Жар

Это был обычный тихий солнечный день. В его ослепляющих лучах растворялась белая облупившаяся каменная стена, в которую с таким пристальным вниманием вглядывалась Агнетт. Образы и мысли оплетали ее сознание, пока не вырисовалась четкая картина жаркого дня. Тишина обступила небольшой городок со всех сторон и заполнила все внутри него. Агнетт снова очутилась здесь. Она не в первый раз брела по центру этого разрушенного центра когда-то шумной базарной жизни. Яркое солнце назойливо нависало над ее головой, так и норовя спалить остатки волос и легкий ситцевый платок их прикрывающий. Она была одета в сильно потрепанное бирюзовое  пальто. Агнетт вообще любила яркие вещи. Толстая одежда – единственный способ спастись от обжигающих, рассекающих кожу, словно меч, лучей. Босые ноги не чувствовали боли под собой – ороговевшая кожа плотным слоем спасала ступни от камней, осколков, и прочего мусора, разбросанного по всей территории их агломерации.

Город потерял свой яркий облик. Все кругом было серым и мертвым. Краска с некогда цветных, будто пряничных домиков, поблекла под палящим светилом. И без того когда-то маленький провинциальный город сделался еще меньше. Все отдельно стоящие постройки, находившиеся на подступах к нему, были разрушены, о них напоминали лишь земляные ямы, обломанные деревянные балки, торчащие из земли, или же просто осколки фундамента. Она шла по центральной улице, которая когда-то была наполнена голосами зазывал, детей, прохожих. По сторонам в ряд выстраивались переносные базарные лотки, уютно на первых этажах располагались продовольственные и книжные лавки, - все это Агнетт теперь рисовала в своем воображении, вызывая из памяти призрак давно ушедшей и невозвратимой жизни.

Теперь улица была пуста, мертвецки пуста. О былом напоминали полуразрушенные здания, вырванные двери и разбитые окна. Тогда все пытались урвать себе все, что попадалось под руку. Но ни один не видел в этом никакого смысла, просто инстинкт. Когда с каждым днем некогда горячо любимое светило опускается все ниже, нельзя было представить, что это не пришел конец всему. Но солнце остановилось, замерло и нависло, заслонив собой изрядную часть лазурного неба. Теперь горящее око сверху еще ближе наблюдало за теми, кто сумел выжить после его убийственного воздействия. Ее семья спряталась в прохладном погребе недалеко от белого забора, окружавшего лечебницу для душевнобольных. Выжили все ближайшие родственники, - все 15 человек разместилась в земляном погребе, по площади соизмеримой с баней. Они тоже сдирали радужный образ с веселого торгового городка. Но не все остались в живых уже спустя некоторое время. Чтобы хотя бы элементарно справить нужду, требовалось подняться наверх. Тут прямым ударом по темечку обрушивалось бдительное светило. Пораженные им тела так и оставались лежать на высохшей, потрескавшейся земле, пока небесное пекло не высушит и не сравняет их с поверхностью планеты.

Она покинула останки города и пошла в сторону выгоревшего леса, мимо лысых полей и пересохших озер. Она не боялась огненного палящего шара. Ее фантазия продолжала раскрашивать сухие обвисшие ветви в нежно-зеленый цвет, населять дома воображаемыми жильцами, наполнять колодцы чистой прохладной водой.
 
Агнетт с детства видела то, что другие люди не могли даже представить, а тем более поверить, что это когда-нибудь произойдет. За невероятные, но столь подробно описанные видения грядущего, ее сторонились и даже побаивались, а соседские ребятишки и вовсе с ней не играли.

Она брела прочь, пока были силы. Пока последняя цветная ниточка на ее ситцевом платке не превратилась в блеклый истонченный волосок, переплетенный с такими же бесцветными, покрывающими ее голову нитками. Пока в тишину вокруг не прорвался резкий звонок и не вернул ее сознание в тесную белую комнату с мягкими стенами. И тогда Агнетт оторвала свой взгляд от решетчатого окна, выходящего во двор на высокий белый, опоясанный колючей проволокой, каменный забор…