Движение

Когда я родился, мы ехали…

Каждый миг в движении, каждая толика сознания пребывает в неукоснительном стремлении к новому, к переменам, к изменениям.

Что значат изменения? Это ли смена одной сущности другой, или это все то же, только искаженное, подгрызанное, передозированное?

Я этого не знал. Я просто ехал. И ехал очень быстро. Что я встречал на своем пути? Только машины. Они  неслись… Все, - зной, холод, время – им было ни по чем.

А в каждой машине был человек, он рулил ею, управлял движением, но иногда он засыпал, и тогда все главенство брала машина. Иногда она, глупая, запрограммированная на движение, немыслящая, разбивалась, не замечая этого. Так она и умирает, будучи инфантильным сплавом железа.

А я ехал. Был ли я человеком? Я лишь стремился к изменениям, к дорогам, к шуму, к постоянным, нарастающим волнениям плоти и металла. Я не знал дороги, не знал, куда завернуть, что сделать. Каждое мое движение сдавливалось теснотой металлического кузова. Впереди, позади – повсюду ездили такие же машины, может быть, иного цвета или конструкции, но тем не менее, так же ориентированные на движение.

Было ужасно скучно. Я умирал со скуки, так как пейзаж быстро приелся, а на дороге не было ничего, кроме следов шин других машин. Я двигался по этим следам, съехать или свернуть было очень страшно. Так ил иначе все машины ехали по одной дороге и оставляли все те же следы.

Дорог было много, но все были изъезженны и однотипны. По каждой из них лился поток автомобилей, он все двигался и двигался. Я не знал, зачем. И, судя по всему, я был единственным, кому это было интересно. Я не знал, что такое метафора. Мой мир был большой дорогой, по которой я ехал. И эта жизнь была всем моим существом.

Я ехал. Вот мне стукнуло восемнадцать – а до этого я проехал много, очень много дорог. Иногда меня подрезали, мы ругались, и в конце разъезжались. Иногда мы сталкивались, однако водители боялись выйти из салона. Им было страшно. Страшно стать на землю и увидеть… Почувствовать…

После восемнадцати лет мало чего изменилось. Да, разве что… Мне разрешили съезжать на проселочные дороги, на которых ранее мне не доводилось попадать. Были все те же машины.
Так мне стукнуло сорок лет. Да, признаюсь, я любил движение, я любил попадать в новые  места. Однако я не видел их так, как хотел бы. Тем не менее, я не мог понять, что именно не так. Я не мог понять, насколько мне мешают стекла. А ведь мне было уже сорок лет! Города были пустыми, я не мог до них дотронуться. Леса не были зелеными. Моря не были синими. Но я не мог понять…

Вот мне и шестьдесят… Как быстро пролетело время, и как я его не замечал, будучи заключенном в железном кузове! Я не чувствовал ног, так как они были  зажаты под рулем, и застыли на педали газа, тормоза и сцепления. Мои руки покоились на руле, и репертуар их движений был не так уж разнообразен. Моя голова упиралась в потолок, ей больше некуда было деваться. Мои глаза были устремлены вперед, и лишь иногда они поворачивались вправо или влево, чтобы посмотреть на того, кто тебя обгоняет. И все.

Когда мне исполнилось восемьдесят два года, я понял, что час мой пришел. Столько дорог я исколесил, сколько машин повидал! Видел и диковинные места, только вот они были тусклыми и совершенно плоскими. Сколько бы я отдал, чтобы хоть раз встать на землю и узреть то, чего так боялся! Чтобы почувствовать то, что столь абстрактно именуется жизнью!

Впрочем, выбора у меня нет. Моя стезя – двигаться вперед, не зная, для чего, не имея возможности повернуть назад. Я знал, что поворачивать назад удел – слабых. А я так хотел быть сильным, но еще больше я хотел быть как все…

Стоп машина!

Я стоял на Земле, впервые за все эти годы! Вот моя дряхлая нога чувствует гальку и песок, хотя как это далеко от истинной земли и свежей травы…Мои волосы колышет ветер, мой нос улавливает далекий аромат летнего луга и меда.

Через мгновение мое сознание помутилось, и мне не надо было объяснять, что происходит. Я и так это знал. Мимо меня неслись машины, а лица из окон смотрели на меня с возмущением. Как это так – выйти за пределы движения, остановиться и подумать? Мы ведь должны двигаться, не смотря ни на что.  И мы должны быть в машине. Не смотря ни на что.

Последним, что я запомнил, был порыв ветра и терпкий запах какой-то травы, названия которой я не знал и знать не мог. Это было самым прекрасным мгновением в моей жизни…
А потом…

Что я видел потом? Все машины остановились, в одно мгновение, люди вскарабкались на их крыши и воздели руки к небесам. Они пели какой-то гимн… Какая теперь разница, какой? Ведь это был всего лишь сон.

02.02.10.