А уж на что хороший человек! - тут подсвешник всхлипнул даже.
      -Это верно. - согласилась пепельница, - мне он тоже нравится. Вообще-то в твоих словах есть правда, чего-чего,а уравниловка была везде. И в зарплате, и вещах, и в душах.
       -Дорогие родители, а мне-то как быть? - раздался обиженный голос Бутвин. - Я-то самый что ни на есть ширпотреб' Меня что, на помойку истории? Не согласная я!
       -Что ты, доченька! Это ж мы предлагаем только, размышляем, как людям помочь. И не надо бросаться в крайности. Какая-то часть вещей, предметов быта всё равно будет выпускаться на потоке. Вы, бутылки, те же спички да зажигалки, "Жигули". Это ж вечная машина. И ботинки "Прощай молодость» Нельзя разом всего привычного лишать. - попыталась успокоить Бутвин пепельница.
      -Вам бы, мама,только шутить. А мне не до шуток. Я вот полюбила штучный графин, настоящая баккара, между прочим! И где он? Как же мне, одной-то? - Бутвин горько
заплакала.
А свеча совсем уж догорала и вот-вот в комнате должна была воцариться кромешная темнота.
       Но вдруг распахнулась дверь и в нее  быстрыми шагами вошёл хозяин - хорошо одетый, симпатичный мужчина лет сорока. На нём был светло-серый с искрой костюм, нарядный галстук, бежевые туфли. В руке он держал небольшой хрустальный графинчик, наполненный водкой.
       -Ну вот. - пробормотал он, - теперь и гостя можно встретить. Сейчас накроем на стол, поставим икорочку, фрукты. Славненько посидим. Давайте-ка, друзья, переселять-
ся на обеденный стол. Я вот графинчик классный приобрёл.Сейчас обмоем покупку…
       И он переставил на массивный обеденный стол с резными гнутыми ногами и подсвешник, и пепельницу, и Бутвин с хрустальным графином.
       Бутвин протёрла заплаканные глаза и…
     -Граф, дорогой! Любимый мой! Ты нашёл меня! Как же я тебя ждала! Родители, вот же он - мой суженый! Теперь мы вместе!
       -Ну вот, бесценная моя пепельница, - прошептал подсвешник, - наша дочь графиней стала! А их - графинь, на Руси практически и не осталось! Штучный она теперь товар,а?
       -У штучных родителей и дочь должна быть такой же. –строго проворчала пепельница.